Кредиторы богов. Часть III. Герои. гл. 13-16

                       Глава XIII

 Вы встречали эффект deja vu?
 Словно сон иль топтанье на месте –
 Нет покоя чудовищ невесте.
 У Судьбы ль я тебя отобью?
 Мы уже проходили все это:
 Дальний путь, риск, сраженье, победу...
 И презрительное превосходство
 Тех, кто делит над миром господство.

Тали возвращалась домой с чувством исполненного долга. Конечно, Эрлине не слишком повезло, но, в общем, все было не так уж плохо. Глядя на Ромео и Католину, она поняла, что никакая семейная жизнь не бывает безоблачной и бесконфликтной. Временами между братом и его женой возникали ссоры, несмотря на то, что Католина была влюблена в Ромео задолго до брака и страстно мечтала о нем. Чувство Ромео было более сдержанным, но искренним и глубоким. Однако за первый год их супружеской жизни, Тали несколько раз заставала свояченицу в слезах, а брата в состоянии сильного раздражения.
Эталия постепенно свыклась с мыслью, что ее брак с Карлотом неизбежен. Умом она понимала, что это самая приемлемая для нее партия, но на душе по-прежнему скребли кошки. Зачем только судьба послала ей любовь, осуществление которой было изначально невозможным! Теперь, когда прошел год после гибели Танаэля, Тали, наконец, призналась самой себе, что любила траэтрское чудовище. Как жаль, что она не может вспомнить его лица, пусть это была всего лишь маска. Но она хорошо помнила голос, интонации, слова. Помнила ощущение внутреннего трепета от случайного прикосновения его рук. «Бессмертные боги, я бы все отдала за то, чтобы мой второй сон оказался явью!»  Какой чудесный, сладкий сон и такой реальный! Во сне он сохранил человеческий облик, и его поцелуи дарили блаженство... Как горько пережить счастье лишь во сне!
Тали ехала, опустив поводья, конь сам выбирал дорогу, двигаясь шагом.
– Уже возвращаешься? 
Тали подняла голову и придержала коня – на широком суку ближайшего к тропе дуба верхом, словно на лошади, восседал сельн.
– Здравствуй, Оотс. Что скажешь?
– О, у меня действительно грандиозная новость, принцесса! Пожалуй, она тебя заинтересует.
– Спускайся, – улыбнулась старому знакомому Тали. – Я с удовольствием послушаю.
Девушка спешилась. Сельн присоединился к ней на земле.
– Два дня назад я был неподалеку от границы Эффира. И знаешь, что я там обнаружил? – задал он риторический вопрос и закатил глаза, предвкушая впечатление, которое произведет на Тали его сообщение. – На эффирских деревьях набухли почки! Кто-нибудь другой и не заметил бы, только не я.
– Верю, кому как не духу дубовых лесов замечать такие вещи. И что это значит?
– Об этом я и хотел узнать, а потому отправился прямо к дочери Великого Хранителя. Дильесса дружна с сельнами, ей ли не знать, что происходит в Эффире.
– И что она сказала? – спросила Тали больше для приличия, поскольку уже догадалась о содержании сенсационной новости Оотса. Девушка села, прислонившись спиной к стволу дуба, и вытянула ноги.
– Королева Элькирия проснулась! – торжественно объявил сельн. – В Эффир явился сын королевы и разбудил ее! А знаешь, кто это?
– Ларинэ, – с большой долей уверенности предположила принцесса.
– Точно. Как ты догадалась? – удивился дух.
– Шестое чувство. И где он был все это время? Кто похитители? – Тали подумала, что когда-то сама была готова искать сына королевы хоть под землей.
– Об этом Дильесса не знает, да и вообще о пробуждении Элькирии пока не очень распространяются. Есть тут одна странность: кто бы ни были похитители, они обучили его магии. Так что сын королевы совсем не невежда, а вполне зрелый маг, настоящий Мастер Большой магии, – рассказывал Оотс.
– Если я правильно помню Законы, он должен быть высшим стихиидом света. Верно?
– Точно. Кому и быть Карающей Дланью богов?! Теперь грубые Формы поостерегутся нарушать Законы, уж вас-то, людей, оставят в покое.
Не успел он договорить, как земля вокруг Тали зашевелилась и вздыбилась. Из-под осыпающегося верхнего слоя почвы зазмеились не то белые корни, не то туловища гигантских кольчатых червей, они окружили вскочившую девушку, стараясь зацепить ее за ноги. Тали выхватила меч и попыталась разрубить ближайшее кольцо, сталь отскочила от казавшегося таким мягким и податливым туловища.
– Осторожно, Тали! Я знаю их – это ложники Катаранга, – сельн завис в полутора метрах над землей.
Принцесса громко произнесла формулу отталкивания, она возымела действие, но ненадолго. Тали перепрыгнула пару колец, надеясь добраться до коня. Оотс принялся засыпать ложников горящими шарами, которые подхватывал прямо из воздуха. Но тварей было слишком много, они лезли и лезли, высоко вздымая толстые изгибы тел, казалось, вся земля вокруг девушки кишит ими. Она не могла припомнить никакого подходящего средства для обороны от мнимо-разумных существ. Ее отчаянные попытки пробиться к лошади не увенчались успехом, она запнулась за одного из нападавших и упала. Хвост ложника тут же опутал ее ноги, посланец Катаранга потянул жертву в воронку. Сельн прекратил уже бесполезную бомбардировку, опасаясь попасть в Тали, он понял, что не справится с ложниками. Девушка еще расслышала его слова: «Держись, и на этого управа найдется!», – и потеряла сознание.

*     *     *

До дня свадеб (а в один день должны были состояться бракосочетания двух пар – Эталии с Карлотом и Лолии с Калио) оставалось чуть больше недели. Все ожидали со дня на день возвращения Тали. Гонец с вестью о рождении дочери Эрлины прибыл неделю назад. С утра Ромео не находил себе места, внезапно им овладело непреодолимое желание выехать за пределы столицы, как будто кто-то звал его туда, где зеленел близлежащий лесок. Никому не говоря ни слова, молодой король отправился на прогулку. Едва Ромео въехал под тихо шелестящие кроны деревьев, как его окликнул Ооотттс.
– Ты здесь? Что случилось с Тали? – сердце близнеца не обманывало его.
– Ее схватили ложники Катаранга, – без обиняков сообщил сельн.
– Ты знаешь точно?
– Я был при этом, но ничего не смог сделать, – сокрушенно расписался в своем бессилии дух.
– Бессмертные боги! Когда же это прекратится? Катаранг – это тот, что был  Владыкой Тьмы до Танаэля? Что ему нужно от Тали? Опять ваш оркулл напророчествовал? – в голосе Ромео возмущение смешалось с волнением и злостью.
– Ничего ни о каком пророчестве я не слышал, – закачал головой Ооотттс, – а Катаранг тот самый. Зачем ему Тали, не знаю. Спасать ее нужно.
Ромео помнил, что рассказывала ему сестра об участи потомка богов, однажды попавшего в лапы фибиида земли. Внутри у него похолодело.
– Я возвращаюсь в замок. К вечеру мы выступим. Надеюсь, ты проводишь нас в Заповедные земли, Оотс? – Ромео был слишком взвинчен, чтобы рассыпаться в благодарностях за полученное известие.
– Я встречу вас в Соединительном лесу. А пока попрошу помощи, без мага вам не справиться, – дух исчез, не прощаясь, а юноша галопом помчался назад в столицу.
– Мы не должны были отпускать ее одну, – Карлот на ходу проверял свое снаряжение.
– Без заколдованных мечей ей не помог бы и целый отряд, ты знаешь не хуже меня, – возразил Ромео. – Какой прок говорить теперь об этом? Будем спешить, как можем. Тали кое-что знает о чудовищах, уж если она говорила, что Катаранг гораздо более злобен и жесток, чем Танаэль, думаю, так и есть.
Во дворе замка уже стояла наготове сотня рыцарей. Не было времени собирать большие силы, да они и не могли увести с собой все войска Союза и оставить своих подданных и союзников без защиты. К счастью в Сиену уже прибыл Калио, на него, как на испытанного друга и будущего зятя Карлот оставил армию. Простившись с Католиной и Лолией, короли тронулись в путь.
Неделю спустя уже хорошо знакомая Ромео дорога привела их к Соединительному лесу. Ромео ожидал, что сельн появится как обычно во время ночной стоянки, но этого не произошло. Не оправдались и надежды – впрочем, весьма и весьма слабые – обнаружить следы прошлогоднего похода. Нигде не осталось и намека на то, что не так уж давно по этим местам дважды промаршировала целая армия. Поэтому утром сиенец повел отряд на свой страх и риск. Лесная тропинка, по которой они двигались, позволяла проехать рядом двоим. В какой-то неуловимый миг дорогу  перегородил всадник, его появление было бесшумным и потому неожиданным. Всадник повернул лицо в сторону приближающихся людей. Он был молод и, безусловно, привлек бы своею внешностью взоры женщин, если бы таковые здесь были, на мужчин же произвела впечатление не его красота, а то ощущение силы и уверенности, которое исходило от его движений, взгляда, выражения лица. На незнакомце не было доспехов, но вряд ли кому взбрело бы в голову принять его за крестьянина или торговца.
– Приветствую вас, господа, – отсалютовал он невесть откуда появившимся в руке мечом, как было принято по рыцарскому кодексу чести. Ромео и Карлот придержали коней и ответили ему тем же. – Вы ищете Тропу в Свободные земли, не так  ли? – вряд ли это был вопрос, скорее утверждение.
– Да, у нас есть там одно неотложное дело, – ответил Ромео.
– Ваше дело – мое дело, Ваши Величества, – заявил незнакомец.
– Вы знаете, кто мы и какое у нас дело. Но мы не знаем, кто вы, рыцарь, и почему вас заботят наши дела, – вступил в разговор Карлот.
Однако догадаться было не сложно, и люди были готовы услышать уже известное имя.
– Мое имя – Ларинэ, – подтвердил тот, не сомневаясь, что его узнали.
– Вы – волшебник, разделавшийся с Багрийским чудовищем, а также освободивший наших людей, пропавших в прошлом походе. Нет человека, который не слышал бы о вас, – любезно перечислил заслуги Ларинэ Ромео.
– Прошлое в прошлом, – отмахнулся тот. –  Мой отец был человеком, и это одна из причин, по которой я предлагаю вам свою помощь. Вы согласны принять ее?
По непонятной ему самому причине Карлот ощутил странную неприязнь к внезапно явившемуся им на помощь полуволшебнику. С другой стороны, он отлично понимал, что отказываться от союзника-мага неразумно. В свое время Нат тоже не слишком нравился атрейцу. К тому же у Ларинэ имелась определенная репутация, и не было никаких оснований не доверять ему. Ромео же подумал, что, возможно, было бы лучше заручиться поддержкой настоящего волшебника, а не половинчатого, но сам Ларинэ произвел на него вполне благоприятное впечатление.
– Мы благодарны за ваше предложение и принимаем его, – сказал король Сиены.
– В таком случае прислушайтесь к моему совету: не нужно вести с собой отряд. Количество в данном случае ничего не решает, я знаю, что говорю. Отпустите людей. Я проведу вас двоих, и либо мы справимся сами, либо погибнем мы одни.
Что-то заставляло принять правоту его слов. Короли переглянулись и последовали несколько необычному совету. Когда отряд, получив приказ, развернулся, волшебник направил своего коня почти перпендикулярно тропинке:
– Следуйте за мной, господа, время дорого.
Вначале они как обычно выехали к реке, пересекли ее и направились к холмам. Там устроили первую в заповедных землях ночевку. Люди и их лошади изрядно устали, чего нельзя было сказать о волшебнике и его коне. Один он, должно быть, мог продолжить путь, но не собирался оставлять спутников.
– Куда мы направляемся, Ларинэ? – спросил Ромео после ужина у походного костра.
– В Аддрагон – царство Катаранга.
– С какой целью он совершил похищение? – Ромео полагал, что волшебник может быть осведомлен лучше сельна.
– Есть одна версия, Ваше Величество...
– Прошу вас без церемоний, просто – Ромео, – предложил сиенец.
– Не возражаю.
– Простите, что перебил вас. Так, какая версия?
– Ничего. Мое предположение сводится к Черному жезлу власти, атрибуту титула  Владыки Тьмы. Вам приходилось слышать о нем? – Ларинэ адресовал свой вопрос обоим собеседникам, они только отрицательно покачали головами. – Жезл – сильнейший магический предмет. Без него невозможно убедительно доказать право на этот титул и эту власть. Катаранг претендует на них, а Черный Жезл остался в Траэтре.
– Понятно. Но какое отношение ко всему этому имеет моя невеста? – Карлот недружелюбно посмотрел на Ларинэ.
– Вам должно быть известно, что вы не первый жених принцессы Эталии, король Карлот, – ответный взгляд волшебника также не отличался большой теплотой, – она была невестой Танаэля вне зависимости от вашего отношения к данному факту. В нашем мире существуют определенные закономерности и связи. Прямая кровнородственная связь, так же как и супружеская позволяет один раз попасть в царство, закрытое после смерти хозяина.
– Но Эталия не была женой чудовища, а только невестой, – поморщился атреец, ему было крайне неприятно само напоминание об этом.
Загадочная улыбка неуловимо промелькнула на губах Ларинэ:
– В данном случае это не важно. Здесь значение имеет слово, добровольное соглашение о вступлении в брачный союз. Более того, если Катарангу удастся убедить принцессу заключить подобное соглашение с ним, именно убедить, а не принудить, он станет наследником Танаэля и сможет сам попасть в Траэтр. Конечно, царство не примет его в качестве хозяина, но войти туда и отыскать жезл он сможет. Так что вам придется отбивать принцессу у очередного кандидата в женихи, Ваше Величество.
«Я и сам недооценил противника, надо же – додумался до такой комбинации, демон ему в кристалл и мне заодно», – ругнулся про себя маг.
Антипатия, возникшая у Карлота по отношению к Ларинэ, уже бросилась в глаза Ромео, сиенец не мог понять ее причину, но, заметив, что в разговоре возникла напряженность, поспешил повернуть беседу несколько в другое русло.
– Мне приходилось слышать кое-что о Катаранге. Он проиграл титул Танаэлю на поединке. Насколько он слабее хозяина Траэтра?
– Не будем обольщаться. Катаранг – серьезный противник. Он сильный маг во всех отношениях. В Аддрагоне нас не ждет легкая победа. Так что если вы не хотите сложить головы по какой-нибудь нелепой случайности, не поступайте вопреки тому, что скажу я, – Ларинэ смотрел Ромео в глаза, и тот понял гораздо больше, чем было сказано вслух. В отличие от Карлота, Ромео знал, что их заслуга в траэтрской победе более чем сомнительна. И теперь у него не осталось иллюзий по поводу того, что с Катарангом будет легче справиться, чем с Танаэлем. Даже наоборот.
– Вы собираетесь командовать нашими действиями снаружи? – Карлот не мог не вложить в свою интонацию максимум насмешки и презрения.
Ларинэ как будто не заметил попытки атрейца нанести ему оскорбление, какого не стерпел бы ни один рыцарь.
– Аддрагон – не Траэтр, между ними есть одна небольшая разница. Тот, кто помогал вам против Танаэля, не вошел в его царство потому, что планка нейтрализации силы равнялась десятому уровню. В Аддрагоне она достигает только седьмого, так что даже мое присутствие там не будет совсем бесполезным.
– Значит, вы сможете применить магию, Ларинэ? – Ромео опасался, как бы враждебность Карлота не заставила волшебника отказаться от предложенной помощи. В то же время у него возникли сомнения относительно способности Ларинэ противостоять тому, кто однажды сумел овладеть громким титулом Повелителя Зла.
– Да, – коротко подтвердил маг.
– Поймите меня правильно, я не имею в виду обидеть вас, но не считаете ли вы, что нам следовало бы поискать еще чьей-нибудь поддержки?
– Понимаю. Два человека и третий получеловек. Нам ли тягаться с таким противником? Вот только выбора нет. Вы недостаточно знаете магов, король. Если кто-то из них пожелает присоединиться, то сделает это сам, искать и упрашивать бесполезно, – уверенно заявил волшебник.
– И все-таки. Вы не знаете Ната? Он помог нам однажды, возможно сделает это еще раз, – Ромео надеялся повстречать своего спасителя.
Ларинэ покачал головой:
– По общему мнению, Нат – не подлинное имя. Неизвестно кто и почему назвался им и с какой целью выступил на вашей стороне. Я бы не стал рассчитывать на его появление. У каждого свои секреты.
– И у вас тоже? – не без ехидства вставил Карлот.
– И у меня, иначе я не был бы магом, – совершенно серьезно ответил Ларинэ.
– Пора отдыхать, – Ромео встал и потянулся. – Как далеко находится Аддрагон?
– Гораздо ближе, чем Траэтр. Послезавтра будем на месте, – Ларинэ откинулся на спину и закрыл глаза.
Ромео вполголоса обратился к атрейцу:
– Карлот, пойдем, проверим лошадей.
Они отошли в сторону.
– Что с тобой, Карлот? Что ты вдруг на него взъелся? Я просто не узнаю тебя. С твоим опытом военных компаний, с твоей выдержкой… Опомнись. Ты старше, и я, возможно, не вправе делать тебе замечания. Но прошу, как друга, будь благоразумен.
– Сам не понимаю, что на меня нашло. Он мне не нравится еще больше, чем тот старик. Между прочим, в них есть что-то общее, не замечаешь? Эта манера выставлять нас идиотами. Я терпел такое отношение от волшебника, но от какого-то получеловека.., – Карлот завелся собственными словами и теперь буквально кипел от ярости.
– Успокойся. Ничего такого Ларинэ не сказал. Он все же принадлежит миру магов и лучше нас знает, что делать. Мне он тоже напомнил Ната, наверное, все волшебники чем-то похожи. Лицо совсем другое, но взгляд... Мы для них – открытая книга, они могут видеть нас насквозь, если пожелают. И ничего тут не поделаешь. Думаю, именно это тебя и раздражает.
– Ладно. Я буду держать себя в руках. Незачем с ним ссориться. Какой ни есть, а все же маг, – Карлот несколько остыл.


Глава XIV

Ваш превосходный план достоин,
Поверьте, всяческих похвал.
Жаль, ваш предшественник не знал
Ваш гений – умер б он спокоен.
Два беспринципных существа
Мы ль столковаться не сумеем?
Глупец мечты лишь не лелеял
Попрать законы и права...
Все так, но только на поверку
Еще глупее вдвое тот,
Кто здесь подвоха не поймет,
Всех на свою равняя мерку. 

Тали открыла глаза и поняла, что находится в пещере. В ней было сумеречно, как вечером после захода солнца. Девушка сидела на низком топчане, застеленном звериными шкурами. Она сразу вспомнила свою безрезультатную попытку отбиться от червей-ложников. «Ложники Катаранга, – промелькнуло в ее памяти. – Только этого не хватало». По спине пробежал противный холодок. Все было иначе, чем в тот раз, когда она сама шла навстречу неизвестности по имени Танаэль. Теперь она достаточно ясно представляла, с кем имеет дело, и это знание никак не добавляло ей оптимизма.
– Вот мы и снова встретились, Повелительница, – язвительный хохот отразился от сводов пещеры.
– Не вижу повода для веселья, – Тали гордо вскинула голову.
– Отчего же? Вы не рады увидеться с одним из своих подданных? Со смиренным рабом Великого и Всемогущего Танаэля? – в каждом слове звучала злобная издевка.
– Пока я еще никого не вижу, – ей было нелегко сохранять показное спокойствие. Увы, она не на приеме в Траэтре, и за ее спиной не стоит хозяин базальтового дворца.
Катаранг всей громадой возник перед ней и заполнил собой половину пещеры. Сердце девушки болезненно дернулось, за год она не то чтобы забыла, как выглядит фибиид земли, просто ее представление утратило четкость. Тали выжидающе молчала. Снова зазвучал глухой низкий голос:
– Полагаю, вы меня узнали. Я Катаранг, я был  Владыкой Тьмы и буду им отныне вновь, пока не истечет срок моей жизни.
– Очень любезно с вашей стороны сообщить мне новость лично. Но стоило ли так утруждаться, посылать за мною нарочных? Если вам нужны мои поздравления, можете их принять, – Тали не ждала, что чудовище оценит ее горький юмор, но так было легче скрыть страх.
– Мне не нужны поздравления. Мне нужен Черный жезл власти, – напрямую объявил фибиид.
Его заявление придало Тали уверенности. Если ему что-то от нее нужно, он ее не тронет, во всяком случае пока не получит желаемого. Теперь следовало выяснить, чего именно он хочет, а затем можно будет выбрать определенную линию поведения.
–  Понимаю. Но ведь у меня его нет, Жезл в Траэтре.
В свое время Тали хорошо выучила роль Повелительницы, она прекрасно помнила наставления и советы Танаэля:
«Никогда не смотри в глаза драконидам, старайся направить взгляд вскользь или поверх головы. Напротив, глаза фибиидов – их слабое место. Выглядят они неприятно, но фибииды подсознательно реагируют на прямой взгляд, как на доказательство силы, возможно потому, что их предки – фибии – слепы».
Трон, на котором она восседала во время церемонии, был установлен на трехметровом возвышении, тогда выполнение рекомендации, касающиеся красноглазых чудовищ, труда не составляло. Теперь это было сложнее, –голова Катаранга терялась где-то под потолком в полумраке плохо освещенного помещения.
– Жезл в Траэтре, а вы – в Аддрагоне. Вам это о чем-нибудь говорит, принцесса?
– Пока нет. Но, как я понимаю, вы желаете добраться до него, и по какой-то причине нуждаетесь в моем содействии. Разговор, видимо, будет долгим, поэтому я бы попросила вас уменьшить ваши размеры. Мне не хватает воздуха.
– Этот жмореныш знал, кого выбирать себе в королевы. Нам в королевы, – добавил с гнусной ухмылкой на смазанном лице  фибиид.
Тали вздрогнула. Что это значит? Неужели пророчество еще не исполнилось? Ведь Танаэля уже нет. А титул? Титул так и не перешел к другому. Она – связующее звено. «Ах, Танаэль, если б ты только мог знать!»
– По крайней мере, вам бы следовало уважать его память. На ристалище Черного каньона Танаэль оказался сильнее.
– Да! – почти выкрикнул Катаранг. – Проклятый двухголовый уродец, с двумя-то головами он за сто лет успел недурно поднатореть в Большой магии. Малолетний выскочка! Он опозорил, унизил меня. Прикидывался всемогущим, бессмертным. И чего стоило его могущество? Фикция, пустой звук! – красные глаза пылали бешенством. Девушке стало жутко, от Фьерно она знала, что Катаранг – существо психически неуравновешенное. Если позволить злобе затопить его разум, он может просто разорвать ее на части, забыв, что с ее смертью утратит возможность дотянуться до Жезла власти, в чем бы эта возможность ни заключалась.
– Стоит ли так расстраиваться теперь, когда Танаэля уже нет? – осторожно начала Тали. – Вы одержали много побед, а поединок с неизвестным противником всегда чреват опасностью недооценить его. Здесь нет позора.
Ярость не успела лишить фибиида способности мыслить, слова пленницы дошли до его сознания. Отчаянное положение, в которое она попала, только помогло Тали собрать в кулак всю волю, ум и изобретательность. Катаранг не ожидал от нее такой стойкости и здравомыслия. Возможно, его приступ бешенства в какой-то мере был показным. Обычная тактика запугивания в девяноста случаях из ста дает прекрасный результат: тот, кто боится, легко уступает. Но бывшая невеста Владыки Тьмы была не из пугливых.
– Значит, недооценил? – уже другим тоном заговорил хозяин Аддрагона. – Возможно. Это уже действительно не имеет значения. А вы, принцесса, ценили его по достоинству, не так ли? Ваше согласие на брак было добровольным. Почему?
– Почему? Хотите узнать? Я вам скажу, Катаранг. Только прежде дайте подтвержденное слово, что не будете давать волю своей ярости, это также в ваших интересах, как и в моих, – Тали не забыла, что и на Катаранга распространяется власть стихий. Она надеялась, что его пятый уровень интеллектуальности достаточен для ведения разумных переговоров. Соблюдая свои интересы, особенно при подтвержденном слове, фибиид будет вынужден обуздывать клокочущую бездну отрицательной эмоциональности и кровожадных инстинктов.
– Так вас все же пугает моя ярость? – удовлетворенно осклабился тот.
– Пугает или нет, но в подобном состоянии никто ни до чего еще не договорился.
– Х-м-м, пожалуй. Говорите, что хотите об этом жмореныше Танаэле, я смирю свой гнев и ненависть. Слово Катаранга да подтвердят стихии, – пришло подтверждение.
– Так вот, во-первых, я не желаю слышать пренебрежительных высказываний в адрес моего умершего жениха. Это не делает вам чести, как, впрочем, и любому другому из его подданных. Десятки сильнейших магов припадали к подножию его трона, вы называли его Великим. Оскорбляя его память теперь, вы оскорбите только себя.
– Какая страстная апология! Кто бы мог подумать! И чем только двухголовая стиходракофибия могла завоевать привязанность такого хрупкого существа, как человек? – ухмыльнулся  фибиид. – Ведь мы для вас – чудовища. Догадываюсь, что и вам Танаэль не показывался в подлинном обличии. Верно, принцесса?
– Да, это правда. Но самое интересное заключается в том, что и большинство из вас признают свое безобразие, хотя бы перед самими собой.
Катаранг поморщился, но сделал вид, что пропустил последнее замечание мимо ушей.
– Ха-ха-ха! Держу пари, мой благородный победитель – а он все делал для того, чтобы прослыть благородной Формой – обольщал вас какой-нибудь приятной для человеческих глаз внешностью. Не такой уж сложный трюк.
Чудовище растворилось в  воздухе.  Миг,  и  перед  Тали  уже  стоял человек – высокий, темноволосый, смуглый, с овальной формы лицом, прямым носом и несколько нечетко вычерченными губами, но в целом весьма привлекательной наружности. Он выглядел бы вполне нормально, если бы только не красные глаза.
– Так я вам тоже понравлюсь, принцесса, – отвесил он гипертрофированно церемонный поклон.
– Благодарю вас, вы все же удовлетворили мою просьбу, хотя и с запозданием, – Тали в упор посмотрела в его красные глаза. –  Может быть, вы предложите мне более удобное сидение? – кивнула она в сторону топчана, с которого встала еще в начале их разговора.
Верхняя губа фибиида как-то нервно дернулась, он отвел взгляд. Обстановка переменилась. Массивный дубовый стол с ногами в виде драконьих лап, сервированный по всем правилам обеденных церемоний на двоих и освещенный тремя внушительными подсвечниками возник перед ними.
– Так поступал Танаэль? – указывая на гостеприимный стол, спросил хозяин Аддрагона.
– Не совсем, хотя и такое бывало. У Танаэля было больше фантазии или возможностей.
– Мои возможности безграничны. Когда Черный жезл вновь будет мой, я покажу, что значит власть Владыки Тьмы. Я даром потратил тысячу лет, но больше этого не повторится. Я подчиню себе весь мир магов, не будет ни нейтралов, ни светлых владык. Никто больше не сможет бросить мне вызов, моя власть станет абсолютной, – красные глаза зажглись страшным огнем неуемной жажды власти.
– Но есть и другие темные владыки, которые тоже не прочь завладеть  титулом... Эфаль, например, – напомнила Тали и с видом полного спокойствия заняла кресло на одном из концов стола. У нее появились кое-какие идеи о том, как вести эту партию.
– Эфаль? Жалкий стихиид воздуха. Он проиграл мне поединок и принес формулу подчинения побежденного. Как только Жезл окажется у меня, Эфаль не сможет даже пикнуть. Он мне не соперник. Нет никого, кто мог бы противостоять мне, титул принадлежит мне по праву, – Катаранг также занял место за столом.
– А как же высшие стихииды? Что, если кто-нибудь из них станет преградой вашим планам всеобщего господства? – Тали хотела выяснить пределы самодовольства и самоуверенности красноглазого чудовища.
– Высшие стихииды? – Катаранг расхохотался. – Где вы видели высших стихиидов, принцесса? Оставшиеся после ухода богов высшие стихииды передрались друг с другом на почве несходства взглядов по теоретическим вопросам. Почти все они теперь в кристаллах. А тех, что на свободе, так мало, что и говорить о них не стоит. Нелатль и его водяные крысы меня не интересуют; Тафаля не интересует этот мир, он и пальцем не пошевельнет, когда я залью его кровью. Одна Элькирия могла бы доставить мне неприятности, но, надеюсь, она проснется уже после моей смерти.
«Он не знает, пока не знает»,– Тали усилием воли подавила радость. Нет, мир не беззащитен перед этой тварью.
– А Праар? – она постаралась скорее отвести разговор от королевы Эффира: если  фибиид что-нибудь заподозрит, то сможет прочесть все, что она знает, в ее мозгу.
– Праар, – усмехнулся Катаранг, – Праар – мой отец.
Тали едва не поперхнулась.
– Как, вы не знали? Я – сын  высшего стихиида, я единственный в своем роде. Не бывает фибиидов с пятым уровнем интеллектуальности. Только я, я один. Мир будет принадлежать мне, мне – правнуку бога Саронта! Будь он проклят! Он и все остальные боги и их Законы. Кто сказал, что боги были милосердны!? – вдруг патетически вопросил фибиид.
– Разве кто-то утверждал это? – пожала плечами бывшая невеста Танаэля.
– Утверждал или подразумевал, какая разница! О, великие боги свершили массу милосердных деяний! Например, создали лучший из возможных миров, населенный счастливейшими существами. Вы не согласны, принцесса? Боги создали такие превосходные Законы, Законы, которые обрекают меня на смерть. Меня, их собственного потомка! А другие их отпрыски? Они тоже расплачиваются за всесилие и мудрость наших милосерднейших предков, а я еще подслащу им эту чашу. Вы знаете, в чем разница между мною и каким-нибудь жалким потомком богов вроде нашего знакомца Фьёрно? Меня не устраивает мой определенный «свыше» жребий. Я не собираюсь мириться с алмазной неумолимостью навязанных богами Законов. Плевать я на них хотел, я установлю свои. Я найду Малый Черный кристалл и сам стану богом. Тогда они все заплатят мне за свое бессмертие, все эти жалкие потомки богов и стихий. И Праар в первую очередь. Экспериментатор! Да, я буду богом! – глаза  фибиида полыхнули огнем в полном смысле слова: стол загорелся.
«Ого, и заносит же его! Какая безумная сила ненависти, – мелькнуло у Тали. – Что это еще за Малый Черный кристалл?»
Катаранг опомнился, заметив, что стол горит. Он щелкнул пальцами – огонь исчез, обугленное дерево приняло прежний вид.
– Грандиозно, – Тали решила подыграть чудовищу, – однако начнем с Черного жезла власти. Как вы рассчитываете достать его?
– С вашей помощью, принцесса. Вы были связаны с Танаэлем добровольным соглашением о брачном союзе. Вы одна можете войти в Траэтр. Не знаю, куда подевалась Гарлита, но кроме нее и вас туда никому не попасть.
– Гарлита в кристалле. Танаэль заключил ее за ослушание, кажется, – Тали не собиралась вдаваться в подробности, а поскольку каждый судит о других по себе, Катаранг, наверняка решит, что Танаэль был таким же, как он. Сейчас ей это было на руку.– Предположим, я войду в Траэтр, но неужели вы полагаете, что в моих силах раскопать обломки базальтового дворца?
– Нет, моя дорогая Повелительница. Я не настолько глуп. Я не собираюсь посылать вас в Траэтр, – фибиид сощурил глаза и плотоядно ухмыльнулся, – я отправлюсь туда сам, но для этого мне необходимо стать законным наследником Танаэля. Тогда я смогу войти в его царство и один раз применить магическую силу. Этого будет достаточно.
Тали догадалась, к чему он клонит, и была готова услышать то, что он сказал далее:
– Для этого мне нужно, чтобы вы стали моей невестой.
– То есть дала добровольное согласие на брак с вами? – нимало не смутясь уточнила девушка.
– Точно, – подтвердил он.
– Н-да. Любопытное предложение. Мне нужно его обдумать. Однажды мне уже предлагали власть над миром, но из этого ничего не вышло. Я хочу быть уверена, что не ошибусь во второй раз, – Тали старалась как можно убедительнее сыграть роль расчетливого, беспринципного, обуреваемого жаждой власти существа. Такого же по своей сути, как сам Катаранг.
– Со мною вы не ошибетесь, Повелительница. Мы составим великолепную пару, –  фибиид никак не ожидал встретить в Эталии единомышленницу. Он был в восторге.
– Я подумаю, – девушка изобразила на лице многообещающую улыбку. – А пока мне бы хотелось отдохнуть. В Траэтре в моем распоряжении было все, что я желала иметь. Могу я рассчитывать на подобные условия в Аддрагоне?
– Все, что пожелаете.
– Великолепно. И не торопите меня с ответом, Катаранг, в любом случае я не стану раздумывать тысячу лет. Человеческая жизнь слишком коротка, а я хочу успеть насладиться высшей властью.
Тали не могла отделаться от ощущения, что человеческий облик сидит на Катаранге, как чужая одежда, движения выглядели неестественными, она чувствовала, что не вынесла бы его прикосновения даже в таком виде. Но выказать свое истинное отношение, значило бы погубить всю игру.
В последующие дни Тали убедилась, что выбрала верную тактику. Приняв ее за себе подобную,  фибиид не счел необходимым прибегать к угрозам, как планировал сначала. Напротив, он всячески старался угождать ей. Она же тянула время. Ей удалось быть настолько убедительной, что он не удосужился заглянуть в ее мысли. Ему казалось естественным, что девушкой двигало властолюбие, теперь он думал, что знает, по какой причине Эталия стала невестой  Владыки Тьмы и за что ценила Танаэля.
Тали с горечью сравнивала хозяина Траэтра со своим похитителем. «Как странно, никогда бы не подумала, что Катаранг – потомок трех благородных Форм и только одной грубой. Эмоциональный спектр фибии перечеркнул все, что досталось ему положительного от волшебника и бога. Он просто психопат, одержимый жаждой мести, власти и безграничной ненавистью. Как объяснить, что Танаэль – потомок двух грубых Форм, пусть и такой же правнук бога, был совсем другим? Должно быть, он один был способен держать в узде этого безумца, обуреваемого мечтой о разрушениях и бойне. Как мне не хватает тебя, друг мой! Сможет ли Ларинэ действительно заменить тебя, спасти мир от помешавшегося на властолюбии чудовища? Ларинэ – высший стихиид, но кто учил его магии? Может быть ты, Танаэль? Иначе откуда ты знал, что он заменит тебя и покарает попирающих Законы? Но как он попал в Траэтр? Были ли мы знакомы? Не помню, не знаю, связывает ли нас что-нибудь…»





     … мифологический герой является не защитником
 сущего,  а  борцом  за  грядущее;  дракон,  который
должен быть убит им, является именно чудовищем
статус-кво: цепким хранителем прошлого.
                            Дж. Кэмпбэлл «Тысячеликий герой»


Глава XV

Жизнь – ценность? Вздор, ей грош цена.
Руби за взгляд, за слово, внешность…
Нарочитость или небрежность –
Удар, и участь решена.

Три всадника пересекали холмистую местность с востока на запад. Один из них придержал коня, что-то сказал спутникам и повернул на юг, те последовали за ним. Вскоре холмы перешли в небольшие холмики, а затем и вовсе превратились в каменистую пустошь. Тот, кто показывал дорогу, похоже, торопился миновать эти места. Когда пустошь осталась позади, и потянулись поля, всадники, наконец, остановились.
–  Зачем надо было так гнать лошадей? Теперь они еле стоят на ногах, – недовольно бурчал Карлот.
– Драконья пустошь – неподходящее место для прогулок, Ваше Величество, – ответил Ларинэ, – именно из-за нее я посоветовал не брать с собой ваших людей. Драконы были бы не прочь закусить ими, как раз пришлось бы по паре рыцарей на дракона. Сто лет – не большая потеря, иногда можно и полакомиться.
– Почему же мы не встретили ни одного? – усомнился атреец в словах волшебника. 
– Потому, что драконы не видели нас. Мне это стоило некоторых усилий, впрочем, не больших. Провести незамеченной сотню рыцарей было бы сложнее, не хотелось тратить силы впустую.
Ларинэ привычным жестом разжег костер, тут же над огнем оказался вертел, поворачивающийся сам собой, на нем была нанизана добрая половина кабаньей туши.
– Я предпочел бы сразиться с драконом, чем прятаться от него, – надменно вскинув голову и подбоченясь, заявил атреец, на его взгляд поведение волшебника отдавало трусостью.
– Сразиться? Зачем? – удивился маг.
– Странный вопрос. Если встречаешь чудовище, его надо убить, – убежденно сказал Карлот.
– Порой вас, людей, бывает трудно понять. Временами вы страдаете какой-то извращенной логикой. Вам никогда не приходило в голову, что всякое живое существо хочет жить, более того – имеет право на жизнь? Драконы не виноваты, Ваше Величество, что родились драконами. За что их убивать? Лишь потому, что они могут представлять потенциальную опасность для представителей вашей Формы, случайно забредших в земли магов? Вероятность встречи людей и драконов так мала, что не стоит серьезно брать ее в расчет, гораздо большую опасность для вас представляют обычные хищники, в изобилии встречающиеся в ваших землях.
Карлот попытался что-то сказать, но Ларинэ не дал ему раскрыть рта.
– Вас, не скажу, пугает, но коробит то, что отлично от вас самих. Дракон или, к примеру, другое чудовище огромны, безобразны, непонятны и опасны. Все верно, но пока они не угрожают вам, вы не вправе преследовать их. Убийство ради удовольствия безнравственно, убийство с целью самоутверждения глупо. Лишить живое существо жизни позволительно только в случае крайней необходимости, когда не может быть другого решения. Мы убиваем животных, потому что должны питаться; мы убиваем врагов, потому что они – угроза нашей жизни и только тогда, когда эта угроза реальна; мы караем преступников, потому что они угрожают основам существования общества. Но провоцировать кого бы то ни было напасть на нас, дабы иметь удовольствие продемонстрировать свою доблесть недостойно ни рыцаря, ни мага. Это мое мнение, вы можете отнестись к нему как угодно, – Ларинэ отвесил собеседнику легкий поклон и, повернувшись спиной, отошел в сторону.
Ромео внимательно следил за перепалкой спутников. Как только волшебник повернулся, Карлот хотел окликнуть его и высказать что-то нелицеприятное, но сиенец жестом остановил его:
– Он прав, Карлот. Мы в своем стремлении решать все мечом и кровью бываем хуже всяких драконов. И не задумываемся, имеем ли право убивать. Нам трудно принять истину его слов, потому что мы привыкли к другому взгляду на жизнь и на смерть. Мы не слишком ценим первое и чересчур легко принимаем второе, и для себя, и для других.
– Он просто трус. Развел здесь мудрствования, чтоб оправдать свои жалкие прятки, еще и меня выставил болваном. Он думает, что может бросать мне оскорбления в лицо, а я стерплю это только потому, что он волшебник! – лицо атрейца побагровело, рука судорожно вцепилась в рукоять меча. Ромео своей рукой пытался удержать руку Карлота.
– Пойми ты, он не собирался оскорблять тебя лично или людей вообще. Маги часто думают и поступают иначе, чем мы. Нам далеко до них, и это трудно признать нашей непомерной гордыне. Ты думаешь, он струсил? Чушь. Для него дракон, что для тебя собака: конечно, может укусить ненароком, но ведь ты не станешь вызывать на бой собаку. Это смешно.
– Ладно, убедил, – Карлот оставил в покое рукоятку меча и с досады плюнул в костер.
Как и в прошлый раз Ларинэ сделал вид, что ничего не видел и не слышал, он отошел достаточно далеко и присел на краю небольшого обрыва, образованного руслом мелководной речушки. Немного погодя к нему подошел Ромео.
– Жаркое почти готово, – он сказал первое, что пришло ему в голову: сиенец чувствовал необходимость как-то разряжать атмосферу.
– Я знаю, – не оборачиваясь, ответил Ларинэ.
– Полагаю, вы знаете и другое...
– Не беспокойтесь, выпады вашего друга нимало не трогают меня, от встречи с Катарангом я не откажусь ни при каких обстоятельствах. У меня есть на то свои причины, – Ларинэ встал и обернулся, Ромео показалось, что на  лице мага промелькнула тень тревоги.
– Вы знаете Катаранга, Ларинэ?
– Достаточно.
– Чего от него можно ожидать? Я имею в виду, что он может сделать с моей сестрой?
– С точки зрения здравого смысла, ничего. Но вот со здравым смыслом у него не все в порядке: высокий уровень интеллектуальности, но нестабильная психика. Если ваша сестра найдет верную линию поведения, то все обойдется. Я надеюсь, – последняя фраза, вернее тон, каким это было сказано, слегка удивили Ромео, в голосе мага прозвучало непритворное волнение. Ларинэ сам заметил это и уже совсем другим тоном добавил:
– Ведь, насколько я слышал, принцесса Эталия – самый большой знаток мира магов среди людей. Идемте, а то жаркое испепелится.
К ночи они въехали в новую полосу леса.
– Мы почти у цели, – объявил волшебник, – займемся подготовкой.
– Аддрагон находится в этом лесу? –  спросил Ромео.
– Под ним. Царство Катаранга исключительно подземное, ведь он –  фибиид. Нам уже не придется спать, поэтому вам пора принять напиток богов. Давайте спешимся, коней оставим здесь.

Прошла неделя. Катаранг начал проявлять признаки нетерпения.
– Вы все еще раздумываете, принцесса. Разве вы не убедились в моем всемогуществе? Я представил вам немало доказательств.
– Разумеется. Я обещала рассказать вам, что подвигло меня дать добровольно слово Танаэлю. Во-первых, он располагал огромной властью и был готов бросить ее к моим ногам. Об этой причине мы уже говорили. Во-вторых, он предложил мне вечность. А в-третьих, он обещал, что эта вечность мне не наскучит. И он держал слово: скучать в Траэтре мне действительно не пришлось.
Разговор происходил в покоях, отведенных Катарангом для будущей невесты. Их обстановка для человеческих глаз была невозможно мрачна и нелепа. Фибиид ориентировался на собственное восприятие цветового спектра, не отличая зеленый, синий, фиолетовый от черного. А то единственное, что его глаза воспринимали, как человеческие – золото –присутствовало повсюду в неимоверных количествах. Тали даже представить себе не могла такого безвкусного нагромождения благородного металла, однако не слишком ему удивлялась. Просто фибииды испытывают такую же патологическую страсть к золоту, как дракониды к драгоценным камням. А дракофибии унаследовали обе патологии, хотя и в менее выраженной форме. Тали пыталась объяснить себе, почему же Танаэль был свободен от них, она решила, что разум и чувства стихиида успешно подавляли в нем психологические особенности и инстинкты дракофибии. Теперь девушка чувствовала себя задыхающейся в перегруженных золотой отделкой апартаментах, обстановка давила, впору было заговорить о развлечениях.
– Но Танаэль оказался смертен, – с видом явного удовольствия констатировал  фибиид.
– Я слышала, он не мог умереть естественной смертью. Возможно, нечто подобное он дал бы и мне, – возразила бывшая невеста Владыки Тьмы, – увы, мое положение много хуже вашего. У вас впереди еще тысячелетия жизни, власти, могущества. А у меня всего лишь какие-то жалкие четыре-пять десятков лет. Я вряд ли доживу до того момента, когда вы станете Владыкой Мира. Я не увижу вашего триумфа, Катаранг. А мне бы так хотелось, чтобы это был наш триумф! – выражение лица Тали менялось. Сначала по нему скользнула тень надменности, затем появилось горькое сожаление, а под конец изумрудные глаза засверкали. Она играла свою роль вдохновенно, хотя временами ей было нелегко не выдать истинных мыслей и чувств.
На ее счастье Катаранг был потомком фибии, существа полностью лишенного гипно-телепатических способностей. А потому простые фибииды при втором, редко третьем уровне гипно-телепатии имели возможность воспринимать только чувства. Чтение и внушение мыслей было доступно лишь фибиидам воды и земли, но при низком уровне способностей, требовало значительных усилий. С другой стороны фибииды обладали чем-то вроде врожденного мозгового блока, и проникнуть в их разум было сложнее, чем в разум драконидов и даже стихиидов. Здесь действовал принцип равновесия. То, что с одной стороны было силой, с другой являлось слабостью, и наоборот. Эталия знала о слабости гипно-телепатических способностей фибиидов, потому и решилась на эту игру. Катаранг не чувствовал ее эмоционального фона так, как его чувствовал Танаэль, не прилагая ни малейших усилий и порой даже против своего желания. Тем более, фибиид  не  мог  без  специального  напряжения  уловить  намеренно  скрываемые чувства, он принимал наигранные эмоции за чистую монету.
– Если б я мог заставить Арону подарить мне бессмертие! Проклятый Закон добровольности и любви не допускает этого. Мне остается только наслаждаться видом ее мучений под пытками, – он даже скрипнул зубами в очередном порыве бессильной ярости.
Арона была еще одной жертвой Катаранга, унаследовавшей горькую участь Фьёрно, она также относилась к потомкам богов, только уже не в шестом, а в седьмом поколении. Тали до сих пор внутренне содрогалась при напоминании о том, как Катаранг пытался развлечь ее видом страданий Ароны. Принцесса сама удивлялась, как ей хватило присутствия духа не выдать себя при этом зрелище. Все, что она могла сделать для жертвы,  скорее прекратить пытку, сказав, что развлечение ей наскучило.
– К слову о наслаждениях. Нас, людей, видом терзаемой жертвы не удивишь. Мы сами умеем неплохо пытать с той лишь разницей, что наши жертвы умирают чаще. Мне бы хотелось изведать что-нибудь более необычное, волнующее, не доступное человеку. К примеру, Танаэль развлекал меня полетами над Траэтром, а в Аддрагоне особенно не полетаешь. Что толку сознавать себя повелительницей мира магов и умирать от тоски в роскошной пещере. Если бы вы могли предложить мне нечто столь же грандиозное, как ваши планы завоевания мирового господства и в области развлечений.., – Тали изобразила улыбку хищницы, пытающейся сойти за домашнюю кошечку, – то это окончательно бы убедило меня.
Она еще накануне придумала этот предлог, заметив возрастающее нетерпение чудовища. Пусть теперь поломает свою гениальную голову, придумывая, как угодить будущей королеве. Тали рассчитывала с помощью новой уловки еще потянуть время неделю-другую. Оотс, конечно же, сообщил в Эффир. Но рискнет ли Ларинэ войти в Аддрагон? Предприятие гораздо более опасное, чем привлечение к порядку зарвавшегося драконида земли на нейтральной территории. Чего ради сыну Элькирии соваться в кристалл из-за незнакомки? Но даже если Карающая Длань богов решится оказать ей помощь, справится ли он? Он высший стихиид с двенадцатым уровенем силы. У Катаранга – десятый. Учитывая силу места, они поменяются местами.
Спустя еще трое суток Катаранг явился к пленнице, трясясь от бешенства и злобы.
– Притворщица, вы просто тянули время, ожидая, когда сюда явятся ваши спасители!
– Неужели мой брат снова притащил в земли магов целую армию? – с недовольным видом фыркнула Тали. – Он  вечно рвется спасать меня, хотя никто его об этом не просит.
– Вы думаете, я вам поверю! – красные глаза фибиида сузились так, что стали почти не видны.
– Как хотите, – пожала плечами девушка, – не могла же я сказать брату, что наше освобождение из Траэтра нисколько меня не обрадовало, а лишь разрушило мои надежды.
– Так вы не ожидали его появления здесь? Не пытайтесь мне солгать, принцесса, вам это не удастся, – Катаранг прижал Тали к стене.
– Я и не собираюсь лгать. Да, я предполагала, что такое может произойти, но люди не в состоянии причинить вред Всесильному Катарангу, даже если их будет целая тысяча, – сейчас она говорила почти искренне.
– Людей только двое, и мне плевать на них. Но с ними маг. Что вы об этом скажете? – чудовище все еще держало красавицу у стены.
– Не может быть. Я слышала, что Нат, то есть тот, кто помогал им против Танаэля – это Праар, ваш отец. Зачем ему выступать против собственного сына? – постаралась удивиться Тали.
– Мой отец? Какая глупость. Праар никогда не вмешивается в то, что происходит за пределами его царства, в его жизни существует только один интерес – магия, – фибиид несколько поостыл и отодвинулся от девушки.
– Значит, мнение Дильессы было ошибочным. Похоже, среди магов все же есть любители вмешиваться в чужие дела, – принцесса с видом оскорбленной невинности прошла мимо Катаранга и уселась на софу. – Вы убеждали меня, что вас не может постичь участь хозяина Траэтра, и что на сей раз мои ожидания оправдаются. Вот вам и случай доказать это. Что, собственно говоря, вас смущает? Просто разделайтесь с волшебником, Катаранг. Только не трогайте моего брата, я не хочу, чтобы он пострадал, Ромео – только человек. Помните об этом. Я верю в победу.
Последние слова были сказаны от чистого сердца, Тали упустила одно: в чью именно победу она верит.

Глава XVI

Помнишь, пес, как лизал ты пятки
И скулил у хозяйской двери?
Возомнил себя грозным зверем
И бесчинствуешь без оглядки?
Я учил тебя, видно, мало
Уважению и покорству.
Да, я видел твое притворство,
Но меня оно не смущало.
До сих пор ты понять не можешь:
Мир – не кость, в конуру не стащишь,
Не твоя она – власть Предержащих,
Не по силам... С того так и гложет.
Видят боги, тебя пытался
Убедить я разумным словом,
Ты не внял... Накрывают покровом
Смерти тех, кто с цепи сорвался.

– Я предлагаю на время забыть о наших разногласиях, Ваше Величество, – обратился к королю Атрейи Ларинэ, - от этого зависит не только наша жизнь, но и спасение Эталии.
– Верно. Наши дрязги увеличивают шансы врага. Покончим с ними до поры. Вы – маг, вам и командовать. Я, как и Ромео готов встать под ваше знамя. Слово рыцаря, – Карлот поднял правую руку, жест, сопровождающий клятву согласно кодексу чести.
– Благодарю за доверие. Итак, дайте оба мне ваше оружие: мечи и кинжалы.
Волшебник брал в руки указанные предметы по очереди и держал каждый примерно по минуте. Во мраке ночного леса оружие стало излучать слабое голубоватое свечение.
– Когда мы шли в Траэтр, я не заметил, чтобы наши мечи светились, – Ромео как бы размышлял вслух, а не задавал вопрос, но Ларинэ знал, что он хочет получить ответ.
– Вероятно, Нат снабдил ваше оружие энергетическим полем меньшей интенсивности. Катаранг известен пристрастием к жморам, у него их десятка два. Вам придется взять на себя не только ложников, но и жморов. Поскольку последние, не мнимо-реальные, а реальные существа, они гораздо опаснее. Возьмите, – Ларинэ выудил словно из воздуха и протянул людям два шлема необычной шарообразной формы. В прорези для глаз было вставлено что-то отдаленно напоминающее витражные стеклышки.
– Что это? – удивился Карлот.
– Кто такие жморы? – почти одновременно спросил Ромео.
– Это экранирующий шлем со светофильтрами, в случае необходимости он защитит ваш мозг от звуковых волн и излучения. Последнее имеет прямое отношение к жморам. Они – ящеры, рептилии, глухие существа, управляемые с помощью гипно-телепатии. Их глаза испускают парализующие лучи. Жморы для магов, что-то вроде собак, только жморы – воплощение инстинкта уничтожения. Неуправляемый жмор будет убивать любое живое существо, попавшееся ему на пути, пока не умрет сам или его мозг не попадет под контроль телепата. Катаранг слаб в этом, как все фибииды, и не станет контролировать жморов во время схватки. Жморов придется уничтожить. При других обстоятельствах я мог бы взять их под контроль, но мне нельзя будет отвлекаться, – объяснял Ларинэ. – Наденьте шлемы. Да, так. Что вы видите?
– Светло, как днем. Только все выглядит немного необычно, – отозвался Ромео.
– Нас может встретить полная темнота, а руки должны быть свободны. Вот лучеметы, – маг подал Ромео и Карлоту уже знакомые им жезлы с розоватыми кристаллами. – Жморам нужно стрелять в глаза и при этом не смотреть в них прямо даже сквозь светофильтры. От чешуи, покрывающей тело рептилии, лучи будут отскакивать.
Волшебник провел рукой в воздухе, направив ладонь поочередно вдоль тела каждого из людей.
– Теперь вы неуязвимы для ложников, также вас не заденут отскакивающие рикошетом лучи.
Ромео и Карлот понимали не все, из того, что говорил Ларинэ, но исходя из опыта общения с Натом, старались не задавать лишних вопросов.
– А как же сам Катаранг? Чем его можно убить? – Ромео помнил, как Нат построил их схватку с хозяином Траэтра на зависимости того от присутствия воды.
– Предоставьте это мне. Вам не следует вмешиваться в наш поединок. Вы дали мне право командовать. Старайтесь держаться от нас как можно дальше, это приказ, – Ларинэ твердо посмотрел в глаза двум королям-воинам, и они не посмели возразить ему.
– Теперь я отойду в сторону. Что бы вы ни увидели, не приближайтесь, только смотрите.
Высший стихиид воспользовался своими возможностями телепата для установления коммуникационного канала с Аддрагоном. Он послал туда свою мысленную проекцию и обеспечил обратную связь. Сделать это мог только телепат, обладающий не ниже, чем шестым уровнем гипно-телепатических способностей, поэтому Катаранг сам был не в силах отправить ответ без обратного канала, предоставляемого Ларинэ. Бледное полупрозрачное изображение чужака, нечто вроде говорящей голограммы, появилось прямо перед хозяином Аддрагона.
– Во имя бессмертных богов я призываю тебя к уважению Законов, фибиид земли Катаранг, – произнесло изображение молодого мага, – выдай нам ту, что находится под защитой Раздела о людях, и я уйду с миром.
– Кто ты такой, чтобы чего-то требовать от меня и угрожать мне – Всемогущему Владыке Тьмы? – на поляне, к краю которой отошел Ларинэ, возникло изображение чудовища.
 – Я скажу тебе об этом, когда придет время, – пообещал Ларинэ. – Итак,  каков твой ответ?
– Войди и забери ее, если сможешь, – с клокочущим смехом самоуверенно бросил вызов Катаранг.
На самом деле ему было не так уж весело. Разумеется, он слышал о Карающей Длани богов. Фибиид не знал только, что Ларинэ разбудил королеву Эффира. Как только Оотс сообщил о похищении Эталии, все, кто знал, что именно Ларинэ – сын Элькирии, заперлись в Эффире. Новость не успела распространиться.
Получив вызов, Ларинэ убрал коммуникационный канал и вернулся к своим спутникам.
– Что это было? – кивнул в сторону поляны Карлот.
– Нечто вроде говорящего портрета нашего противника. Он ждет нас. Вы готовы? – рыцари отсалютовали мечами и надели шлемы. – Вперед.
Маг повел свой крошечный отряд вглубь леса. Оказалось, что поверхность здесь не ровная, а имеет широкие уступы в виде террас, где растут полосы деревьев. Они не стали взбираться вверх. Подойдя к первому обрывистому склону, Ларинэ вытянул руки вперед, сложив ладони вместе, затем резко разъединил их. В склоне образовалась щель высотой метров двух и шириной метр. Через секунду отверстие захлопнулось. Волшебник повторил свои действия и держал поднятые руки так, словно упирался в края проема, не позволяя ему закрыться, хотя стоял метрах в полутора от него.
– Проходите, – спокойно скомандовал он.
Ромео и Карлот проскользнули в щель, за ними последовал Ларинэ, за его спиной проем сомкнулся. Маг уверенно пошел первым, соратники двинулись следом. Пещеры, коридоры... Ларинэ сворачивал, нигде не задерживаясь ни на секунду. Войдя в очередную пещеру, он поднял руку и предупредил:
– Ложники.
Одновременно на груди у Ромео и Карлота оказались цепочки с кристаллами-указателями:
– В случае необходимости двигайтесь по стрелкам в кристалле.
Со всех сторон посыпались клубки извивающихся существ, нечто вроде спрутов или осьминогов. Люди приняли бой на месте, повернувшись спиной друг к другу, а маг двинулся дальше, на ходу разрезая кидавшихся к нему ложников шестом с двумя лучелезвиями на концах. Вскоре он скрылся в следующем коридоре, часть ложников последовала за ним, но Ларинэ исчез. Он уже стоял перед хозяином Аддрагона.
– Ты хотел, чтобы я вошел. Твое желание сбылось, Катаранг.
– Да, мое давнее желание – поединок в замкнутом пространстве, где я всесилен и диктую условия. Кто бы ты ни был, я развлекусь на славу.
Призрачные перегородки крепче алмаза перекрыли все выходы из пещеры. Катаранг не знал, смертен ли Ларинэ, и стоит ли пытаться убить его. Но почему бы не попробовать для начала? Внезапное исчезновение гравитации ни на долю секунды не дезориентировало Ларинэ, как на то надеялся Катаранг. Молодой маг мгновенно снял вокруг себя антигравитационное поле и не оказался в воздухе, куда хозяин Аддрагона направил первый удар. Стена за спиной Ларинэ разлетелась в пыль.
– Стоит ли разносить собственное царство?
Ответный удар бил прямо в цель, но его поглотило защитное поле. В то же время, демонстрируя свою силу, фибиид восстановил разрушенную герметичность пещеры. Маги обменялись несколькими лучевыми потоками разной природы без каких-либо последствий для обоих. Фибиид переключился на тактику выматывания. В принципе Мастер Большой магии способен существовать довольно долго в любой атмосфере, но чтобы дышать тригидрохлороортофосфатом кальция-аллюминия-III потребуется немалая затрата силы для любого существа, кроме потомков фибий. Пещера заполнилась ядовитым газом, Ларинэ как будто не обратил на это внимания. Кроме того, он резко понизил температуру, что для  фибиида равносильно тому эффекту, который производил ядовитый газ на представителей других Форм: замерзший газ выпал в осадок. Вскоре загерметезированная пещера превратилась в кромешный ад. Маги играли давлением атмосферы, гравитацией, составом воздуха, температурными перепадами, звуковыми частотами, альфа-, бетта- и гамма-излучением, избегая, пожалуй только ядерного взрыва и аннигиляции материи. Для этих средств условия замкнутого пространства несколько не подходили. Но силы, похоже, были равны, трое суток пролетели, как один час. Противники многократно меняли форму, приспосабливаясь к условиям среды. 
Катаранг терялся в догадках, кто бы мог быть его противник, чья сила как будто не понизилась Эффектом силы места. Это было невозможно, но еще менее вероятным было бы предположить, что в Аддрагон явился бог.
Густая атмосфера, насыщенная ядовитыми испарениями и электричеством представляла собой слабомерцающее марево, в котором как тени мелькали силуэты противников.
Такую картину застал Ромео, к исходу четвертых суток добравшийся до одной из прозрачных перегородок, закрывающих доступ к месту сражения магов.
Сутки назад он выпил свою вторую порцию эликсира богов и в одиночку закончил бой с двумя последними жморами. Ромео дотащил сюда тело не подающего признаков жизни Карлота. Это случилось недалеко, до входа путь был гораздо длиннее, поэтому, отыскав Ларинэ, сиенец решил наблюдать за исходом битвы, но он не мог бросить друга где-то в коридорах Аддрагона. Ромео надеялся, что Карлот выживет, на нем не было ни одной царапины.
От ложников они отбивались не менее двух суток. Этих тварей было так много, что, казалось, конца им не будет. Но все же он наступил... Тогда, следуя указаниям стрелки, они двинулись вглубь Аддрагона. Они надеялись разыскать и увести Тали, собственно такова и была их основная задача. Люди шли и шли по бесконечному лабиринту, кишащему всякой подземной гадостью, к счастью, обыкновенной: крысами, червями, насекомыми, гадами. Среди шелеста, хлюпания, шороха и цоканья маленьких когтистых лапок, послышался более громкий звук. Клацнули мощные челюсти, дохнуло зловонием. Рыцари едва успели занять оборонительную позицию – со всех сторон к ним приближались сначала медленно, затем все быстрее более десятка прямоходящих рептилий. Одни из них были чуть пониже двух метров, другие достигали трех, а то и больше. Люди снова встали спина к спине, меч в правую руку, в левую – лучемет. После первой атаки жморов стало ясно, что ложники не идут ни в какое сравнение с ящерами. Последние обладали колоссальной физической силой, их страшные когти, мощные хвосты и жуткие челюсти являлись не менее грозным оружием, чем парализующий взгляд. Усиленный энергетическим полем меч причинял им больше вреда, чем лучи, было очень трудно попасть в глаза жмора, глядя в другую сторону. И все же рептилии гибли, людям каждая новая победа давалась все с большим трудом, они выдыхались. Заканчивались третьи сутки с тех пор, как Ларинэ дал им первую порцию эликсира богов. Теперь рыцарям противостояли последние пять жморов. Один из них, самый крупный, внезапно нанес Ромео молниеносный удар, когти разорвали мышцы на левом плече и далее вниз, едва не достигнув сердца. Человек выронил лучемет, но прежде, чем упасть на колени, перерубил лапу мечом.
– Карлот, отступаем к стене, – истекая кровью, Ромео поднялся. Они сделали рывок и оказались у стены пещеры.
– Эликсир. Я задержу их, – охрипшим от напряжения голосом выдавил Карлот, он на пределе сил отбивался от наступающих рептилий.
Ромео отстегнул от пояса маленький пузырек – волшебник снабдил людей второй порцией на случай, если сражение затянется. Сиенец одним глотком осушил пузырек, через несколько минут кровотечение остановилось, боль вполовину утихла. Ромео снова вступил в бой, теперь у него не было лучемета, поэтому в левую руку он взял тонкий длинный кинжал. Эликсир придал ему новые силы, прямым ударом в сердце юноша добил однолапого ящера. Карлот сжег мозг через глаза еще одному.
– Карлот, теперь ты. Эликсир. Я справлюсь, – не прекращая наносить и отражать удары, сквозь зубы процедил Ромео.
– Сейчас, только.., – он не закончил фразу, жмор и человек рухнули одновременно.
Этот ящер был невелик, одного роста с атрейцем, видимо, поэтому утративший быстроту реакции от усталости Карлот не успел избежать его взгляда в упор. Для жмора этот взгляд оказался последним.
Оставшись один против двух ящеров, Ромео никак не мог улучить возможность наклониться за лучеметом Карлота, лежащим прямо у его ног. Рана все еще давала о себе знать, и рука действовала не в полном объеме. Кинжал был явно недостаточным оружием против рептилии. Продержавшись так около часа, сиенец почувствовал, что боль отпустила. Сделав несколько обманных выпадов, Ромео резко бросился на колено, нанося удар в брюхо ближайшему жмору. Одновременно он бросил кинжал и поднял лучемет. Через десять минут все было кончено. Юноша наклонился и перевернул тело друга, снял шлем. Он увидел открытые застывшие глаза и стиснутые зубы, но яремная вена слабо пульсировала. Сначала Ромео оставил Карлота в соседней пещере, чтобы тот не лежал рядом с трупами жморов. Он прошел по нескольким коридорам, пытаясь отыскать Ларинэ или Эталию. Дважды возвращался к Карлоту. Его третья попытка увенчалась успехом. Сюда, к пещере, где Ларинэ мерялся силами с Катарангом, Ромео перенес атрейца.
Как ни был поглощен своим противником молодой маг, он заметил за одной из прозрачных стен человека и тело возле его ног. Пора было переходить к решительным действиям: силы фибиида земли, растрачиваемые в ходе интенсивного состязания в магии  – а пока это было именно состязание – быстро восстанавливались, так как вокруг присутствовала его стихия. У Ларинэ такого преимущества не было. Он рискнул продемонстрировать мощь, полностью устранив все последствия их магических упражнений. Хотя ему пришлось значительно выложиться, пещера приняла первоначальный вид. Это произвело немалое впечатление на хозяина, однако тот надеялся, что противник вот-вот выдохнется и окажется в его власти. Ларинэ не собирался показывать, чего ему стоил последний выпад:
– Достаточно спецэффектов, Катаранг. Пора перейти к делу. Я требую повторения формулы подчинения побежденного.
– Что?! – фибиид чуть не задохнулся от наглости заявления. – Какого еще повторения? Я разотру тебя на атомы!
– Формулу, Катаранг. Ты туго соображаешь.
Невидимые тиски сжали сердце фибиида, дыхание прекратилось. Это был уже другой уровень магии, более сложный, чем манипуляции физической и химической структурой материи. Почти теряя сознание, Катаранг отправил  болевой удар в печень противнику. Лицо Ларинэ покрыла смертельная бледность, но он не шелохнулся, не дрогнул ни единым мускулом. Тиски, сжимавшие сердце Катаранга, ослабли, он вдохнул воздух.
– Кто ты? Я хочу знать, кто осмелился говорить мне о формуле подчинения. Только не нужно называть это имя – Ларинэ. Оно – пустой звук.
– Конечно. И ты до сих пор не узнал меня?
Катаранга затрясло, противник воздействовал на процессы, регулирующие состав крови фибиида. Только помощь стихии позволила хозяину Аддрагона восстановить нормальное соотношение веществ.
– Сейчас ты обессилишь, кто б ты ни был. Тысячу демонов тебе в кристалл!
– Формулу подчинения побежденного, Катаранг, мое терпение не беспредельно, – повторил пришелец.
– Кем ты себя возомнил? Богом? – фибиид хлестнул Ларинэ нейтринным вихрем, на такие вещи как биохимические трансмутации в организме другого мага он не был способен. Он знал, что это требует высочайшего мастерства и огромных затрат магической силы с уровнем не ниже одиннадцатого.
– Нет, я не бог. Я тот, кому ты принес формулу подчинения побежденного триста лет назад в Черном каньоне. Тот, чью невесту ты осмелился затащить в свою поганую нору. Тот, кто больше не намерен терпеть твоих нелепых притязаний на принадлежащий мне титул. Повтори формулу, Катаранг, – стихиид почти не обратил внимания на выпад фибиида, словно без усилий отводя вихрь нейтрино в сторону.
– Ты безумец. Танаэль умер. Я – Владыка Тьмы, – последние слова Катаранга захлебнулись в хрипе.
– Да что ты? Ты этому поверил? – расхохотался Владыка. Он демонстрировал уверенность, но знал, что долго продолжать на уровне биоэнергетического вмешательства в организм равносильного противника не сможет.
– Если ты – Танаэль, то где же Черный жезл власти? – отдышавшись, спросил Катаранг.
Да, это мог быть его победитель на ристалище, именно он впервые применил против фибиида земли малораспространенный метод биоэнергетического боя.
– Там, где ему положено быть: в Траэтре. Я последний раз предлагаю тебе повторить формулу добровольно.
– Никогда. При тебе нет Жезла, а я не собираюсь повторять формулу ради одного почтения к Кодексу божественных Законов. Ты не можешь сейчас сделать то, что для каждого мага страшнее смерти и кристалла успокоения. Без Жезла ты не лишишь меня силы, подарив никчемную жизнь и бесполезную свободу раба. Думаешь, я не понимаю, как ты сейчас растратил силы? Можешь не поддерживать неестественную форму, в кристалле она тебе не понадобится. Или боишься напугать своих глупых союзников? Теперь уже все равно. А вот когда Черный жезл снова станет моим, я исполню над тобой его приговор. И знаешь что? Я продам тебя на потеху людям барахтаться в дворцовой луже твоего несостоявшегося свояка. Прекрасная мысль! – красные глаза разгорелись как факелы. Катаранг приготовился перекрыть сопротивление Владыки и приложить все силы для «кристаллизации».
– Я буду милосерднее, Катаранг. Ты умрешь. Нельзя попирать Законы всем, кому вздумается. Что дозволено Владыке, не дозволено пыли у его ног, – Ларинэ повторил фразу некогда сказанную Танаэлем Фьёрно.
Хозяин Аддрагона теперь был уверен, что знает своего противника. Он ожидал чего-то в духе биоэнергетического или ментального удара, и упустил возможность поставить энерго- и светозащиту: все случилось слишком неожиданно. Стихиид света принял свою вторую естественную форму, в замкнутом пространстве пещеры спастись от него фибиид уже не мог. Выражение предсмертного ужаса растеклось на расползающемся лице чудовища.
За сотую долю секунды до трансформации Ларинэ поставил мощный светофильтр у прозрачной перегородки, за которой находились люди.
Ромео не слышал ни слова из разговора магов. После того, как пещера приобрела нормальный вид, он не очень понимал, что происходит между Ларинэ и Катарангом. Ничего похожего на сражение юноша теперь не наблюдал. Это был скорее спор, чем бой, хотя пять минут назад там творилось нечто невообразимое. То один, то другой менялись в лице, как будто испытывая дурноту. Сиенец терялся в догадках, что бы это могло означать. Внезапно Ларинэ загорелся и растворился в световом потоке. «Это конец. Все погибло», – с ужасом подумал Ромео. Он зажмурил глаза, так как яркость света была нестерпима для человеческих глаз, несмотря на два светофильтра.
– Что с Карлотом? – голос прозвучал немного устало.
Ромео чуть не подпрыгнул на месте:
– Вы не погибли, Ларинэ! Я подумал...
– Мы победили, – маг нагнулся к неподвижному телу. – Взгляд в упор. Глубокая кома, полностью парализованы мышцы лица и шеи, частично плечевого пояса, рук, груди. Хорошо, что легкие и сердце еще работают. Видимо, жмор был совсем молодой, – закончил осмотр Ларинэ.
– Ему можно помочь? – Ромео с надеждой смотрел на мага.
– Не сейчас. У нас мало времени и я прилично растратился. Будьте здесь, я найду принцессу Эталию, – его лицо приняло сосредоточенное выражение, он на мгновение прикрыл глаза, потом открыл их и исчез.
Тали не находила себе места, она ничего не знала о том, как идет сражение. Она догадалась, что два человека – Ромео и Карлот. Но почему их только двое? Теперь она уже не была уверена, что маг, сопровождающий их, именно Ларинэ. Кто знает, может быть, снова объявился этот загадочный Нат. Справятся ли они? Хозяин Аддрагона больше не появлялся, вот уже четверо суток. По крайней мере, у Катаранга был сильный противник, иначе все закончилось бы быстро. Принцесса ходила из угла в угол по комнате, служившей ей гостиной. Внезапно она чуть не столкнулась с возникшим прямо перед ней Ларинэ.
– Здравствуй, Тали. Прости, что задержался, – он наклонился и заглянул ей в глаза.
В первую секунду она немного растерялась:
– Вы... Ты!
Словно яркая вспышка света озарила тайники ее памяти.