Пупик

Вообще-то я жирных баб не люблю. Худенькие как-то больше нравятся. А вот была ж одна, не сказать что худенькая, (но и не сказать что жирная), так я от той вообще без ума был. Даже не столько от неё, сколько от её живота.
У людей неправильное отношение к слову «живот». Вот скажи кому  - «ЖИВОТ!»,  и тот сразу начинает представлять огромные такие жировые отложения в области ниже груди. Ну ладно, если кто о беременных подумает, а так обычно всем кажется, что живот бывает у людей, не следящих за своей фигурой, зажравшихся, или просто больных.
На самом деле живот есть у всех. Живот не может не есть J. Человек может прожить без рук или без ног, а вот без живота не может. Вот так и я – не мог и дня прожить без её живота.
Как её звали – я даже уже сейчас и не помню. Вроде бы Марина. Встречались мы  нечасто, раз-два в неделю. В остальные дни я дико по ней скучал. Поначалу я даже и объяснить сам себе не мог, почему я с таким нетерпением жду нашей встречи. Вроде ничего такого в ней особого и не было на первый взгляд. Когда понял, то сильно удивился. Нет, правда, для меня стало настоящим открытием то, что я скучаю по её животику.
Животик был замечательный. Не был он упругим, как в рекламе какого-нибудь фитнесс-девайса, но и рыхлым, как у женщин, испытавших все прелести деторождения и забывшими о своей фигуре, он тоже не был. А был он таким, какой мне, как оказалось, больше всего нравится. Он был моим.
Прижмешься к нему так губами в неторопливом поцелуе и чувствуешь, как поддается кожа от теплого прикосновения, как бегут мурашки по телу. И сразу же хочется остаться тут, устроится поуютнее, согреть это местечко, которое потом само будет тебя  согревать и лелеять. Проведешь рукой над ним, и замечаешь, как едва заметные тонюсенькие волоски, которые протянулись неприметной тропинкой от пупка к трусикам, трепетно поднимаются, тянутся к теплу твоей ладони, как будто умоляют не уходить. Присмотришься, и увидишь, что в некоторых местах прямо видно биение, передающееся сюда сердечным пульсом,  нарастающим призывным ритмом.
Я наизусть знал количество и расположение родинок на её животике. Мы так договорились, что у неё животик, а никак не пузик, и не пузень. А потом, как-то само  собой возникло это прозвище.
Пупик.
Сначала, конечно, таким величественным и гордым именем именовался  только её пупок. И хотя он был красивым и даже каким-то неприлично аккуратным, я всё же решил, что иметь такое красивое имя ему одному будет чересчур жирно. Так животик стал Пупиком.
Каждый раз при встрече с ней я здоровался и с Пупиком тоже. «Как поживаешь, Пупик? Ты сегодня хорошо покушал, Пупик? Ругаться не будешь?». 
Пупик был номером один  в моём списке её достоинств.
Он был третьим в наших отношениях и совсем не лишним. Я просто балдел от Пупика без всяких мыслей, а она, если вооружиться терминологией какого-нибудь  психоанализа, воспринимала такое мое отношение к её животику, как желание иметь  детей. И эта мысль ей, похоже, очень была по душе.
Вот так вот мы и жили. Раз-два в неделю встречи с ней и с её Пупиком. Как она однажды сказала: «Мой пупик – самая сильная твоя эрогенная зона».  И это было правдой.
В дни разлуки (какое банально-сентиментальное словосочетание!) я очень скучал. Конечно, не только по Пупику. А то может сложится впечатление, что я встречался не с женщиной, а с её животом. Естественно, мне очень  хорошо было с  ней. Так спокойно и так хорошо.
Просто потом, как и всё на этом свете, это всё закончилось. Что-то там мы не поделили, крики, вспышки злости, нехорошие слова что «я для тебя интересна только как сексуальный объект». Вообщем, вспоминать не хочется. Почему я и не говорю много о ней  самой– я просто запретил себе вспоминать её. И даже имя уже толком не помню.  Я оставил себе лишь как приятное воспоминание, память о её сводящем с ума животике. О Пупике. О моей эрогенной зоне.