Чудит российский бизнесмен...

                ПРОЛОГ

Чуть меньше двух недель назад Владимир Познер, автор и ведущий телевизионной программы «ВРЕМЕНА», глядя на присутствующих за его круглым столом гостей, а гостила тогда у него современная бизнес-элита, в частности, заметил:

- Слушая вас, господа, я чувствую, как сейчас телезрители скептически ухмыляются: откуда, думают они, я понабрал таких непорочных во всех отношениях бизнесменов?

Интуиция и на этот раз опытнейшего публициста не подвела. Во всяком случае, могу со всей ответственностью заявить: один такой скептически ухмыляющийся был. Кто же? Автор нынешней статьи. И не без оснований.

Если судить по тому, что говорят «новые русские», находясь под прицелом телевизионных камер, то можно, отбрасывая прочь всякие сомнения, сказать: во главе российского бизнеса исключительно люди порядочные и законопослушные, люди, радеющие о трудящихся, о неуклонном росте их благополучия, люди, бесконечно ценящие российского труженика и делающие все, чтобы ему, российскому труженику, под их крылом жилось сытно и привольно.

Но я ни на минуту не забываю, что у наших... На словах, что на гуслях... Сладкоголосо поют «новые русские». До того приятно внимать их пение, что из глаз моих невольно начинают течь слезы умиления и восторга. Человеческая слабость, конечно. И с нею мне удается справляться. Даже легко.

Чтобы избавиться от розового тумана, нужно послушать тех, кто хоть однажды соприкоснулся с нынешним бизнесменом, с насаждаемыми им порядками в фирме. Именно с теми порядками, о которых обычно не знают телевизионные журналисты, потому что в этих случаях их попросту просят выключить камеры. А без них тележурналист, что без глаз и ушей – и не видит, и не слышит.

Статью я хочу выстроить в виде нескольких рассказов очевидца (может, очевидцев? Это уж как будет вам, господа, угодно – прим. авт.). Но каждый рассказ – есть самостоятельный сюжет, в котором наличествует завязка, кульминация, развязка.

В качестве героя рассказа я избрал не ведущего менеджера, не главного специалиста, а труженика самого низового звена. Потому что именно между низовым звеном и верхушкой фирмы выстраиваются самые любопытные взаимоотношения.

Одно замечание. Мой герой будет стараться придерживаться действительных событий. Он также будет, по мере возможностей, оперировать фамилиями реальных людей. Но беда в том, что мой герой не сильно любопытен и не назойлив, поэтому, проработав какое-то время, он не знает истинных своих руководителей. Иногда не знает их фамилий, так как те не считают нужным представляться своему работнику. Иногда он знает фамилию, но самого руководителя ни разу не видел в лицо, поэтому сильно сомневается в реальном его существовании. Увы, но это так. Да, мой герой, если бы сильно-сильно захотел, мог узнать и сию секретную информацию, но, повторяю, он не любопытен и полагает: коли ему не хотят чего-то говорить, то, значит, знать это ему совсем не обязательно. С любопытной же Варварой сами знаете, что бывает...

                РАССКАЗ  ПЕРВЫЙ.

В феврале 2001 года, милостивые государи, мне исполнилось шестьдесят. Значит, пора на пенсию. Ушел на покой. Тут-то и почувствовал, что начинают сильно так одолевать проблемы. Какого свойства? Материального, конечно. Хвори разные, видите ли, сразу объявились. Хотя и не терплю больниц (врачей также), но зачастил-таки. Особенно стали беспокоить глаза. Как выразилась лечащий  врач, идет процесс деструкции стекловидного тела обоих глаз, по этой причине резко падает зрение. Для тех, кто не знает, объясню: деструкция – это разрушение.

И вот у меня происходит примерно такой диалог.

Больной:

- Это очень серьезно?

Врач:

- Серьезнее некуда.

Больной:

- Но я наслышан... ну, насчет великих достижений в области микрохирургии глаза... Может... Ну... это самое... а?

Врач догадывается, о чем я, поэтому решительно бросает:

- Бесполезно.

Больной:

- Как это «бесполезно»? Говорят, чудеса искусства...

Врач:

- Но не в вашем случае.

Больной:

- Значит, нет выхода? Значит, впереди темнота?

Врач:

- Кое-что есть... Не кардинальное решение, но все-таки...

Больной:

- Вы намерены что-то порекомендовать?

Врач:

- Необходимо регулярно проходить курс лечения. Не реже двух раз в год и длительностью в две недели.

Больной:

- Отлично! Это даже лучше, чем операция.

Врач охлаждает:

- Рано стали радоваться.

Больной:

- Почему? – спрашивает он, удивленно и тревожно глядя на человека в белом халате.

Врач:

- Я же не пообещала вылечить...

Больной спешит уточнить:

- Вы это о чем?

Врач:

- Я не в силах вылечить, но могу, с помощью лечение, несколько затормозить процесс деструкции, следовательно, отдалить наступление полной слепоты, - женщина замолкает, а потом добавляет. – Если хотите, конечно.

Больному не остается ничего другого, как воскликнуть:

- Хочу, очень хочу!

Врач:

- Если так, то приступим...

И я приступил. И оказалось, что в условиях бесплатной российской медицины мне придется за всё платить из своего скудного пенсионерского кошелька. А в нем, извините, таких денег нет и не предвидится. Наркоману, к примеру, шприцы выдаются бесплатно. Я  же за них плачу. А поскольку шприцев на каждый курс требуется сорок штук, то это уже выходит на приличную сумму. Но шприцы – не самая основная статья расходов. Больше всего денег требуется на приобретение дорогостоящих лекарств и на оплату услуг врача

Что же делать? Выход один: надо искать работу, такую работу, на которую могут взять пенсионера. В местном ЖЭУ-48 меня взяли. Кем? Естественно, дворником. Но вскоре оказалось, что это не выход, так как здесь зарплату выдают с большими задержками, а потому оплачивать лечение все равно нечем.

Стал искать такое место, где хотя бы зарплату выдают своевременно. Нашел. Это – коммерческая фирма, довольно известная в Екатеринбурге, специализирующаяся, в основном, на торговле офисной мебелью. Группа компаний «ЭОС» – так называется фирма, куда я пришел. Встретила меня вежливо молодая особа Елена Павловна, менеджер по персоналу.

Елена Павловна сразу же предложила мне заполнить анкету на нескольких страницах. Это меня удивило. Если бы я претендовал на её место или на место первого заместителя гендиректора, то тогда другой разговор. Но я же...

Впрочем, я заполнил ту серьезную анкету, в которой о чем только меня не спрашивали. Спрашивали не только о том, где родился и крестился, не только о том, где, когда и сколько я работал за истекшие годы, по какой причине увольнялся, какие имею награды и вредные привычки, но даже о том, кто мои родственники, с кем я дружу, при этом я должен был указать их телефоны и адреса. Не оставили в стороне мои увлечения и пристрастия.

Заполняя анкету, а потом и личный листок по учету кадров, я лишь от изумления качал головой и мысленно восклицал: «А фирма-то, вон, какая солидная, коли даже на должность вахтера КПП (то есть на должность старшего над шлагбаумом) ведет отбор столь скрупулезно!»

Тщательно изучив мою анкету, а также паспорт и трудовую книжку, иначе говоря, глубоко ознакомившись со мной, Елена Павловна удивленно и озадаченно спросила:

- И вы согласны на наши условия? – я кивнул головой. – Но вы же могли бы...

Я сразу догадался, что имеет в виду менеджер по персоналу, поэтому поспешил ответить:

- А мне не надо.

- То есть?

- Я не хочу лишней ответственности – раз. Мне совсем не надо нервотрепки, поскольку такого добра мне в жизни хватило, - это два. И до денег я не жадный – это три.

Словом, по всем их параметрам я подошел. Зарплату определили, как минимум, 1500 рублей в месяц. Режим работы: два дня по двенадцать часов, а потом два дня выходных и плюс в каждое воскресенье также выходной.

Деньги небольшие, но для меня достаточные: на лечение.

Я подумал: мне здорово повезло. Почему? Работа не пыльная: сиди себе в специальном застекленном павильоне, гляди на ворота, нажимай на пульт. Надавил на одну кнопку – шлагбаум поднялся вверх и автомобиль въехал или выехал. Надавил на другую кнопку – шлагбаум опустился. К тому же в павильоне светло, тепло и чисто. К тому же выдали спецодежду: валенки и телогрейку. К тому же зарплату стали выдавать регулярно. Правда, в конвертах. Но мне-то какая разница?!

Вскоре я убедился: не все так просто, как мне показалось с первого взгляда.

Сразу же начались проблемы.

Дело в том, что шлагбаум на воротах – новинка, к которой никто не хотел привыкать. За рулем же – не всегда шоферня-работяги, а часто важное начальство, которое крайне нервно стало реагировать даже на секундную задержку у ворот. Меня же гендиректор предупредил: на территории не должно быть ни одной посторонней машины. Как определить, посторонняя или нет машина? Елена Павловна дала утвержденный гендиректором список машин, которым разрешен беспрепятственный въезд на территорию. А остальные? Только, сказали мне, после получения разрешения от начальства.

Первая проблема. Чтобы отличить разрешенную от неразрешенной машины, надо мне сверху вглядеться в номер на бампере, а номера обычно залеплены грязью, убедиться и лишь после этого поднимать шлагбаум. На такую операцию требуется время. Особенно мне, человеку с недостаточным зрением. Всякое промедление – это грандиозный скандал, сопровождаемый оскорблениями вахтера.

Вторая проблема. Через территорию фирмы ездят машины соседей, то есть отдела вневедомственной охраны: полковники, подполковники, майоры и так далее. Гендиректор некоторым из них проезд разрешил, но с одной оговоркой: не имеют права оставлять свои машины на нашей территории. Они же, люди при милицейских погонах, действовали по своему уставу, то есть ставили машины, где придется, не испрашивая особого разрешения ни у кого. Значит, претензии к кому? К вахтеру, конечно. Но что мне с ними делать? Каждый раз собачиться или драться? Но они вооружены и опасны. К тому же угрожают расправой. Чтобы хоть как-то себя обезопасить, пишу докладную записку гендиректору  Е. Л. Бовыкину. Вижу, что мой документ тому пришелся не по нраву: я же знаю, что мой гендиректор и начальник отдела вневедомственной охраны полковник Алексеев, можно сказать, приятели. Ничего, думаю про себя, не я порядки устанавливаю.

Третья проблема. Территорией пользуется продуктовый магазин, занимающий первый этаж здания. Следовательно, приходят десятками машины с продуктами под разгрузку. Поставщики спешат, лаются и также мне угрожают, будто это я установил порядок, при котором на территории одновременно под разгрузкой может быть не более двух продуктовых машин.

Короче, собачусь все двенадцать часов в день. Отлаиваюсь, как могу. Не всегда удается. И начинаю задавать себе вопрос: пришел, не желая трепать нервы, а что же получается? Нервотрепка да еще какая!

Ну, уж, нет. С этим надо кончать.

Окончательно меня подтолкнуло то обстоятельство, что я за двенадцать часов невероятно нагружаю глаза, что могло повлечь серьезные для меня неприятности.

Предупредив заранее начальство, ухожу. Мой уход не сопряжен ни с какими трудностями. Начальство, похоже, даже довольно таким исходом. Оно избавлено от головной боли, которую я  предоставлял с избытком.

Но что я мог поделать? Я привык четко, на все сто процентов выполнять данные мне инструкции. Данные мне, между прочим, тем самым гендиректором, который потом станет недовольно фыркать.

Русский коммерсант, как я понял, не любит, когда какой-то вахтер создает ему проблемы. Но ведь Евгений Леонидович Бовыкин прекрасно знал, что будут скандалы. Мне показалось, что иногда он некоторым своим соседям специально, исподтишка создавал трудности.

Кто крайний? Ясно, вахтер.

Я продержался полтора года. Это очень много. Кстати, таких, как я, то есть работников, получающих зарплату в конвертах, не меньше сорока человек. Представляете, каких налогов недополучает бюджет только от этой одной фирмы? Кстати, мне не выплатили при увольнении компенсацию за неиспользованный отпуск.

Ну, Бог с ним, с хозяином фирмы: Бовыкину деньги нужнее, чем мне, пенсионеру. Если «новый русский» будет честно исполнять свои обязательства перед каждым своим работником, то это уже будет совсем не российский бизнесмен, тем более – не «новый русский».

                РАССКАЗ ВТОРОЙ

14 февраля 2003 года я пришел в другую фирму, точнее – в её один из многочисленных филиалов, разбросанных не только по Екатеринбургу, а и по Свердловской области.

Что я знал об этой фирме? О, очень многое! Начну с хозяина.

Игорь Ковпак – личность, которую хорошо знают на Урале. Во-первых, потому, что успешный бизнесмен. Во-вторых, неизменно афиширует свою фирму под маркой «народной». В-третьих, не сходит с экранов местных телеканалов, поскольку слывет еще и политиком. Правда, в этом качестве ему не слишком везет: несколько раз пытался избираться депутатом, но его избиратели прокатили на вороных; попробовал себя и в качестве кандидата в мэры Екатеринбурга, но и здесь он получил ничтожное число голосов. Оказывается, деньги решают многое, но не всё и не всегда.

Декабрьскую выборную кампанию он как-то пропустил. Наверное, решил остыть от страстей.

Придя в его один из филиалов, мне пришлось сделать еще одно открытие: Игорь Ковпак и все его подчиненные – это люди крайне бережливые, можно даже сказать, скупы. Впрочем, сие качество крайне распространено среди русских предпринимателей двадцать первого века.

Да... Я, кажется, забежал вперед...

Что ж, я пришел. Встретил меня директор магазина Юрий Васильевич. Встретил очень серьезно. Познакомившись со мной и моей биографией, он положил передо мной листки, именуемые трудовыми контрактами. Этим он меня покорил. Я подумал: с таким руководителем мне легко будет поладить, поскольку сам люблю, чтобы все формальные вопросы решались четко и аккуратно, чтобы ни у одной из сторон не оставалось никаких сомнений в серьезности намерений.

После того, как я подписал все экземпляры контракта, он забрал мой паспорт, трудовую книжку (ну, думаю, значит, всё серьезно, даже запись собирается сделать), электронную карту Пенсионного фонда. Карта, пояснил мне Юрий Васильевич, нужна, чтобы перечислять на мой именной счет положенные по закону проценты.

Возрадовался вновь я. Ну, думаю, повезло. Люблю, знаете ли, когда всё делается по закону.

Начал я трудовую деятельность на новом месте, в «народной» фирме. Должность моя – дворник. Оклад – 1800 рублей и плюс БЕСПЛАТНОЕ ПИТАНИЕ.

Принялся за дело с трудовым энтузиазмом. Через месяц ликвидировал многочисленные завалы дерьма, копившегося годами прямо возле магазина. Убрал, замечу, помимо основной работы и без указки директора, а исключительно по собственной инициативе: люблю, знаете ли, чтобы был порядок. К тому же в тайне рассчитывал, что начальство оценит по достоинству мое трудовое рвение и соответствующим образом вознаградит. Чем? Ясно, не почетной грамотой, а чем-либо более существенным для пенсионера.

Проходит месяц, потом другой. И я начинаю замечать, что мое начальство начинает как-то странно себя вести. Думаете, благодарностями завалило? Ничуть! Ни одного доброго слова. Наоборот, начали по-настоящему эксплуатировать дворника. С алкашом – труднее. Тот и матюгнуть ведь по пьянке может. Когда алкаш, то начальство уже благодарно ему за одно то, что иногда все-таки на работе появляется. С интеллигентиком, посчитало начальство, все гораздо проще: знай его нагружай, а он, дурачок, все вывезет. И никаких при этом церемоний.

Татьяна Ивановна, заведующая магазином, - дамочка весьма-таки визгливо-крикливая. Её яростное воспитание подчиненных могут слышать даже покупатели, находящиеся в торговом зале, а не в подсобных помещениях, где руководительница проводит разборку.

Да... Для чего я заговорил про Татьяну Ивановну?..

Татьяна Ивановна, для начала, не считала нужным здороваться с дворником. Впрочем, только ли она? Меня это угнетало? Ничуть. Кто она и кто я!?

Раздражало другое. Утром, шествуя на работу, видя прекрасно, что я веду уборку, она, то есть Татьяна Ивановна, останавливалась и тыкала пальцем в окурок.

- Убрать!

Я всегда реагировал нервно. С трудом сдерживая себя, глядя дамочке прямо в глаза, я спрашивал:

- А что я делаю? Или, может, кто-то у вас другой убирает?

Заведующая, не ответив, гордо удалялась. Удалялась с чувством исполненного долга.

Меня стало раздражать, что начальство не может купить тележку (стоит-то она не более полутора тысяч!) для транспортировки по территории мусора. Я не мог понять, что за проблемы с обеспечением дворника инструментом? Все лето 2003 года, к примеру, я вынужден был мести территорию непонятно чем. Потому что фирма не могла купить метлы. И это продолжалось несколько месяцев.

Меня обидело и следующее. Строители раскопали территорию (для прокладки нового кабеля), потом кое-как закопали. Но беда не в этом, а в том, что у них почему-то осталось в излишках несколько тонн камней, щебня и глины. Нет бы заставить убрать за собой строителей. Как-никак, но это всегда считается обязанностью строителей. Нет! Татьяна Ивановна командует мне:

- Собрать и погрузить в мешки!

Собрал и затарил в мешки. Потом это всё долго стояло и никто не увозил. Пьянчужки, упражняясь, раскидывали мешки по территории. Я снова собирал. Ну, хоть бы спасибо сказала. Более того, в день профессионального праздника (речь идет о дне работника советской торговли) всем выдали наличкой деньги, и все широко гуляли. Особенно грузчики. Мне – ни копейки.

В самом деле, дурака работа любит. И эту поговорку очень хорошо знают в супермаркете «Кировский» и его многочисленных филиалах. Не только знают, но и обожают.

В глазах современного начальства каждый из нас – это быдло. А с ним не стоит считаться. А ведь действительно быдло, поскольку с нами делают все, что вздумается, а мы? Понурившись, все сносим и молчим. На Западе как? Ущемили в чем-либо права трудящегося? Он затаскает по судам администрацию и принудит сильно раскошелиться.

Ради справедливости, замечу: со мной все-таки обходились по-божески. А как унижали других? И хоть бы кто-то возмутился.

Настала пора сказать о том самом – БЕСПЛАТНОМ ПИТАНИИ, как приложении к зарплате.

Во-первых, назову стоимость обеда – 14 рублей. Да-да, именно из такого расчета готовится еда для всех сотрудников магазина. Всякая хозяйка сразу удивится: что же это за обед?

Как-то в моем присутствии заведующая магазином Татьяна Ивановна разъясняла поварихе её правила работы. Одна фраза меня особенно покоробила:

- Из хороших продуктов, - сказала, никого и ничего не стесняясь, Татьяна Ивановна, - и дурак приготовит. А ты сумей из говна сделать конфетку.

Вот и ответ, как в магазине умудряются накормить человека всего за 14 рублей: из говна пробуют делать конфетку. Могу сказать: конфетки не получалось. Получалось говно.

Опять же все про это знают, но молчат. Ни для кого не секрет, что поварихе тащат все, что пришло в негодность и что подлежит списанию, как продукт испорченный. Этому продукту место на помойке. Я не раз видел, как покупатель возвращал полуразложившуюся рыбу (это когда кости отдельно, мясо отдельно) и эта рыба затем оказывалась на обеденном столе сотрудников. Однажды испорченной рыбы оказалось так много, что чуть ли не месяц из нее делали рыбные котлеты и потом кормили людей, своих работников. Я  уж не говорю про скорчившиеся от времени колбасные корочки, так сказать, обрезь, которую, ясно, покупатель не возьмет даже бесплатно; о прокисшем молоке или аналогичном майонезе.

Надеюсь, теперь понятно, откуда берутся у Ковпака прибыли и сверхприбыли? Доходы делаются на самой бессовестной эксплуатации людей. Подобной эксплуатации, между прочим, давно уже нет на Западе.

Впрочем, Запад нам не указ. У России свой путь, своя особенная стать.

Моему долготерпению пришел конец, когда директор, Юрий Васильевич, обнаглел окончательно.

Еще при поступлении на работу я ему определил свое кредо. Я работаю, во-первых, до тех пор, пока меня не обманывают, иначе говоря, я лохом быть не хочу. Я работаю, во-вторых, когда мне определен четкий фронт работ, то есть все что за пределами – за дополнительную плату. Именно для этого я попросил, чтобы директор четко мне определил, показал пальцем на местности границы моей территории.

Юрий Васильевич вышел и показал. Я с этим согласился, но не больше того, тем более после того, как убедился, что на дополнительное вознаграждение рассчитывать не приходится.

Не знаю, на что тот рассчитывал, но осенью вызвал к себе и сказал, чтобы я убирал снег там-то и там-то, то есть за пределами им же определенной границы. Причем, убирать до асфальта.

Я спросил:

- А что с оплатой?

- Как прежде, - ответил он, не моргнув глазом.

- Тогда – извините, - я выкладываю на стол ключи от сарая с инструментами и говорю. – Прощайте. С завтрашнего дня пусть у вас работает кто-нибудь другой. Я – не ломовая лошадь, чтобы карачиться за гроши.

Юрий Васильевич стал объяснять, что не он устанавливает зарплату, а наверху, намекая, очевидно, на Ковпака. Потом стал вдруг говорить, что зимой обещают платить дворникам побольше. И так далее. Я  уже плохо его слушал, потому что принял решение, которое менять не собирался. К тому же в разного рода россказни не верю: не лох какой-нибудь.

Я  ушел.

Кстати. Потом выяснил, что я работал каждое воскресенье абсолютно бесплатно, то есть в табеле мне ставили выходной, хотя при устройстве на работу об этом не шло речи. Установить, что было сказано по этому поводу в «контракте», не удалось, так как мне на руки не выдали экземпляр и потом, при увольнении отказались показать. Ну, не драться же с ними? Тем более,  оказалось, что вся суета с оформлением, - пыль в глаза. И ничего общего с законностью не имеет. И, естественно, трудовую книжку мне выдали абсолютно чистой, то есть без какой-либо записи. Естественно, никаких перечислений в Пенсионный фонд не делали. Я смею полагать, что тоже касается и других налогов.

Ну, кто я, как не самый обычный лох! Опять же скажу: только ли я? Чем лучше все остальные? Ничем! Те же продавцы: пятнадцать часов в день на ногах и за это пять тысяч рублей? Хотя продавцу полагалась еще и небольшая нагрузка к зарплате. Нагрузка в виде постоянного начальственного лая: иногда причинно, иногда и нет.

                РАССКАЗ ТРЕТИЙ.

В мае 2003 года, замыслив удрать из фирмы Игоря Ковпака (из фирмы, где работников подчуют конфеткой, изготовленной из говна. Прошу извинить, что использую столь неприличное слово. Но рассказчик на нем настаивал, поскольку, по его мнению, из песни слова не выкинешь, а, заменив на другое, утрачивается самое важное – реалистичная правда жизни – прим. авт.), я стал присматриваться к другой коммерческой фирме.

ОНИКС – так называется эта фирма. Она очень популярна в Екатеринбурге и имеет до десятка, наверное, филиалов. Фирма торгует сложной бытовой техникой, в основном, импортного производства. В ассортименте телевизоры, видеомагнитофоны, холодильники, стиральные машины, электроплиты, пылесосы, чайники и тому подобное.

Я положил глаз на филиал, расположенный на улице Бебеля. А положил глаз, потому что прочитал объявление: на лето требуется дворник.

Пришел. Предложил свои услуги. Менеджер по персоналу Наталья Петровна, довольно молодая особа, отнеслась также невероятно серьезно, заставив заполнить обширную анкету и написать заявление.

Учитывая прежний опыт, на этот раз уж я не пришел в восторг, а лишь подумал:

«Неужели и здесь то же самое?»

Мой послужной список Наталье Петровне понравился. За уборку территории определили зарплату в 1350 рублей. Видя столь маленькую зарплату, я попросил определить четко (как и раньше) границы уборки, уточнил, имеются ли инструменты.

Инструменты были. Даже метлы.

Татьяна Анатольевна, заведующая магазином, вышла со мной на улицу и на местности показала границы уборки. Опять же все четко и все предельно понятно.

Площадь уборки, подумал я, очень большая (2000 квадратных метров), а бабки предельно маленькие, но... Я согласился. Потому что, во-первых, лишь на лето, временно, значит. Потому что, во-вторых, имеется один плюсик: у магазина нет сборищ опоек, следовательно, мусора поменьше.

Я приступил к исполнению обязанностей дворника в этой фирме. Исполнял эти обязанности обычным для меня образом, то есть добросовестно.

Мне показалось, что моя работа администрации понравилась. Во всяком случае, Татьяна Анатольевна, заведующая магазином, через месяц скажет, что довольна качеством уборки территории, что претензий ко мне никаких нет.

Это хорошо, что у начальства нет претензий. Однако же у меня они стали появляться. Причем, снова те же самые: нарушение прежних и самых четких договоренностей. Ну, я же не зря просил, еще на берегу, определиться с границами уборки. Определились. И я согласился, но лишь с тем, о чем договорились, а не более того.

У начальства же коммерческой фирмы свой взгляд на работника. Это начальство полагает, что загружать надлежит по максимуму, а платить по минимуму.

Вот первая «ласточка».

Татьяна Анатольевна говорит:

- Завтра (уточню: это была пятница – прим. авт.) намечен объезд города Аркадием Михайловичем Чернецким (мэр Екатеринбурга, избранный на эту должность в третий раз, - прим. авт.), поэтому сегодня надо собрать весь мусор до путепровода.

Окинув внимательным взглядом дополнительную территорию, я лишь покачал головой: прибавка весомая, к тому же на той территории с прошлого года мусор никто не убирал.

Я опять же промолчал. Почему промолчал? А потому, что всякий здравомыслящий человек должен понимать: даешь дополнительное задание – плати дополнительно. Я так считаю. Или я не прав?

Я собрал весь мусор. Его оказалось шестнадцать тяжеленных туго набитых мешков

Вот вторая «ласточка».

Татьяна Анатольевна говорит:

- На козырьке (козырек этот тянется вдоль магазина на пятьдесят метров и шириной в три метра и он превращен в мусоросборник, так как жильцы второго и последующих этажей элитного дома имеют привычку в окна выбрасывать не только окурки и пачки из-под сигарет, а и все остальные отходы их жизнедеятельности – прим. рассказчика) после дождей скапливается вода, которая потом просачивается в магазин. Надо прочистить водостоки. Заодно, убрать  с козырька весь накопившийся мусор.

Я поднялся наверх.  Осмотрев, грустно покачал головой. Потому что там с момента постройки здания никто и ничего не убирал, поэтому, помимо бытового мусора, на козырьке лежали огромные скопления из осколков бетона, комков раствора, битых кирпичей, арматуры, щебня, песка и грязи.

Я принялся и за эту дополнительную работу, ранее не оговоренную в нашем трудовом соглашении. В первый день прочистил многочисленные водостоки. Во второй день приступил к уборке мусора. Убрал, то есть собрал в мешки. Но эти тяжелые мешки надо было как-то переместить с козырька к контейнерам с мусором, находящимся во дворе здания. Как? Возможность одна: через окна офисных помещений фирмы, расположенных на втором этаже. На третий день с заданием начальства справился. Напомню: все это я делал помимо основной работы. Напомню также: мешки весом в пятьдесят килограммов каждый таскал через окна старый человек, пенсионер.

Вот и третья «ласточка».

Как я уже догадался, период моей временной работы начальство решило использовать с максимальной нагрузкой. Сообразило: на постоянного дворника где сядешь, там и слезешь, а на временного только нагружай – он всё вывезет, причем, безропотно.

Татьяна Анатольевна говорит:

- Со двора дома есть два «кармана» (карманы – это такие углубления, находящиеся ниже уровня земли; вниз ведут десять широких ступеней и там площадка с металлическими широкими дверями, через которые можно попасть в подвалы фирмы, где расположены технические помещения – прим. рассказчика). Их надо очистить от накопившегося мусора.

Я знал, о чем речь. Я видел эти мусоросборники, к которым не прикасалась рука человека уж несколько лет. Я понимал, что это, как минимум, два десятка мешков. И не только с бытовым мусором, а с остатками от строителей.

Убрал. И также молча. Спасибо - не сказали.

Правда, к дню работника советской торговли выписали премию в размере двухсот рублей. Потом, спустя еще месяц, снова выдали премию в двести рублей. Случаи совершенно невероятные. Эти их столь необычные выходки меня поразили до глубины души. Мелочь, а до чего ж приятно!

Срок моей временной работы закончился. Перед уходом Татьяна Анатольевна, не скрывая чувств, сказала:

- Жаль, что приходится с вами расставаться.

Я ничего не ответил, а лишь подумал:

«Еще бы!»

Пройдет несколько месяцев и в декабре 2003 года мне позвонит менеджер по персоналу фирмы «ОНИКС» Наталья Петровна и предложит уже постоянную работу дворника. Между нами состоялся такой разговор.

- Не хотели бы пойти к нам дворником на постоянно?

- Не против, - ответил я, поскольку еще свежи были в моей памяти их «благодеяния», - но не могли бы сказать, а какая зарплата?

- Зимой – две тысячи.

Почесав «репу», я сказал:

- Мало, так как территория огромная и со снегом придется повозиться изрядно.

Наталья Петровна спрашивает:

- А на какую сумму вы бы согласились?

- Как минимум, - отвечаю я, - три с половиной тысячи – для зимы.

- Гендиректор вряд ли пойдет на такую большую зарплату. Но я переговорю. И если что, то позвоню.

Наталья Петровна не позвонила. Выходит, гендиректор господин Харитонов не в силах был платить дворнику такие «бешеные» бабки. А чистоту и порядок, как я смог убедиться, любит. На халяву-то всяк горазд... В особенности, «новый русский».

                РАССКАЗ  ЧЕТВЕРТЫЙ

В ноябре 2003 года невдалеке открылся новый магазин «Мир обуви». Он занимает первый этаж того же кирпичного элитного дома на улице Бебеля, что и «ОНИКС», но только с другого конца. Этот магазин входит в крупную торговую систему «ГЛАВНЫЙ ПРОСПЕКТ», которая, как и предыдущие, широко известна в Екатеринбурге.

Я обратился к директору Александру Адамовичу, довольно молодому человеку. Переговорив, мы сошлись на следующем: он платит (зимой) три тысячи в месяц, а я убираю ту часть территории, которая с фасада.

Одно меня сразу же смутило: обошлось без каких-либо формальностей. Анкет обширных не заполнял, заявлений не писал. Мой паспорт не смотрели, в трудовую книжку не заглядывали.

Простота, как известно, хуже воровства. Но тогда я как-то не придал сему обстоятельству серьезного значения. И напрасно!

Хотя тому и можно объяснение сыскать. В предыдущие разы все так было чинно и благородно, а чем обернулось?

Так что я плюнул на формальности и приступил к новой работе, точнее – работа прежняя, лишь фирма иная.

Виноват, каюсь, что я не обратил внимания на одну деталь. Дело в том, что территория длинная (из конца в конец более пятидесяти метров и шириной не менее тридцати метров) и перемещать снег некуда, а его при таких площадях огромное количество. Перемещать не только некуда, но и не на чем, то есть нет никакого транспортного средства.

Александр Адамович, директор, стал настойчиво рекомендовать эту снежную массу перемещать на другую сторону проезжей части дороги. Хотя он не возражал, если я буду сбрасывать снег и на дорогу.

Этого, сбрасывания снега на дорогу, я себе не мог позволить. Причины две: первая этическая – не хорошо гадить другим, то есть городским коммунальным службам; вторая практическая – грейдер, очищая проезжую часто дороги, возвращает всю снежную массу обратно на мою территорию, то есть на территорию, которая предназначена для стоянки автотранспорта клиентов магазина «Мир обуви». Короче говоря, Сизифов труд.

Значит? Придется таскать лопатой через дорогу, а это дополнительно несколько десятков метров. И еще: опасно для жизни, так как, пересекая всякий раз дорогу, я смело могу очутиться под колесами какого-либо лихача-автомобилиста.

Я сильно рисковал. Рисковал жизнью, прекрасно понимая, что если что со мной случится, то фирма никакой ответственности не понесет, поскольку такого работника в их списках не значится.

Организовывать же сугробы на территории категорически запретили.

Я мог отказаться. И даже такая мысль возникала уже через месяц, то есть в декабре. Особенно меня насторожило то, что приходится неделями выпрашивать метлы и деревянную лопату или скребок; что начальство вообще не заикается о спецовке, даже о рукавицах – ни гу-гу.

Я не отказался. Я продолжал все время клянчить метлы, заговаривал и о рукавицах. Кормили обещаниями. Но и только.

Александр Адамович, директор магазина «Мир обуви», решать мои проблемы отказался. Он заявил, что технический персонал в ведении помощника генерального директора фирмы «ГЛАВНЫЙ ПРОСПЕКТ» Петровой Эльвиры Викторовны, к которой я и должен обращаться.

Обратился. Эльвира Викторовна сказала, чтобы я делал заявку бухгалтеру магазина некой Обожиной Наталье Юрьевне (муж её, мне показалось, большой начальник в главной фирме). Стал делать заявку Обожиной и тем, кто приходил ей на смену. Ждать результата приходилось месяцами. Хотя убирать приходилось ежедневно и не однажды. Можно ли представить работу дворника без метлы и лопаты?

Петрова Эльвира Викторовна представляет.

Худо-бедно, но зима прошла.

Первое апреля. С ночи пошел сильный снег и продолжался несколько часов. По мнению синоптиков, за сутки выпала полуторамесячная норма осадков.

Короче, аномалия, природный катаклизм.

Будучи человеком здравомыслящим, понимал, что начальство осознает, что произошло и будет снисходительно.

Впрочем, на снисходительность я не сильно рассчитывал. И правильно.

Несмотря на огромное количество снега (ситуацию усугубило то, что снег мокрый, а потому тяжелый), утром первого апреля я очистил всю пешеходную зону, очистил до плитки и шириной в пять метров от магазина. На большее моих сил в этот день не хватило.

Второго апреля ударил мороз, и снег прихватило. Не хныча и не жалуясь никому, я продолжил уборку снега, а его было десятки тонн. Сломалась деревянная лопата (собственно, она и раньше-то дышала на ладан). Нашел совковую лопату. Тяжела, но что делать? Стал убирать. Смотрю на соседний магазин: там начальство выгнало на улицу всех мужиков (человек пять, наверное), в помощь своему дворнику. Но даже они не смогли убрать с территории весь снег. Собрав в сугробы, оставили.

В двенадцать часов я пошел домой, чтобы чуть-чуть передохнуть, заодно, пообедать. Примерно через час позвонила Эльвира Викторовна и сказала, чтобы я пришел и продолжил уборку снега. Я согласился. Еще через десять минут Эльвира Викторовна вновь позвонила и сказала, что гендиректор, то есть самый главный хозяин, приехал, увидел лежащий снег и возмутился этим безобразием. Короче говоря, «новый русский» сильно гневается. Это при том, что работник у него не имеет, по сути, никаких инструментов, так как деревянная лопата и та сломана.

Узнав, что хозяин гневается, я возмутился. Это была последняя капля моего терпения. Поэтому я сказал Эльвире Викторовне, что коли так, то подыскивайте другого дворника, а я с завтрашнего дня больше не работаю. Я положил трубку. И через пять минут все-таки  стал собираться, хотя на сегодня уже с лихвой наработался.

Прихожу в магазин. В стороне стоят какие-то люди. Я прохожу, чтобы взять единственный инструмент – совковую лопату и продолжить уборку.

Слышу за спиной окрик. Не по имени и не по фамилии, а так... Как окликают колхозную скотину. Я не оборачиваюсь и продолжаю идти. Прохожу мимо охранника. Тот с придыханием говорит:

- Не слышишь? Хозяин зовет!

Я возвращаюсь. Останавливаюсь молча. Мужик, которого я вижу в глаза впервые, говорит:

- Ты не хочешь у меня работать?

- Нет, не хочу, - без запинки отвечаю тотчас же я.

- Тогда ты останешься без зарплаты.

Он имел в виду зарплату за март, которую я еще не получил. И как только мне удалось сдержаться! Я обычно крайне не сдержан, когда встречаюсь лицом к лицу с хамством, как вот в этот раз. И меня не останавливало и не останавливает даже то, что инициатор хамства «новый русский».

Я, глядя хозяину прямо в глаза, на его угрозу спокойно ответил:

- Попробуйте.

Повернулся и ушел навсегда. За спиной слышал его смех. И последнюю его реплику:

- Еще как попробую!

Я подумал: хорошо смеется тот, кто смеется последним. Потому что я еще своего последнего слова не сказал. Я скажу свое последнее слово, но в другом и более подходящем месте.

Самонадеян «новый русский». Однако и ему придется вскоре убедиться, что и с дворником границы приличий переходить не стоит.

Я терпелив, очень терпелив, но не до бесконечности.

                ЭПИЛОГ

Четыре рассказа очевидца. В рассказах фигурируют разные коммерческие структуры, но их объединяет, во-первых, то, что фирмы не мелочевка какая-нибудь, а вполне солидные, где работает не одна сотня людей; во-вторых, их объединяет отношение к работнику. Это отношение можно смело определить одним современным словом – беспредел.

Значит, я смело могу по этим четырем рассказам определить лицо российского бизнесмена – наглец высшей категории; беспредельщик, который никого и ничего не боится; подонок, для которого устроить подлянку своему работнику, а также государству, не стоит ровным счетом ничего.

Предвижу в таких случаях возражение: не все такие.

Возможно, есть и другие примеры. Но их я не знаю, поэтому судить не могу. Я сужу лишь о том, о чем хорошо осведомлен.

Я часто слышу победные рапорты российского правительства о том, как оно решительно борется с нарушителями налогового законодательства; как бьют по рукам тем бизнесменам, у которых процветает «черный нал» и расчет с работниками производится деньгами в конвертах.

Если бы в конвертах!  Чаще и без них. Причем четыре рассказа очевидца, добросовестно записанные мною, говорят о том, что «черный нал» – явление в русском бизнесе повальное. Русский бизнес и не скрывает ничего, потому что бояться ему нечего: все и всюду давно куплены.

Просто поражает, какие средства уводятся от налогообложения и утекают мимо государственного бюджета. Вот почему одни безмерно богатеют, а другие еле-еле сводят концы с концами.

Контролирующие органы не видят? А тут и видеть нечего. Если бы государство хотело навести порядок, то навело бы давным-давно, одним махом. Где отважная налоговая инспекция? Куда смотрит прокуратура – от генеральной и до местной? Почему не чешется служба МВД по борьбе с экономическими правонарушениями? Да мало ли еще тех, кто не хочет ловить мышей, хотя зарплату получают только за это!

Увод от налогообложения доходов – явление настолько обширное, в нем настолько много задействовано людей, что установить истину, имея такое количество свидетелей, - не составляет никакого труда.

Повторяю: этого всего лишь надо за-хо-теть!

И как итог: у меня были основания, господин Познер, ухмыляться, смотря на то, как  в программе «ВРЕМАНА» некие «новые русские» распинались насчет любви к трудовому народу. Чего-чего, а умения выщелкнуться им не занимать.

Чудит российский бизнесмен,
Наглея и борзея.
Ему не страшен даже тлен,
Обманом богатея.

P. S.  Эту статью предложил ряду местных газет. Не взяли. Оно и понятно: газеты кормятся с рук именно этих бизнесменов, широко публикуя их рекламу. Без них, без кормильцев родимых подохнут же с голоду!
 
И еще одно замечание. В рассказах названы реальные коммерческие фирмы, реальные примеры. Рассказы много лет находятся в открытом доступе, то есть в Интернете. Но автор текста не получил НИ ОДНОГО ЗАПРОСА заинтересованных должностных лиц, осуществляющих надзор за исполнением законов. Стало быть, из этого делаю вывод, факты никого в России не интересуют – ни налоговиков, ни милицию, ни прокуратуру.

ЕКАТЕРИНБУРГ, апрель 2004.