Красота

Ах, воскресное светлое утро! Солнечные лучики заглянули в спалню четы Жолковских.
 Андрей Аркадьевич и Анфиса Львовна прожили в браке уже двадцать семь лет. Бывало разное: и скандалы, полные битой посуды и взаимных упрёков, и бурные ночи, полные… впрочем, не будем вмешиваться в личную жизнь обычных граждан. Обычных, потому что глава семьи - простой фрезеровщик на местном заводе, производящем непонятно что, а его уважаемая супруга - обычный кассир в обычной сберкассе.
Андрей Аркадьевич был статным мужчиной. Настолько статным, что дети, увидев его дородное пузо, частенько спрашивали его: "Дядя, ты зачем арбуз проглотил?". На подобные вопросы отвечал он по-разному: если был трезв (а случалось и такое), то строго грозил пальцем, ежели был под шафе - улыбался и смущённо отщучивался. К слову сказать, Андрей Аркадьевич нередко был под этим самым шафе. А что?! - Работа тяжёлая и расслабиться не грех. Вот и пропускал иногда с друзьями по семь-восемь-девять в прокуренной подсобке с картами, рыбацкими байками да огурцами, кем-то предусмотрительно принесёнными с огорода.
Не подумайте ни в коем случае ничего плохого, граждане! Выпить любитель, но не алкаш. Как и все любил футбол, рыбалку и обсуждать баб. Его половинка, как я уже упомянул, служила кассиром и была едва ли не шире своего мужа. Но - хорошего человека должно быть много. А уж её было так много, что даже ОЧЕНЬ хорошо! Стряпала она пироги с рыбой и грибами и любила Пугачёву. Солнечные лучики заглягули к ним в спальню. Заглянули да и разбудили. Обоих.
- Эх-ма, Андрюша!
- Ой, мать, не тревожь, не тереби старика, воскресенье как-никак. Выспаться охота!
- Вот именно, воскресенье. Сегодня надо отдохнуть. Культурно отдохнуть, слышишь? А то ты всё водку со своими дружками гылкаешь, а про жену-то свою благоверную и забыл. Допился, окаянный! А мне вот Людка на работе-то сказала, мол сегодня выставка будет в дк. Андрюша, родной, айда сходим, а? Просветимся, людьми станем, а? надо же повышать это… как его… во -- свой культурный уровень.
- Пусть пидоры повышают свой кулюторный уровень, а нам - простым мужикам - место у станка, да в поле. Не пристало нам по по выставкам, не пристало, - произнёс мужчина, но увидев хмурый взгляд жены, тут же ретировался: - Хотя, дело-то нехитрое, можно и сходить, посмотреть, чего уж там.
- Ой, Андрюша, какой ты молодец!
Плотно позавтракав, супруги приступили к выбору гардероба. Анфиса Львовна облачилась в своё лучшее платье, оставшееся ещё со свадьбы племянницы Лиды.
 "Ох, и не влезаю уже. Ох, время, время!" -- приговаривала жена Андрея Аркадьевича, который в свою очередь примерял костюм (тоже с лидиной свадьбы) и самодовольно смотрелся в зеокало, потирая трёхдневную щетину:
"Бриться, не бриться. Ну да хрен с ним". Анфиса Львовна, услышав "брить или не брить" своего мужа, грозно произнесла:
- Жолковский! Побреся, чё стыдиться-то!
- Ага, -- обречённо ответил А.А.
Супруги вышли из дома и направились в дк. Пешком. Три остановки по хорошей погоде. Плёвое дело! Как оказалось, весь город пестрил афишами, сообщающими о выставке современной живописи и скульптуры. Совершая променад, чета Жолковских приветствовала знакомых и друзей. Город был небольшим, однако ввиду его близости к столице, культурная жизнь страны не проходила мимо. По дороге А.А., проявив неслыханное мужество,  нашёл-таки в себе силы спросить у жены:
 "Анфисушка, солнышко, жара-то какая -- пивка бы, а -- бутылочку?".
А.Л. холодно взглянула на съёжившегося от страха мужа и снисходительно сказала:
 "Ладно, но только одну!". А вот и дк. Вошли. Приобрели билеты. Не успели Жолковские что-нибудь разглядеть, как к ним подбежала девушка-гид. Этакая худенькая интеллектуалка с полными губками, в очках и глазами энтузиастки, а на щёчке бородавочка. Мило.
 "Добро пожаловать на выставку работ московских, нижегородских и петербургских скульпторов и художни -
ков! В первом зале шесть работ москвича Акакия Смолина". А. Л. восхищённо охала, внимательно разглядывая небольшую кар -тину -- метр на метр, на котором было изображено нечто, напоминающее ядерную зиму на северо-восточном побережье Австралии. Картина называлась коротко и просто: "Мечта".
 "Ах, как красиво, как талантливо!" -- не переставала ворковать А. Л. Её муж стоял неподалёку и пытался понять идею скульптуры со странным названием: "Скрытые связи" -- три или четыре человеческих или не совсем тела непонятным образом переплетены в единое толстое туловище.
 "Бля, какое говно!".
Во вотором зале -- ещё страшнее -- пестрота и непонятность полотен и несуразная загадочность скульптур.
 "Бля, ну это совсем уродство. ****улись они совсем,
 что ли?!".
 "Какая красота, какой талант!".
А. Л., естественно, нихуя не понимала, однако стремление к культурности, к тому, чтобы казаться лучше, чем она была, заставляло её разглядывать труды безумцев и строить из себя восхищённую ценительницу. Игра в солидную и интеллектуально сильную даму настолько увлекла её, что она не заметила исчезновения супруга. А он, не будь дураком, сказал себе:
 "Бля, ну ладно "Бурлаки на Волге" -- ещё понятно: мужики тянут корабль с мели. Рахманинов там и все остальные. Но эти пидорасы со своими полосками, треугольниками и жопами на спине!".
Он вышел из дк и встретил приятеля.
- Андрюха, давай по пивку!
- Конечно, Васёк, конечно!
Его радости не было предела. Сколько пива могут выпить два мужика-работяги за два-три часа? Правильно, много. Соотвественно, и в туалет охота много-много раз. А. А. встал с деревянного ящика и пошёл к забору -- поссать. Очень приятно делать это после трёх литров пива.
 А-а-а-а-а!!
"Красота! Ах, ****ь, красота!" -- подумал разомлевший и пьяный А. А.