Андрей Нерлев
ТРИНАДЦАТЫЙ РЕГИОН
Псевдо -антиутопия
Часть 1.СТОЛИЦА
"…никогда не возвращайся в прежние места"
Г.Шпаликов
1.Прибытие.
Под ровный шум турбин Алекс видел странный сон: какое-то небольшое озерцо среди аккуратных желтоватых камней непонятной теплой страны. Сверху нависало небо в багровеющих облаках. Прямо в воде у самого берега стояли странные животные, похожие на носатых гигантских свиней – тапиры; чуть поодаль к водоему приближался табунок поматывающих хвостами зебр. Алекс во сне удивился встрече африканских и южноамериканских животных, но тут самолет качнуло, и он проснулся среди пассажиров, чуть оживившихся в ожидании посадки.
Гигантский бело-сине-красный межконтинентальный лайнер, который только что сделал прыжок через океан с заходом в стратосферу, чуть накренившись, скользил над огромным городом. Алекс увидел сквозь расступающиеся облака стеклянные башни, паутину автодорог и едва различимую из-за обилия прибрежных строений реку. Это была Столица, откуда он улетал несколько лет назад. Легко узнавались знакомые приметы – вот большая чаша стадиона, вот заброшенный трамплин, с которого уже давно никто не совершал прыжков даже в разгар сезона; казалось, к самому горизонту уходили переплетения дорог и нагромождения домов – туда, к невидимому центру.
Самолет плавно перевалился на другой борт, и Алекс снова мог смотреть только на пушистую облачность серовато-желтого цвета, почти неотличимую от той, которую он привык наблюдать над американскими городами. Он, повинуясь призыву на табло, пристегнул ремень и только в этот момент осознал, что облик расстилавшегося внизу мегаполиса как-то изменился, было в нем что-то новое и удивительное, но проверить свои впечатления было уже невозможно. Лайнер выровнялся, его корпус дрожал, но не слишком сильно. Выдвинутые из корпуса шасси уже были готовы для встречи с посадочной полосой.
Странно, но здание аэропорта почти не изменилось – наверное, потому, что еще во время учебы Алекса был построен новый, сверхсовременный комплекс в совсем другом районе. Однако, покупая билет, он сознательно выбрал рейс, прибывающий именно сюда. И сейчас, проходя по стеклянному коридору от борта к залу прибытия, Алекс вспоминал, как восемь лет назад прощался здесь с отцом.
В последнее время они не слишком много общались, впрочем, отец никогда не был особенно разговорчив, и в аэропорту больше молчал. Алекс помнил, как он еще раз проверял его походное снаряжение – новенький, только что купленный в Столице чемодан на колесах, модный плащ с пелериной ( "Прямо Онегин какой-то" – это были почти единственные слова во время осмотра). Потом отец сказал, что в Столице не останется и возвращается домой.
Эта странная формулировка удивила Алекса – обычно у них было принято просто говорить "в Город", и оба прекрасно знали, о каком именно городе идет речь, как будто не было на Земле других городов, кроме того, где оба они родились. "Но ведь там опасно.." – сказал Алекс. "Я знаю", - улыбнулся отец, но, как это у него иногда бывало, улыбка получилась вымученной. Вилков-старший вообще был склонен скрывать свои чувства, но отец и сын прекрасно видели, когда кто-нибудь из них был расстроен или разозлен. Вот и сейчас они ощущали, что разлука эта может быть вообще последней в их жизни.
Алекс снова, как и тогда, ощутил подступающие к глазам слезы. Стоя посреди пустынного зала прибытия (другие пассажиры уже прошли к месту получения багажа), он снова видел чуть дрожащие руки отца. Обнявшись, они стояли и молчали, а потом Алекс пошел на посадку, а отец смотрел ему вслед. Последний взмах - как будто перекрестил на прощание… И вот он уже идет к выходу, какой-то странной походкой – его плечи опустились, спина сгорбилась. Отец показался в этот момент очень старым, и острое чувство жалости охватило Алекса, слезы все-таки потекли по щекам. Впрочем, тогда, в самолете, этого почти никто не заметил – каждый был поглощен собственными мыслями.
Предчувствие беды оказалось точным. Первые два года в университете города Догвилля – самом молодом из американских университетов – протекли почти незаметно. Алекс несколько раз звонил отцу на его видавший виды мобильный телефон и слышал знакомый голос, искаженный рваными шумами. Он получал письма, наполненные образцами устаревшего "стебного" стиля – было заметно, что отец слегка приукрашивает жизнь в регионе, откуда то и дело приходят новости одна тревожнее другой. Во время разразившейся затем катастрофы отец позвонил сам и долго внушал Алексу, что с ним все в порядке, что надо продолжать учебу, несмотря ни на какие известия, что в регионе на самом деле все не так страшно.
Затем наступило самое темное время. Не было ни звонков, ни писем, все попытки Алекса как-то связаться с отцом ни к чему не приводили. Однако он продолжал учиться, играть в университетской баскетбольной команде со странным названием "Догвилльский Живой Билли" и ждать известий из региона. Удивляло то обстоятельство, что денежные переводы с родины поступали по-прежнему регулярно – в качестве плательщика выступало Столичное отделение "Чейз Манхеттен Банка". Потом Алекс выяснил причины такой регулярности, но так и не узнал ничего нового об отце. Затем в Столичной Рекламной газете был опубликован небольшой некролог о кончине "известного Регионального рекламиста, переводчика самого популярного в последнее десятилетие американского труда "Антимаркетинг" и члена различных общественных организаций". Алекс прочитал газету одновременно с пришедшей неизвестно откуда телеграммой "Слухи о моей смерти сильно преувеличены. Отец". Несмотря на отсутствие обратного адреса Алекс сразу поверил, что телеграмма подлинная – даже в этой ситуации Вилков-старший не удержался от цитаты.
В последующие годы Алекс все время ощущал, что отец жив и затерян в Тринадцатом регионе, где находился мертвый ныне Город. И еще он знал, что вернется туда – не зря среди всех возможных специализаций медицинского факультета он выбрал именно радиационную медицину, стал лучшим учеником профессора Такубоку. Он упрямо стремился к соотечественникам, чтобы общаться на русском, читал, слушал и смотрел все, что можно было получить о последних событиях во всех Регионах, и в конце концов превратился в местного эксперта по делам своей страны, к которому обращались за советом даже преподаватели с факультета политологии – кстати, были среди них и бывшие соотечественники, давно живущие в Штатах.
-Мэй ай хелп ю?- прервала воспоминания Алекса дежурная по залу прибытия, одетая в идеально чистую новенькую форму компании "СТОЛИЧНО-АМЕРИКАНСКИЕ АВИАЛИНИИ" и тщетно попытавшаяся запудрить все свои веснушки.
-Говорите по-русски, пожалуйста, - неожиданно для себя попросил Алекс и двинулся за багажом.
2. Фамозов.
Возле выхода толпились встречающие с транспарантами в руках. На одном из них было крупно написано "КЛОН", и если бы аббревиатура Комитета по Литературе Объединенных Наций была менее известна, можно было бы подумать что-нибудь не то. На других плакатах красовались фамилии встречаемых – от Иванова до МакТирнана.
Особняком стоял мужчина без всякого транспаранта. Это был солидный господин уже немолодого возраста, среднего телосложения и роста. Впрочем, некоторая склонность к полноте в нем все же прослеживалась. Он был одет в серый элегантный костюм, сиреневую рубашку и светлый, по моде, галстук. Туфли господина даже на большом расстоянии казались очень дорогими. Его седеющие волосы были аккуратно подстрижены старомодным "ежиком", серо-зеленые глаза смотрели радушно и лучились морщинками, аккуратно выбритые щеки несколько портили красноватые прожилки, покрывающие также и нос.
Увидев Алекса, господин заулыбался, отчего морщинок у глаз стало еще больше, и сделал шаг вперед.
-Здравствуйте, Алексей Николаевич! – промолвил он, протягивая руку, - Ведь я не ошибся, вы господин Вилков?
-Нет, не ошиблись, - ответил удивленный Алекс.
-Как же, как же, для такой встречи специально Ваше личное дело посмотрел, чтобы не ошибиться. А я Фамозов, зовут меня Павел Афанасьевич, и работаю я в отделе по связям с общественностью корпорации "ДОЛЛ АРТ", которая имела честь пригласить Вас на работу. Вы же наш новый доктор?
- Вообще-то мне говорили "медицинский консультант".
-Ну, это название такое, а на самом деле придется заниматься практикой – это я сразу Вас предупреждаю. Вас очень ждут, и сам Президент (тут Павел Афанасьевич возвел глаза к высокому потолку) лично просил меня встретить и сопроводить, так сказать. Но что это мы, идемте в машину, Алексей Николаевич.
Алекс, который за годы, проведенные в Америке, окончательно отвык от обращений по имени – отчеству, последовал за Фамозовым. Он катил за собой все тот же чемодан на колесиках – теперь уже его нельзя было назвать новым, но и обшарпанным старьем чемодан тоже пока не был.
Машина, обещанная Павлом Афанасьевичем, оказалась черной, длинной и новой. Алекс даже не смог определить марку лимузина – шофер-китаец ловко открыл дверь, принял багаж и отправил спутников в благоухающий какими-то освежителями воздуха салон. Внутри электромобиль напоминал космический корабль – вокруг было несколько пультов управления, мигающие экраны. Однако мягкие даже на вид сидения, обитые каким-то новым материалом, не наводили на мысли о парении в невесомости.
Павел Афанасьевич, расположившись по-хозяйски и вытянув ноги, достал из внутреннего кармана непременный атрибут столичного делового человека – коммуникатор и стал набирать какой-то длинный номер. Короткие гудки заставили его немного поморщиться. На время он оставил попытки связаться с кем бы то ни было и приказал шоферу "Гоу!". Машина плавно тронулась с места и выехала на шоссе. Алекс услышал короткий звонок своего телефона, и, вынув его из кармана плаща с пелериной (уже вышедшего из моды), с удивлением прочитал на дисплее сообщение: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТОЛИЦУ ОБЪЕДИНЕННЫХ РЕГИОНОВ!" Эта фраза была продублирована на английском, китайском и арабском языках. Фамозов, увидев удивление Алекса, снова улыбнулся и пояснил – "Технические штучки. Как только кто-нибудь входит в Столичную Зону Связи, ему тут же присылают такое сообщение. Пиар, так сказать ."
Затем он снова проделал манипуляции с коммуникатором, и на этот раз более успешно. Коротко доложив кому-то "Мы едем!" и выслушав достаточно длинный ответ на эту фразу, он с довольным видом протянул коммуникатор Алексу. На экране была таблица – расписание на сегодня и завтра. Оставшаяся часть дня отводилась на устройство в гостинице и отдых, завтрашний день начинался прямо со встречи с президентом Вальтером в центральном офисе корпорации "ДОЛЛ АРТ". Алекс кивнул и снова повернулся к окну.
- Хорошо, что у нас теперь будет русский доктор, да еще с американским образованием, - говорил Павел Афанасьевич, - а то прежде были все какие-то немцы, неприветливые, по-русски говорили плохо. Да и то сказать, уж слишком много в нашем офисе смешано народов (тут он покосился на отделенного стеклянной перегородкой китайца). Как придешь в столовую на ланч – ну чисто Организация Обеденных Наций..
Однако Алекс не слушал его. Когда машина наконец вырвалась из лабиринта построек аэропорта, он, наконец, увидел то, что так удивило его еще в воздухе. Вокруг Столицы неведомым образом выросла стена из каких-то похожих на большие куски мыла блоков, украшенная сверху спиралью колючей проволоки. Через равные расстояния над стеной возвышались вышки на трубчатых металлических столбах, и под острыми их крышами неизменно маячили фигуры в камуфляже – стоявшие спиной к городу, они как будто высматривали, нет ли на подходе орды варваров, намеренных разорить Третий Рим. Рядом с ними глядели в небо стволы зенитных установок.
Столица Объединенных Регионов на всякий случай отгородилась от них забором.
3.За стеной.
Гостиница "Столичный Централ" была новостройкой на окраине города и принадлежала активно развивающейся сети отелей "Сентрал Интернейшнл". Некоторые недоброжелатели, правда, говорили, что русское название этой обители странников напоминает о тюрьме, но менеджеры отеля неизменно отвечали на это, что четырехзвездочных тюрем не бывает. Машина подъехала к ней, всего один раз остановившись по дороге – патруль, который состоял из иностранных и русских солдат, одетых и вооруженных одинаково, но чем-то неуловимо различных, быстро проверил документы и пропустил их в пригород, над которым возвышалась башня "Централа".
Сопровождаемые опекающим багаж китайцем, Фамозов и Алекс вошли в фойе, в котором можно было бы спокойно устроить соревнования по авиамодельному спорту. Стойка регистрации как бы терялась в этом просторе, и потому на всякий случай над ней висела громадная стрелка-указатель и еще рекламный щит с надписью : "МЫ ГАРАНТИРУЕМ ВАМ НЕПРЕЛОЖНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ И ВСЕОХВАТЫВАЮЩИЙ УХОД!"
Рядом с этим шедевром рекламной словесности (точнее, почти под ним) на полу был выстроен круг из желтоватых кресел, чем-то напомнивших Алексу камни из сна. Оазис этот почти пустовал – здесь сидели только два хорошо одетых господина: один высокий, худой и смуглый, а другой низенький, кругленький брюнет в круглых очках. При виде новых гостей они вскочили и устремились к ним, но выступивший вперед Павел Афанасьевич остановил их.
-Э-э, не могли бы мы переговорить о важном деле с господином Вилковым? – резко заблеял низенький господин, сладко улыбаясь (его спутник также попытался изобразить подобие улыбки на своем суровом лице).
-Извините, господа, но это невозможно. - коротко ответил Фамозов и потянул за собой Алекса, которому уже начало казаться, что весь город был готов к его прибытию и знает некоего А.Вилкова в лицо.
-Кто это? – спросил он.
- Это известные юристы, Сатклифф и Роулинг, владельцы собственной адвокатской конторы.
-А чего они хотят?
- Не знаю, -ответил Фамозов, - но в любом случае Вам не о чем толковать с этими господами. Вашими делами давно занимается другая контора – "Успенский и Лазарчук". А эти, кстати, имеют какую-то темную репутацию и обслуживают всяких подозрительных личностей…
Обескураженные адвокаты остались позади, а Павел Афанасьевич и Алекс, уже получивший карточку гостя, взлетели на лифте на одиннадцатый этаж "Централа", который, как не без гордости сказал Фамозов, был "постоянно закреплен" за корпорацией "ДОЛЛ АРТ".
У входа в номер Павел Афанасьевич пожал руку Алексу и откланялся. Вздохнув с облегчением, "новый доктор" начал устраиваться в номере с видом на превосходную панораму столицы: из широких окон можно было наблюдать и стену с вышками, и многоэтажный пригород, и мощные небоскребы центра.
Присев на кровать, Алекс поглядел на тумбочку, украшенную настольной лампой в виде медузы – и вздрогнул. На полированном дереве четко выделялся багровый прямоугольник – прямо под ламой лежала довольно толстая книга, это был "Антимаркетинг" Сирилла Аквинатуса в переводе Н.А.Вилкова. Случайностью это быть не могло. В первые минуты Алекс подумал, что это подарок от работодателей. Но затем открыл книгу – и увидел надпись на первой странице.
Моему сыну Алексею.
Привет! Если ты читаешь эти строки, значит, ты вернулся. Хотелось бы увидеть тебя – каким ты стал, как вырос. Но вряд ли я буду рядом с тобой, как ни жаль.
Эта книга – просто удача, которая помогла тебе учиться и будет служить еще долгие годы. Прими ее как подарок – может быть, уже прощальный.
Не грусти, потому что мне тоже невесело. Будь счастлив и здоров – вот все, о чем я тебя прошу.
Твой отец.
Алекс снова ощутил, как глаза предательски начинают слезиться. И в этот момент кто-то постучал в дверь его номера.
4. Макс.
- Вот это встреча! Ты прослезился от радости или только что резал лук?
Алекс уже ничему не удивлялся. Конечно, кто первым делом мог навестить его в Столице, как не Макс. Они познакомились еще в самолете на Нью-Йорк, где Макс ухитрился развеселить всех стюардесс, дать мудрые советы четырем соседям и перезнакомиться почти со всеми пассажирами в трех салонах. Перед своим возвращением в Объединенные Регионы Макс позвонил Алексу и долго расписывал, как замечательно он будет работать в Столице. Но с тех пор как испарился.
И вот он снова материализовался на пороге номера "Столичного Централа" – неунывающий и вечно погруженный в какие-то "гешефты" бывший студент медицинского факультета Догвилльского университета, затем – студент юридического факультета в том же учебном заведении, затем – отчисленный по собственному желанию. Он почти не изменился – высокий, горбоносый, с большими верблюжьими глазами и редкой бородкой. Кажется, что даже джинсовый костюм и белые кроссовки на нем были те же, что он носил в Догвилле - хотя Алекс явно видел, что вещи новенькие и явно недешевые. Кроме того, вместо буйной шевелюры его голову венчала короткая стрижка, а вместо двух золотых зубов теперь при улыбке показывались патентованные американские фарфоровые челюсти.
- Ну, привет, Вилка! – Макс похлопал Алекса по спине, прошел в номер и с шумом опустился в кресло. – Не ожидал? А я тоже! Представляешь, прихожу утром в офис, а мне говорят: "Поздравляем, у тебя новый клиент – Алекс Вилков из Америки!". Я чуть не тронулся – как? Тот самый? Это же надо было перелететь через океан, потом устроиться в такую классную контору "Успенски и Лазар-Тчук", чтобы встретить старого университетского друга! И еще как встретить – можно сказать, с важными вестями!
Тут нос Макса сделал характерное движение из стороны в сторону и наконец, обнаружил холодильник. Следуя за пеленгом, гость встал и легко преодолел расстояние до белой двери с надписью "БЕЙСИК". Открыв ее, он с удовлетворением увидел внушительный выбор бутылок, а затем легким движением извлек емкость с виски. Два- три шага назад – и вот Макс снова сидит в кресле, пробка с бутылки свинчена, и жидкость аккуратно налита в гостиничные стаканы.
-Ну что, за встречу! – провозгласил он таким тоном, после которого тост поддержал бы и самый заядлый трезвенник. – Давай, Алекс, по-нашему, без всякой содовой и льда! Поехали –" и немедленно выпил!".
Алекс последовал его примеру. Виски был настоящий, неповторимый по вкусу бурбон.
-Как твои дела? – спросил Алекс.
-Все просто замечательно. Живу в Столице, работаю в крупнейшей адвокатской конторе страны, женат на обалденно красивой женщине.
-Ты снова женился? - по догвилльским воспоминаниям за Максом числились два брака, которые кончились разводами. Во втором случае был даже судебный процесс, который Макс провел блестяще, заслужив определенное уважение на юридическом факультете.
Макс кивнул своим замечательным носом и снова отпил из стакана. Рассказывать о своей новой супруге он ничего не стал, из чего Алекс заключил, что его друг все же несколько изменился после жизни в стране, где о семейных проблемах всегда рассказывали неохотно.
-Как ты смотришь на то, чтобы посмотреть на вечернюю Столицу? – спросил столичный житель.
-Пожалуй, завтра, - сказал Алекс. – Сегодня как-то нет настроения.
И тут он рассказал Максу о своей удивительной находке и показал книгу. Макс взял ее осторожно, как будто под обложкой таился заряд взрывчатки, и стал внимательно осматривать. Нос его при этом едва заметно двигался – казалось, что он еще и обнюхивает труд американского классика.
-Ага, - наконец, воскликнул Макс и показал Алексу отпечаток на последней странице книги – треугольная вытянутая лапка с острыми когтями. – "Крысиная почта" – самый надежный способ доставки. Очевидно, перед отъездом из Столицы твой папа встретился с "Крысами" и договорился, что сразу после прибытия ты получишь посылку.
-Но как же они узнали?
-"Крысы" знают все. Это только кажется, что те, кто живут в метро – одни бродяги, оборванцы. У них есть масса связей наверху, в смысле – на поверхности. И еще своя почта, свои тайные ходы во все помещения, даже своя армия – они называют себя "бом-джедаями". Несколько лет назад они даже хотели стать нашими клиентами…
Алекс от удивления не находил слов. И еще ему было немного жаль, что книга в его номер попала по воле каких-то "Крыс", а не была положена рукой отца – как ни фантастична была такая мысль.
Тут Макс знакомым жестом посмотрел на часы – последнюю элитную модель компании "БЕЙСИК" и промолвил : "Ну, а теперь к делу!"
5. Дела.
-Как ты, наверное, знаешь, в свое время твой отец выиграл конкурс на лучший перевод "Антимаркетинга" и удостоился личной похвалы Автора. С тех пор все переиздания книги выходили только в его переводах, за исключением последнего, которое вышло совсем недавно и уже имеет подзаголовок "в переводе Вилкова под редакцией Семенова-Халигалли". Договор по авторскому праву был составлен так, что все деньги переводились на счет, с которого тебе в Америку регулярно перечислялась определенная сумма. Кроме того, перед тем, как уехать из Столицы, Н.А.Вилков выполнил ряд работ по заказам корпорации "ДОЛЛ АРТ", компании "СТОЛСТРАХ", фирм "ЭЛИЗЕУМ ЭНТЕРТАЙМЕНТ", "ЗАЙЦЕВ ПИЛИНГ" и "МЕКАНИКАЛ, ФОРТЕ и ПИАНО". Помнишь рекламу "Ощути аромат звука"? Еще потом скандал был… Словом, гонорары от этих работ тоже были перечислены на твой счет и помещены в процентные бумаги, которые оказались в высшей степени надежными. Так что деньги у тебя есть, Вилка!
Алекс слушал деловитый отчет Макса, но перед глазами его проплывали совсем другие картины – вот он стоит на центральной аллее университетского городка и с удивлением наблюдает небольшую толпу, собравшуюся вокруг странной фигуры. Среди любопытных студентов стоял высокий темнокожий человек, одетый в набедренную повязку, сандалии на ремешках и прикрывающий плечи полосатый воротник. На голове у человека был аккуратно подстриженный парик из каких-то черных волокон. Увидев Алекса, пришелец шагнул к нему и с поклоном протянул перевязанный шнурком свиток.
-О высокородный патриций, мой повелитель Сириллус Аквинатус шлет тебе привет и это послание, - торжественно произнес он.
Лицо гонца оставалось невозмутимым, несмотря на иронические улыбки окружающих студентов и выразительные постукивания по лбу указательными пальцами, которыми они пытались обозначить душевное состояние странного человека.
Алекс развернул свиток . Это был настоящий папирус, но современной выделки - в Египте такие продают туристам. Сначала шла надпись иероглифами, затем на латыни, затем – на английском языке. Классик антимаркетинга Сирилл Аквинатус приглашал посетить его поместье "Аркадия".
-Экипаж уже ждет нас, патриций, - промолвил гонец.
Алекс перекинулся парой слов с товарищами по баскетбольной команде и отправился за человеком, который был одет как древний египтянин (это Алекс понял только сейчас). Экипаж стоял у въезда в городок –колесница, запряженная парой коней удивительной красоты. Гонец помог Алексу забраться, ловко пристегнул совершенно современного вида ремни безопасности, взял в руки вожжи – и колесница с шиком промчалась мимо ошеломленных водителей электромобилей, паркующихся у въездных ворот.
Поместье оказалось не слишком далеко от Догвилля. К нему вела дорога чуть в стороне от главной трассы – вероятно, она была проложена специально для колесницы, чтобы кони не шокировали нормальных водителей на шоссе "Догвилль- Бостон". Ворота в "Аркадию", как и ожидал Алекс, охраняли скульптурные сфинксы и живые стражники в доспехах римских легионеров, с копьями и щитами. Впрочем, у каждого к внутренней стороне щита, как успел заметить Алекс, был прикреплен еще и современный малогабаритный автомат "ДЖЕК-УЗИ".
Сойдя с колесницы, Алекс прошел по мощеной мраморными плитками дорожке мимо подстриженных кустов, специально высаженных пальм, искусственных прудов, где обитали фламинго и журавли. Птицы были почти ручные – например, журавли с подрезанными крыльями подходили вплотную к Алексу, и, качая хохлатыми головами, клянчили подачку. Сопровождающий Алекса гонец сурово глянул на них - и птицы отстали.
Дом Аквинатуса, разумеется, представлял собой точную копию римской виллы в Египте. Хозяин – седой, грузный и величественный - в белоснежной тоге с золотым орнаментом по кайме возлежал у стола на террасе. Жестом пригласив Алекса присоединяться, Сирилл заговорил низким и хрипловатым голосом:
-Добрый день, мистер Алекс! Я рад, что Вы приняли мое приглашение, и искренне сожалею, что нам не может составить компанию Ваш уважаемый отец – мой друг и единомышленник, которого я ни разу не видел. Но наша с ним переписка позволила мне понять, что и в далеких Объединенных Регионах есть пытливые умы, которые поняли всю тщету и иллюзорность так называемого удовлетворения потребностей на основе взаимовыгодных обменов. Обман, а не обмен – вот что сегодня правит миром, пока еще не победила концепция антимаркетинга…
- Алекс, ты меня слушаешь? - голос Макса вернул Вилкова-младшего в настоящее время. – Кроме того, твой отец оставил распоряжение, что в случае его смерти ИЛИ ПРОПАЖИ БЕЗ ВЕСТИ (обрати внимание, он и это предусмотрел!) управление счетом переходит к тебе. Ты совершеннолетний, а с момента исчезновения Вилкова Н.А. прошло уже более двух лет – как и указано в бумагах. Еще ты наверное знаешь, что недавно мистер Аквинатус ушел к своим египетским богам, а тебе завещал пару журавлей и переписку с твоим отцом. Птичек готов купить любой зоопарк, а на переписку вообще много охотников… Можно заработать! Только вот какой момент (Макс посмотрел на друга с видом заговорщика) – тебе надо подписать с нами договор. Ты же не собираешься променять нас на каких-нибудь "Сатклиффа и Роулинга"?
6. Офис.
На следующее утро Алекс проснулся рано, и к тому моменту, когда в дверь постучал благоухающий упоительно дорогим мужским парфюмом Павел Афанасьевич, он был уже готов к выходу, и даже надел темный костюм с галстуком. Фамозов одобрительно оглядел "нового доктора" и пригласил следовать за собой. Уже знакомый лимузин медленно тронулся с места и нырнул в какой-то тоннель, так что Алекс не увидел улиц Столицы – когда машина снова вышла на свет, перед ней уже возвышалось масштабное здание офиса "ДОЛЛ АРТ".
Конечно, оно было поменьше, чем гостиница, но зато отличалось большей изысканностью – если такое определение возможно применить к сочетанию зеркальных стекол, бетона и металла. Построенное на месте жилых пятиэтажных домов, здание лучилось светом, и явно было призвано продемонстрировать потрясающий успех молодой компании, стремительно взлетевшей на волне кризиса, который аналитики называли "крушением империи Барби". Именно тогда предложенная компанией кукла под именем "Маша -Голубые Глазки" стала самой продаваемой в мире игрушкой. Алекс гордился тем, что именно его отец придумал знаменитый девиз для рекламы Маши " ОНА ТАКАЯ, КАК ТЫ… ТАКАЯ, КАК ТЫ ХОЧЕШЬ".
Войдя в вестибюль, Фамозов и Алекс оказались лицом к лицу со знаменитостью. На самом видном месте здесь стояла витрина, где располагались сама Маша, ее сестра Софочка и другие родственники, ее знаменитая собака Бобик и два друга Маши, которых в народе почему-то звали Хрюндель и Лохматый. Еще здесь была стойка, за которой восседал небывалого роста охранник, казалось, высеченный из черного камня. Его кожа была настолько темной, что даже форму он носил не традиционного черного цвета, а светло-песочного.
- О, мистер Фамозов! – прогудел охранник, поднимаясь. – Вам послание!
Павел Афанасьевич взял конверт и сунул в карман, кивнув в знак благодарности. Читать было некогда - до встречи с президентом оставались считанные минуты. Охранник ( Алекс успел только прочитать табличку на его нагрудном кармане –"Снифф") смотрел им вслед, когда они быстро устремились к лифту.
Кабинет господина Вальтера располагался на самом верхнем этаже и был в меру современным, в меру консервативным. Только в приемной глаз слегка отвлекался на росписи стен с изображениями эпизодов из жизни Машиного семейства.
Сам Вальтер очень походил на свои фотографии в журналах – высокий, сухопарый, светлоглазый и с дежурной улыбкой на губах. Одет он был в серого цвета деловой костюм, на лацкане которого красовался значок с простой надписью "МАША" .
Он встал из-за стола и протянул руку Алексу. После обмена приветствиями Фамозов вышел, а гость и хозяин кабинета заняли места в креслах вокруг темного столика в центре кабинета, на котором уже были приготовлены кофейные чашки с той же кукольной символикой.
-Я хотел бы спросить Вас, господин Вилков, почему Вы откликнулись на объявление нашей компании, - четко выговаривал слова Вальтер, - только не говорите о том, что счастливы работать в сфере бизнеса детских игрушек, игр и приспособлений. Я знаю, что у Вас были блестящие перспективы в Америке. Профессор Такубоку открыто называл Вас своим возможным преемником, администрация университета еще на четвертом курсе предложила остаться в качестве преподавателя…И все же вы поехали сюда, в Объединенные Регионы, а потом – и Вы это знаете – отправитесь еще дальше, в Тринадцатый регион. Почему?
-Почему? – вспомнил Алекс тихий голос старичка с белой бородкой и покрытым морщинами лицом - японского ученого, к которому он за эти годы успел так привязаться. Такубоку сидел на своем любимом месте в Главной лаборатории, которые сотрудники благоговейно называли Место Сенсэя, и с грустью смотрел на Алекса. Его руки нервно перебирали знаменитые четки черного дерева.
-Сенсэй,- ответил тогда Алекс, - Вот уже два года я не имею никаких известий о моем отце. Вы знаете, что мать я потерял в раннем возрасте, и больше из родственников у меня теперь никого нет, кроме отца. Мне говорят, что он бесследно исчез в Тринадцатом регионе и, возможно, уже умер. Но я верю, что он жив, я чувствую это и хочу его отыскать.
Профессор Такубоку оперся на подлокотники кресла, встал и с некоторой торжественностью поклонился Алексу.
-Нет более священного долга для каждого сына, чем почитание родителей, - сказал он, - Я желаю тебе, Арекси, успеха в этом благородном деле. Когда найдешь своего отца, передай ему мою благодарность за такого сына.
Отвечая на вопрос Вальтера, Алекс почти повторил свой ответ профессору. Но реакция президента была иной – он только улыбнулся еще раз и сказал :
-По мере наших сил мы попытаемся Вам помочь. Тем более, что Ваш отец многое сделал и для нашей компании. Но боюсь, что пока мы не имеем о Николае Вилкове никаких сведений. Как вы знаете, в Тринадцатом регионе располагается одно из наших предприятий – фабрика кобальтовой краски, которая делает глаза нашей куклы неповторимо-голубыми. Именно там есть все условия для производства такого красителя. Поэтому мы вынуждены держать определенный персонал в зоне радиационной опасности. Поэтому мы предусмотрели должность медицинского консультанта, который оказывал бы врачебную помощь нашим сотрудникам. Вы будете работать там – в регионе - и здесь. Кстати, Ваш отец исчез именно после визита на нашу фабрику – впрочем, это Вы знаете. Нами были приняты все меры, чтобы отыскать его – но безуспешно…Он сам хотел исчезнуть – вот единственный вывод, который мы вынуждены были сделать.
-Когда я попаду в регион? – спросил Алекс.
-Ближайший рейс через неделю – ответил Вальтер.
7.Пришельцы.
Выйдя из кабинета Вальтера, Алекс оказался один на один с незнакомым офисом. Вопреки его ожиданиям, Павел Афанасьевич его в приемной не ждал, здесь сидела в своей автоматической неподвижности модная кибер-секретарша, естественно, загримированная как повзрослевшая Маша -Голубые глазки .Когда в поле ее зрения оказался посетитель, торс робота чуть повернулся, а на пластиковом лице возникла механическая улыбка. Кобальтовые глаза аккуратно моргали длиннющими ресницами.
-Скажите, где кабинет господина Фамозова? – спросил Алекс.
-Двенадцатый этаж, номер 1236, - четко ответила кукла. А потом добавила вслед уходящему Алексу: - Всего Вам самого доброго! Приходите к нам еще!
"Интересно, а налоговым инспекторам она тоже так говорит?" – думал Алекс, обозревая чистые и пустые коридоры. И тут в поле зрения появился новый объект – бодро шагавшая к кабинету Вальтера девушка. Алекс хотел было двинуться к лифту, но почему-то не смог. Девушка приближалась – ее открытое лицо с симпатичными веснушками было сосредоточенно, но это его не портило. Одета посетительница была в аккуратно потертые джинсы и такого же материала сюртук- не то короткое пальто, не то длинный пиджак. Белая блузка-рубашка и высокие ковбойские сапоги довершали наряд стиля "вестерн". Замечательна была прическа девушки – прямые каштановые волосы были подстрижены "по косой", так что с одной стороны казалось, что это относительно короткая прическа, а с другой – что это длинные локоны. А еще – глаза, карие и лучистые… Остановившись напротив Алекса, посетительница тоже начала его разглядывать.
-Ну и как, мистер обозреватель? – спросила она по-русски с легким акцентом. – Вы что, охраняете вход от подозрительных личностей? И я что, выгляжу подозрительно?
-Вы.. Вы прекрасно выглядите, - неожиданно сказал Алекс.
-И на том спасибо, - улыбнулась девушка. – Меня зовут Татьяна Иридоуз, я журналист из "СТОЛ-АМЕРИКЕН ПРЕСС". Господин Вальтер назначил мне встречу…
-А я Алекс Вилков, новый медицинский консультант, - от волнения Алекс чуть не сказал "новый доктор". - Я здесь буду работать.
-А, так это был медицинский осмотр? – воскликнула Татьяна, как будто не замечая, что окончательно вогнала собеседника в краску.
-Извините, пожалуйста, - робко сказал он.
-Ладно, господин консультант! Рада была познакомиться, а теперь, извините, спешу. Пока!
И с этими словами Татьяна направилась в приемную, а Алекс, отчего-то ужасно довольный, пошел все-таки к лифту.
Кабинет Фамозова был в самом конце коридора. Алекс постучал в дверь, отчего она приоткрылась.
-О! Алеша. Заходи, заходи, садись – промолвил Фамозов: он грузно сидел в офисном кресле возле маленького столика, на котором возвышалась открытая бутылка водки "Яков Данилов".- Вот, угощайся!
Ошеломленный Алекс смотрел, как Павел Афанасьевич наливает ему в стакан. Вся важность и официальность куда-то улетучились, и теперь Фамозов выглядел каким-то размякшим и неаккуратным, а красные прожилки на носу и щеках выделялись особенно ярко. Выражение глаз его было исполнено скорби и какой-то душевной муки – такие глаза бывают у больных собак.
-Отвык, небось, в Америке от русской водочки? Ну, привыкай, тут без нее нельзя, родимой. Эх, Алеша, маленький ты еще был, верно, не все помнишь, – а ведь какая была Столица! Какая была страна! Все ухнуло, улетучилось за какие-то два года. Теперь даже стыдно слушать –Объединенные Регионы.. Какие, к …ной матери, объединенные! Развал, и никто никому не нужен. А наш ….вый президент, ну, в смысле, который в Кремле – это же артист, клоун. Он даже сам не верит в то, что говорит! На юге – вообще черные обнаглели, на востоке – Китайская область, в центре – твой родной Тринадцатый Радиоактивный.(Он вздохнул и приложился к своему стакану). Нету у нас Родины, Алеша, одна Столица осталась – зона за колючкой ( тут Фамозов вставил крепкое выражение из тех, что раньше называли "многоэтажными". Отвыкший от родной нецензурной речи Алекс только покивал головой ). Да ты пей, чего киваешь! За нашу родную фигню несусветную!
Алекс опасливо отпил из своего стакана.
-Алеша, дорогой, ты вот –сразу видно – человек хороший, так и оставался бы там, в Америке. Пусть и они, блин, несладко живут, стали как лагерь для голодранцев всего мира, но хоть не распались на части. Я раньше думал – они всем правят. Но нет, Алеша, куда им! Тут (Фамозов опять возвел очи к потолку, как в аэропорту) высшие силы. ПРИШЕЛЬЦЫ! Откуда – не знаю, но видно, есть в Космосе настоящий разум, который понимает, что мы можем здорово здесь все подпортить, в Галактике, если взорвем планету к чертям собачьим! Они и послали нас… К нам, то есть. Вот Вальтер- как его зовут?
-В каком смысле? – удивился Алекс.
-Имя! У любого человека есть имя. Ты -Леша, я – Паша, а Вальтер - кто? НИКТО НЕ ЗНАЕТ! Одни говорят, что его зовут Фердинанд, другие – Эраст. И откуда он взялся, где раньше работал – НИКТО не расскажет!!! Более того (тут Фамозов понизил голос до трагического шепота) я тут недавно был в Третьем регионе, в компании "ПИКСЕЛЬМЕЙКЕР". По делам, вместе с компьютерщиками. Так тамошний шеф, мистер Макнум – точная копия нашего Вальтера! И тут меня как током ударило! ОНИ ПОСТАВИЛИ НАМ НОВЫХ ВОЖДЕЙ! Разумных, блин, непьющих (еще один глоток из стакана), чтобы мы не поубивали друг друга. Они все одинаковые, но ЭТО НАСТОЯЩИЕ ХОЗЯЕВА! Да тот же Вальтер имеет в Тринадцатом регионе больший вес, чем тамошний долбаный губернатор! Они спасут нас, так что надо держаться за них изо всех сил, цепляться…
Тут Фамозов закашлялся, из глаз его брызнули слезы, так что Алексу пришлось крепко стукнуть ему по спине.
-Что случилось, Павел Афанасьевич? – спросил, наконец, Алекс, понимая, что причина Фамозовского "запоя" вовсе не пришельцы.
-Дочка.. - хлюпнул носом собеседник, - Зося… Стерва такая. Сбежала с секретарем нашим, этим придурком Бобом Сайлентом. А я-то мечтал, надеялся: выдам ее за Вальтера. Породнюсь с Хозяевами… Вот они, дети, Леша. Растишь их, блин, а они в конце концов тебе – пинок..
И Павел Афанасьевич пнул своим дорогим ботинком лежащие на полу обрывки конверта, в котором ему передавал послание черный Снифф.
8. Ночная Столица.
Макс, как и обещал, заехал за Алексом на своем новом автомобиле. Машины он менял почти так же часто, как жен, но здесь у него было явное пристрастие – старомодные джипы с двигателем внутреннего сгорания. Электромобилей он почему-то терпеть не мог. В честь намечаемого веселья Макс облачился в белый костюм и темно-вишневую рубашку, а также надел белые ботинки и тонкий золотой браслет.
Алекс оделся куда скромнее – короткая джинсовая куртка, светлая футболка и такого же цвета брюки.
С возгласом "Дрожи, Столица, МЫ ИДЕМ!" Макс повернул ключ зажигания, и мощные колеса помчали их по улицам города. Тщательно обогнув центральную часть, в переулках которой прятались неприметно окрашенные полицейские броневики, друзья вынеслись на Трехрублевое шоссе – но тут машина вынуждена была резко затормозить.
Впереди по самому центру дороги двигались две фигуры, едва переставляя ноги. Алексу показалось, что такие пьяненькие пешеходы появились бы на этих улицах даже после полного разрушения Столицы. Среди радиоактивных руин они бы так же поддерживали друг друга за оборванные останки одежды и улыбались бессмысленными улыбками. Машины ревели и гудели, но пара двигалась в прежнем направлении.
Наконец, один из пешеходов насторожился и резко потянул своего спутника к обочине. К ним приближалась чистая и белоснежная машина-фургон с четкой надписью "БРАТЦЫ МИЛОСЕРДНЫЕ". В резко наступившей тишине раздавался звук исходящей из фургона музыки – какие-то сладкие голоса пели духовный хорал.
Лицо первого пьяницы исказилось выражением ужаса, он отпустил своего напарника и ринулся в темное пространство какого-то двора, поднырнув в лаз под наглухо закрытыми воротами.
Второй прохожий остался лежать, улыбаясь приближающимся людям в белых одеяниях, вышедшим из фургона. Хотя эта машина перегородила путь, никто из застрявших в пробке даже не пытался сигналить. Все смотрели на обочину с выражением некоего изумления и легкого страха. А белоснежные фигуры между тем развернули какое-то полотнище, похожее на белую простыню. Осторожно, чтобы не запачкать рук о грязное одеяние пьяного, они набросили свое приспособление прямо на лицо. Внезапно жуткий вопль нарушил тишину и смолк – простыня сжималась, как живая, и все плотнее охватывала голову задыхающегося. Белые фигуры подождали, пока не стихнет агония, затем взялись за углы полотнища и закинули тело в фургон. Машина тронулась под ангельское пенье и быстро скрылась из виду.
И тут же рванули вперед все, кто ждал конца этой сцены.
- Что это? – ошеломленно спросил Алекс.
- Это жесткие законы Столицы, - ответил Макс, и глаза его светились недобрым светом.
Вскоре разноцветные огни площади отвлекли их от страшного впечатления. Друзья подъехали к одному из самых модных заведений города – "Помпею". У входа жужжала толпа, а на фасаде ярко светилась надпись : "ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ! В РАМКАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ТУРА НЬЮ-ЙОРК – СТОЛИЦА – НАГАСАКИ! НЕПОВТОРИМАЯ, ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ И СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ ДОННА СЕКУНДА!!!"
-Мест нет, - грозно сказал похожий на носорога охранник у входа, а затем сделал отсутствующее лицо и не слушал уверения Макса в том, что он якобы является лучшим другом хозяина "Помпея" Гены Помпеева.
-Ну и ладно, и не очень хотелось смотреть на всяких трансвеститов в перьях, - бормотал Макс, когда друзья вновь садились в машину, - поехали в "ЭЛИЗЕУМ".
В менее расцвеченном огнями "ЭЛИЗЕУМЕ", одном из почтенных клубов Столицы, основанном сенатором Елизеем еще до роспуска Сената, были свободные места и даже столики. Большой экран на стене обещал "ЗАХВАТЫВАЮЩИЕ ВИРТУАЛЬНЫЕ СХВАТКИ ЛУЧШИХ ХИМЕРИЧЕСКИХ БОЙЦОВ!".
-А что такое "химерические бойцы"? – спросил Алекс.
-Ну, это надо видеть, - уклончиво ответил молодой официант с букетом косичек-дреддов на голове. - Если пожелаете делать ставки, просто позовите меня!
-Ба, знакомые все лица! – воскликнул Макс и убежал с кем-то здороваться. Алекс остался один и оглядывался по сторонам. По сравнению с американскими клубами, которые довелось ему посетить, "ЭЛИЗЕУМ" выглядел просто роскошно – интерьер был выдержан в стиле советского ампира со смелым вкраплением современных технических приспособлений в области звука, света и связи. Публика вокруг была достаточно приличная, даже охранник у входа напоминал скорее рыцаря, чем громилу. И тут радость озарила лицо Алекса – он увидел, как в клуб входит Татьяна. На этот раз симпатичная журналистка была в маленьком черном платье и сверкающих туфельках. Фасон наряда выгодно подчеркивал стройную фигуру и длинные ножки.
-Та.. – только успел выкрикнуть Алекс, а она уже заметила его и без лишних церемоний подошла к столику друзей и села на свободное место.
-Ну, Вы просто меня преследуете, доктор, - сказала она, вынимая все необходимое для припудривания курносого носа, - Как дела?
-Хорошо, - воскликнул Алекс, все еще излучающий радость и свет.
-А у меня тоже все просто классно, - улыбнулась Татьяна, - Я лечу в Тринадцатый регион! Буду делать репортаж из неблагополучной зоны… Немного убедительных аргументов – и железный Вальтер сдался, подписал мне разрешение, так что через неделю – вперед, в полет! Что Вы на это скажете?
-Мне кажется, - сказал Алекс, удивляясь своему красноречию, - Что Вы можете кого угодно убедить..
-О, доктор делает комплименты! – воскликнула девушка, - Ну что же, пойдемте танцевать, Алекс Вилков, если Вы не против.
Алекс резво вскочил с места, чуть не опрокинув бокалы на столе и вызвав жизнерадостный смех Татьяны. Они вошли в круг танцующих и стали повторять те движения, которые в нынешней Столице считались танцевальными.
У столика между тем появился Макс в компании двоих высокорослых девиц, роскошные формы которых выступали из сильно декольтированных сверкающих платьев. Он одобрительно покивал Алексу и тут же куда-то отправил вторую девицу. Затем бодрый юрист уселся за столик, пригласил спутницу занять место рядом и налил ей в бокал "Столичного Шампанского". Алекс и Татьяна переглянулись и поняли, что они тоже хотят выпить.
-Привет, я Макс Ангелович, старший помощник младшего партнера в конторе "Успенски и Лазар-Тчук", - отрекомендовался Макс, на которого сидящая рядом блондинка тут же стала смотреть с некоторой опаской.
-Меня зовут Татьяна, - кротко сказала журналистка, улыбаясь обезоруживающей улыбкой. Затем она повернулась к Алексу, который уже разлил шампанское, подняла свой бокал. - За знакомство!
Алекс кивнул, совершенно очарованный. Они выпили.
-Может, еще потанцуем? – сказал он.
Татьяна тут же встала, и они снова смешались с танцующими – на этот раз играла медленная музыка с редкими позвякиваниями и бульканьями. Под ее аккомпанемент Алекс, обнимающий черную тонкую талию, поймал себя на том, что рассказывает своей партнерше смешные случаи из своей студенческой жизни в Догвилле. Девушка смеялась и ничуть не морщилась от всяческих медицинских подробностей, которыми, увы, изобиловал рассказ Алекса. Танцевала она отлично, но затем в сумочке, которую она не оставляла ни на миг, противно завибрировал телефон, и Татьяна, легонько пожав Алексу руку, выскользнула из толпы в фойе.
Алекс издали следил за тем, как она активно жестикулирует, словно пытается что-то доказать невидимому собеседнику. Он уже понимал, что поездка в тринадцатый регион воистину станет для него решающим шагом.
-А ТЕПЕРЬ, ДАМЫ И ГОСПОДА, КОРОННЫЙ НОМЕР НАШЕЙ ПРОГРАММЫ - ВИРТУАЛЬНЫЕ СХВАТКИ! – объявил мощный радиоголос.
9. Схватка.
Толпа, наполнявшая "Элизеум", дружно двинулась во второй зал клуба, который был не менее обширен, чем танцевальный, но оформлен попроще. Алекс и закончившая свой разговор Татьяна присоединились к Максу с блондинкой и тоже прошли вслед за всеми. По странному стечению обстоятельств свободными оказались места совсем рядом с огороженной легкой и прозрачной пластиковой перегородкой ареной.
Над ареной в полутьме виднелись какие-то антенны, сплетенные в причудливую сеть. Само место схватки напоминало скорее баскетбольную площадку – сходство усиливалось еще и оттого, что друг напротив друга в очерченном прямоугольнике стояли два приспособления, напоминающие скворечники на шестах. Внизу шесты были оснащены колесами, позволяющими ездить по всем направлениям.
-ДАМЫ И ГОСПОДА! ЛУЧШИЕ БОЙЦЫ СТОЛИЦЫ – О.П.РИЧНИКССОН И КАЛЛАШ-НИКО!- надрывался голос.
На втором ярусе над ареной появились две крикливо одетые фигуры в инвалидных креслах. Они церемонно поклонились публике, затем друг другу, а затем разъехались на противоположные края арены, где уже хлопотали техники в комбинезонах. Секунда – и оба бойца были опутаны проводами с ног до макушек, на головы их были водружены шлемы с очками. Публика свистела и охала.
-Лучшие бойцы всегда из инвалидов, - тоном знатока прошептал Макс и тут же поставил на Каллаша. Алекс и Татьяна переглянулись – и последовали его примеру.
Между тем над ареной зазмеились тонкие электрические разряды, а "скворечники" стали окутываться синим туманом. Постепенно дымка густела, меняла цвет, сквозь нее проступали неявные очертания. Из динамиков зазвучала рваная ритмичная музыка, похожая на бессмысленные мелодии из компьютерных игр.
Публика неистово зааплодировала, увидев на арене вполне сформировавшиеся фигуры. Справа стояло нечто вроде гибрида робота или ящера с насекомым – поджарые хищные формы, длинные членистые ноги, острые шипы по краям плоской головы, маленькие красные глазки. Сзади у существа был еще скорпионий хвост.
Слева на арене ворочался красный человекоподобный гигант с мощной мускулатурой, покрытой панцирными пластинами. На руках и на ногах его красовались мощные когти, голова была покрыта короткими острыми иглами, что слегка напоминало о безобидных ежиках. Монстры картинно извивались и ревели, позируя перед публикой.
Наконец, по сигналу гонга, виртуальные химеры двинулись друг на друга. Прыткий насекомоящер, раскачиваясь на мощных ногах, скользил то вправо, то влево, и тут же вслед за ним поворачивалась массивная бронированная туша ежикоголового великана. Наконец, гибрид изловчился и хлестнул противника своим жестким хвостом – и тут же был схвачен за этот самый хвост.
Красный гигант, воспользовавшись успехом, рванул – но хвост неожиданно легко отделился от тела рептилии-насекомого, которая вслед улетающей детали изящно дернула ножкой. Движение было как будто легким, но великан, которого задело, неожиданно отлетел в сторону и ударился о прозрачное ограждение. Публика охнула.
Тем не менее, явного ущерба удар гиганту не нанес – он бодро вскочил на ноги, несколько постройнел и отрастил дополнительную пару рук. "Первая трансформация," – зашелестело в толпе. Гибрид в противоположном конце арены решил пока обойтись без хвоста. Он вытянул вперед передние ноги с изящными бритвенно-острыми клешнями и снова двинулся на гиганта.
Противники сошлись, и публика засвистела и застонала от удовольствия – бойцы начали молотить друг друга. С быстротой швейной машины сновали клешни, отражаемые ударами когтей великана. Это фехтование было, несомненно, зрелищным, а чтоб публика не устала, гибрид изредка подпрыгивал и пытался поразить гиганта сверху – но пока безуспешно.
Наконец, химеры снова разошлись по разным углам арены. Одна из рук гиганта была почти перепилена клешнями гибрида. На панцире насекоморобота красовались чувствительные вмятины. Однако гибрид тут же зарастил их, обзавелся дополнительными острыми крючьями на ногах и по корпусу, произвел свою первую трансформацию. К тому же голова его несколько вытянулась и закруглилась, и походила на бензобак древнего мотоцикла.
Гигант просто выдрал поврежденную руку. Глядя на надвигавшегося гибрида, он снова выставил когти вперед и двинулся навстречу противнику. Внезапно тело его закрутилось, как волчок, три руки образовали подобие мельницы, и он с резким треском прошелся по панцирю соперника. Гибрид отлетел, ноги его подкосились, и Алекс увидел, как буквально в нескольких сантиметрах от лица ошеломленной Татьяны сомкнулись и открылись снова железные челюсти, влажные от слюны. Хотя зрителя отделяла от чудовищ прочная прозрачная перегородка, зрелище все равно было жутким – некоторые дамы завизжали, но не Татьяна, которая только схватила за руку Алекса. Несколько раз за время схватки ощутив такое пожатие, Алекс был уже окончательно влюблен в свою спутницу.
Насекоморобот лежал на арене и подрыгивал ногами, две конечности были перебиты, встать он уже не мог. Зрители, сделавшие ставку на Каллаша, затихли в предчувствии беды.
Между тем гигант снова стал двуруким, он не спеша подошел к поверженному гибриду и схватил его за роговые выступы головы. С хрустом попытался повернуть – но тут пасть химеры снова открылась – и из нее внезапно выстрелил длинный черный язык, на конце которого была своя маленькая, но зубастая пасть. На минуту Алексу показалось, что подобное чудище он уже где-то видел. Красный гигант был пронзен, язык пробил его насквозь и вышел наружу. Затем он превратился в щупальце с острыми зубьями, которое буквально распилило великана пополам. Брызнула синяя кровь – и тут же исчезла. На полу вместо тела оказался "скворечник" со сломанным шестом. С позиции О.П.Ричникссона раздался сдавленный крик – и техники тут же ринулись снимать с него шлем. А на арене между тем зашевелился и с трудом поднялся гибрид. Обведя публику злобным взглядом маленьких глазок, он сделал два шага по направлению к перегородке - но тут техник вырвал провод из шлема, и на арене вместо химеры оказался тот же "скворечник". Медперсонал откатывал кресло обессиленного Каллаш-Нико, а публика неистово аплодировала и кричала.
-МЫ ВЫИГРАЛИ! – восклицал Макс, но Алекс не слышал его, поскольку был занят весьма важным делом – обнимался с Татьяной.
-Ну, Алексе-ей.. – с легкой укоризной шепнула журналистка, и, взяв Алекса за руку, увлекла в первый зал.
Там ликовали все, кто поставил на Каллаша и заливали горе те, кто сделал ставку на Ричникссона. Музыка играла что-то бравурное, шумная компания за соседним столом заказывала пельмени из страуса и чилийскую водку "Писко". Макс танцевал с блондинкой, лениво вращая ее вокруг себя. Блондинка изо всех сил старалась удержать предательски расползающееся платье.
Татьяна с Алексом самозабвенно ринулась в танец, но внезапно какой-то ропот пробежал по залу. Присмотревшись, Алекс увидел рядом с одним из столиков странную личность. Это был долговязый худой человек в длинном, до пят, дождевике, еще более подчеркивающем его рост. С плаща стекала какая-то явно не благоухающая вода. На голове у человека была засаленная лыжная шапочка и очки для подводного плавания, сдвинутые на лоб. Бегающие глаза гостя пожирали взором раскинувшиеся перед ним яства, длинный нос подрагивал, тонкие губы сложились в блаженную улыбку, обнажив неровные, желтые зубы.
Вдруг он протянул руку в грязной перчатке и одним движением схватил со столика довольно приличный расстегай. Все, кто видел этот момент, могли поклясться, что человек проглотил пирог целиком и в одно мгновение. Ошалелая компания, сидевшая за горой кушаний, потеряла дар речи.
Но затем публика опомнилась, послышались визг и крики "Охрана!". По залу тут и там мелькали черные фигуры, распространяя запах канализации.
-КРЫСЫ!- раздался крик, и словно по сигналу, все вскочили в панике.
10. Крысиные пути.
Охрана «Элизеума» попыталась взять ситуацию в свои руки, но силы были явно не равны. «Крысы» наступали отовсюду: вылезающие из-под стола чумазые ребятишки хватали со столов все, что им нравилось; неопрятные, но мускулистые молодые люди вступали в единоборство с вальяжными «секьюрити»; устрашающего вида старички лихо выхватывали телефоны у тех, кто намеревался позвонить в полицию. Однако, в конце концов кто-то все же ухитрился набрать нужный номер, и в конце квартала уже был слабо слышен зловещий хорал «МИЛОСЕРДНЫХ БРАТЦЕВ».
«Крысы», чутко отреагировав на звук, быстро подготовились к отступлению. Энергичными действиями они загнали часть публики на второй ярус, а затем соорудили несколько баррикад, затрудняющих передвижения гостей клуба (кроме непрошенных). Все это время столик Макса и Алекса был как бы островком спокойствия в бурном море: недавно приехавший из Америки Вилков-младший с любопытством наблюдал дерзкий набег, Макс благоразумно сидел тихо и гостеприимно наливал шампанского всем подходящим к столику гостям из подземелья. Татьяна вынула из сумочки цифровой фотоаппарат и увлеченно снимала происходящее – причем отобрать камеру никто почему-то не пытался.
Внезапно двое громадных мужчин, похожих на переодетых в тряпье суперагентов, устремились к столику мирной компании и ухватили Алекса за руки.
-Позвольте, это слишком! – заявил Макс, и тут же оказался в другом конце зала, отброшенный сильной рукой. Блондинка, имени которой никто за весь вечер так и не спросил, уже давно под шумок куда-то исчезла. Алекс попытался вырваться, но хватка громил была просто железной.
И тут Татьяна изменилась в лице и стала похожа на разозленную красивую кошку. Она спрятала аппарат и достала из своей воистину необъятной, но миниатюрной сумочки другой прибор, похожий на раздвижной штатив. По его раздвоенному наконечнику проскочила синяя искра, и боевая журналистка ринулась в атаку. Увидев оружие в ее руках, один из несущих Алекса издал возглас восхищения. Другой подпустил Татьяну поближе, и, когда она совсем было намеревалась вонзить свое электрическое орудие ему в бок, легко выхватил его и тут же применил против самой Татьяны, а затем и против Алекса. Последнее, что увидел Алекс в клубе – это маленькое черное платье на мозаичном полу…
Очнулся он от дуновения холодного зловонного ветра. Все те же могучие «крысы» тащили его по слабо освещенному подземному залу со сводчатым потолком. На стене Алекс успел заметить написанную от руки табличку «Станция Луноходная». Наконец, его посадили на осклизлую деревянную скамейку, прислонив спиной к холодному камню, а сами «носильщики» уселись тут же покурить сигареты из боевых трофеев «Элизеума».
Напротив сидящей троицы приплясывал, пожевывая какой-то окурок, остроносый и долговязый мужчина в дождевике – тот самый, которого Алекс увидел первым из «крыс».
-А эта рыжая мне понравилась, да. Такая крутая, схватила шокер- и вперед! – говорил он, - Ну ты ее, Пит, здорово приложил: она тебя - раз, а ты ее – бумс, лежит, падла.. «Давно я не лежал в колонном зале».
Тут Алекс неожиданно для всех вздрогнул.
-Очнулся, - прогудел детина справа, вытирая чумазое лицо не первой свежести платком. –Звони, Буль.
Буль (второй громила) достал из кармана телефон неожиданно фешенебельного вида и принялся набирать номер. Затем аккуратно приложил трубку к уху, как бы опасаясь раздавить приборчик громадной лапищей.
- Абонент временно не отвечает – проквакал из трубки противный голос.
-«Она не может подойти, она танцует на столе» - промычал долговязый, снова вызвав рефлекторное содрогание Алекса. Это была одна из любимых цитат отца.
- Чего нервничаешь? Боишься? – промолвил Пит. – Ничего, не боись, сейчас транспорт придет.
Телефон в руке Буля нервно зазвонил. Он спешно ответил на вызов, вслушиваясь в то, что говорил ему какой-то нервный и хриплый голос.
-Ю-Ю, - пояснил он вполголоса своему соседу. На лице Пита сразу же возникло выражение благоговейного внимания – так подчиненные смотрят на директора, разговаривающего по телефону с министром.
Долговязый между тем подбежал к краю платформы (Алекс уже понял, что находится в метро) и, радостно улыбаясь, поспешил назад. Из темноты раздался жалобный звук, похожий на стон вымирающего динозавра, а затем показались огни, горевшие не слишком ярко. Странный экипаж, похожий на древний пароход, вынырнул из темноты и остановился. На плоской «палубе» были укреплены стойки с электрическими фонариками, явно отобранными у кого-то на ночных улицах. В прямоугольной кабине двое мрачных механиков вращали педали велосипеда без колес, установленного на деревянной раме. Очевидно, таким образом агрегат приводился в движение.
- Приехали, здрасьте! – ухмыльнулся жизнерадостный «крыс» и полез на платформу. Алекс встал, и заботливые Пит и Буль помогли ему взобраться на борт транспорта.
- Ну, с Богом - поехали! – прикрикнул на механиков долговязый, - «Лошади тихо и таинственно тронулись…»
-Послушайте, - не выдержал Алекс, - откуда у вас эти фразы?
-Приколы-то? Да это у нас в Высшей Подземной школе учитель был – Николай Александрович, остроумнейший мужик, жаль, не сдюжил в туннелях, уехал куда-то в Тьму-Скорпионью..
Всю остальную дорогу Алекс потрясенно молчал. Слова Макса про общение отца с «Крысами» самым недвусмысленным образом подтверждались.
Наконец, транспорт вынырнул из кромешной тьмы и остановился у платформы, над которой горела выложенная светящимся шнуром вывеска «ПУСТОТА». Спутники сошли с поскрипывающего экипажа, который тут же с заунывным стоном исчез во мраке.
Долговязый открыл маленькую железную дверь в стене, и вся компания – впереди Пит, за ним долговязый, затем Алекс и в хвосте процессии Буль – стала продвигаться по коридору, где было на удивление сухо и даже ничем не пахло.
Наконец, они вышли к двери, обитой каким-то потертым материалом, и остановились – Пит приоткрыл створку, заглянул внутрь, а затем удовлетворенно хмыкнул и впустил Алекса внутрь.
Под достаточно яркой лампочкой сидели, ежась на потертых креслах, господа Сатклифф и Роулинг.
11. Ю-Ю.
-Господин Вилков! – радостно воскликнул кругленький Роулинг, - Извините, пожалуйста, что мы вынуждены были прибегнуть к такому странному способу встречи с Вами. Но, право, Вас так опекали и ограждали от контакта с нами, что у нас просто не было другого выхода.
-Короче, мы Вас предупреждаем : «Успенский и Лазарчук» ведут нечестную игру, заимствуют у нас идеи и вообще наживаются на Вас, - проскрипел как всегда мрачный Сатклифф.
-Мы предложим Вам гораздо более выгодные условия! – заторопился Роулинг.- Вот, у нас уже все подготовлено, ознакомьтесь!
И он начал доставать из портфеля толстую пачку документов.
- Господа, - ровно и спокойно сказал Алекс, тщательно подбирая английские слова ( ибо юристы-партнеры обращались к нему именно на английском). – Господа, я вынужден огорчить вас. Дело в том, что я уже подписал ряд документов, связанных с наследством покойного мистера Аквинатуса. Что же касается бумаг отца и его так называемого завещания, то я все же полагаю, что он жив и не намерен что-либо предпринимать. Так что пока я не буду рассматривать ваших предложений, равно как и предложений ваших конкурентов. Прошу меня понять.
Спокойный тон Алекса произвел на партнеров странное воздействие. Сатклифф вскочил и зашипел нечто такое, что Вилков-младший затруднялся перевести. Роулинг рухнул на кресло и снова застегнул портфель, где покоились документы. Лицо его приобрело обиженное выражение – казалось, он сейчас запоет оперным голосом: «Обидели юродивого, отняли копеечку»…
Но несколько секунд спустя он уже был на ногах и тянул за рукав Сатклиффа.
-В таком случае мы откладываем наш разговор до Вашего возвращения из региона!
И бравые юристы выскользнули за дверь. Алекс рухнул в кресло, но в этот момент дверь снова отворилась, и в комнату проник долговязый, еще более похожий на крысу из-за хитрого выражения физиономии с длинным, устремленным вперед носом.
- Погоди, дружок, это еще не все, - пропел он ласковым голоском. – Теперь ты увидишь Ее Величество Королеву подземелья, Грозу Канализации, Повелительницу Отходов и Распределительницу Объедков, Грандиозную и Ужасную Ю-Ю!
Выкрикнув этот нелепый титул на манер циркового глашатая, долговязый поклонился – и в тот же момент погас свет, Алекс почувствовал знакомые сильные руки, которые подхватили его и куда-то повлекли в кромешной тьме. Мотнув головой, Алекс почувствовал, что на глазах у его верных носильщиков как будто рога выросли. «Приборы ночного видения», - догадался он. Что же, оснащение «Крыс» в самом деле было неплохим.
Но вот впереди забрезжил свет, и Алекс ощутил легкое дуновение сквозняка, который колебал пламя множества расставленных по периметру большого подземного зала свечей.
В центре помещения возвышалось украшенное елочными гирляндами зубоврачебное кресло с подлокотниками и подставкой для ног, приведенное в максимально «сидячее» положение. Вокруг кресла колыхались экраны из белой ткани. В воздухе растворялась приглушенная музыка из модной оперы «Черная Месса Дракулы».
- Он пришел, Светлая Королева! – промолвил долговязый, нацепивший какой-то нелепый цилиндр с рогами.
- Спасибо, Фагот. Оставь нас, - приказал низкий хрипловатый голос. На кресле непонятно откуда взялась невысокая женщина, затянутая в черное платье, сшитое из кожаных лоскутков. Платье доходило почти до пола, из-под подола хищно выглядывали острые концы туфель. Лицо женщины было почти скрыто отсвечивающими черными очками – Алекс заметил только слегка округлый нос, широкие скулы и ямочки на щеках. Волосы Ю-Ю были совершенно неопределенного цвета и лишь слегка выбивались из-под низко повязанной косынки с изображениями черепов, блистающих глазами-стразами.
- Подойди, Алексей, - сказала королева по-русски. – Ну что же, похож, похож. Я рада, что увидала тебя. Такие же глаза голубые, русый, рост высокий… Вот только разрез глаз совершенно другой, да еще тощий такой – тебя там что, не кормили в Америке?
- Вы знали моего отца? – спросил Алекс.
- Знала, знала, мой хороший, - ответила Ю-Ю, и ее голос зазвучал уже не так величаво и надменно, -Ник гостил у нас и очень много говорил о тебе. Он устроил так, что наши люди все время опекали тебя с самого момента возвращения. Они передали тебе прощальный подарок, они хотели провести в гостиницу и меня – но нам помешали, а тут подвернулись эти юридические придурки- толстый и тощий. Пришлось устроить этот кавардак в клубе – заодно и потрясли немного эту зажравшуюся публику. Ненавижу этих людей – они обобрали всю страну и пируют за ее счет, извращаясь в своих прихотях и развлечениях. Мы, и только мы – подлинный народ Столицы, но они называют нас КРЫСЫ, не любят и боятся.
Тут королева слегка опомнилась и поманила Алекса. На ее руках были перчатки без пальцев.
-Подойди ближе, - попросила она. – Вот так, хорошо, присядь. Эх, какой взгляд хороший… Мальчик, как же ты будешь искать его? Да и достоин ли он того, чтобы его найти? Странный, непонятный, эгоистичный. Он только в первые годы опекал тебя, а потом – вспомни – отослал к бабушкам, встречался с тобой редко, собственно, только перед отъездом… Он сам мне это рассказал. И это правда? (Алекс кивнул).А когда исчез – разве он не мог оставить тебе четкие подсказки, как его искать? Разве не понимал, что ты будешь волноваться, думать о плохом? Нет, ему всегда была важна собственная персона. Я помню, как он говорил: «Ты можешь считать себя кем угодно, а я – Ник Вилков, и этим все сказано»…Он появился у нас таким потерянным, как будто не мог выносить того, что творилось на верху, когда начали строить башни, натягивать колючку. Мне казалось, Ник совсем прижился, стал учить мой народ, но в один прекрасный миг, видимо, посчитал, что наша подземная держава слишком тесна для его яркой личности. И ушел. Ушел- и пропал.. А о своем мальчике он не подумал, как не думал и о женщине, которой, может быть, он был так нужен, так необходим после этого мрачного одиночества в вонючей яме, в этих действительно крысиных норах.. (Королева сжала кулаки и ударила ими по подлокотникам кресла, но затем продолжила все тем же тоном) Оставайся, мальчик, с нами. Зачем тебе искать его? Вдруг ты найдешь человека, который стал уже совсем другим – жестоким, бездушным, старым и страшным? Мы построим новые дороги, мы добьемся, чтобы нас признали официально – как Подземный Район Столицы. Для того мы и терпим этих шутов сверху – Сатклиффа и Роулинга. Ты останешься?
-Нет, - ответил Алекс.
12. Непризнание.
Ветер нес по платформе обрывки бумаг, пленки и фольги. Возле горящих в железных бочках костров сидели граждане Подземного Района и тихо напевали какую-то заунывную песню. Алекс сидел возле одного из костров и дремал, вслушиваясь в слова дикого напева :
Я сторож электрических цепей
Я мастер по ремонту крокодилов
Скажу вам откровенно, без затей –
В такие фирмы не берут дебилов
Я создан из особого огня
И, вопреки законам тяготенья
Они взлетали в воздух у меня
Лишенные крыла и оперенья.
Рядом с Алексом сидели, понурившись, Фагот, Пит и Буль. Им достался мощный заряд гнева королевы, которая приказала доставить Алекса в гостиницу и выдать ему все рукописи отца, оставленные на хранение у подземного народа. Рукописи были уже упакованы в пластиковый мешок с фирменным знаком корпорации «БЭЙСИК» - перевернутой полукружьями вниз буквой «В» ( в народе этот знак звали «большой бюстгальтер»). Спутники ждали прихода транспорта.
Алекс с любопытством оглядывался кругом. Когда в Столице только начали закрывать метро, его хотели использовать для обустройства подземных складов. Но постепенно под землю начали переселяться те, кто не мог ( или не хотел) работать в бесчисленных учреждениях, в элитных жилых комплексах, в столовых, прачечных, в индустрии развлечений… Они жили тем, что город выбрасывал или просто оставлял плохо лежать. И сейчас Алекс видел вокруг себя то дисплей плохо стоявшего где-то компьютера, то диван в сравнительно хорошем состоянии (но явно вышедший из моды), то остов подержанного автомобиля. На руках обитателей то и дело сверкали дорогие часы, кое-кто смолил окурки, а кое-кто – длинные сигары. Словом, жизнь Подземного народа была разнообразна и удивительна.
Между тем сидящие у костров затянули другую песню – уже знакомую Алексу историю о Догадливом Есауле, который умел разгадывать сны о вороных конях и черных шапках.
- Ну, блин, заныли. – проскрипел Фагот. – Не даром Ее Величество запрещала эту песню. Душу только тянут, и главное, непонятно – о чем поют? Что это за имя такое – Е-Саул? Он что, еврей? И почему конь? Что такое конь? Я видел только одного коня – в зоопарке детей катает на тележке. И то его, говорят, недавно заменили роботом.
- А ты что, был в зоопарке? – поинтересовался Пит, ковыряя под ногтями большим ножом.
-Я везде побывал, - хвастливо промолвил Фагот. – Я ведь начальник разведки, не забыли? У меня агенты по всей поверхности, да еще вы двое – так сказать, спецназ. Многие помогают нам, сочувствуют. Говорят, там даже есть движение солидарности с Подземным районом.
- С жиру бесятся, - резюмировал Буль.
И вот, заглушив песню на миг, снова простонал невидимый динозавр. Транспорт выполз из тоннеля – и на этот раз на палубе стояла достаточно большая группа хорошо одетых людей под флагом с надписью «Солидар- Подзем».
- О, а эти как здесь взялись? – возмутился Фагот, хотя сам только что упоминал об этом движении.
Делегаты стояли чинно, одетые в одинаковые строительные каски желтого цвета. Но порой они не выдерживали серьезных поз и начинали озираться по сторонам, осматривая живописно одетых аборигенов, которые смотрели на них, лениво дожевывая найденный на помойках ужин.
- Кто здесь Юлия Ювенальевна? – наконец, произнес важный мужчина начальственного вида. – У меня для нее есть письмо от Градоначальника Столицы, господина Джонсона-Иванова.
- А ты кто такой будешь? – поинтересовался Фагот.
- Я Федот Лаврович, представитель канцелярии Градоначальника и член Комитета Солидарности с Подземным районом.
-Ну, давай письмо, - просто промолвил начальник разведки.
-Э-э, простите, - сказал Лаврович, - но мне велено именно Юлии Ювенальевне вручить.
- Вот еще, будет королева с тобой разговаривать, - прорычал Пит, подходя к платформе и слегка поигрывая своим тесаком. Депутация заволновалась, и Федот дрожащей рукой отдал письмо.
Фагот без лишних церемоний вскрыл конверт и стал разбирать аккуратные буквы послания.
- После переговоров с представителями Президента…учитывая вопрос цельности территории…Признаем справедливость некоторых требований, однако не находим пока возможностей эти требования удовлетворить… Постановили : вопрос о признании Подземного региона из повестки заседания исключить…
- Твою мать! – вырвалось у Буля.
Сидящие у костров угрожающе загудели и заволновались. В полутьме заблистали лезвия ножей.
- Не признали, - горестно сказал Фагот, разрывая послание мэра на мелкие белые квадратики. – Что скажете, дети подземелья?
-ВОЙНА! – устрашающим ропотом прокатилось по станции. Толпа разгоряченных людей, размахивающих ножами, абсолютно не напоминала недавнюю мирную картину привала у костров. Посланцы сверху не на шутку перепугались, но Фагот повелительным движением руки остановил Буля, который уже готовился прыгнуть на платформу. Он величаво выпрямился и заговорил, явно копируя интонации Ю-Ю.
-Жители мира, который мы называем Поверхностным! Идите и передайте своим долбаным начальникам, что с этого момента, если так повелит наша Королева, не будет вам покоя ни днем, ни ночью. Тени подземных рек будут преследовать вас и вредить повсюду. Вы узнаете забытый вкус жизни без горячей воды, и, может даже без электричества. Вы содрогнетесь от ужаса, когда целые здания будут уходить под землю. Страх и отчаяние охватят Столицу, и это будет только справедливо. МНЕ ОТМЩЕНИЕ – И АЗ ВОЗДАМ!
- МНЕ ОТМЩЕНИЕ – И АЗ ВОЗДАМ! – повторила толпа, вряд ли понимая, о чем это говорит Фагот.
- Минутку! – раздался звонкий голос, и один из членов делегации выступил вперед и сорвал каску.
Алекс ахнул. Перед ним в скромном комбинезоне рабочего стояла Татьяна.
- Рыжая! – уважительно промолвил Фагот.
- Я требую встречи с похищенным вами Алексом Вилковым! – решительно заявила девушка.
- Вот молодец! – восхитился начальник разведки. – Ну, вот тебе и Алекс. Можешь даже забрать его с собой. Ты сумеешь доставить его в гостиницу « Столичный Централ» в целости и сохранности, согласно приказу нашей Королевы?
Карие глаза Татьяны сверкнули, взгляд был нацелен точно в бесцветные глазки Фагота.
- Сомневаетесь?
-Нет, нет, – торопливо ответили за шефа Пит и Буль.
-Ну ладно, доктор, ступай и не поминай лихом. Если что, мы знаем, как тебя найти, - произнес Фагот.
- Всего доброго, - просто сказал Алекс и прыгнул на платформу. Под свист и улюлюканье детей подземелья транспорт ушел в тоннель.
Спустя почти час Алекс находился у входа в отель под самой электрической вывеской «СЕГОДНЯ В «ЦЕНТРАЛЕ» ФЕСТИВАЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СВИСТА ЛИЛИПУТОВ-ТРАНСВЕСТИТОВ». Мимо с ангельской музыкой проехал белый фургон, обогнув такси, возле которого стояла Татьяна.
- Спасибо тебе, - сказал Алекс. – Ты самый лучший товарищ на свете.
- Мне не хотелось лететь в одиночестве, - улыбнулась Татьяна, а потом взъерошила волосы Алекса, - Эх ты, Леха Николаев…
Алекс удержал ее руку. А затем обнял. Освещенные неровным сиянием вывески, они стояли на краю столичного тротуара и целовались.
Часть 2. РЕГИОН
Когда-нибудь и нас засыплет пепел.
И.Бродский
1.Мертвый город.
Ей снился странный сон: равнина, скрытая туманом, редкие темные столбы и уходящие в белесую тьму рельсы. По рельсам неведомо куда катился старинный трамвай, а за ним неслись, пригибаясь, зловещие всадники на хрипящих лошадях.
Татьяна проснулась, когда вертолет чуть качнуло при развороте. Она увидела знакомую улыбку Алекса – он всегда улыбался так, как будто извинялся в чем-то. Мощная двухмоторная машина защитного цвета пролетала над Тринадцатым регионом, в иллюминаторы било яркое солнце.
-Проснулась? Скоро будет Город, хочешь посмотреть?
-Конечно!- воскликнула Татьяна, легко поцеловала Алекса в щеку (ее голова на протяжении всего полета покоилась на плече «нового доктора») – и стала доставать свою камеру из походной сумки.
Вертолет проплывал над перелеском, справа от которого было блистающее под лучами солнца озеро, слева – мятая рыжая равнина. Затем появилась лента дороги, - траве так и не удалось полностью уничтожить ее покрытие.
И вот под днищем, специально усиленным для полетов над этой мрачной местностью, промелькнули заросший кустарником мост, ржавые заводские руины с покосившимися трубами. Город лежал внизу, под голубым и ясным осенним небом, в ярких красках листвы. Алекс напрягся, увидев знакомую площадь, по которой столько раз проходил, странно накренившуюся телевышку, одичавший парк, потускневшие купола вокзала, заросшую лишайником стеклянную пирамиду торгового центра.
Спокойствие мирного безоблачного дня навевало обманчивые мысли: казалось – еще немного, и появятся на улицах машины, сотни людей выйдут на улицы по своим важным делам, по рельсам пройдет поезд, а в небе появится направляющийся к аэропорту пассажирский лайнер. Но тихи и пустынны были потрескавшиеся тротуары, тиной и плесенью заросли фонтаны, дома зияли пустыми глазницами выбитых стекол, ржавели и зарастали чертополохом рельсы, и только птицы да одичавшие собаки и кошки составляли ныне население бывшей столицы Тринадцатого региона.
Город был выжат, брошен, покинут. Многие мрачные пророки предсказывали его гибель: одни утверждали, что ему суждено буйное пламя, опустошающий взрыв, который сметет дома и обратит все живое в серый крошащийся пепел. Другие предрекали медленный исход жителей в более благоприятные места и поселения, в результате которого Город тихо угаснет, как человек, из жил которого медленно и почти безболезненно вытекла вся кровь. Третьи прорицали, что жители однажды задохнутся из-за обилия ядовитых выбросов из труб местных заводов, и желтые мерзкие облака навсегда укроют Город.
Неправы оказались и те, и другие, и третьи. Опасность таилась под землей – отравленные воды из радиоактивного озера, образовавшегося после давней аварии, просочились через защитные сооружения и невидимым войском подступили к Городу – но их наступление было непобедимо. Людям пришлось отойти за отроги Рифейских гор, а эту несчастную землю оставить в запустении.
Именно с этим Городом были связаны у Алекса все воспоминания детства. На здешнем городском кладбище в ряду скорбных памятников была и могила его матери…
И вот Город остался позади. Татьяна смотрела на дисплей камеры, в котором промелькнул рваный силуэт предместья, а затем подняла глаза на своего спутника. Алекс сидел, вжавшись в сиденье, напряженный и бледный. Потухшие глаза как будто остекленели – но ни одной слезинки не блистало в них.
Татьяна тут же отложила камеру, быстро подошла к Алексу и взяла его холодное лицо в свои узкие загорелые ладони.
-Ну что ты, Леша, - нежно сказала она, - Что ты..
-Я не думал, что это так страшно. Я видел разные фильмы, и еще прямой репортаж об эвакуации. Все вглядывался, не промелькнет ли отец на экране… Но так все увидеть, - Алекс замотал головой, но сказать ничего так и не смог. Татьяна обняла его, глаза ее наполнились слезами..
-Извините,- хриплым радиоголосом сказал закованный в летные доспехи пилот, - но мы уже почти прилетели.
Вертолет, задирая хвост к небу, приближался к четко вычерченным на небе горным перевалам.
2.Фронтир.
Маленький аэродром Машинска (естественно, город был назван в честь куклы) был на удивление ухожен – ровное поле, подстриженная трава, повсюду – строения и техника, радующие глаз своим видом. Когда мощный вертолет завис над посадочной площадкой, на ее краю появились несколько фигур в военной форме. Солдаты были без оружия и выглядели достаточно мирно – как сельские жители, которые вышли за околицу встречать первый трактор.
Пилот вылез из кабины (солдаты тут же откозыряли ему по всей форме), а затем помог спуститься по трапу Татьяне, справедливо полагая, что Алекс справится сам.
- Эй, рядовые, кто сегодня дежурит? – спросил он.
- Капитан Григорьев, сэр, - откликнулись служивые, усиленно глазея на рыжие локоны журналистки.
-А вы чего здесь делаете?
-Мы в наряде по уборке территории, - доложил с легким акцентом другой солдат - в машинском гарнизоне, как и повсюду, были представлены бойцы едва ли не со всего мира. После того, как войска ООН стали в регионах привычными, никто уже не удивлялся, что их покой оберегают голландцы или зулусы, японцы или представители непобедимой Исландской армии.
Пилот окинул взглядом пространство аэропорта, до того чистое, что на нем можно было расстилать скатерть для пикника или завтракать прямо на траве.
-Хорошо поработали, - только и сказал он.
-Рады стараться, господин майор, сэр! – рявкнули солдаты и кинулись было к сумкам Татьяны, но ими уже завладел Алекс, так что рядовые только бестолково покрутились вокруг них, а потом устремились к другому краю площадки, где, как им показалось, летала какая-то поднятая винтами бумажка.
От приземистого здания к прибывшим уже катил зловещего вида автомобиль – последняя модель «ХАММЕР-МАМОНТА», расцвеченная защитными пятнами. Подъехав поближе, монстр на колесах остановился, дверь открылась, и навстречу гостям вышел белокурый офицер, как будто только что сошедший с рекламного плаката «Вот какие молодцы служат Объединенным Нациям!»: парадная форма с аксельбантами, аккуратно сдвинутый набекрень берет, мощные плечи и честное лицо.
- Александер! – загудел пилот приветливо, - Какая встреча! А я тебе гостей привез!
-Майор Петров-Деев! – улыбнулся супермен в форме, сверкнув кристально-голубыми глазами, обнял пилота , отстранился и обратился к Татьяне и Алексу: - Капитан Александр Григорьев - третий, дежурный офицер и помощник начальника гарнизона, полковника Дойля.
- А это, Саша, наша гостья из Америки Татьяна Иридоуз, журналистка, и наш новый доктор, Алексей Вилков.
-Очень приятно, - щурясь на солнце, произнесла Татьяна. Алекс только слегка наклонил голову – рядом с бравым капитаном он почему-то чувствовал себя слишком сутулым и лопоухим.
-Мне тоже, - промолвил Григорьев. – Прошу в машину, командир ждет вас.
Одним движением он принял от Алекса сумки, легко – и в то же время бережно – закинул их куда-то внутрь вездехода и галантно открыл дверь перед дамой. Татьяна тут же нырнула внутрь, за ней последовал хмурый Алекс. Пилот помахал им вслед рукой и направился к своей машине.
Мощный «МАМОНТ» нес пассажиров по аккуратно расчерченным улицам поселка, ровными рядами стандартных домиков с почти одинаковыми двориками ( неизменные качели и клумба с георгинами).Главная улица вела к мощному зданию фабрики – но вездеход внезапно свернул и выехал на окраину, где располагался такой же до отвращения чистый военный городок.
Через несколько минут капитан, Алекс и Татьяна стояли у стола в кабинете полковника Конана Дойля. Начальник гарнизона был сухощав, стремителен, а глаза его светились оловянным пламенем. В руках полковник держал старомодный стек, а его оливковый китель украшали два ордена «За заслуги перед ООН»
- Мы рады приветствовать вас здесь, на краю региона, где сегодня проходит граница между цивилизованным миром и дикостью, порядком и хаосом! Мы здесь, чтобы оберегать эту границу и не допускать проникновения хаоса на территорию цивилизации. Мы стражи фронтира, и одновременно мы – пионеры-разведчики, потому что в сердце каждого из солдат живет надежда на продвижение вперед, освоение новых территорий, - рокочущим голосом ораторствовал полковник. – Сегодня вы стали нашими гостями, но я надеюсь, что вскоре вы станете одними из нас. Вопросы есть?
- О, господин полковник, - кротко произнесла Татьяна, опуская глаза. – Мы очень благодарны Вам за теплый прием и верим, что сможем быть… взаимно вежливы и впредь. Но скажите, что вы думаете о так называемых поселениях за перевалом?
- Что? – седые брови полковника нахмурились, - Какие поселения? Их нет! Их не существует! Есть только лагеря отщепенцев, бродяг и подрывных элементов! И это пока все, что я могу сказать.
И с этими словами Дойль отвернулся к окну, давая понять, что аудиенция окончена.
3. С приема на прием.
Алекс надел халат фирменного зеленоватого цвета, привычным движением прицепил к нагрудному карману дозиметр и, подойдя к столу, принялся настраивать диагностический компьютер. Как и все оснащение Машинского медицинско-консультационного пункта, машина была новая и хорошая.
В этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошел фельдшер Максим Максимович, здешний старожил, который принял Алекса как родного, показал ему город и вообще всячески опекал. Естественно, на свой лад на него подействовало и непобедимое обаяние Татьяны.
- Ну что, Алексей Николаич, с первым приемом!
-Спасибо, Максим Максимович! – ответил Алекс, заканчивая настройку.
Максим Максимыч между тем как-то странно его оглядел, затем подошел и слегка поправил лацканы халата. Потом внимательно посмотрел на прическу «нового доктора», так что Алекс и сам невольно взглянул на висевшее над умывальниками зеркало – на его взгляд, все было нормально.
-Очки бы, - задумчиво произнес фельдшер, - для представительного вида…
-В чем дело, Максим Максимыч? Я очков никогда не носил, и пока не собираюсь..
- Видите ли, Алексей Николаевич, - осторожно промолвил тот, - Дело в том, что просочилась информация, что новый доктор не женат.
Алекс замер. А затем неслышными шагами подошел к двери и слегка приоткрыл ее.
В приемной на расставленных вдоль стены банкетках сидели сплошь девушки – молодые и не совсем, одетые очень хорошо, одетые скромно, одетые вызывающе, брюнетки и блондинки, рыжие и синеволосые, русые; полные и худощавые, высокие и миниатюрные. Очевидно, здесь присутствовали все имеющиеся в городе незамужние дочери, сестры и племянницы работников фабрики и офицеров гарнизона.
… Несколько часов спустя Алекс сидел один в пустом кабинете. Его голова разламывалась от выслушанных рассказов о жизни, жалоб на скуку в провинции, вопросов о столичных нравах, восторгов по поводу скорых гастролей киносупермена -исполнителя главных ролей в фильмах «Сухое озеро» и «Мокрая пустыня» Никиты Кудрякова - и прочей чепухи.
И тут он услышал, как в приемную снова кто-то вошел. С вздохом обреченного Алекс открыл двери кабинета – и увидел бравого капитана Григорьева в сопровождении двух девочек. Это были дочери офицера – Катя и Женя. Познакомившись недавно с этими прелестными барышнями, а так же с женой капитана, Алекс почувствовал, что у него немного отлегло от сердца.
Сегодня девочки были одеты в одинаковые платьица, а их рыжие волосы были собраны в милые хвостики, торчащие вверх, отчего близнецы походили на маленьких симпатичных бельчат.
-Здравствуйте, доктор Алексей Николаевич! – пропели девочки явно заученную заранее фразу.
-Привет, Алекс, - поздоровался капитан.
-Здравствуйте, мои дорогие! Проходите, присаживайтесь, сейчас мы вас посмотрим…
-Скажите, доктор, - важно спросила более серьезная Катя (смешливая Женя в это время тихо потешалась над интонацией сестры), - Почему нас ВСЕ ВРЕМЯ заставляют мерить температуру?
- Чтобы вы выросли большими, красивыми и здоровыми, - абсолютно авторитетным тоном ответил Алекс.
Осмотр близнецов привел их и доктора в удивительное настроение. Девочкам все в кабинете нравилось, диагностический компьютер приводил в восторг, и они так весело и громко реагировали на вопросы доктора, что из соседнего кабинета даже выглянула местный психолог-психотерапевт Рената Уизерспун-Зеллевегер. Между тем сам Алекс становился все тревожнее, и наконец, попросив девочек посидеть в приемной, позвал в кабинет их отца.
- Саша, - сказал он упавшим голосом, - это очень неприятно, но я должен тебя огорчить. У обоих – начальная стадия лейкемии. Возможно, они были где-то за пределами города или даже за перевалом?
Григорьев тяжело опустился на стул.
- Когда мы приехали, - хриплым голосом промолвил он, - Городок был именно за перевалом. Тогда никто ничего не проверял, но потом оказалось, что мы располагаемся в неблагоприятной зоне, и всех эвакуировали… Я думал, все обойдется…
-Все еще может обойтись, - уверенно сказал Алекс. – Сейчас такие формы уже вполне излечимы. Мы разработаем некий курс, и вы будете ходить ко мне. Все будет о-кей, капитан!
- Алекс, - оглянувшись, прошептал Григорьев, - а ты бы не мог доложить начальству?
- Зачем?
- Дело в том, что всех заболевших – или даже с подозрением – отсюда высылают… А нам уже так надоело здесь, сам понимаешь. Мы будем лечиться на новом месте…
Алекс удивленно посмотрел на капитана – сейчас в облике офицера не было ничего бравурного и победоносного – усталый, напряженный, испуганный человек.
- Я попробую тебе помочь, - сказал он.
С улицы послышался гудок автомобиля. Стандартный армейский джип подъехал к крыльцу медпункта. Крыши на машине не было, поэтому сидящая рядом с водителем Татьяна просто привстала и приветливо помахала выбежавшему на крыльцо Алексу.
- Эй, доктор, ты не забыл, что у нас сегодня прием у губернатора? – спросила девушка.
- Нет, - ответил Алекс, - Но у меня сейчас пациенты, подожди немного.
- Жду и надеюсь! – улыбнулась Татьяна и уселась рядом с невозмутимым рядовым, глаза которого так и косили на ее маленькое черное платье.
Алекс вернулся к Григорьевым, тепло попрощался с девочками, сунул в руку капитана компьютерную распечатку, которую как раз выдал принтер, и скрылся в раздевалке. Оттуда он вышел уже в костюме и при галстуке, погрузился в джип – и отправился с приема на прием.
4. Гражданские власти.
Губернаторская резиденция находилась за пределами Машинска. Это был своеобразный маленький поселок или даже городок, где располагались все административные учреждения. Отдельные жители региона называли этот оазис Городом Градовым, некоторые – Капитолием, некоторые – Бюрократенбургом. Но ни одно из имен так и не пристало к поселению, потому и оставалось оно безымянным.
Вокруг административного центра тянулись кладбищенские поля, пестревшие сотнями стандартных надгробий. Затем начинались улицы. Над всем поселком возвышался замок – дворец губернатора Лазаря Ненова, который был перестроен из закрытого элеватора. Фантазия архитектора Гарсиласо де Ла Вега превратила бывшее хранилище зерновых в сооружение псевдоготического стиля с высокими стрельчатыми окнами и центральной островерхой башней. Вокруг этого шедевра выстроились вполне стандартные офисные здания – безликие параллелепипеды с множеством окон. Если бы не большие вывески и указатели, посетители легко могли бы спутать Департамент снабжения с Управлением вод и лесов.
На центральной площади торчал военный броневик, который окружали солдаты, тепло приветствовавшие штабной джип. Кстати, в штабе Татьяна за очень короткое время стала своим человеком, а несколько особо романтичных офицеров даже успели сделать ей предложение. Алекса эти успехи не очень радовали, но Татьяна в ответ на проявления его ревности просто обнимала его и говорила : « А где нам еще добыть нужную информацию?» И Алекс соглашался с этим.
Покружив в поисках места для парковки, джип встал в самом углу площади. Все лучшие места уже были заняты – здесь были и машина полковника Дойля, и шикарные автомобили начальников департаментов, и даже несколько лимузинов со столичными номерами.
У входа во дворец бдительные часовые проверили приглашения Алекса и Татьяны, а затем гости проследовали через арку металлоискателя, арку дополнительных сканеров. Под конец их обнюхал меланхоличного характера пес, натасканный на запахи взрывчатки и наркотиков.
Войдя в зал, Татьяна сразу же начала высматривать губернатора. Но из-за множества гостей разглядеть управителя Тринадцатого региона не удалось. Наконец, к гостям подошел распорядитель торжества, представитель регионального аппарата Абдулла Джавдет и провел их к небольшой группе людей, стоявших в одном из углов Большого Зала для приемов. Судя по тому, как неуверенно оглядывались эти люди, все они были вновь прибывшими. Алекс с удивлением узнал среди «новичков» известную певицу Жанну Жупел, общественного деятеля и проповедника преподобного Керка Гора-Сирина, а так же профессора-химика из Столичного университета, господина Хироюки Тагава. Портреты всех этих людей помещались в журналах, которые Вилков-младший читал перед прибытием на родину.
Но вот легкое оживление пробежало по залу, и в одной из дверей безо всяких объявлений появился губернатор с сопровождающими его лицами. Лазарь Нестарович Ненов был невысок, лицо его имело серо-землистый оттенок и отнюдь не напоминало румяные портреты губернатора в цветных журналах. Волосы Ненова были пострижены ровно ( более всего эта прическа напоминала старинную стрижку «под горшок»), глаза были разными – один все время смотрел как бы в потолок, другой бегал, озираясь вокруг. Строгий костюм губернатора дополняла фиолетовая мантия и цепь с гербом – крупной цифрой 13. Слегка одутловатые щеки, неуверенная походка и седина выдавали солидный возраст старейшины среди властителей регионов.
Верные помощники незаметно направили губернатора к группе новых гостей и вовремя остановили, не позволив Ненову наступить на длиннющие носки туфель Жанны Жупел.
- Ага.. –произнес губернатор, - Ну что же, добро пожаловать в наш Тринадцатый регион – Землю Трудной Судьбы и Печального Образа, как ее некоторые называют. Начинайте представлять.
Вынырнувший из толпы Джавдет приступил к церемонии. Губернатор реагировал на представление довольно своеобразно – похлопал Жанну по оголенному плечу, назвал профессора «преподобным», а проповедника – «Хероюки-саном». Татьяна вызвала на его лице неподдельное оживление – даже второй глаз оторвался от созерцания высот. Алексу губернатор пожал руку и сказал, что молодые агрономы нам очень нужны. Зато остальных новичков он ни разу не перепутал, чему немало способствовал Абдулла, повторявший имена и должности по нескольку раз.
И тут по залу пробежала вторая волна оживления. Вошедший через главный вход представительный служитель объявил :
- Действительный коммерции советник, директор Машинской фабрики концерна «ДОЛЛ АРТ» господин Томас Андерссон!
Андерссон вошел, раскланиваясь налево и направо. Он был высок, моложав, подтянут, одет в некое подобие френча. На лице его красовались стильные темные очки. Большая часть публики тут же позабыла про губернатора и бросилась засвидетельствовать свое почтение директору. Алекс тут же вспомнил слова Фамозова о том влиянии, которое имеет руководство корпорации в регионе.
Губернатор между тем ничего не замечал. Наконец, он обернулся, и лицо его озарилось приветливой улыбкой.
- А, вот и Вы. Присоединяйтесь к нам, господин Андерссон. Вы, наверное, как всегда, уже со всеми вновь прибывшими знакомы?
- Не совсем, - ответил подошедший Андерссон, - я успел познакомиться только с мисс Иридоуз, а так же с господином Вилковым, который является работником нашей корпорации. Но, без сомнения, каждому любителю искусства знакома очаровательная Жанна, а любой образованный человек узнает преподобного Гора-Сирина и профессора Тагаву.
От таких комплиментов гости расцвели улыбками и активно закивали головами. Губернатор с директором прошли дальше, и прием продолжился.
5. Рассказ Андерссона.
Прием у губернатора был в самом разгаре. Алекс вел весьма ученый разговор с личным губернаторским врачом, профессором Дмитрием Ульриховичем Ремаром. Беседе благоговейно внимала небольшая группа ассистентов, которых сам «лейб-медик» ласково именовал «мои лабораторные лягушки». Полковник Дойль развлекал дам рассказами о своих подчиненных – бойцах непобедимой Исландской армии, ни разу не побывавших ни в одном сражении и оттого не познавших поражения. Профессор Тагава, вызвав губернаторского повара, вступил с ним в полемику по поводу того, что можно считать настоящим соусом «Киккоман», а что – ни в коем случае нельзя. Вошедшая в зал с большим опозданием Рената Уизерспун-Зеллевегер шокировала собрание своим ярко-алым нарядом с умопомрачительным декольте. Опоздание красотки-психотерапевта было явно рассчитанным – с недавнего времени у нее, признанной гарнизонной дивы, появилась сильная соперница в лице Татьяны Иридоуз.
Сама Татьяна, увлеченная разговором с директором Андерссоном, не заметила явления Ренаты. Алекс, постоянно наблюдавший за своей спутницей, видел, что она явно чем-то взволнована – это выдавали руки, которые жестикулировали больше, чем обычно. Последний раз такую картину он видел в столичном «ЭЛИЗЕУМЕ» накануне атаки «Крыс». Татьяна, заметив взгляд Алекса, улыбнулась и слегка поманила его рукой – в общем полете этот знак приглашения был почти незаметен. Вилков-младший тут же раскланялся с доктором Д.У.Ремаром и поспешил к журналистке.
- Спасибо, господин директор, за Ваше любезное разрешение снимать на фабрике; бесспорно, это будут самые яркие кадры моего репортажа, - говорила Татьяна, - А теперь позвольте просить Вас, если не сложно, рассказать об исчезновении Николаса Вилкова, поскольку это интересует и наших читателей, и его сына – Алекса Вилкова.
Андерссон посмотрел на подошедшего «нового доктора» так, как будто не знал о том, что Николай Александрович Вилков –его отец (хотя в первом же разговоре с Алексом сам упомянул об этом). Затем поправил очки и заговорил ровным и приятным голосом:
- Честно говоря, даже спустя много лет понимаешь, что в той истории мы все выглядели не лучшим образом. Ник Вилков был не нашим штатным сотрудником, а приглашенным специалистом, а на фабрику приехал с тем, чтобы написать очерк по ее истории. Мы были знакомы и раньше – встречались в Столице еще до моего назначения в Машинск. Потом до меня доходили странные слухи об уходе Ника в Подземный Район Столицы, о его жизни среди «Крыс». Тем не менее он приехал в Машинск вполне официально, с сопровождающими из центрального офиса. Правда, было похоже, что его скорее не сопровождают, а охраняют, но согласитесь, в том была определенная необходимость – нам был нужен автор, который не исчезнет вдруг, не дописав книгу. Впрочем, насколько я знал Ника, такое было не в его характере – работал он на совесть, знакомился с производством, с людьми, у многих побывал в гостях. И книгу сдал точно в срок – так что эта охрана, вероятно, слегка его раздражала. Пару раз он просил разрешения на полеты над городом – как и вы – и ему, конечно, разрешали. Но вот автомобильную экспедицию за перевал я запретил, поскольку мне было дано на этот счет очень строгое указание Президента. Время тогда было неспокойное, люди из-за перевала постоянно проникали в Машинск, будоражили рабочих. В конце концов пришлось расставить патрули и укрепить границу – и как раз во время всей этой «кампании» Ник исчез. Солдаты относились к нему хорошо – ведь он написал о них целый цикл статей « Под горой, у ели – «Голубые каски». Они взяли его с собой в лагерь, на передовую. Говорят, в последний день перед ужином он произнес большую речь о корреспондентах на войне – что-то про Хемингуэя, Майкла Кольтсова и этих, как их, Кортасара и Перес-Реверте. А утром, войдя в его палатку, офицер обнаружил аккуратно сложенную казенную форму, которую Нику выдали, и дискету с полным текстом книги о нашей фабрике. Вместо рекомендованного нашим руководством названия «Рецепт Голубизны» он придумал свое – «Секрет Лазури». Именно с таким заголовком книга и вышла. До сих пор я считаю этот текст лучшим из того, что было написано о фабрике! Конечно, ему одному было не под силу перейти перевал, да еще и в условиях, когда солдаты стали прочесывать лес в поисках исчезнувшего писателя. Ему явно помог кто-то с той стороны. Но как он успел с ними связаться, все организовать? Загадка..
Андерссон замолчал, глядя на завороженного его рассказом Алекса – тот снова видел перед собой отца, который иногда любил произносить речи и устраивать розыгрыши, но никогда не стремился лазать по горам в радиоактивной зоне. Татьяна стояла рядом и записывала рассказ директора на крохотный диктофон.
- Но самое удивительное, Вилков, - продолжил Андерссон, - что сегодня, когда я шел сюда, меня остановил какой-то незнакомый солдат и передал вот эту записку. Прочтите – насколько я помню, это почерк Вашего отца.
Алекс взял листок бумаги, развернул – и увидел, что Анндерссон не ошибся. Знакомые чуть корявые буквы, в одном месте –следы того, что кончился стержень и пришлось брать другую ручку.
Людей теряют только раз
И, след теряя, не находят
А человек гостит у нас
Прощается – и в ночь уходит…
-Что это? – спросила Татьяна.
- Это стихи, - ответил Алекс, - один из его любимых поэтов – Геннадий Шпаликов. Как там дальше:
Но если он уходит днем
Он все равно от нас уходит
Давай сейчас его вернем
Пока он площадь переходит…
-Что? Переходит площадь? – насторожилась Татьяна.
- Площадь… переходит.. Скорее, Таня! – и Алекс, увлекая Татьяну, побежал к выходу. Следом устремился и Томас Андерссон, и полковник Дойль.
На площади перед дворцом губернатора они сразу увидели следы, оставленные испачканными в ярко-желтой краске подметками солдатских ботинок. Отпечатки вели их точно через площадь, затем свернули в тихий переулок между департаментами и исчезли возле одного из гаражей.
- Смотрите, на стене! – сказал полковник.
На ровной бетонной поверхности все тем же желтым цветом были начертаны какие-то странные цифры.
-Что это? – спросил Алекс.
-Это координаты. – твердо промолвил Дойль. – Здесь широта и долгота. Но (тут он прищурился, как бы представляя невидимую карту) находится эта точка где-то за перевалом..
-Это место встречи,- прошептал Алекс. – Место встречи..
6. Дорога.
Когда наступило время отправиться в путь, погода испортилась. Синее осеннее небо, яркое солнце и золотая листва – все это было в прошлом. Над серой лентой дороги нависал такого же цвета небосклон, по которому неслись бледные тучи, а листья на деревьях казались ржавыми, порванными ветром.
Экспедиция была бы невозможна, если бы не упорство Алекса, подкрепленное настойчивостью Татьяны. Вдвоем они сумели преодолеть нежелание Андерссона рисковать людьми и техникой, посылая их за перевал, и убедить Дойля дать сопровождающих.
Теперь маленький отряд состоял из капитана Григорьева (который, разумеется, вызвался добровольно), двух рядовых – Фродина и Семина, чернокожего капрала Ген-Дольффа Лундгрена и представителя гражданских властей, аудитора второго класса господина Орлума. И, естественно, Татьяны и Алекса. В распоряжении разведчиков (полковник Дойль назвал их поход именно «разведывательной миссией») был мощный «ХАММЕР-МАМОНТ», два пулемета, малогабаритный беспилотный вертолетик –шпион, новейший спутниковый узел связи.
Кроме того, каждому из «Великолепной семерки» - как не без иронии именовал отряд Андерссон – был вживлен под кожу датчик-сигнализатор, по которому человека легко было найти парящим над Землей навигационным спутникам.
Экспедиция отправилась утром - отряд провожали полковник, директор и фельдшер. Глаза Максима Максимовича были исполнены неизбывной тревоги, Андерссон на прощание еще раз попросил попусту не рисковать, а Дойль хотел было произнести прочувствованную речь о прорыве фронтира, да только махнул рукой и отдал честь. Капитан, капрал и рядовые отсалютовали в ответ, и к ним присоединились штатские – включая Татьяну, которая в берете с эмблемой Машинского гарнизона ( вооруженной до зубов куклой) и пятнистом комбинезоне смотрелась просто очаровательно.
Преодолев первые километры пути, отряд столкнулся с тем, что дорога постепенно исчезала, растворялась в зарослях. Ее покрытие, очевидно, было слабее, чем у трассы, входившей в Город с севера – ее Алекс видел с вертолета почти не разрушенной. Сверяясь по прибору навигации, Ген-Дольфф Лундгрен давал короткие указания сидевшему за рулем Фродину. Сзади тщетно пытались заснуть Семин и г-н Орлум. Капитан проверял свой усовершенствованный автомат Калашникова, увешанный надствольными и подствольными приспособлениями так, что базовую модель можно было узнать с трудом. Григорьев вообще вооружился серьезно – кроме автомата, у него было еще два пистолета «Глюк» и походный тесак.
- Странно, - говорил Алекс Татьяне, - я много раз слышал от отца, что он не умеет читать карты. Определение координат вообще было для него делом, которым занимаются только в книгах о пиратах. А тут –широта и долгота.. И потом, если он был в Машинске, то почему все же не встретился со мной?
- Леша, ты мне эти вопросы задаешь уже десятый раз, - отвечала Татьяна терпеливым тоном учительницы, втолковывающей классу премудрости тригонометрии,- Я думаю, что в городке его не было. По каким-то причинам он не хотел там быть – и снова послал тебе гонца с известием. Естественно, тому проще всего было переодеться солдатом.
- Перревалл! – с акцентом объявил Лундгрен.
При этом слове обычно представляются обрывистые пики, круто вздымающиеся гранитные стены или гряда ледников. Но Рифейские горы были очень старыми, редко в них можно было встретить разломы и обрывы, а снежная шапка на самой высокой вершине – горе Стояк – давно уже растаяла из-за глобального потепления. Поэтому шоссе просто круто поднималось вверх, хвойный лес вокруг него становился пореже. На самой верхней точке Алекс, как всегда, ощутил знакомое ощущение - «закладывает уши». «МАМОНТ» на мгновение замер, и все члены отряда увидели петляющую между округлыми вершинами ленту дороги, которая была окружена кустарником и кривыми сосновыми стволами.
Машина послушно повторяла все повороты и изгибы трассы под меркнущим вечерним небом. И тут внезапно из-за кустов высунулась огромная когтистая лапа, в которую «ХАММЕР» врезался, как в бревно. Тут же в чаще раздался треск, и на обочину вышел огромнейший медведь, напоминающий северный вариант Кинг-Конга. Слюнявая пасть зверя издала гулкое рычание, а когти цепко ухватили задний бампер машины. Двигатель тоже взревел, но автомобиль не тронулся с места. Затем гигант попытался поднять «ХАММЕР» и поднести поближе к морде.
Как только колеса оторвались от дороги, капитан Григорьев крикнул «Покинуть машину!». «Великолепная семерка» в полном составе выскочила из болтающегося в воздухе «ХАММЕРА» и рассыпалась по обочине. Между тем тяжелая машина оказалась все же непосильной ношей для медведя, и, коротко рявкнув, он ее выпустил. По инерции автомобиль развернулся и тут же с места покатился по ближайшему склону. Медведь между тем, принюхиваясь, направился в сторону обочины.
- Огонь!- крикнул Лундгрен и тут же начал строчить из пулемета. Очереди прошили обе лапы зверя, который тут же вздыбился, оказавшись выше сосен, и взревел от боли. В этот момент снизу грохнул взрыв – очевидно, машина все же наткнулась на камень, загорелась, и пламя добралось до гранат…
С другой обочины раздались автоматные выстрелы, а затем коротко бухнул подствольный гранатомет. Выстрел капитана оказался удачным – голова медведя лопнула, как тыква. Остро запахло паленым мясом и горящей шерстью. Огромная туша опрокинулась и рухнула вслед за вездеходом.
Отряд разведчиков оказался на перевале – без связи, без машины, в темном и населенном неведомыми чудовищами лесу.
7. За перевалом.
Мощные крылья несли черного ворона над вершинами, чутье уже подсказывало ему, что пожива близко, и, хрипло каркая на осеннем ветру, он видел справа и слева своих собратьев… А внизу, по покрытому кустарником склону карабкались вверх какие-то непонятные большие муравьи – семь фигурок, которые сверху казались нелепыми, но безвредными. И крайне неинтересными, потому что они были живые. А вот труп огромного размера, лежащий под горой, был очень интересен – настолько, что из-за него стоило повоевать и с другими воронами, и с притаившимися в кустах собако-лисами…
Крики ворон и визгливый лай преследовали отряд очень долго. Сразу же после бессонной ночи у костра, когда каждый напряженно ждал нападения из темноты, «Великолепная семерка» пустилась в путь. Теперь они ушли уже довольно далеко от места сражения с медведем-гигантом и преодолевали очередной подъем. Впереди шел Ген-Дольфф с пулеметом, за ним Фродин и Алекс с рюкзаком, куда сложили все имеющееся продовольствие – запас сухого пайка, таблеток и концентратов. Вслед за ними шла Татьяна, которой капитан выдал один из своих «Глюков», потом Семин, также с рюкзаком, и дрожащий господин Орлум, которому досталась армейская винтовка. Замыкал процессию Григорьев со своим супер-автоматом.
Алекс пытался определить, работает ли его дозиметр. Несмотря на то, что они перешли границу так называемой Опасной Территории, показания прибора были отнюдь не тревожными. Возможно, сведения о радиационном заражении были здорово преувеличены, и гораздо большую опасность представляли здешние непуганые хищники. Наблюдая издали крупных собако-лис и воронов размером с американского грифа, разведчики понимали, что здешняя фауна – это Страна Великанов, к тому же – не очень добрых. Но пока внимание трупоедов было приковано к медвежьей туше, а другие монстры на дороге еще не встречались.
Наконец, перевал остался позади. Отряд остановился – впереди расстилалась холмистая равнина, причем холмы были какими-то странными, как будто насыпанными из особо крупной щебенки. Присмотревшись, Алекс узнал знаменитые отвалы, окружавшие древний город Зат-Ха. Возможно, где-то среди них останки поселения продолжали рассыпаться под ветрами и грузом вороних гнездовий. Но путь «Семерки» лежал чуть в стороне от холмов – бережно сохраненный даже в момент прыжка Лундгрена из машины прибор навигации показывал, что точка «Место встречи» лежала за ближайшей невысокой горой, как бы отколовшейся от основного массива.
Склоны этой горы были на удивление обрывистыми, и только на вершине торчали несколько освоившихся там деревьев, усеянных птицами. Алекс вспомнил, что раньше это место называлось Кирдык – по имени какого-то тюркского разбойника, промышлявшего в окрестностях еще в незапамятные времена. Посовещавшись, разведчики решили обойти гору.
На равнине все как-то повеселели – вокруг не было ни деревьев, ни камней, из-за которых могли появиться чудища, не надо было ни карабкаться вверх, ни сходить, скользя, по отлогому склону. Даже г-н Орлум стал более спокоен, хотя его острые плечи под дорогой курткой изредка еще поеживались. В конце концов, подойдя к склонам Кирдыка, «Великолепная семерка» даже остановилась для привала. Перекусив сухим пайком, отряд снова собрался в путь, и шедшая рядом с Алексом Татьяна даже ухитрилась нарвать полевых цветов и составить простенький букет, который и несла в руках, как некая милитаризованная невеста – в камуфляже, с кобурой и в черном берете.
Ген-Дольфф был сосредоточен и серьезен, словно шеф-повар во время приготовления главного блюда. Он одним глазом смотрел на дисплей своего навигатора, а другим придирчиво озирал окрестность, как бы желая найти на ней нарисованные линии меридианов и параллелей.
Наконец, он остановился и с торжествующим видом указал вперед. Там, прямо в указанной неведомым посланником точке, стоял хорошо сохранившийся деревянный сарай. Его можно было увидеть, лишь обогнув Кирдык.
- Ура! Дошли! – закричали Фродин и Семин.
-Отставить! – строго произнес капитан Григорьев. – Марш в разведку! Капрал и Орлум прикрывают, Татьяна и Алекс остаются со мной. Вперед!
Выставив вперед стволы автоматов, рядовые двинулись к сараю. Лундгрен выбрал позицию, аккуратно водрузил пулемет на валун и прицелился. Орлум с видом заправского вояки устроился на другом валуне и передернул затвор винтовки. Татьяна положила букет на землю и вынула пистолет из кобуры. Единственный невооруженный человек, Алекс чувствовал себя несколько не у дел.
Наконец, Семин заглянул в незастекленное окошко, а Фродин резким движением отрыл дверь.. Ничего не произошло.
- Все чисто! - доложил Семин.
- Пошли! – коротко приказал капитан, и все члены отряда двинулись к сараю. Внутри строения было пусто, неуютно, остатки старой соломы валялись по углам, в центр помещения стоял длинный стол, на котором красовалось жестяное ведро, подставленное, очевидно, под дырой на крыше.
- Я не понимаю, - возмутился г-н Орлум. - Зачем указывать координаты места, где никого нет? Вы уверены, что это и есть «Место встречи»?
- Абсоллютно, - твердо заявил капрал.
Капитан взял навигатор, сверил его показатели с записью в книжке. Все совпадало.
- Будем ждать, - сказал он.
И тут Алекс услышал шум. Рядовые, снимая предохранители, бросились к окнам, Лундгрен схватил пулемет, Григорьев нацелился на дверь. Но никто не вошел.
Тогда капитан выглянул наружу. Вокруг сарая кольцом стояли люди в выцветшей форме, противорадиационных костюмах и просто в грязной и рваной одежде. Многие были вооружены.
- Дождались, - произнес Григорьев.
8. Подрывные элементы.
- Ну, что будем делать? – спросил г-н Орлум, держа винтовку так, будто хотел за ней спрятаться.
- Патрронов у нас маловато, - задумчиво произнес капрал Лундгрен, - а то бы я их всех положил из пуллемета…
- Тогда вступаем в переговоры, - сказал капитан.
Повесив автомат на шею, он толкнул дверь и вышел на крыльцо.
- Я капитан Александр Григорьев, помощник командира Машинского гарнизона, - громко прокричал офицер. – Предлагаю всем сложить оружие и сдаться!
Толпа нестройно засмеялась. Даже по сравнению с «крысами» эти люди выглядели оборванцами – ведь здесь не было ежедневного притока выбрасываемой одежды – но оружие в их руках было вычищенным и вполне боеспособным на вид. Потому они, очевидно, и чувствовали себя уверенно.
- Не болтайте ерунды, капитан! – раздался зычный голос, и откуда-то из-за спин толпы на поляну перед сараем выехал незамеченный никем всадник. За неимением белой лошади он сидел на невзрачном мерине цвета негашеной извести с грустными глазами и обвисшей гривой. Сам всадник, наоборот, был вызывающе подтянут, одет в новенький кожаный плащ с капюшоном. На поясе у него, как и подобает кавалеристу, болталась какая-то сабелька. Внешность сидящего на коне была весьма выразительной – шапка курчавых, тронутых сединой волос, карие глаза на выкате, круглый подбородок и прямой нос. Говорил он с приятным грассированием.
- Григорьев, вы просто смешны, без сомненья, во-первых, нас больше, а во-вторых, вы на нашей территории, - продолжил всадник. – Так что если кому-то и придется чего-то там бросить, так это вам и вашим людям.
Алекс, подошедший к окну, наконец, рассмотрел кавалериста и с удивлением узнал в нем некогда известного политика Святополка Гершелевича Тощинского. Депутат последнего парламента, распущенного в годы самых тревожных известий из Объединенных Регионов, Тощинский внезапно исчез из Столицы, лишив куска хлеба многих эстрадных пародистов. Они так любили передразнивать его грассирование, воинственные высказывания и любимые словечки «без сомненья»... И вот он сидит на нелепом коне перед оборванной армией где-то возле горы Кирдык в Тринадцатом регионе! Воистину, неисповедимы пути!
Григорьев замялся. Блистательному капитану ужасно не хотелось сдаваться на милость каких-то оборванцев с автоматами. С другой стороны, как ни обидно, Тощинский был прав – численное превосходство было явно на их стороне.
И тут внезапно на крыльцо вышла Татьяна.
- Внимание, армия Тринадцатого региона! – сказала она, пока удивленный капитан моргал глазами. – Мы не хотим сражаться. Но солдаты Машинского гарнизона не желают быть вашими пленниками. Потому мы предлагаем такой вариант – к вам пойдут только два человека: Алекс Вилков, который был направлен сюда посланием его отца Николаса Вилкова. И я, Татьяна Иридоуз, корреспондент «СТОЛ-АМЕРИКЕН ПРЕСС», агентства, которое хочет рассказать всю правду о свободных жителях Тринадцатого региона! Мы будем безоружны (с этими словами она вернула Григорьеву его пистолет), и последуем за вами, а солдаты останутся на Месте Встречи, пока мы не уйдем…
Потрясающая речь Татьяны была встречена одобрительными возгласами окруживших сарай людей. Тощинский слегка поморщился, но в конце концов кивнул головой и подъехал поближе к крыльцу.
- Вот учитесь, - произнес он. – Американская баба.. в смысле девушка - говорит умнее мужиков. Чего скажете, капитан?
- Таня! Я не могу Вам позволить… - начал было Григорьев.
Но на крыльцо уже вышел сияющий Алекс с рюкзаком за спиной и букетом полевых цветов в руках.
- Саша, она права, это единственный выход, - сказал он. – Спасибо вам за все, ребята! Счастливого возвращения!
Затем он протянул Татьяне собранный ею же букет и сказал:
- Ты просто прелесть! Я люблю тебя, Татьяна Иридоуз!
- Ты просто пижон, Алекс Вилков! – ответила довольная Татьяна, приняла букет – и, взявшись за руки, они сбежали с крыльца под аплодисменты армии Тринадцатого региона.
- Я тоже люблю вас! – выкрикнул внезапно появившийся в дверях сарая Фродин. Его зеленые глаза смотрели с неподдельной скорбью, но общий вид солдатика с перекошенной каской, грязными ботинками и явной двухдневной щетиной вызывал скорее смех, чем сочувствие… Татьяна только помахала ему ручкой. За Фродиным виднелись опечаленная физиономия Семина, крючковатый нос Орлума и мрачная ухмылка Ген-Дольффа.
- Ой-ой-ой! Я сейчас весь расплачусь и растрогаюсь, - насмешливо произнес Тощинский. – Ну ладно, кончим со всякими сантиментами. Капитан, мы уходим, да и вам я бы не советовал здесь задерживаться. Передайте вашему гарнизону, что армия региона всегда будет отстаивать единственную территорию свободы, где еще не ступала нога иностранных интервентов и продажных столичных бюрократов! Своей земли мы не дадим ни пяди, ну а чужой вершка мы не хотим! Без сомненья! Ариведерчи!
И с этими словами он ударил пятками в бока мерина и поехал прочь. Окружив все еще держащихся за руки Алекса и Татьяну, войско последовало за предводителем.
На крыльце сарая остались стоять Григорьев и остальные члены отряда. Они грустно смотрели вслед уходящим, не зная, увидятся ли еще раз.
9. В Провале.
Луна еще светила в тумане бледного осеннего утра. Громадный седой волк с шумом лакал воду из ручья, промывшего огромный каньон. Внезапно зверь насторожился – в предрассветной тишине раздался топот ног, многократно отраженный скальными стенами. Казалось, все люди Земли встали затемно и пошли в Провал – так назывался каньон у местных жителей. Волк нехотя повернулся и мгновенно исчез в белесой дымке – как будто и не было его.
Через несколько минут по берегу ручья уже бухали разношенные ботинки оборванного войска. Впереди шли Тощинский и Алекс, ведя под уздцы напряженно поводящего ушами мерина, еще чуявшего волчий запах. В седле сидела сонная Татьяна.
Наконец, из-за окрестных гор показалось солнце, осветившее прямую дорогу, проходившую по берегу потока. Слабая, едва различимая колея упиралась в деревянный забор с тесовыми воротами, над которыми висела явно позаимствованная где-то металлическая вывеска: на белом фоне черными буквами было написано «ЗАБОРСКИЙ ПУНКТ».
- Уже приехали? – спросила Татьяна, еще не вполне проснувшаяся.
- Почти, - ответил Тощинский и закричал: - Эй вы, тетери сонные, двери откройте, понятно?!
Невидимые часовые отнюдь не спали и сразу же со скрипом распахнули створки ворот. Взору прибывших открылась странная улица – как будто продолжение каменистого берега. Тропинка, едва посыпанная мелким гравием, вела от одного приземистого жилища под каменной крышей к другому. Казалось, тут царит первобытная простота и нищета, однако окна жилищ повсюду были застеклены, над некоторыми крышами возвышались антенны, а на площади даже высился не слишком приметный памятник – изображение согнутого в странной позе мужчины в картузе, как будто вырывающего из земли какие-то непонятные рычаги. Подпись на постаменте была лаконичной: «СТРЕЛОЧНИК».
Городок просыпался. На улицу выходили еле двигавшиеся старики, смотрели на небо и шевелили губами. Дети с бледными личиками шмыгали между камнями, как воробьи, сопровождаемые тощими молчаливыми собаками и козами. На столбе проснулся проржавевший репродуктор, крякнул, спугнув нескольких птиц. Передача началась с полуслова – как будто сидевший перед выключенным микрофоном диктор говорил уже давно, не замечая, что прибор не работает.
Хрипловатый гулкий голос читал нараспев:
Мой Телемак, Троянская война
Окончена. Кто победил – не помню.
Должно быть, греки: столько мертвецов
Вне дома могут бросить только греки…
И все-таки ведущая домой
Дорога оказалась слишком длинной…
- Это он! – воскликнул Алекс, - Это его голос!
- Да, без сомненья, - ответил Тощинский. – Это Ник и его любимая передача о поэзии. Кажется, старина готов весь эфир заполнить этими бредовыми строками, которые уже никто не помнит и не понимает. Ну что, идем в студию?
Алекс посмотрел на Татьяну – та улыбалась ему как во сне, слабо взмахнула рукой.
-Чуть позже, - дрогнувшим голосом произнес Вилков-младший.
Позднее он и Тощинский, оставив девушку досыпать в свободной комнате штаба армии тринадцатого региона, стояли на пороге радиостудии. Здесь было непривычно темно, так что даже двигаться приходилось на ощупь.
Во тьме горели лампочки аппаратуры, шуршали невидимые пленки. Затем где-то в самом сердце тьмы заскрипело кресло.
-Ник! Это я, Тощинский. Смотри-ка, кого я к тебе привел..
Алекс замер. Казалось, он чувствовал этот пристальный, внимательный взгляд из темноты. Комок в горле мешал дышать.
- Леша.. «Джим Хокинс, мой мальчик, никому я так не рад, как тебе»..
Этот голос и эту манеру говорить цитатами забыть было нельзя. Из темноты протянулись дрожащие руки, и Алекс наконец – спустя столько лет – снова обнял отца.
- Ты такой взрослый… Совсем другой… и вырос.. Как тебе удалось сюда добраться?
- Но ты же сам передал мне координаты.. Указал место встречи! Я приехал сюда только для того, чтобы найти тебя.
- Эх ты, Алексий, - протянул отец - Ты же знаешь, что я не в силах отличать долготу от широты. Я очень рад, что ты здесь, но никаких мест я тебе не указывал. Помню, недавно Сейнт попросил меня написать по памяти мое любимое стихотворение, а потом вдруг сказал, что передаст его тебе.. Но я так и не понял, зачем и когда…
- Кто просил?
-Сейнт… Ну я так называю Святополка. Да вот он, с тобой.
Но Тощинского уже не было в студии – он удалился, оставив отца наедине с сыном.
-Ушел.. Отец, а почему здесь так темно?
- Это я специально так сделал, Леша. Сам я, представь, стал недавно отлично видеть в темноте. А вообще смотреть особо не на что.
Тут он включил лампу, и Алекс невольно вздрогнул – все лицо отца покрывали мелкие бородавчатые наросты.
10. Князь Границы.
- Вот так, Леша, - сказал Николай Вилков, выключая лампу,- помнишь, раньше у меня такая гадость была только на руке? А потом пошло, стало расти. В первый раз меня прихватило в столице – пол-лица в отвратном состоянии, доктора недоумевают. Ну, тут я не выдержал, ушел к «Крысам». Там всем было абсолютно наплевать на мою внешность. Но нашлась одна женщина, стала лечить меня. Привела каких-то специалистов совершенно пропитого вида – но они, тем не менее, сумели все убрать..
- Я виделся с ней, - сказал Алекс, - и она до сих пор вспоминает тебя.
- Юля, - нежным голосом произнес отец, - она очень хорошая, но немного не в себе. Всерьез считает себя королевой, самых настоящих монарших кровей – чуть ли не Габсбургов. Представляешь меня в роли фаворита королевы? Этакий Орлов в потемках… в общем, мне пришлось уйти. Но, ты знаешь, я чувствовал, что облегчение – это ненадолго. И точно – через некоторое время началось опять. Тогда я решил убраться из столицы подальше – а тут как раз подвернулся заказ на книжку. Во время одной из прогулок в окрестностях Машинска я повстречал Тощинского, и он мне предложил перебраться сюда. Так что я теперь здесь и учитель, и диктор, и пугало местное ( тут голос его дрогнул). Впрочем, в Пункте, к сожалению, такой внешностью никого не удивишь. В моем классе есть дети с руками, на которых – шесть пальцев, а есть такие, у кого все пальцы срослись. Кто-то родился без одного глаза, кто-то – без обоих. Невеселая картина… Ну а ты – расскажи, как ты?
Алекс стал рассказывать. Он говорил долго, прерываемый только восхищенными вздохами отца. Учеба, визит к Аквинатусу, прощание с Такубоку, поиски в Столице – все это теперь казалось таким далеким. Они сидели друг против друга за дощатым столом в задней комнате радиостудии, и им казалось, что они снова дома – пришли с какой-то дальней прогулки и обсуждают прошедший день.
- А зачем ты читаешь стихи по радио? – спросил Алекс.
- Затем, что здесь я столкнулся с людьми. Которые вообще не знали. Что поэзия существует. Понимаешь, кто-то должен делать так, чтобы стихи звучали – это мало что меняет, на первый взгляд, и все же меняет. Это как в медицине –ты ведь прекрасно знаешь, что всех людей нельзя вылечить. Но прекращать из-за этого лечение – глупо…
- Ты прав, - согласился сын.
- Как хорошо, что ты приехал. Мне кажется, что сейчас наступают времена, когда уехавшим детям надо вернуться сюда. Что-то неладно здесь…
Но тут их разговор прервали: раздался настойчивый стук в дверь, и знакомый картавый голос произнес:
- Я, без сомнения, жутко извиняюсь, но тут неотложное дело государственной важности – с твоим сыном хочет поговорить Князь Роман.
- Чего ему надо? – спросил отец.
- Не сказал. – уклончиво ответил Тощинский.
-Будь с ним осторожнее, Леша, - строго сказал Ник Вилков. – У него тот же случай, что и у Ю-Ю.
- Какой еще случай? Что за намеки? – возмутился Тощинский. – Тут все понятно и просто – я веду его к Князю, а потом возвращаю к тебе на хату. Кстати, а американочку куда селить будем?
- Татьяна сама решит, - ответил Алекс.
-О, да ты не один! – обрадовался отец, - Ну в общем, когда поговорите – приходите ко мне! Вдвоем!
Тощинский кивнул, и они с Алексом вышли из студии и двинулись по направлению к дому, который стоял как раз за памятником стрелочнику и издали напоминал кое-как замаскированный под жилище военный форт. Перед ним на флагштоке реяло серое полотнище с цифрой 13, а так же стоял караул из солдат в почти новой форме, но без привычных знаков ООН.
- Вот здесь он и обитает, наш владыка, Князь Роман- Его Светлость- Гарин, выдающийся человек, последняя надежда нашей несчастной страны – без сомненья. Я горжусь, что служу у него командиром армии.
С этими словами Тощинский легко взбежал по ступеням, которые вели от входной двери на второй этаж. Здесь, в скупо обставленной приемной – выделялся только громадных размеров настольный глобус в углу – сидел, почти как в Машинске, офицер-адъютант, вскочивший при виде командира. Впрочем, одна деталь здесь была крайне оригинальной – стоявшие прямо в помещении клетки, за прутьями которых мотались туда-сюда здешние гигантские волки. В глазах двух зверей засела вечная тоска по воле.
- Его сиятельство ждет вас, - почтительно промолвил адъютант. Волки что-то прорычали в качестве комментария.
Распахнув перед гостями дверь, офицер впустил их в полутемный кабинет, обставленный в старом имперском стиле – монументальный письменный стол, тяжелые кресла с кожаной обивкой, свисающая с потолка хрустальная люстра. Из-за стола им навстречу поднялся человек, подчеркнуто строго одетый во все черное, с резкими чертами лица и проникновенными синими глазами. Волосы Князя Гарина были седы, на плече сидел черный ворон – не гигантский, а обычный, вывезенный, очевидно, из центральных регионов.
«Волки, вороны.. Этот человек явно считает себя богом Одином,»- подумал Алекс, вспомнив слова отца.
- Здравствуйте, господин Вилков, - произнес хозяин кабинета мягким голосом. – Я рад, что вы откликнулись на наш несколько необычный призыв и прибыли сюда, в Пункт, несмотря на …э-э… некоторые неприятности в дороге. Я также весьма доволен, что к нам приехала и очаровательная госпожа Иридоуз..
Татьяна сидела в кресле, повернутом к Алексу спинкой, поэтому он не сразу заметил ее. Журналистка была уже вполне бодрой, а на столе перед Князем лежал ее маленький серебристый диктофон.
- Спасибо, Святополк, ты можешь идти, - величаво обронил Гарин. Тощинский поклонился и вышел с видом человека, выполнившего важную миссию.
- Я думаю, мисс Иридоуз простит нас, если интервью мы слегка отложим,- продолжил Князь. - Сначала я хотел бы объяснить Алексею Николаевичу цель его визита к нам. Вы, очевидно, думаете, что эта цель – Ваш отец. Но это, увы, не совсем так. На самом деле Николай Александрович по понятным причинам скрывается от людей – и потому он не знал ни о Вашем возвращении на родину, ни о Вашем желании побывать в Тринадцатом регионе. Но я узнал об этом! Как – не суть важно, но я решил, что визит сюда будет полезен для Вас так же, как и для нас.
Князь вернулся за свое место за столом, снял ворона с плеча и посадил на специальный серебряный насест. Птица привычно обхватила лапами уже основательно потертый металл и сверкнула на гостей блестящим глазом. Его сиятельство между тем открыл ящик стола и достал оттуда вполне современный пульт управления. Он нажал на одну из кнопок, и кресла Алекса и Татьяны развернулись так, что им стал виден огромный экран, висевший на стене.
11. Демонстрация монстров.
- Мне нелегко говорить об этом с вами – представителями поколения, воспитанного в чуждых традициях, - все тем же мягким голосом вещал Гарин, - но и вы не можете не заметить, как далеко зашло желание так называемых господствующих стран раздробить наше Отечество… Вот перед вами карта – здесь обозначены места, где стоят так называемые «Войска ООН». Не правда ли, странно, что они занимают стратегические точки и позиции? Если вы помните, введены они были в смутное время, когда страна была фактически в состоянии гражданской войны – но с тех пор враждующие стороны исчезли, разделять и умиротворять вроде бы некого – но войска ведь не ушли. Это – оккупация ( тут голос Князя патетически дрогнул), это самая натуральная оккупация. А теперь посмотрим, что в действительности охраняют эти бравые военные.
Экран замерцал, и на нем появилась видеокартинка не слишком хорошего качества – снимали скрытой камерой и издалека. Какие-то фигуры двигались на зеленом фоне – это были танцоры балета, выступавшие прямо на неком специальном помосте где-то на лужайке. Вокруг помоста были сооружены декорации в стиле Людовика Четырнадцатого, правда, иллюзию галантного века слегка разрушали огромные колонки, из которых доносилась музыка. Публику этого своеобразного представления составляла группа зверообразных мужчин в банных простынях - при всем желании выдать эти простыни за тоги у них не получалось. Зрители сидели за летними столиками, уставленными батареей бутылок, и недобрым взглядом рассматривали танцующих. В конце концов мужики вскочили и бросились на сцену, хватая мощными руками изящные талии балерин и с рыком срывая с них пачки… Больше всего Алекса покоробило зрелище нехотя убегающих танцовщиков, изо всех сил вилявших обтянутым трико тазом…Впрочем, далеко убежать им не удалось.
- Охрана Высшего Совета отдыхает, - пояснил Князь.
Другая съемка запечатлела длинный коридор с бесконечным рядом одинаковых дверей. Рядом с каждой дверью, упершись руками в стену, стояли полностью раздетые люди. Их лица выражали крайнюю степень усталости – когда она уже доводит до отупения. Вдоль коридора двигалась процессия, состоящая из фигур, одетых в уже знакомую Алексу форму «Милосердных братцев». В руках у них были длинные фонарики, которыми они достаточно бесцеремонно освещали стоявших у стен. Изредка «братцы» кого-то обшаривали, пытаясь, очевидно, найти какую-нибудь глубоко спрятанную вещь. Зрелище было не из приятных, и Татьяна недовольно фыркнула.
- Это обычная проверка общежитий обслуживающего персонала в столицах, - комментировал Гарин. – Те, кому это не нравится, потом освобождают комнаты. И никто этих людей нигде не видит…Исчезают также больные, увечные, не говоря уже об инвалидах. Они не должны портить ландшафт Столицы!
На экране возник интерьер, в котором Алекс и Татьяна узнали «ЭЛИЗЕУМ». К их удивлению, камера показала их самих, сидящих за столиком с Ангеловичем. Затем танцевальный зал исчез из поля зрения. Камера двигалась вдоль коридоров, освещенных разноцветными лампочками. У стен теснились причудливо одетые мужчины и женщины, которые обменивались различными пакетиками и таблетками. Изредка в руках у кого-нибудь мелькала игла шприца, аккуратно закрытая пластиковым колпачком. Далее по коридору располагались освещенные смутным красным цветом комнаты, где окутанные дымком люди покоились на классических топчанах с китайским орнаментом…
- Вот такая она, оборотная сторона процветания,- иронически заметил Князь Роман.- Но здесь мы видим луч надежды! Конечно, мы не глупцы и понимаем, что пока наши военные силы слишком слабы, и отвоевать Столицу мы не сможем. Но мы можем изнутри подорвать этот блестящий снаружи, но гнилой с изнанки мир! Для этого мы создали свою армию и свою промышленность: вот наши поля, вот наши лаборатории. Они работают там, где их не видит око спутников-шпионов, где не проходят иностранные патрули. Здесь, в Тринадцатом регионе! Здесь мы создаем смеси возмездия и порошки реванша! Они проникают в Столицу уже сегодня, но в малом количестве. Но скоро, я надеюсь, весь этот порочный город будет корчиться от передозировки и просить у меня : «Еще зелья, еще!». Да, здесь готовится плацдарм для воссоздания единой и мощной державы, которая в конце концов стряхнет с себя пену отравленных дней и воскреснет! И возрадуется!
Ворон на насесте невпопад хрипло каркнул. Князь недовольно взглянул на птицу, но затем продолжил:
- И потому я хотел видеть Вас, Алексей Николаевич, и верю, что мои надежды не окажутся напрасными. Вы добровольно отказались от жизни за океаном и вернулись на родину. Нашли своего утраченного отца. Вы – квалифицированный медик. И потому я призываю Вас – встаньте в наши ряды! Как никогда нужен нам сейчас представитель в Столице, который имеет некоторые дела в Регионе. Наша продукция чуть дешевле ныне принятой, потому может вытеснить всякий импорт. Что касается конкурентов, то с ними в принципе можно найти общий язык – язык денег…или оружия.
- Я что-то не понял, - сказал Вилков-младший – кто Вы – борец за свободу или все-таки ординарный наркобарон?
Князь хрустнул пальцами, но ни один мускул его лица не дрогнул.
- Я –часть той силы, которая всегда хочет блага, и потому иногда вынуждена совершать зло.
- А если я откажусь? – еле сдерживая гнев, спросил Алекс.
- Хороший вопрос…– улыбнулся Князь. Его синие глаза как бы подернулись льдом. – Тогда, боюсь, мисс Иридоуз не вернется домой. А Ваш уважаемый отец, наоборот, вернется – кажется, дом, где вы жили в Городе, почти цел, только фонит сильно…
Алекс вскочил и шагнул к столу.
-Леша, не надо! – крикнула Татьяна.
Что-то в ее голосе заставило Алекса снова сесть в кресло.
- Отлично, - промолвил Гарин. – Продолжим?
-Да, завершим, - сказала Татьяна, - в принципе, я уже знаю ответы почти на все вопросы, которые хотела Вам задать. Таким образом остается один, последний вопрос.
- О! Последний вопрос – самый важный!
- Да, особенно если он – самый последний, - произнесла Татьяна и нажала на кнопку диктофона.
Откуда-то из недр приборчика выпорхнула короткая вороненая игла и вонзилась точно в щеку Князя Романа Гарина. Властитель захрипел и мгновенно рухнул на стол лицом.
Ошеломленный Алекс безмолвно открыл рот. Но Татьяна, сделав ему предостерегающий знак, быстро подошла к столу, с усилием подняла Князя и усадила почти в прежнюю позу. Затем включила диктофон, из динамика которого снова раздавался голос Гарина. За всем этим довольно равнодушно наблюдал ворон – слишком старый для того, чтобы как-то реагировать на происходящее.
- Как это? Что это? – прошептал Алекс.
-Это небольшой сеанс по де-монстрации монстров, - ответила Татьяна.
12. Исход.
- Кто ты? – шепотом спросил Алекс.
- Я – та женщина, которой ты недавно говорил, что любишь ее. Успокойся, я не киллер и не суперагент. Просто иногда мне приходилось выполнять разные поручения Агентства Международной Безопасности. Иногда, но не всегда. Так, никто мне не поручал сблизиться с тобой. Это совпало. Я должна была попасть в Регион, а потом пробраться к Князю. Одно из самых трудных поручений, потому что… Потому что раньше я никого не убивала. Но этого гада надо было остановить, ты согласен?
- Согласен, - ответил Алекс и взял ее за руку. Теперь руки у Татьяны дрожали. Внезапно она беззвучно расплакалась – слезы текли по щекам, губы шевелились. Алекс обнял ее: - Успокойся, Танечка, милая…Что дальше?
- Мы выйдем из кабинета и попрощаемся с адъютантом. – Татьяна вытирала глаза, понемногу ее голос обрел прежние решительные интонации. -И еще скажем, что Князь просил проводить нас до дома твоего отца. Возможно, это даст нам немного времени. Но на всякий случай давай поищем у него оружие.
Алекс встал и подошел к телу Гарина. За свою жизнь в университете он видел немало трупов. Но сейчас снова испытал смешанное чувство страха и гадливости. И тем не менее Алекс открыл ящики письменного стола и обнаружил в них огромный пистолет «Стечкин» и сверх того еще маленький двуствольный «Стражник».
- Прекрасно! – сказала Татьяна, решительно взяла у него оба пистолета и с видом человека, неоднократно разбиравшего и собиравшего оружие, проверила их. Оба были заряжены. Она сунула «Стражник» в карман комбинезона, а большой пистолет пристроила под курткой Алекса – за ремнем сзади. Потом, захватив со стола свой удивительный диктофон, двинулась к двери, поманив за собой спутника.
Но тут смутная тень закрыла окно кабинета. Раздался странный звук – как будто порыв ветра прошел по стеклам, заставив их дребезжать. Алекс и Татьяна бросились к окну – и увидели разворачивающуюся в воздухе боевую машину, похожую на гигантского кузнечика с вытянутыми назад лапами и вращающимися прозрачными крыльями. На черном теле вертолета красовалась эмблема ООН и буквы AIS (agency of international security).
В приемной зарычали и забились в клетках волки. Распахнув двери, Татьяна и Алекс увидели, что адъютант стоит у стола, подняв руки, а рядом с ним возвышается мощная фигура в черном комбинезоне, в маске и с автоматом в руках. Еще два спецназовца стояли у дверей, а прямо у клеток, с любопытством разглядывая зверей, стоял Макс Ангелович, ухмыляясь в бородку. Одет он был в обычный армейский комбинезон и бронежилет, но оружия при нем не было, а каску он снял и держал в руках.
- Ну, привет, - сказал он, как ни в чем не бывало. – Классные зверюги, правда? Мы тут все ждем: когда вы выйдете… Хорошо – успели вовремя, как раз чтобы увидеть, как этот седой ублюдок ткнулся мордой в стол.
- Макс … - страдальчески промолвил Алекс. – Ты тоже из АМБ? Да?
- Ты что, заболел? АМБ – это наши давние клиенты. И ты, между прочим, тоже клиент. А наша контора не оставляет своих клиентов в беде! – гордо изрек Ангелович. - Как только до меня дошло, что вы потерялись, я тут же пошел в Агентство и стал их ставить на уши. На удивление быстро они согласились. Снарядили экспедицию. Да и машинский гарнизон нам помог…
Дверь распахнулась, и в приемную вошел полковник Дойль.
- Так, - произнес он. – Все в сборе. Ну, пошли.
И они вышли во двор – Алекс, Татьяна и Макс, спецназовцы и адъютант в наручниках. Во дворе лежали тела часовых, накрытые флагом тринадцатого региона. Остальная армия сдалась без боя – тем более, что ее командир снова куда-то исчез.
На каменистом берегу ручья стояли два больших транспортных вертолета, а еще две боевые винтокрылые машины продолжали рыскать над каньоном, поводя пулеметами.
-Слушайте, - произнес Макс, - господин полковник, давайте возьмем клетки со зверьем? Честное слово, эти волки – просто мечта зверинца, их можно продать за кругленькую сумму..
- Ангелович, не суетитесь, - строго сказал Дойль. – На обратном пути мы еще должны подобрать группу капитана Григорьева.
Макс вздохнул и пошел к вертолету.
- Полковник, - сказал Алекс, - Извините, но я остаюсь.
ЭПИЛОГ.
Через месяц после описанных событий Макс Ангелович стоял в зале столичного аэропорта и напряженно вглядывался в толпу. В жизни работника известнейшей юридической компании произошло знаменательное событие – его повысили в должности с переводом в центральный офис, располагавшийся в городе Нью-Йорке. По сему поводу уже состоялся грандиозный банкет в «Помпее», на котором у виновника торжества был какой-то потерянный вид. Как и сейчас, казалось, что он ждет кого-то, хотя все важные гости вроде бы были на своих местах.
Но вот лицо юриста озарилось – через группу провожающих к нему шли высокий русоволосый мужчина и рыжая стройная женщина. Одеты они были как-то не по столичному, зато на лицах Татьяны и Алекса сияли счастливые улыбки, которые совершенно очевидно говорили об их чувствах.
- Макс, дружище, неужели ты опять будешь американцем? – спросил Алекс, обнимая Ангеловича.
- Придется, - ответил Макс, дергая носом. – А ты? Ты не вернешься?
- Я уже вернулся, - ответил Алекс.
- Да, - сказала Татьяна, - Мы скоро снова летим в Машинск. Так что когда увидимся – одному Богу известно…
- Знаете, а у меня предчувствие, что мы еще встретимся, - произнес Макс. – Мы все время сталкиваемся в каких-то самых невероятных местах.
-Это потому, что Земля становится меньше, - предположил Алекс, - а мы движемся по ней быстрее.
В этот момент неистребимый электронный голос объявил посадку, и Макс, обняв обоих провожающих, поспешил в самолет.
Оглянувшись, он увидел, как они машут ему рукой. Татьяна стояла чуть впереди Алекса, а тот достал из кармана плаща маленький радиоприемник и махал им . В воздухе носился хрипловатый отрывистый голос Ника Вилкова:
Сколько листвы намело. Это легкие наших деревьев,
Опустошенные, сплющенные пузыри кислорода,
Кровли птичьих гнездовий, опора летнего неба,
Крылья замученных бабочек, охра и пурпур надежды
На драгоценную жизнь, на раздоры и примиренья.
Падайте наискось наземь, горите в кострах, дотлевайте,
Лодочки глупых сильфид, у нас под ногами. А дети
Северных птиц улетают на юг, ни с кем не прощаясь.
Листья, братья мои, дайте знак, что через полгода
Ваша зеленая смена оденет нагие деревья.
Листья, братья мои, внушите мне полную веру
В силы и зренье благое мое и мое осязанье,
Листья, братья мои, укрепите меня в этой жизни,
Листья, братья мои, на ветвях удержитесь до снега.
Больше Макс ничего не смог расслышать.
ПРИМЕЧАНИЯ ( составленные А. Вагановым)
ТРИНАДЦАТЫЙ РЕГИОН – название книги не совсем корректно. По отдельным намекам можно догадаться, что действие происходит на Урале, в регионе, который на номерах автомашин обозначается цифрой 74. Тринадцатый регион, если судить по тем же номерам – это республика Мордовия.
"…никогда не возвращайся в прежние места" -– цитата из стихотворения поэта и киносценариста Геннадия Шпаликова, автора сценария и текста песни под названием «Я шагаю по Москве».
Алекс видел странный сон– сон Алекса подозрительно напоминает первые кадры фильма Стенли Кубрика «Космическая Одиссея»
в университете города Догвилля– вымышленный город Догвилль из фильма известного европейского режиссера Ларса фон Триера был настолько мал, что ни о каком университете там речи быть не могло.
"Догвилльский Живой Билли" – возможно, скрытый намек на песню группы «Запрещенные барабанщики» об убийстве негра Билли, который в конце концов воскрес, «встал и пошел играть в баскетбол».
"Чейз Манхеттен Банка"– один из немногих случаев, когда названо реальное учреждение, действительно существующий банк.
"Слухи о моей смерти сильно преувеличены" – хрестоматийное опровержение Марка Твена на статью о его якобы кончине
стал лучшим учеником профессора Такубоку – Исикава Такубоку – известный японский поэт начала ХХ века. Далеко не единственный в тексте случай присваивания персонажу реальной фамилии.
"КЛОН", и если бы аббревиатура Комитета по Литературе Объединенных Наций– комитет по литературе при ООН не существует
от Иванова до МакТирнана – еще одна реальная фамилия. Возможно, имеется в виду Джон Мак-Тирнан, режиссер-постановщик боевиков.
я Фамозов, зовут меня Павел Афанасьевич– еще одна примета текста – появление «чужих» литературных героев. Конечно, только обновленный Павел Фамусов мог ввести героя в обновленную Столицу.
корпорации "ДОЛЛ АРТ" – неправильное название. Если следовать правилам английского языка, фирма должна была бы называться «Арт оф Доллс» ( искусство куклы). Но тогда что-то бы исчезло…
президентом Вальтером – еще один заимствованный герой – на этот раз из шиллеровской трагедии «Коварство и любовь»
Сатклифф и Роулинг – интересно, что юристам даны фамилии женщин-писательниц : Анна Сатклифф – признанный классик «готического» романа ужасов, Джоан Роулинг – это «мама» Гарри Поттера. Еще более показательно, что конкурентами у них выступают "Успенский и Лазарчук". Михаил Успенский и Андрей Лазарчук – это отечественные писатели, работающие в жанре «фэнтэзи».
"Антимаркетинг" Сирилла Аквинатуса – фамилия автора наводит на мысли о Фоме Аквинском, «ангельском докторе» и одном из классиков католической теологии. Общеизвестна притча о проповеди Аквината перед птицами.
"БЕЙСИК– один из языков программирования
–" и немедленно выпил!". – цитата из поэмы в прозе Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки»
бом-джедаями – джедаи – это благородные рыцари из эпопеи Джорджа Лукаса «Звездные войны». Ну а бомжи – они бомжи и есть…
под редакцией Семенова-Халигалли– явный намек на одного из персонажей телепередачи «Фабрика звезд-2»
компании "СТОЛСТРАХ", фирм "ЭЛИЗЕУМ ЭНТЕРТАЙМЕНТ", "ЗАЙЦЕВ ПИЛИНГ" и "МЕКАНИКАЛ, ФОРТЕ и ПИАНО"– на этот раз названия фирм вымышлены
автомат "ДЖЕК-УЗИ"– перевирание популярнейшей марки израильского автомата «Узи»
Птицы были почти ручные – обычай держать в поместьях ручных журавлей был весьма распространен у богатых египтян
"крушением империи Барби" – абсолютно реальная тенденция к снижению продаж некогда самой популярной куклы прослеживается уже сейчас.
сама Маша, ее сестра Софочка и другие родственники, ее знаменитая собака Бобик и два друга Маши, которых в народе почему-то звали Хрюндель и Лохматый. – разгул пародий! Бобик и Софочка – это из пьесы Чехова «Три сестры», а вот Хрюндель и Лохматый – это друзья Масяни, популярного мульт-интернет-персонажа.
"Снифф"– трогательный герой сказки Туве Янссон про Мумми-тролля. Чем он автору не угодил?
Сенсэй – учитель, традиционное японское обращение к наставнику
Татьяна Иридоуз– Ирида – греческая богиня радуги. Поэтому фамилию Татьяны можно перевести как «радужная»
водки "Яков Данилов» – очевидно, по аналогии с Джеком Дэниэльсом ( известная марка виски)
Одни говорят, что его зовут Фердинанд, другие – Эраст. –еще одна попытка заимствования. Фердинанд фон Вальтер – герой Шиллера. Эраст может быть и из Карамзина, и из Акунина.
мистер Макнум …– «Вальтер» и «Магнум» - марки пистолетов
Зося… Стерва такая. Сбежала с секретарем нашим, этим придурком Бобом Сайлентом– естественно, новая Софья уже без всяких сомнений сбегает со своим Молчалиным – в виде известного героя фильмов американского режиссера Кевина Смита по имени Молчаливый Боб. Кстати, Смит роль эту всегда играет сам.
"ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ! В РАМКАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ТУРА НЬЮ-ЙОРК – СТОЛИЦА – НАГАСАКИ! НЕПОВТОРИМАЯ, ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ И СНОГСШИБАТЕЛЬНАЯ ДОННА СЕКУНДА!!!" – если есть Прима (первая) донна, то должна быть и Секунда ( вторая). А путешествовать она должна «Из Москвы в Нагасаки, из Нью- Йорка на Марс» (Игорь Северянин)
Гены Помпеева– насколько я помню, знаменитого римского Помпея звали Гней.
ЛУЧШИЕ БОЙЦЫ СТОЛИЦЫ – О.П.РИЧНИКССОН И КАЛЛАШ-НИКО– опять пародийный намек на известную балладу М.Ю. Лермонтова о битве опричника и купца.
заказывала пельмени из страуса и чилийскую водку "Писко" – реальные позиции из меню челябинских ресторанов
«Давно я не лежал в колонном зале». – цитата из поэта-ирониста Владимира Вишневского
«Она не может подойти, она танцует на столе» - оттуда же
Ю-Ю – имя кошки из рассказа А.Куприна. Естественно, Богиня Крыс должна быть кошкой.
«Лошади тихо и таинственно тронулись…»– цитата из романа Ю.Тынянова «Кюхля»
в Тьму-Скорпионью.. – город Тьмускорпионь фигурирует в повести братьев Стругацких «Сказка о Тройке».
Станция «Луноходная»…вывеска «ПУСТОТА» – имена станций не случайно напоминают о произведениях Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Чапаев и Пустота». Метро присутствует в обоих.
«Обидели юродивого, отняли копеечку»… – цитата из оперы «Борис Годунов» М. Мусоргского
«Черная Месса Дракулы» – граф Влад Дракула – известный персонаж рассказов о вампирах.
Светлая Королева…Фагот– это уже явные намеки на «Мастера и Маргариту» М.Булгакова.
Я сторож электрических цепей
Я мастер по ремонту крокодилов– песня насыщена цитатами из творчества поэтов-постмодернистов
историю о Догадливом Есауле, который умел разгадывать сны о вороных конях и черных шапках– еще одна скрытая цитата из «Чапаева и Пустоты»..
Федот Лаврович, – явный потомок Лавра Федотовича Вунюкова из «Сказки о Тройке»
МНЕ ОТМЩЕНИЕ – И АЗ ВОЗДАМ! – евангельская цитата. Смысл ее абсолютно противоположен воинственным призывам и говорит о том, что суд и наказание – привилегии Бога.
Эх ты, Леха Николаев…– Алексей Николаев – герой телесериала «Агент национальной безопасности», чье поведение никак не напоминает поступки Алекса.
Когда-нибудь и нас засыплет пепел. – цитата из стихотворения Иосифа Бродского о жизни вблизи промышленного гиганта.
Ей снился странный сон: равнина, скрытая туманом– сон Татьяны повторяет финальные кадры из фильма Никиты Михалкова «Раба любви».
Фронтир – обозначение границ «завоевания Америки» у первопроходцев Дикого Запада.
Капитан Григорьев– позаимствован из «Двух капитанов» В.Каверина. И зовут его Александр.
«ХАММЕР-МАМОНТ» – таковой модели не существует
-Майор Петров-Деев! – опять литературщина. В стихотворении Константина Симонова «Сын артиллериста» майоры Петров и Деев – офицеры, дружившие с гражданской войны.
полковник Дойль – его еще и зовут Конан. Конечно, в рассказах Артура Конан-Дойля времен первой мировой войны можно прочитать массу милитаристских призывов, но все же писатель был в основном человек мирный.
Максим Максимыч – по-видимому, персонаж из «Героя нашего времени»
исполнителя главных ролей в фильмах «Сухое озеро» и «Мокрая пустыня» Никиты Кудрякова – фильмов таких пока нет .
дочери офицера – Катя и Женя– вполне естественно появление Кати Григорьевой – так в романе «Два капитана» звали любимую девушку Сани Григорьева, которая затем вышла за него замуж.
Рената Уизерспун-Зеллевегер– навсегда изувеченные имена трех актрис – Рене Зеллевегер, Риз Уизерспун и Ренаты Литвиновой. Все они играли роли стервозных блондинок в разных фильмах.
называли этот оазис Городом Градовым– намек на антибюрократическую повесть Андрея Платонова «Город Градов»
Гарсиласо де Ла Вега – известный средневековый испано-португальский поэт. А вовсе не архитектор
Абдулла Джавдет – в этом имени соединены два героя-басмача из фильма «Белое солнце пустыни»
известную певицу Жанну Жупел, общественного деятеля и проповедника преподобного Керка Гора-Сирина, а так же профессора Столичного университета, господина Хироюки Тагава. – вымышленная фамилия тут только у певицы. Проповедник напоминает нам о Сьерене Кьеркегоре, известном религиозном философе. А Кери Хироюки Тагава - популярный американский актер японского происхождения. Играет как правило злодеев.
Лазарь Нестарович Ненов – как известно, Лазарь – это воскрешенный Иисусом покойник. Намеки, «скрытые» в этом имени, очевидны.
господин Томас Андерссон– это настоящее имя персонажа фильма «Матрица», известного под псевдонимом Нео. Из «Матрицы» пришли и костюм персонажа, и фраза губернатора «Присоединяйтесь к нам, господин Андерссон». Титул «коммерции советник», наоборот, взят из пьесы-сказки Е.Шварца «Снежная Королева»
профессором Дмитрием Ульриховичем Ремаром, – явный намек на известного персонажа из «Приключений Буратино»( см. инициалы профессора далее)
бойцах непобедимой Исландской армии, – в Исландии нет армии, хотя в настоящее время там активно обсуждается вопрос о ее создании ( в связи с ликвидацией американских военных баз, как бы «защищавших» ее территорию)
считать настоящим соусом «Киккоман», – соевый соус Киккоман должен быть тягучим и сладковатым.
что-то про Хемингуэя, Майкла Кольтсова и этих, как их, Кортасара и Перес-Реверте. – перечисляются писатели, работавшие военными корреспондентами. Эрнест Хемингуэй и Михаил Кольцов писали об Испанской войне 30-х годов ХХ века, Хулио Кортасар посвятил немало строк сражающимся революционерам из Никарагуа. Артуро Перес-Реверте написал роман «Территория команчей» о войне в Югославии – опять-таки увиденной глазами журналиста.
Фродина и Семина, чернокожего капрала Ген-Дольффа Лундгрена и представителя гражданских властей, аудитора второго класса господина Орлума – состав отряда явно пародирует «Братство Кольца» Дж.Р.Р. Толкиена – здесь есть Фродо, Сэм, Гендальф и Горлум. Кроме того, в имени капрала спрятан намек на американского актера Дольфа Лундгрена, который все время играет в боевиках.
«Великолепной семерки» – «Великолепная семерка» - известный фильм -вестерн.
два пистолета «Глюк», – перефразирование известной марки «Глок»
Стояк и Кирдык – вымышленные названия гор
напоминающий северный вариант Кинг-Конга- Кинг-Конг- гигантская горилла, герой нескольких голливудских фильмов. Похожий на этого персонажа медведь уже появлялся в рекламе сигарет «Ява золотая».
древний город Зат-Ха– название напоминает о реально существующем г. Сатка в Челябинской области. Но расположенный среди гор, этот город просто не мог пострадать от радиационных вод. Впрочем, вся история о катастрофе и ее последствиях в этом тексте не выдерживает никакой научной критики.
узнал в нем некогда известного политика Святополка Гершелевича Тощинского– имя тоже с явным намеком.
Своей земли мы не дадим ни пяди, ну а чужой вершка мы не хотим! Без сомненья! – Тощинский перевирает известную песню из фильма «Трактористы»: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим»
«ЗАБОРСКИЙ ПУНКТ» – сразу вспоминается появление в повести Пелевина «Омон Ра» точки с именем «Забриски Пойнт» ( в честь фильма М.Антониони).
- Эй вы, тетери сонные, двери откройте, понятно?! – почти дословная цитата из «Конька-горбунка» П.Ершова
Подпись на постаменте была лаконичной: «СТРЕЛОЧНИК» – подобный памятник реально существует в Челябинске
Мой Телемак, Троянская война
Окончена. Кто победил – не помню. – строки из стихотворения Иосифа Бродского «Одиссей – Телемаку». Сюжет о сыне, который ищет своего отца, естественно, напоминает о странствиях Телемака в поисках своего отца, Одиссея.
«Джим Хокинс, мой мальчик, никому я так не рад, как тебе». – не совсем точная цитата из «Острова сокровищ» Р.Л. Стивенсона
Габсбургов – Габсбурги – правящая фамилия в Австро-Венгерской империи.
Этакий Орлов в потемках… – намеки на известных фаворитов – князя Потемкина и графа Орлова
Князь Роман- Его Светлость- Гарин, – князь, бесспорно, это и дорвавшийся, наконец, до власти инженер Гарин из романа А.Толстого, и французский писатель русского происхождения Ромен Гари.
Волки, вороны.. Этот человек явно считает себя богом Одином – в скандинавской мифологии бога Одина сопровождают два ворона и волки.
- Я –часть той силы, которая всегда хочет блага, и потому иногда вынуждена совершать зло. –Князь почти повторяет слова Мефистофеля: « Я часть силы, всегда желавшей зла, но творившей лишь бдаго.»
огромный пистолет «Стечкин» и сверх того еще маленький двуствольный «Стражник». – реально существующие виды оружия. Автоматический пистолет Стечкина (АПС) – это боевое оружие, «Стражник» относится к средствам самообороны.
Сколько листвы намело. Это легкие наших деревьев.
- стихотворение Арсения Тарковского.
Челябинск, 2003 год.
Андрей Нерлев. Тринадцатый регион. Псевдо-антиутопия
© Copyright: Андрей Нерлев, 2004
Свидетельство о публикации №204040700134
Свидетельство о публикации №204040700134
Рецензии