Откровение сниже Carapax

"Как назвать этот момент? Рождением, пробужденьем, или откровением свыше? Этот незабываемый момент, когда душа вдруг раскрывается, впуская в себя нечто, а мир словно бы наполняется светом".


- Петька дурак, курит табак! Бга-га-га!!
Хулиганистый пятиклассник Сергей Епаньков рванул к подъезду.
Рванул так, что подошвы новеньких кроссовок взвизгнули, оставив на асфальте дымящийся резиновый след. Все потому что Петька Боров, которому он по приколу вломил пендаля, юмора не оценил, а швырнул к стенке набитый учебниками (ага, как же - бутербродами!) портфель и разъяренным бегемотом бросился следом.


"Не только светом, но и запахами, звуками, картинками... весомостью, основательностью - реальностью. Мир начинает СУЩЕСТВОВАТЬ. А еще появляется цель, к которой, оказывается, стремится душа".


Строго говоря "бросился" не совсем соответствовало действительности. Сила бипедального механизма Петьки явно не дотягивала и, деленная на бесконечную, практически, массу, придавала ему ускорение столь незначительное, что "броситься" он мог разве что лицом. Точнее, жутким его выражением, так подкосившим впечатлительного Епанькова... Н-нет, тело явно не догоняло.


"Пусть душа стремится неосознанно, не зная истинных мотивов своих желаний, но - у нее появляется смысл, и она начинает движенье".


Нырнув в темноту подъезда Серега на миг замешкался. Он колебался, куда бежать: то ли вверх по лестнице - и там спрятаться на недосягаемой для бегемотов высоте, то ли в тупик - к новенькому лифту, на котором еще не успел покататься. Любопытство превозмогло, и он рванул в неосвещенный тупичок.
"Авось не заметит!" - потешил себя надеждой, вжимаясь одновременно в угол и в кнопку вызова.


"А в чем, как не в движеньи проявляется жизнь более всего? В томленьи духа? Благих намерениях? Неосуществленных мечтах? Ни коим образом..."


Дверь подъезда с петель не слетела - она была хорошая, дверь. Металлическая, обитая декоративной планкой, с самозахлопывающейся пружинкой и мощным волевым замком, выполняющим по ночам роль неподкупной консьержки. Днем она привычно спала, покуда ее покой аккуратно подпирал кирпичик.
С петель она не слетела, но и проснуться не успела - потеряла сознание.


"Ни коим образом, пустое это все. "Лифт в себе", как сказал гениальный мыслитель. Только движением определяется наличие цели, жизненного смысла. Свершениями, а не могучими думами о них".


Постепенно тело Петра достигло соответствующего лицу ускорения (скорости, если строго). Из-за огромной инерции он лишился малейшей возможности маневрировать и стал неуправляем, как НУРС*), а значит и крайне опасным, что полностью соответствовало наличествующему на нем выражению.
Встреча с дверью на нем нисколько не сказалась. Наоборот, субъективно скорость только возросла, превзойдя все мыслимые и немыслимые пределы.


"Только реальная жизнь является критерием нашей состоятельности. Не выдуманная - нарисованная воображением, где мы обязательно короли, а та, что происходит вокруг - с реальными поступками, реальными результатами и реальными для нас последствиями".


Дверь же, застигнутая врасплох, со всего маху влипла в стенку и разом убила в себе всякую индивидуальность (пружинку, кирпич, замок...), заодно потеряв и пассионарность.
Лифт вздрогнул. Нервно, как не ожидавшая такой встречи стена. Но еще нервее содрогнулся Серега.
"Зачем-зачем его ударил я ногою?" - вопрошал он с широко открытыми от ужаса глазами и покаянно отсчитывал последние мгновения перед вечностью. - "Зачем кирпичик возле двери не пихнул?"
Серега видел, как земная жизнь подходит к концу и мысленно готовился к встрече на небесах...


Он был очень молод, этот лифт. Или даже юн? Пожалуй, даже юн...
Если не считать лифтеров - механиков, осуществлявших пуско-наладочные работы (кстати, за главного был наш Димон) - за недолгую свою жизнь он не перевез и десятка пассажиров. Оттого при вызовах пока сильно волновался и нервически вздрагивал. И спешил открыть дверцы, не успев толком остановиться.
Он очень был нетерпелив, этот юный лифт...


Безвременный уход двери остался незамеченным, и Петр продолжил прямолинейное и равноускоренное движение - согласно законам классической механики.
Притормозить у пролета, ведущего наверх, у него не было и в мыслях: во-первых, бесполезно (не вписывался в поворот), во-вторых, идиотская мысль переть пехом могла придти в голову только "этому дебилу Епанькову". Петр же сразу решил воспользоваться лифтом: "Подняться этажей на пять-шесть, и сверху достать гада!"
К тому времени он как раз, по его подсчетам, должен был туда добраться.


"Вот оно, начинается! Настоящая жизнь, полная сюрпризов и опасностей, радостей и печали... погонь и... э-э... и... Короче, дождался!"
Нервно вздрогнув, юный лифт с грацией и изяществом скользнул вниз, навстречу всему вышеперечисленному.
По дороге, однако, им овладело беспокойство. Его охватило предчувствие чего-то необычного, какого-то грандиозного события, долженствующего радикально переменить его жизнь. На него словно сошло откровение свыше. Он еще не понял, как к этому относится, но...
"Некогда, некогда раздумывать, надо спешить!"


Остановиться Петр предполагал традиционно, поделившись кинетической энергией с чем-нибудь плоско-вертикальным. Желательно не очень жестким. Оптимально - непосредственно с дверями лифта. Они и мягче, и чтоб потом войти лишних движений делать не надо.
Серега, по недомыслию оказавшийся на посадочной площадке, по ходу понял свою ошибку. В темноте он плохо видел Петькину траекторию, но кожей чувствовал, что кончается она прямо на нем.
Шустро, как мог, он скользнул из угла в проем, поближе к дверям лифта, надеясь, что проклятая коробка все же успеет придти к нему на помощь...


В это время Судьба, "побуждаемая птицами случайностей, что слетались ей на плечи", как сказал бы Кундера, прихотливо скручивала разноцветные нити, чем-то напоминая завсегдатаев известных заведений, где принято клеить коробочки и сортировать проволочки.
"И они таки слетелись", как сказал бы я.


В момент, когда Серега метнулся к дверям, пытаясь уйти с линии атаки, те энергично распахнулись за ним, пролив в темноту теплый неяркий свет. Петр сразу распознал в мелькнувшем силуэте своего обидчика.
"Навалять ему безусловно надо, но..." - зажмурив глаза, он представил себе последствия лобового столкновения, -
"...но УБИВАТЬ??"
До катастрофы оставались мгновения.


"Вот он, незабывамый миг, когда душа раскрывается, впуская в себя..."
Лифт снова поторопился. Не как всегда, а даже больше (все птицы, птицы) - открыл двери, не доехав сантиметров пятнадцати...
"...впуская в себя нечто новое, и мир словно бы наполняется светом".


От выражения приближающегося лица (заслуживающего скрупулезного описания, но мы и так перебираем все отпущенные лимиты), Серега машинально попятился и...
Возможно, именно это спасло ему жизнь. Зацепившись пятками за край пола, он неловко всплеснул руками и повалился в лифт спиной вперед. Приземлился на пятую точку, издал подозрительный звук и замер, ожидая прихо... прилета, Петра.


Петр, не услышав предсмертного стона и не ощутив под руками подушки безопасности в форме человека Епанькова, от удивления разжмурился... С тем только, чтобы убедиться - все в порядке, стена на месте.
В следующее миг он вошел в нее, как огромный шар, которым крушат стены приговоренных к сносу домов...


Свет, вспыхнувший так уместно и вовремя, погас. И увы, не только в душе несчастного лифта...
От удара в светильниках полопались лампочки, задняя стенка сдвинулась и частично оторвалась, нарушая целостность конструкции, и даже направляющие, по которым лифт еще недавно с таким энтузиазмом двигался к цели, слегка повело и местами перекосило... В общем, он сильно изменился, как-то сразу повзрослел.


На время всякое движение прекратилось, замерло, стало совсем темно и тихо...
"Бабка!" - вспомнилось Петру название шара-убйцы.
"Пи-инце-ет..." - крестясь, коротко помолился Сергей.
"Все получает вовремя тот, кто умеет ждать,"**) - с грустью подвел итоги лифт.

И потерял сознание.



*) Неуправляемый реактивный снаряд.
**) Ги Де Мопассан.