Багамы

 Плавно скольжу в прозрачной теплой воде над зеленым полем.

Глубины нет никакой – еле хватает, чтобы не бороздить животом по дну. Но встать и пойти нельзя: во-первых, эта трава (именно трава, потому что на водоросли она совсем не похожа) составляет пищу кораллов, и ходить по ней запрещено. А во-вторых, на дне можно запросто напороться на какую-нибудь гадость вроде морского ежа. Я, естественно, не знаток фауны тропических морей. Поэтому, может это и не ёж, а что-то еще. Но по виду именно ежик – круглый шар с колючками.

Есть и еще одна тварь – просто пучок длинных черных игл, торчащий из расщелин в камнях, но это уже там, где поглубже. Хозяина игл я не видел, да особенно и не рвался. Уж больно зловеще эти черные пучки выглядят.
 
 Так что, мы плывем. Время от времени поворачиваю голову и сквозь стекло маски ищу взглядом сына. Вот он - в красивом серо-черном детском гидрокостюме.

 Трава заканчивается. Пошла местность непривлекательная – серая пористая поверхность рифа с торчащими кустами кораллов. Сейчас время отлива и воды еле хватает, чтобы плыть. Здесь нужно быть особенно осторожным – среди черных, фиолетовых и коричневых веток кораллов и плюмажей водорослей много желто-оранжевых кустов огонь-коралла.

Мы с Яшкой уже попробовали его действие, когда в первый раз плавали за риф. Сын зацепил его рукой, а я и руками, и ногами. Печет, как крапива. Собственно, из-за этого я и взял Яшке гидрокостюм напрокат. В принципе, он ему не особенно нужен. Сыну легче проскальзывать между кораллами, чем мне. Да и костюм дает лишь относительную защиту. Большая часть рук и ног все равно открыта. Но для мальчишки важно, что он в костюме.
 
 Неожиданно справа меня обгоняет здоровая барракуда. Однако! До сих пор барракуд мы видели только на глубине и совсем небольших, меньше метра. Эта же угрюмая скотина длиной метра полтора, может чуть поменьше. Поджарая, с нагло выдвинутой вперед нижней челюстью, тварь исчезает так же быстро, как появилась.

 Барракуда - морская щука. Внешне практически от речной сестры не отличается, только окраска другая, светло-серая с темными полосами. Ну, и размеры, естественно. На нас они внимания не обращают, хотя большие барракуды более агрессивны, чем акулы, а по общему итогу нападений на людей – и более опасны.

 Хорошо, что Яшка эту не видел. Я не хочу, чтобы сын испугался.
 Впереди кромка рифа. Скала обрывается вниз на глубину метров пяти. Вода потрясающей прозрачности. Какое-то время просто висим в над дном в теплом океане, рассматривая рыб. Соленость воды такая, что почти не нужно шевелить руками и ногами, чтобы держаться на поверхности.
Яркое солнце припекает спину. Поднимаю голову над водой и смотрю в сторону берега. Там полоса белого песка и пальмы на ветерке колышутся. А на пальмах гроздьями кокосы.
 
 Рай земной, только название у этого места немножко грустное – Риф мертвеца (Deadman’s Reef). Так ведь мертвецов здесь было в достатке. В этих краях разворачивались приключения, которыми я зачитывался в детстве. Остров был открыт Колумбом. А потом кого только черти вокруг этих пальм не носили! Испанцы и флибустьеры, англичане и букканиры, голландцы, французы и просто морские бандюги невыявленной масти.
 
 Здесь брел по песчаному берегу Робинзон Крузо в высокой меховой шапке, с мушкетом на одном плече и попугаем на другом. А если не здесь, то на соседнем острове. Эти пальмы и заросли знакомы мне по иллюстрациям любимой книги моего детства.

Соседний пляж называется веселее - Paradise Cove. Вчера Света рассказывала водителю автобуса о том, где мы провели день, и невзначай образовала из этих двух названий самое, по-моему, удачное - Deadman's Paradise ("Рай мертвеца"). Пристойно и жизнеутверждающе. Чудесная топонимическая находка.

 Завтра Рождество. В Миннесоте снег и мороз. Но это от меня сейчас очень далеко. Заботы, счета, работа, суета – в другом мире, из которого я удрал. И, главное, никакими телефонами меня не достать; мобильники заботливо выключены и оставлены дома. Впереди еще четыре дня в раю. Все наши заботы заключаются в том, чтобы решить, на каком пляже провести этот день.

 Отплываем подальше от рифа. Под нами валуны и расколотые куски скал, а между ними площадки совершенно белого песка. В такой прозрачной воде глубину определить трудно. Ну, это мы сейчас проверим. Глубокий вдох. Резко сгибаюсь в поясе, выбрасываю ноги вверх и пошел. Я без ласт, поэтому погружаюсь довольно медленно. Нарастает боль в ушах. Сквозь резину сжимаю пальцами ноздри и резко выдыхаю носом - продуваю уши, выравнивая давление. Вниз, вниз…. Касаюсь дна рукой и посматриваю под козырек скалы. В сторону шарахаются две разноцветные рыбки.

Переворачиваюсь, смотрю вверх. В вышине надо мной на серебристо-голубой поверхности Яшка. Хорошая глубина – метров десять, не меньше. Поднимаясь, загребаю одной рукой и начинаю вращаться вокруг своей оси. Просто так, чтобы ощущение полета было более полным.
 
 На поверхности резко выплевываю из трубки воду. Она очень соленая, такая соленая, что может и затошнить, если наглотаешься.

 Приподняв маску над водой, определяюсь. За риф мы проплыли в проход между двумя торчащими над водой скалами. Дальше риф тянется над поверхностью. В середине есть еще один проход, но сейчас отлив – может там и не проползешь. Босиком по кораллам не пройдешь – все ноги изрежешь. На Яшке специальные тапки для ходьбы по кораллам, а я поленился одеть. Думаю, мы спокойно проплывем вдоль скалы, посмотрим, что в пучинах творится и вернемся на мелководье с другой стороны.

 Чуть приближаемся к рифу. Хоровод диковинных коралловых рыб. Ярко синяя рыба-попугай, желто-черные полосатые рыбки… есть полупрозрачные, есть желтые с черным пятном…. На нас особого внимания не обращают. Чуть ниже проходит плотная светло-желтая стая из сотен рыб. А сбоку несколько мелких барракуд. Яшка показывает пальцем вниз. Это наш код – сын сообщает, что хочет нырнуть. Внизу песчаная прогалина. Вряд ли он донырнет до дна, но пусть попробует. Киваю головой и показываю ему пальцем вниз.

 Яшка уходит в яркую прозрачную голубизну. Вижу, как он продувает уши, так же, как это делал я. Внимательно наблюдаю и посматриваю вокруг.
 Страшновато мне. Он никогда так глубоко не нырял. Там метров шесть. Для одиннадцатилетнего мальчишки очень много. Мне бы в свое время так нырять! Но у меня не было рядом папы, который бы мог научить всем хитростям и премудростям этого дела. Да и маски для ныряния появились в Союзе чуть позже, когда мне было лет четырнадцать.

 Мы с Яшкой ныряли в чистых холодных озерах Миннесоты. Сын два лета прилежно постигал все, что я ему показывал, в ожидании именно вот этого времени.

 Протягивает руку, касается белого песка и вверх. Умница, сынок! Теперь только держи дыхание. Нужно было оттолкнуться ногами от дна и резко гребануть руками, чтобы набрать скорость. А там она будет сама нарастать, пока трубка не начнет вибрировать.

 А вдруг ему не хватит воздуха? Вдруг он наглотается воды?

 Давай, давай, сынок, чуть-чуть осталось…

 Выскочил на поверхность рядом со мной. Лежит на воде, отдыхает, раскинув ноги и руки. Показываю большой палец. Маска скрывает выражение его мордаши, но по глазам вижу, что улыбается, довольный.

 Не спеша плывем вдоль скалы. Справа дно уходит вниз в голубую глубину. Я очень внимательно посматриваю туда. Акулы здесь есть. Мы их видели позавчера. Здесь есть катера, в днище которых вделаны большие прозрачные окна. Вместе с другими любопытствующими нас отвезли к рифу – не этому, другому. И вот там, где глубина более приличная (но дно, все равно, хорошо видно) среди других рыб явились нам и долгожданные двухметровые акулы. С катера рассматривать их было захватывающе интересно – как в аквариуме. А в воде я не хочу ни с какими встречаться. Правда, по всем данным, это не опасные для человека акулы-няньки, но я вам не капитан Кусто. Плавать мне приходилось в пяти морях и одном океане, но, прежде всего, в родном Черном море, а там из акул только катран обитает, да и его мало, кто видел. Так что к соседству акул я непривычен.

 Внизу материализуются четыре черных привидения. Скаты. Они появились из-за выступа в скале. Скользят вдоль дна друг за дружкой, плавно взмахивая краями своей мантии. Черные с мелкими белыми пятнами. Очень тонкий длинный шип хвоста. Большие, наверное, не меньше метра в диаметре. Завороженно слежу за их полетом. Совершенно неземные существа, прямо-таки, пришельцы.

 Яшка что-то хочет мне сказать. Поднимаю голову, вынимаю изо рта трубку.

- «Что, сынок?» -
- «Папа, пошли обратно» -
- «Сына, они не опасные, не бойся» -
- «Я все равно боюсь» -

 До проема в скалах плыть не так далеко. Черт его знает, удастся ли пролезть там…

Говорю сыну: «Ладно, пошли».

 Неспешно плывем, рассматривая водоросли и мельтешащую вокруг живность. Край рифа. Придерживаюсь за коралловый куст и намечаю себе путь. Вроде слева поглубже и огонь-кораллов не видно. Проскальзываю туда. Мелко, но плыть можно. Дальше дно чуть понижается и можно уже плыть спокойно. Сбоку Яшка что-то возбужденно гугукает в трубку. Что ему нужно? Поднимаю голову. Яшка кричит: «Папа, папа, осьминог!» Показывает рукой на камень.

 Дела! Камень ходит ходуном, а сбоку мешок лазоревого цвета. Точно, осьминог! Наблюдаю, затаив дыхание. Маленький осьминог уже весь на виду. Мешок с извивающимися щупальцами выбирается из-под камня, отталкивается от песка и удирает от нас с удивительной быстротой. Плывем над ним. Вот осьминог уже среди коричневых кораллов и прямо на глазах из лазорево-голубого превращается в коричневого. Притаился…. Я так и не рассмотрел его клюв. Теперь это опять просто мешок – только коричневый. Вдосталь насмотревшись на морское диво, показываю Яшке, что плывем дальше. Вот и поля морской травы, а там и песок, где можно встать.

По пляжу где-то бродят Света с Алиской, собирая огромные витые раковины и прочие дары моря. Сейчас на песочке покурю, пожарюсь и опять в воду.

И день еще впереди долгий-долгий.

Миннесота

Январь 2004