пlastтилиновые заметки - 002

В дверь с аккуратной начиненной до блеска медной табличкой Доктор Ядсон Вадим Эдуардович, осторожно постучали. Вадим Эдуардович, мужчина в самом рассвете сил, лет и социального положения, облаченный в идеально белый халат, оторвавшись от заполнения многочисленных карточек, прокашлялся и пригладил свою черную бородку, чуть пронизанную седыми волосами (коей он дико гордился, ибо считал, что она ему добавляет мужественности):
- Да, да, входите.
Дверь приоткрылась, ровно настолько что бы в образовавшуюся щель мог протиснуться человек; в кабинет буквально просочилась женщина, лет 40 как отметил про себя доктор, довольная не дурна собой, одетая со вкусом, но не броско, в облаке необычайно приятных духов, что Вадим Эдуардович любил особо, лишь глаза, буквально испещренные тонкими красными прожилками беспокойно так бегали из стороны в сторону. Доктор сложил руки на груди: «Хм, довольно странная дамочка, сама вроде как вполне ничего, фигуристая не смотря на года, да и деньги судя по всему имеет не малые в распоряжении. Очередная скучающая барышня подсевшая на морфий, да не похоже вроде…Героинщица? Да больно уж здоровой выглядит. Откуда же суета то такая в глазах….». Оставив мысли бегать в голове, он чуть привстал, немного поклонившись в знак приветствия и указал рукой на кресло перед столом:
- Присаживайтесь милейшая….- он вопросительно посмотрел на нее.
- Анна Парамоновна…Незатейкина, - она чуть присела в легчайшем реверансе, и легкая смущенная улыбка украсила ее милое лицо.
Вадим Эдуардович улыбнулся своей безукоризненной, обезоруживающей улыбкой:
- Присаживайтесь, милейшая Анна Парамоновна. Что же привело Вас ко мне, на что жаловаться изволите?
В открытое окно ворвался легкий июньский ветер, принесший с собой шум улицы и еле уловимые запахи расцветающего лета. Мимо промчалась повозка и в комнату ворвался громкий как выстрел щелчок хлыста и окрик извозчика, женщина вздрогнула, и села в кресло на самый краешек, нервно теребя платок вруках.
- Так на что изволите жаловаться?, - он старался не смотреть ей прямо в глаза, видя ее нескрываемое волнение, боялся своим откровенным взглядом совсем уж смутить женщину.
- Да вы знаете доктор, - начала она, и голос ее пленил Вадима Эдуардовича, он положил руки на стол и расслабился, теперь ему уже было абсолютно все равно о чем пойдет речь, лишь бы этот голос не умолкал, а звучал вокруг, обволакивал его, ласкал, он уже знал не отпустит ее просто так, она придет к нему еще и еще, пока он будет этого хотеть, он будет осматривать ее каждый осмотр, упиваться ее телом,  - Знаете доктор, я пришла потому как с сыном поим Энди беда полная, - это как ушат воды подействовало на Вадима Эдуардовича, встрепенувшись и отогнав волну своих фантазий, он довольно удивленно посмотрел на нее и переспросил:
- Сын? Энди?, - но потом спохватившись и справившись с дрожью в голосе добавил, - А что же с ним?
- Вы знаете, - он аккуратно вытерла краешком платка слезу, чуть было не сорвавшуюся с ресницы, - Энди мой на пластилин подсел, - теперь она уже не скрывая ни чего зарыдала, глухо так, по-бабски, от отчаянья, закрыв рот платком, лишь тряся плечами, ,беззвучно….
- Пластилин, ну стоит ли Вам так расстраиваться милостивая моя. Успокойтесь, - Вадим Эдуардович встал, налил ей воды и подойдя приобнял за плечи чуть поглаживая, - Успокойтесь, дорогая моя. Справимся мы с напастью. Нонче у молодежи модным стало пластилином баловаться, многие обращаются. Но ведь и медицина дорогая Анна Парамоновна, не стоит же опять на месте, боремся…Успешно боремся.
Она отпила воды, все еще всхлипывая, посмотрела на него:
- И правда борется медицина?
- Ну конечно. А за чем же тогда еще мы нужны. Наше первая заповедь велит помогать нуждающимся, излечивать. И вам поможем, милая моя. Вы уж успокойтесь, по что зря слезы лить то.
- Ой помогла бы, доктор. Всея надежда на вас теперь только, на медицину., - она опять захлюпала, утирая капающие слезы, - Я ведь его и к бабкам водила, заговорщицам, и в церкву – а все бестолку, ест и ест его, окоянный.
- Вы уж прекрати право дело слезы лить. Я помочь вам конечно помогу, но мне пациента надо в глаза видеть, я не знахарка какая что бы по рассказу вашему горестному лечить.
- Ой, простите, сын то, Энди, в тамбуре сидит, ожидает. Позову его пойду, - она вскочила, дошла до двери, затем обернулась по смотрела на доктора с надеждой в глазах, - Правда поможете доктор?
- Помогу…
Вадим Эдуардович сел в кресло, дверь приоткрылась в кабинет вошел молодой человек. «Странно, не похож на пластилинщика», - подумал про себя Вадим:
- Как я понимаю – Энди? Проходи, присаживайся.
- Ага, - парень сел в кресло и насупившись уставился в окно, нервно теребя заусенец на пальце..
- Значит пластилином балуемся…И давно ль,  позвольте узнать?, - Вадим Эдуардович встал, подошел к молодому человеку и взяв за запястье чуть задумавшись глядя на часы начал считать пульс.
- Да нет. С полгода всего.
- С полгода. Ну вы батенька начинаете уже привычку делать из баловства то. Чего вдруг решился?
- Не знаю, - огрызнулся Энди.
- Не знаю. Вот поколение то выросло, ничего не знаете. А пластилин жрать мастера все, - Вадим Эдуардович закончил осматривать парня, качая головой вернулся за свое место, сел вздохнув как то уж совсем неопределенно, достал бланки и начал что то терпеливо писать, затем прервался и посмотрел на Энди, долго, задумчиво разглядывал его, затем сказал «Маман свою позови будь любезен» и снова принялся что-то писать.
В кабинет вошла Анна Парамоновна, напугано смотря то на сына то на доктора. Наконец Вадим Эдуардович закончил писать и встал, протянув бланки он посмотрел на Энди:
- Вот значит вам рецептец на мази, порошки и примочки. Как что делать расскажут в Аптекарной, рекомендую идти к Шульману, на углу Петровской лавка его, он вам все подробно расскажет да и лекарства куда качественнее делает чем другие. Вот с недельку дома пусть отлежится, полечитесь покуда, ну а потом снова ко мне на прием. Без очереди прямо так и приходите, - он льстиво улыбаясь посмотрел на Анну Парамоновну, там смущенно потупила взор, лишь легкий румянец защекотал ей щеки.
Распрощавшись они вышли, Анна Парамоновна уже у самых дверей, уловчившись все же сунула в карман халата сложенную аккуратно сторублевку и записку с адресом так уж на всякий случай, с пометкой что рада будет видеть доктора в любое удобное время до следующей среды, покуда муж в командировке находится по коллежскому заданию.
Закрыв за ними дверь Вадим Эдуардович вернулся за стол, плюхнулся небрежно в кресло и скрестив пальцы долго смотрел в окно, наблюдая как Энди поддерживая свою мать под локоток помог ей забраться в экипаж, как они уехали оставив в воздухе пыльное облако. Затем вздохнул, выпрямил руки хрустнув пальцами, он открыл потайной ящичек в столе и достал небольшую коробку, обклеенную шелком. Положив перед собой он аккуратно снял крышку, внутри лежали аккуратные батончики пластилина. Взяв крайний, он закрыл коробку и снова спрятал в ящичек.
Развалившись в кресле, он как будто бы даже заурчал как мартовский кот после ночных гулянок, закрыл глаза и медленно как только мог положил батончик пластилина в рот и откусил маленький кусочек……