Джентельменка

Если  дверь в помещение открывается наружу, она входит с левой ноги, если вовнутрь - с правой. Она и сама не знает об этом, но я замечаю.

Если она в первый раз курит с человеком, то просит выдувать отработанный дым строго вверх. Чем неизменно удивляет.
Если она запускает руку под джинсы и чешет левую ягодицу - быть дождю. Барометр, бля. В таких случаях я обязательно беру зонт, потому что лучше, чем ее левая ягодица, погоду никто не предсказывает.

Мы познакомились полгода назад. В троллейбусе. Как меня угораздило в тот день прокатиться в муниципальном общественном транспорте - я не помню. Наверное, захотелось острых ощущений. Я их получила. Давно известно, что добиться большей близости, чем в переполненном троллейбусе (автобусе, трамвае, метро), просто невозможно. Толпа повернула ее лицом ко мне и плотно прижала. Отступление невозможно. Шаг влево, шаг вправо - исключено. Отвернуться - дохлый номер. Больше смотреть некуда. Она растерялась. Не знала, что делать с левой рукой, поневоле  приобнявшей меня за правый бок. Вежливенько так выдавила: "Извините…" Но руку убрать не смогла. Такой растерянной я вижу ее максимум раз в месяц, когда она, случайно обидев меня, начинает выглядеть, как первоклашка с огромным белым бантом на макушке, впервые получившая двойку. Да еще по природоведению. Или как это сейчас там называется. Мамочка, я ведь не разбила вазу, не таскала кошку за хвост, не порвала платье - почему же двойка?

Если бы я была страшненькой и серенькой, она, наверное, смотрела бы с ухмылкой на то, как я опускаю глазки и пытаюсь высвободиться из ее невольного объятия, но я не страшненькая и не серенькая, поэтому глаза опустила она.  Ее взгляд предательски пополз по моей шее, ключицам, груди. Не знаю, краснела ли она когда-нибудь раньше. Я тогда подумала, что с ней это случилось в первый раз. Когда она набралась храбрости и снова посмотрела мне в глаза, то не придумала ничего более умного и заявила:

- Меня Люсей зовут.
- А меня Нюсей. Приятно познакомиться.

Потом она вышла на моей остановке, проводила до дома, до квартиры, поцеловала мне ручку и оставила свой телефон, сказав, что если я не позвоню в течение недели, она приедет сюда на бронетранспортере и расстреляет из пулемета всех моих поклонниц.

Если я долго разговариваю по телефону с очередной воздыхательницей, она упирается мертвым взглядом в монитор, а сигарета в ее руке начинает дрожать. Я знаю, что сначала она полчаса будет молчать, потом наденет ремень с висящим на нем охотничьим ножом, перевяжет голову черной ленточкой, закрыв по-пиратски один глаз, наденет Бог знает откуда взявшуюся в нашем доме шляпу, а потом начнется шоу. С воплем "Пятнадцать человек на сундук мертвеца!" она схватит меня за плечи (не больно, не больно!) и прижмет к стенке. Затем достанет нож, возьмет его в зубы. Через секунду вернет в ножны и скажет хриплым голосом:

- Эта похотливая сучка опять домогалась тебя? Хочешь, я с ней разберусь?

Так она ревнует. Потом еще  полчаса мы будем хохотать, как полоумные.

Если кто-то разозлил ее  сегодня на работе, она приходит домой с цветами. На работе ее злят ежедневно. Серьезный удар по семейному бюджету. Если она берет, то делает это уверенно и настойчиво. Отдается стыдливо и боязливо. Всегда извиняется за обязательное троекратное, чересчур громкое, по ее мнению, "Ах!". Никогда не признает вслух, что обожает, когда я целую внутреннюю сторону ее бедра. Гордится татуировкой на шраме от  аппендицита. Ненавидит, когда я уезжаю к родителям с ночевой - не умеет спать без меня и не спит. Выкуривает 25 сигарет за ночь.
Если ей на улице понравится какая-нибудь девушка, а я это замечу, она утверждает, что девушка "страшно похожа" на меня, даже если та брюнетка с длинными волосами.
Она всегда просит меня "быть доброй", когда ее родители приезжают к нам в гости. Ее мама говорит мне:

- Наташа, чем ты сверлила дырки в стене, чтобы подвесить гардину?
- Я их долбила вручную, потому что кто-то зажилил дрель.
- САМА?
- Конечно, нет, Ольга Николаевна. Мне помогал Иисус.

Ольга Николаевна смеется моей "шутке" и больше не задает вопросов.
После отъезда ее родителей мы двое суток не вылезаем из постели - снимаем стресс.
Если она злится на меня, то прилюдно целует взасос. Она знает, как я это ненавижу. А потом громко выпаливает:

- Любимая, куда ты вчера задевала мои плавки? Я искала их по всей постели, но так и не нашла!

Если она приходит домой раньше меня, то обязательно пишет мне сказку. Как правило, про ежика, который долго ждал возвращения своей любимой и чуть не подох от тоски.
Если она хочет, чтобы я спела ей под гитару, а я пытаюсь откосить, она валится на пол и изображает инфаркт, потом эпилептический припадок, далее следуют белая горячка, радикулит и еще какие-то не известные мне болезни. Если я все еще отказываюсь давать сольный концерт, она начинает повсюду ходить за мной и громко канючить. На пятьдесят третьей минуте я, как правило, сдаюсь.

Она красиво держит бокал с вином и будит меня запахом апельсинки. В отличие от меня, всегда помнит, сколько сахара надо класть в мой кофе, и когда мы в последний раз платили за телефон.  На все праздники она дарит мне книги. Праздники она придумывает сама. Она ерошит мне волосы и оставляет засосы только на ключицах. Она зовет меня соблазненком  и оргазмиком. Она бесподобна в постели. Она пишет мне стихи. Она уверена, что я не в состоянии вымыть себе спину  и всегда берет эту обязанность на себя. Она подарила мне собаку. Она читает мне на ночь сказки. Она смущается, когда я говорю, что люблю ее. Она умеет играть в футбол. Она гладит мои рубашки. Она красит мне ногти. Она поет мое имя.

Она сейчас сидит на полу, уткнувшись лицом в мои коленки. Рукой гладит мою щиколотку. Она не знает, что я пишу о ней.
Я люблю ее.