Телепатия

   История эта повторяется с завидной регулярностью. Уже который год я намеренно проверяю ее «жизнеспособность» во время каждой летней сессии и до сих пор не могу понять, почему именно этот вопрос влечет за собой именно такой ответ. Меняются студенты, специальности и факультеты. И сколько бы ни объяснял, ни заострял внимание, ни требовал хронологической систематизации материала, обязательно найдется студент, а то и не один, с полной серьезностью выдающий этот дичайший анекдот. Может быть, я их гипнотизирую? Или они телепаты? Представляете, как здорово живется студенту-телепату? Можно весь год прогуливать занятия, потом завалить деканат справками (где их берут, объяснять, я думаю, нужды нет), а на экзамене, преданно глядя в глаза въедливому старому пню, оттарабанить любую премудрость без сучка, без задоринки. Скажете: бред. Может, и бред. Даже наверняка бред. Потому что задаю я этот вопрос в том безнадежном случае, когда на любой другой надеяться уже и смысла нет. Зачем я это делаю? А вы попробуйте проставить честно заработанные «двойки» трети потока будущих финансистов, аудиторов и управленцев. Их родители платят солидные денежки, которых вы никогда не видели, не видите и не увидите… Одним словом: «Прощай, доцент!» Трам-пам-пам, по собственному желанию.
   Однако предисловие затянулось. Итак, поскольку все эти случаи практически идентичны, достаточно рассказать об одном.

   Случилось это в июне… 
   – Пожалуйста, Дмитрий Владимирович, не ставьте мне тройку, я ведь весь билет рассказала, только в дополнительных запуталась…
   Это ж надо уметь так трепетно вибрировать полутонами ангельского голосочка, разве что скальный монолит не дрогнет. Однако мы покрепче гранита и мрамора будем, профессия обязывает.
   – Я и не собираюсь ставить вам тройку, Алёна. То, что вы ЗАЧИТАЛИ мне с листочка, никакого отношения к вопросам ВАШЕГО билета не имеет. «Шпорами» пользоваться надо грамотно. Ни на один дополнительный вопрос вы просто не ответили. Пересдача тридцатого.
   Красотка непроизвольно хлопает пятисантиметровыми ресницами, мимические мышцы лица «выдают» выражение полного недоумения и детской обиды, а в совершенно пустых до этого момента глазах мелькает первый проблеск мысли: «Вот сволочь!» Я протягиваю руку к зачетке.
   – Нет, ну, пожалуйста, спросите у меня еще что-нибудь! Я так готовилась. 
   – На пляже, – язвительно замечаю я, рассматривая сочные формы и гладкий загар.
   Приятное, надо признать, зрелище…
   – Ну, что вы! На даче. Я специально туда поехала, чтобы никто не мешал.
   Мое воображение честно попыталось соотнести Алёну с клубничной грядкой и стопкой учебников, но с задачей не справилось. Видимо провал этой операции отразился на моей физиономии скептической ухмылкой.
   – Я, правда, готовилась! – в голосе проскальзывает нотка возмущения пополам с паникой.
   – Вот и еще подготовьтесь.
   Опускаю глаза и начинаю заполнять графы в зачетке. На меня обрушивается сплошная скороговорка:
   – Дмитрий Владимирович, пожалуйста, Дмитрий Владимирович! Не ставьте двойку в зачетку я не могу до тридцатого это последний экзамен я билет уже взяла меня родители дома ждут задайте еще мне вопрос ну на тройку хотя бы войдите-в-положение, Дмитрий Владимирович!
   Та-а-ак, интересно, а чья же тогда была дача? 
   Отрываюсь от писанины и с невинным видом задаю девушке вполне, как мне кажется, доступный глубине познаний будущего специалиста по менеджменту вопрос:
   – Ну, хорошо, Алёна. Каких философов эпохи Возрождения вы можете мне назвать?
   Назовет – не назовет? Я, конечно, не жду от нее правильного ответа, и имя, которое я готов услышать…
   – Аристотель! – радостно возглашает она.
   – Гм-м…

   Телепатия. В следующем году надо бы подумать о Платоне, что ли? Или лучше о Гомере? Для чистоты эксперимента, так сказать. Как вы полагаете?
   А, может быть, перестать валять дурака и сразу всем ставить «хорошо» и «отлично». Ну, кому сегодня нужны эти «кузанцы» и «джорданы бруны»?