Что делать, коль растолстела задница?

  Я стою спиной к зеркалу, и, вывернув до боли в затылке голову, с отвращением рассматриваю растолстевшую за зиму жопу. Жопа – огромная, белая, подернутая лёгкой рябью целлюлита.   Такие жопы часто украшали полотна великих художников эпохи Возрождения.  Такие жопы заставляют престарелых ловеласов всех мастей похотливо прижиматься к ним  в сутолоке трамвая, троллейбуса или метро. Ах, жопа, жопа, с тобой придётся расстаться, так как я  не интересуюсь старыми ловеласами, а ты, моя дорогая – гладкая, но широкая, вряд ли сможешь усладить взор молодого любовника,  к тому же,  горе мне, ты  не вписываешься ни в одни джинсы моего обширного гардероба.
  Девчонки, заклинаю вас: «Не носите  часто просторные штаны  с верёвочкой, стягивающейся на талии!» Не носите – это опасно: штаны слишком просторны и, поглощая бутерброд за бутербродом, прихлёбывая пивко, вы можете упустить тот ужасный момент, когда ваши миленькие ладненькие, упругие попки начнут превращаться в вульгарные жопы, подобные той, которая  отражается в зеркале.
  Итак, жопе – война! Судорожно намечаю план боевых действий – диета, сауна, тренажерный зал! Другого пути нет! Отступать некуда – позади ЖОПА!
  Я сказала: «Диета, сауна, тренажерный зал»?! Да, я сказала, но я  лентяйка, поэтому решила начать с сауны. Волевых усилий никаких – удовольствия море! Лежи, потей, худей. В общем, я надеялась, что таким образом жопа сама собой рассосется. Фигушки – не рассосалась. Сколько мучительных дней провела я в душной парилке, изнемогая от жары! Обессиленная я вытягивалась на скамье, выставив вверх свой мощный зад. Жопа, казалось, жила своей отдельной  жизнью – она мелко подрагивала, словно желе на блюдечке, покрывалась бисеринками пота, но не сдавалась, оставаясь равнодушной к моим страданиям: штаны по-прежнему не лезли, а  ловеласы  липли.
  Ну, что ж стратегический план ещё не исчерпан до конца. Я сажусь на диету, диету строгую-строгую; пытку тренажерным залом   оставляю напотом, как крайнее средство. По утрам я выпиваю  стакан кефира; в обед съедаю какой-нибудь овощной салат и малюсеньки кусочек курицы, с которого предварительно ободраны вся кожа и жир; на ужин - снова этот уже опостылевший кефир. Моё лицо утратило свою свежесть, посерело, ввалились щеки; мои груди сжались в два маленьких комочка и уже свободно могли бы поместиться даже в детской ладошке; но жопа… Жопа так и не утратила своего устрашающего   величия, она даже пыталась главенствовать над всем остальным телом – она тянула его вниз, к земле!
  Как ни печально, придется идти в тренажерный зал. Но сначала в магазин! В магазин – для того, чтобы выбрать спортивные штаны на мою «красавицу». Дело это оказывается довольно сложное. За день я перемерила тысячу  трико, шорт  и лосин. И все они имели один и тот же недостаток – либо были невероятно велики в талии, либо безбожно жали в бедрах.   Совсем отчаявшись, я купила первые подвернувшиеся под руку, из числа тех, что были велики в талии – в конце концов, поковырявшись чуть-чуть иголкой, талию можно будет  убавить до необходимых размеров.  И вот все приготовления позади, теперь – в зал.
  Здесь уже начинается настоящая пытка, пытка не столько физическая, сколь моральная. Кажется, что все эти молоденькие, стройные, подтянутые девочки разом, словно по команде, вперили свои ехидные взоры в мою мощную филейную часть. Пряча глаза, я плетусь к свободному тренажеру и плюхаюсь на сиденье, которое, с раздирающим  душу скрипом, прогибаясь, принимает мою толстую жопу. Час тянется вечность, пытка – бесконечна. Я решаю, что никогда, что ни за что – ни ради какой жопы я больше сюда не вернусь. Я иду по улице – плачет дождь, плачу я, в голове свербит этот вечный вопрос: «Что делать?» Ответ на второй вечный вопрос, - Кто виноват? – я знаю. Я виновата! Виновата я!
  Я прихожу домой и ложусь спать. Мне всю ночь сняться жопы – белые, голые, невероятных размеров. Я хожу среди них, и задаю всё тот же вопрос: «Что делать?»  Под утро мне приснился ответ. Ответ раздался откуда-то из поднебесья: «Любить!». Я проснулась со словами: «Я люблю тебя, жопа! Ты и я одно целое! Я люблю тебя, жопа!»