Ночь египетская

- Ещё вина, красавчик?
- Да, пожалуй что.

Луций осушил золотую чашу тремя жадными глотками. В голове снова слегка зашумело и ему полегчало.
- Иди же ко мне, мой герой!
Она распустила сладко пахнущие локоны ему на грудь и самым кончиком языка очертила его пупок. Щекотно! Луций глуповато хихикнул и запустил пятерню в её роскошную гриву. Впрочем, у Сары шевелюра была даже погуще. А это что? Седой волос? О, Боги… Нет, хватит, я больше не…

…Ночь, едва заметно, теряла свою черноту. Ра проснулся, и уже запрягал золотую колесницу. Плечо ныло под её отяжелевшей головой. Она спала. Спала крепко, нечасто, но громко всхрапывая. Громко и противно. Луций и сам храпел, но не любил, когда храпят другие. Тем более на его плече. Да ещё эта густая струйка слюны, которая вот-вот коснётся его груди… Его передёрнуло.
- Что? А… Дорогой. Ты не спишь, возлюбленный мой?.. Мальчик мой, ну поцелуй свою девочку…

Её дыхание опять стало жарким и учащённым. Но теперь, Луция больше волновал запах, а не температура. Из её рта просто разило. Всё съеденное и выпитое, смешавшись с потом и любовными выделениями теперь мерзко воняло. Неужели и он так пахнет?

- Может фруктов?
- Да пожалуй. И вина побольше.
- Ах ты, мой проказник!

Она встала, и поплыла к столу. Да, всё, что говорили о её походке, истинная правда. Царственная, нет божественная грация. Он невольно залюбовался. Она не только ничуть не стеснялась своей наготы, но несла её словно парадные одежды. Она вернулась с уже налитой чашей и подносом с яствами. К еде он едва прикоснулся, но чашу осушил с удовольствием. Да, такого вина ему ещё никогда… Луций снова помрачнел. Ещё никогда, и уже никогда. М-да. И оно того стоило? Украдкой, как ему казалось, он оглядел её тело. Да, для её возраста, в общем-то действительно неплохо. Грудь, хотя и немного обвисшая, сохранила привлекательную упругость, ноги отличные, вот только складки на животе… Да и морщины на шее. Так вот, зачем ей столько золота на шее и груди.
- Я тебе больше не нравлюсь?
- Да нет, что ты. Я в восторге. Просто… Просто любуюсь.
- Ой ли?
- Нет, правда. Да ты ведь и сама знаешь.

Луцию хотелось сказать совсем другое, хотелось бросить ей грубую правду в измятое сном, накрашенное, как у куклы лицо, отплатить обидой за обман… Но во-первых для этого он был слишком хорошо воспитан, а во-вторых… Во-вторых его ведь никто не обманывал, и что хотел он получил. Другое дело, что он не знал чего хотел на самом деле, но это уже его проблема. Снова вспомнилась Сара. Её прекрасное юное тело. Конечно она не была столь изощрённа в любовных играх, но в конце концов, разве невинность менее ценна, нежели равнодушная опытность? И разве, раз ему так уж хотелось, не проще, и не дешевле ли было воспользоваться услугами… 

- Тогда поцелуй меня. Я так хочу твоей любви! Ты лучше всех, кто…
- Прости. Вряд ли у меня получится снова. Ночь была бурной и я…
- О, не волнуйся, твоя девочка всё сделает сама…
- Ты не понимаешь, я действительно пуст. Пуст, как эта чаша.
- Я знаю, что тебя гложет. Ты боишься утра?
- И это тоже. Взгляни на небо. Ра проснулся и уже запрягает свою…
- Дурачок мой. Ты меня совсем не слушаешь. Разве я не сказала, что в жизни не знала любовника, лучше, чем ты? Так неужели ты думаешь, что я позволю тебе умереть, едва познав счастье единения с тобой?
- Но ведь ты… Твоя клятва…
- Не забывайся, глупец! Я царица! И вольна делать то, что мне вздумается. Я сдержу клятву. Но не твоя сладкая шейка пойдёт под нож. В конце концов, кто отличит одного юношу от другого? Я выпущу тебя через тайную дверь, а следующей же ночью ты снова придёшь в мои объятья…

Луций смотрел в её прекрасные глаза, полные слёз, любви и нежности, и не верил своему счастью. А когда поверил, то проклял себя за ничтожные, недостойные мысли, за невысказанные обидные слова, готовые было сорваться с языка. Подумать только, он едва не обидел красивейшую из женщин, когда-либо рождавшихся на земле! Лишь теперь осознал он, что красота  её божественна, потому, что это не только красота тела, но и красота духа, духа столь чистого, доброго, великого, столь… Столь прекрасного. Не сдерживая больше подкативших слёз, он кинулся к её ногам…

… Луций шёл, почти бежал по бесконечному мрачному коридору. Воздуха не хватало даже факелу, который сильно дымился, но почти не освещал дороги. Однако Луцию всё было нипочём. Он жив. Он жив и он счастлив. И разве может какое-то глупое подземелье испортить его прекрасное настроение. Интересно всё-таки, куда оно его выведет. Впрочем, какая разница! Он готов был пробежать ещё тысячи лиг… А вот и лестница. И дверь. Всё как она говорила!
Луций стрелой вылетел навстречу ласковому солнечному свету, и даже не услышал свиста секиры… На катящейся по ступеням голове сияла счастливая улыбка.

                24.08.03г. Майма.