Сказ про Штирлица и радистку Кэт продолжение

Если вы не читали начало рассказа, то начните лучше с него.

***


Рацию из Москвы прислали только через две недели. А пока связи не было Штирлиц и радистка Кэт успели помириться и забыть былую ссору.
Далее происходили следующие события:
Один трамвайный билетёр, который обилечивал немецких граждан, имевших нужду в проезде трамваем, заметил, что в углу вагона уже четвёртый день стоит какой-то чемодан. На пятый день этот билетёр резонно решил, что скорее всего чемодан забыл рассеянный пассажир и как примерный работник сообщил об этом куда следует...
Конечно тут же припёрлись кинологи с собаками и прочая полицейская публика, которые и занялись чемоданом. Специально тренированная собака долго нюхала этот чемодан, а затем  задрав ногу и помочившись на угол означенной ручной клади, деловито сообщила кинологу:
- ***ня какая то получается, господин начальник. В чемодане, скорее всего женское грязное бельё, а что ещё может там находится, определить весьма сложно... из-за кошмарного запаха.
В общем, пришлось кинологу самому лезть в этот чемодан. Открыв крышку, он обомлел... Под ней, среди женских шмоток, использованных гигиенических прокладок и пустых бутылок из-под шнапса лежала шпионская радиостанция!
Уже через десять минут о находке сообщили Мюллеру. Мюллер, конечно очень расстроился по этому поводу и даже нагрубил своему адъютанту Шольцу, что дескать:
- Нехуй лезть с такими херовыми новостями в пятницу вечером! Мог бы и до понедельника потерпеть...
Но потом, трезво поразмыслив, приказал доставить найденный передатчик в Гестапо для обследования.
Дактилоскописты сняли отпечатки пальцев с чемодана и когда сравнили их с другими, уже имеющимися в картотеке, то результат тут же были вынуждены сообщить Мюллеру. Выяснилось, что отпечатки пальцев на чемодане с рацией, телефоне, с которого производились звонки Борману и на члене Холтофа были отпечатками пальцев одного и того же человека - Штирлица!
После этого Мюллеру в душу закрались подозрения насчёт того, что Штирлиц, которому он и так не особенно доверял, возможно, имел контакт с иностранной разведкой нелегально работающей в Берлине. Эта мысль мучила его почти двое суток и наконец он решился послать группу захвата домой к Штирлицу для его ареста.
А в это время Штирлиц натрахавшись до одурения  с Кэт, отправился на день рождения одного нашего разведчика в Потсдам. Вся агентура в германии, скинувшись, купила имениннику в подарок позолоченный "Маузер" и заказала гравёру сделать на нём дарственную надпись:
- "Ворошиловскому стрелку и разведчику - Отто Блюмбергу (Петру Николаеву)".
Разумеется, надпись была сделана на немецком языке. Поэтому, попади вдруг пистолет в руки постороннему, у него и в мыслях бы не возникло, что подполковник Отто Блюмберг  - Советский разведчик.
После того как Штирлиц уехал, Кэт уселась за вязание. Неожиданно с улицы послышался шум подъезжающих грузовиков, а затем и топот солдатских сапог. Выглянув в окно она увидела возле дома длинный строй солдат в форме "СС" и офицера, который, судя по всему проводил инструктаж.
- И чего им тут надо? - подумала Кэт, с недоумением наблюдая, как группа солдат начала окружать дом Штирлица.
В это время в дверь постучали и Кэт пошла открыть незваным гостям...

- Говори сука! - кричал Холтоф, склонившись над связанной Кэт - Ты русская разведчица!
- Нет - отвечала Кэт - Местные мы... немецкие стало быть. А то, что на чемодане с рацией вы обнаружили отпечатки пальцев мои и Штирлица, так это ещё не о чём не говорит. Мало ли за что мы тут в Берлине хватаемся. На вашем члене тоже, вон... отпечатки пальцев Штирлица можно было бы найти. А кто бы подумал!
Холтоф задумался:
- Да уж, у этой дряни железные доводы, прямо не подкопаешься. Но всё же что-то тут нечисто.
 Холтоф в задумчивости почесал яйца и затем спросил Кэт:
- Кстати, а где Штирлиц?
- Он мне ничего не сказал - начала говорить Кэт - И вообще, я его довольно плохо знаю. Я работаю у него экономкой. Уходит он на службу рано, приходит поздно... так что нам не до разговоров. Когда - никогда перепихнёмся перед сном, вот и всё общение.
Первичный допрос так ничего и не дал сотрудниками Гестапо, поэтому было принято решения вывезти Кэт на конспиративную квартиру для дальнейшего разбирательства.

Штирлиц вернулся с дня рождения глубокой ночью. Спьяну он долго не мог попасть ключом в замочную скважину и это его весьма разозлило. Наконец он открыл дверь и вошел в дом.
- Н-да... Темно, как у негра подмышкой. Нихера невидно! И Кэт, сука, как назло куда-то запропастилась...
Наконец ему удалось включить свет и мир приобрёл хоть какие-то видимые очертания. Проходя мимо туалета, он вдруг ощутил, что неплохо было бы в него зайти по малой нужде, которая его уже основательно звала.
Штирлиц писал долго и старательно... В процессе этого важного дела его взгляд не вольньно упал на рулон туалетной бумаги. Что-то в ней чувствовалось необычное и даже можно сказать - настораживающее! Свисавший до пола конец её был исчерчен какими-то красными полосами.
- Что бы это могло значить... - забеспокоился Штирлиц, силясь разобраться в возникшей ситуации.
Наконец он случайно развернул ленту в горизонтальную плоскость и оторопело прочел русские слова начертанные губной помадой:
- МЕНЯ СХВАТИЛИ ФАШИСТЫ. ШИФРЫ Я УСПЕЛА СПУСТИТЬ В УНИТАЗ. ДЕЛО ***ВОЕ, ТАК ЧТО ВЫРУЧАЙ! ТВОЯ КЭТ.
Штирлиа как громом уебало!
- Ну суки... Ну фашисты... Я вам этого никогда не прощу - воскликнул он в возмущении и стал придумывать план освобождения Кэт.
В это время на тайной гестаповской квартире Холтоф приступил к допросу захваченной русской разведчицы. Что они ей не делали, какие только гадости не говорили, Кэт держалась стойко. Тогда Холтоф пустился во все тяжкие и приказал своей помощнице, одной бабе из "СС", принести из соседней комнаты большую коробку...
Ну а Штирлиц уже взял себя в руки и наметил план поиска и освобождения Кэт из грязных лап гестаповцев. Он выгнал из гаража свою любимую тачку, Ауди-ТТ, протер её замшевой тряпочкой, а затем, положив на заднее сидение ручной пулемёт, отправился  выполнять намеченное.

Холтоф открыл принесённую из комнаты коробку и вытащил из неё младенца. У радистки Кэт защемило сердце от дурного предчувствия. Гнусно подхихикивая, гестаповец заявил следующее:
- Значит так... Если не сознаешься, что ты русская шпионка, я открою окно и положу на подоконник этого маленького русского грудного ребёнка... А за окном, между прочим, февраль! Так что он простудится и заболеет. Ты его просто погубишь, если откажешься с нами сотрудничать...
Кэт только крепче сцепила зубы. В это время Холтоф открыл окно и положил ребёнка на подоконник, предварительно раздев догола. Неожиданно ребёнок заплакал и Кэт вдруг поняла, что её пытаются обмануть. Ребёнок хоть и плакал, как все груднички, но плакал явно по-немецки, а не по русски. Однако, для конспирации она естественным образом рухнула в обморок.
Когда Кэт открыла глаза, то первым делом увидела лица склонившихся над ней Холтофа, бабы из "СС" и стоявшего рядом  сними грудничка, на которых явно читался интерес и недоумение.
- Встать! - закричал Холтоф Кэт.
Кэт медленно поднялась и попросила воды. В место этого гестаповец опять схватил ребёнка и хотя тот сопротивлялся, опять положил на подоконник. Кэт вдруг послышалось, что ребёнок назвал Холтофа долбоёбом, но поручиться за то, что это было на самом деле, она не могла, потому что ей опять стало плохо.
Неожиданно прозвучал  выстрел. Слабеющая Кэт развернулась и увидела падающего навзничь Холтофа и рванувшуюся к сартиру бабу из "СС". Оказалось, что у солдата, который охранял конспиративную квартиру, не выдержали нервы и он из жалости к Кэт пришил гестаповца. Потом солдат побежал в коридор, туда, где скрылась баба из "СС" и буквально через несколько секунд оттуда послышался дикий визг, два гулких выстрела и звук спускаемого бачка унитаза. Всё стихло...



Продолжение следует...