Мы

Мы рисуем пальцами на стекле. Я на этой стороне, а ты на обратной. Я чувствую тепло кончиков твоих пальцев, когда понимаю, что тебя больше нет.

/спящая красавица проснулась сама, принцы вымерли, а вокруг лишь гномы и великаны. Сны.../

Ты проводишь линии, а я обвожу их в круги. Мы уже никого не любим, а вокруг застывший мир и замерзшие люди.

/с великанами тоже можно жить. Широко закрыть глаза и не думать, не думать, не думать... Ловить их мысли и неловкие движения.../

Знаешь, иногда мне кажется, что я придумала тебя. И себя. И вообще, есть лишь синие сумерки и танец розовых драконов под луной.
А ты начинаешь бить жесткими пальцами в тонкую прозрачную стену. Звонко, почти до крови, но теперь уже я не слышу. Я научилась прятаться в сегодня, я лишь сейчас, а ты где-то завтра... Или вчера?

/а еще есть темные выгнуто-горбатые старушки. У них уходящие далеко вниз носы и волосатые подбородки. Всего несколько сеансов – и спящая красавица умеет варить зелья. Отворотные. Привораживать все равно некого.../

Мы строим друг другу рожицы, а потом я отрезаю от себя кусочки луны и пытаюсь накормить тебе через стекло. Но ты уходишь, уходишь... вот видишь, я все-таки тебя придумала, а, может, ты устал лететь около моего слишком высокого окна?

/спящая красавица стала ведьмой, ведающей матерью. И наводит морок на себя, всегда на себя, представляя гномов храбрыми героями, а великанов – огнедышащими драконами. Так появляются волшебные сказки о сердце дракона и магии крови, о верных рыцарях и терпеливых дамах.../

Жаль, что у меня нет длинных-длинных кос: я бы спустила их за окошко, чтобы ты мог держаться не только за дымчатые хрупкие надежды.
Люби меня, милый, завтра я уйду, а вместо тебя будет кто-то другой. Уже просвечивает нежная кожа и плавные изгибы. Ее можно будет взять за руку и целовать на весенних перекрестках, каждый раз новую...

/...красавице уже почти триста лет, но она все так же прекрасна, особенно когда никто не видит. Она бродит по старому замку, напевая давно забытые мелодии и вытанцовывая бесконечные вальсы. Серебряные нити паутины, заткавшие опустевшие залы, окутывают ее в легкий подвенечный наряд, даря свою безмятежность. И вечная невеста все танцует и танцует, каждым своим движением заставляя существующий где-то мир дышать, чувствовать, жить.../

март 2004