Пить, петь, танцевать и любить...

Посвящается всем моим друзьям, послужившим  прототипами моих героев

«Надо же, какая хорошенькая!» - подумал Андрей, внезапно оказавшись притиснутым совсем рядом к девушке-подростку, поющей под гитару. Голос был с хрипотцой, и не было в нём свежести и ясности, но была непреодолимая, нежно-гордая сила.
«Меня кормит тоска, а тебя благодать…»
И песни она выбирала тревожные, которые были наиболее подходящими для её голоса и, скорее всего, близки её душе.
Она была маленькая и худенькая; вообще, имела такую внешность, что хотелось её уберечь, оградить от разочарований и трудностей. Блестящие чёрные волосы были коротко стрижены, на левой брови – пирсинг, золотое колечко, в ушах серьги в виде конопляного листочка. В глазах тоска. Только по глазам и было видно, что она уже взрослая, что она уже пережила что-то, а может и сейчас что-то томит, мучает её. А может быть, это всего лишь песня вносит свой отпечаток во взгляд.
Андрей наблюдал за ней. Он не знал в этой компании никого, вообще он попал туда случайно, просто приятель уговорил зайти к друзьям-рокерам, и моментально исчез. Андрею  было скучно и неуютно. Поминутно его толкали, задевали, здоровались, предлагали выпить, стреляли сигаретку… Всё это происходило в подъезде двухэтажного дома. Народу становилось всё больше, и нестерпимый шум бил по мозгам, заставлял Андрея напрягаться, вслушиваясь в слова песен.
«Роковое томленье по загубленной жизни…»
Он уже знал, что её зовут Леной, вернее, Ленок – написано было ярким белым по чёрным джинсам. Лена, Леночка… Ле-ноч-ка.
Она вдруг резко остановилась, закашлялась.
- Дай сигарету! – вдруг произнесла, подняв на него требовательный взгляд. Её лицо было так близко, что он увидел, как вспыхнул огонёк в светло-зелёных глазах. Огонёк гипнотизировал.
Андрей смешался. Она так далека от его жизни. Он курит Parliament super lights, а она? Уж не засмеёт ли? Разве рокеры курят дорогие сигареты… пронеслось в одну секунду. В следующую она уже глубоко и жадно затянулась. Губы дрогнули в усмешке:
- Ты с какой планеты, чувак?
Он улыбнулся виновато. «Чёрт возьми, никогда не чувствовал себя так неуверенно».
- А, ну понятно, ты из жизни. Из настоящей. Правда? – улыбнулась чуть наивно и невинно. – Хочешь, я открою тебе секрет? – затяжка, ещё затяжка. Ждёт ответа.
- Ну?
- Знаешь… - затяжка, ещё… Собирается с духом? - Мы здесь все давно умерли. Ты не смотри на тело, тело – всего лишь оболочка, а в душе у нас нет ни желаний, ни любви, ни страстей, ни слёз, ни мечтаний – всё давно, давно умерло. Ни-че-го!
- Леночка, ты сумасшедшая! – с лёгким смешком, так, чтобы поняла не всерьёз и не совсем в шутку, а так, как ей захочется.
- Может быть. Но тогда лишь сумасшествие позволяет мне ещё иметь надежду к возрождению среди этих… - оглянулась сочувственно - …полутрупов.
«Ай да Лена! Ну что за прелесть! И это чудо – здесь? Никогда бы не подумал. Если ей нужно восхищение, то она его добилась. Но, похоже, её это не трогает совершенно».
Лена опустила голову и, кажется, рассматривала его ботинки. Она как раз чувствовала себя уверенно, она не стеснялась рассматривать его, похоже, ей было абсолютно всё равно, что он о ней подумает.
Андрею хотелось дотронуться до её волос, ощутить их щекотание на своей ладони. Её губы опять дрогнули в усмешке. Что-то это ему напоминает, где-то это он уже видел… или нет?
- Юноша, Вы богаты, вы невыносимо богаты.
«Откуда она знает?»
На Вас самые модные ботинки этого сезона.
«Откуда она знает??»
И как это Вы оказались тут, в этом грязном, тёмном подъезде, когда должны сейчас сидеть в кафе, или в Интернет-клубе, или у друзей в гостях…
«Откуда?»
Да что я говорю… - перевела дыхание. – Чушь какую-то несу. Не обращай внимания. Просто… как давно это было… как давно…  Не успела… все мы не успели.
Беззвучно заплакала.
Андрей смутился ещё больше. «А ведь это повод. Продолжить знакомство».
- Леночка… - что сказать? Что тут скажешь… Взял её нервную дрожащую кисть и поцеловал тонкие пальчики. – Леночка…
С благодарностью пожала ему запястье.
- Прощай.
Оторопел. Уже? Но всё только начиналось…
- Я запишу тебе свой телефон.
- Запиши.
- Ты позвонишь?
- Нет, – светло-зелёные глаза глядели в никуда холодно и безразлично. – Ты теперь слишком много знаешь, чтобы знать, кто я на самом деле. Мы не нужны друг другу. Эвридике не нужен Орфей, он всё равно не сможет вытащить её, всё равно он оглянётся… - засмеялась зло  и ожесточённо.
- Прощай.
- Но как же… где я могу найти тебя? Леночка, не уходи вот так… Ну как же…
- Никак.

***
Андрей принадлежал к кругу так называемой «золотой молодежи».
В маленьком городке таких как он, было мало, да и с теми, кто был с ним наравне, Андрей не мог ужиться. Он довольно быстро влился в их круг и стал своим, но его отличало от них что-то неуловимое, может быть, капля благородства, а может быть, всего лишь чуть иной взгляд на жизнь. У него не было той манеры в общении, что так пленяла девушек, вызывая сначала любопытство, затем симпатию, уважение, и, наконец, любовь, - манеры презрительного сознания своего превосходства. Нет, Андрей не был таким, как все его друзья, и не становился под их влиянием таким. Может быть, оттого, что не был состоятелен с рождения, а богатство свалилось на него внезапно, после того как отец занялся бизнесом. Конечно, это были не его деньги, а у кого в 19 лет есть собственный заработок? Делать деньги на пустом месте (то есть попросту обманывать людей) он был решительно против, и потому довольствовался только той суммой, которую родители клали каждый месяц на сберкарту.
Он носил джинсы клёш с модными свитерами, стриг раз в полгода свои тёмно-русые волосы и гулял иногда по улицам с плеером, в котором звучали Nirvana и Radiohead. Он любил - да не просто любил, а обожал - свой родной город, его улицы, районы, дворы, аллейки… Это было счастьем – бродить по улицам и вспоминать детство. В детстве можно было делать всё, что угодно. Родители и не собирались от чего-то его ограждать и что-то запрещать. Они были слишком молоды, они ведь забабахали его, когда им было по 17, и вот результат – никаких нудных моральных выговоров. Родители были с ним на одной волне. Единственное, чего они требовали, это выполнять минимум обязательств – хорошо учиться, да не так, ради отмазки, покупать оценки, а действительно работать, и иметь цель в жизни. Первое не было Андрею слишком обременительным, а вот второе… да, это было сложным.
Но, тем не менее, каким бы он ни был, он привык, что девчонки тают при общении с ним, и вдруг – эта Лена, такая холодная, неприступная, загадочная. Вот уж что он обожал в девушках, так это таинственность. И если она хотела его зацепить, то она выбрала правильный тон в общении. Но самое страшное как раз и было то, что ей было абсолютно всё равно, кто он, где он и как он.
От этих мыслей отвлёк телефонный звонок.
- Алло, Андрей? Это Стас.
- А, привет, привет. Ну, как у тебя дела? Что-то давно не слышно тебя и не видно. Небось, путешествовал?
- Да ты знаешь, я с одной тёлочкой – ноги от ушей и сиськи что надо! – короче, мы с ней в Швейцарию на недельку летали, на лыжах… хм… катались.
Андрей поморщился.
- Ну ё-моё, Стас, ты ж знаешь, я этого не люблю! Какого хрена ты мне рассказываешь про своих девок, я терпеть не могу продажную любовь и такое отношение к девушкам.
- Да не гони, всё О'к! Ты ж сам спросил. В общем, ладно, не об этом речь. Сегодня в шесть собираемся в «Медведе». Придёшь?
- А что мы празднуем-то? И вообще, много народу будет?
- Оооо, народу много! Банкетный зал снимаем, он небольшой правда, но прикольный. Человек двадцать-двадцать пять. К Серёге сеструха приехала из Питера, вот он с нами её познакомит. Знаешь, по секрету скажу, оху… ну то есть восхитительная девушка! И, говорят, це… ну то есть девственница.
Андрей опять поморщился. Конечно, он понял, что хотел сказать Стас. Ох..ительная тёлочка. Целочка. Господи, ну как можно быть таким циничным. Конечно, он просто-напросто напоит её сухим мартини с апельсиновым соком, а затем белым мускатным вином, и – прощай, детство. «Вот закрыта в детство дверь, и ты не девочка теперь».
- Стас, может, не надо, а?
- Что не надо? А я ни о чём и не говорил! Каждый понимает в меру своей испорченности, - усмехнулся.
- Да я тебя знаю. Слушай, не трогай её, а?
- Да успокойся ты. Прям борец за честность и справедливость! Я вообще приду со своей девушкой. Да ты сам знаешь, если не я – кто-нибудь другой.
- Да уж… придётся мне её под свою опёку взять, ведь испортите девчонку! Ну ладно, денег как обычно брать?
- Как обычно, да плюс на экстази, ну и на тёлок, если хочешь.
- Ну сколько раз просить! Перестань к девчонкам относится так цинично.
- Всё, всё! Замолкаю!
Андрей положил трубку и вздохнул со смешанным чувством. Разговор со Стасом оставил осадок на душе и радостное предвкушение вечера. Он достал бумажник, пересчитал: 300 долларов и около тысячи рублями. Должно хватить. Хотя…
Достал конвертик, написал на нём: Лена-рокерша, зачеркнул, написал ниже: Ленок. Положил туда сто долларов из бумажника и заклеил. Это будут те деньги, которые он потратит на неё. Если найдёт, конечно…
Лена, Леночка… Где она сейчас, с кем, чем занимается? Небось складываются сейчас на пиво по десять рублей.
А если и найдёт, что он ей скажет? С ней не пройдёт ничего из того, чем он привык поражать. Девушка, вы не знаете, как можно быстро потратить мою зарплату?  Леночка, давайте поспорим на 100$, что я вас сейчас приглашу в гости, а вы откажетесь? Бред. Идиотизм. Она не поведётся на это. Она слишком умна. Или? Или нет? 
Ладно, забудем о ней пока. Мне ведь ещё нужно сегодня почитать английский текст.
***
А Лена в это время сидела на кровати, обняв колени, слушала «Ночных снайперов» и горько, по-детски рыдала.
«Роковое томленье по загубленной жизни,
Неотступные думы: всё напрасно, всё поздно…»
***
- Ленок, ты опять плачешь?
- Нет… всё нормально.
- Да ладно тебе, не притворяйся. Что у тебя случилось? Ты же знаешь, я за тебя переживаю. Ты какая-то… не такая.
- Ты знаешь… как-то мне грустно в последнее время, и я не знаю, отчего. Вроде всё нормально, но вот так получается, что не то чтобы меня всё раздражает, а скорее – расстраивает… Почему, а?
- Знаешь, что я тебе скажу? Бросай слушать «Ночных снайперов» и вообще русский рок, бросай читать Лермонтова и бросай гитару, и всё будет ништяк. Ты ведь и сама знаешь, что всё это травит твою душу. Ну сколько можно над собой так издеваться?
- Братишка, ты, как всегда, во всём прав, но ты ведь знаешь, что это невозможно. Ты же всё понимаешь, не мучай меня призраком счастья.
- Ленок, ну почему всё так сложно?
- Потому что никто меня не понимает.
- Какое понимание тебе ещё нужно? Я разгадываю всё, что у тебя творится в душе. Ты сама-то себя понимаешь?
- Ну и что? В любви и должно быть так.
- Вот ты о чём… да уж, в любви я тебе не советник. Но всё же, согласись – как убого!
- Зачем?
- За мясом! Знаешь, что убого? Твоё понимание любви!
***
Появление Серёгиной сеструхи не могло остаться незамеченным. Она была одета в стиле спортивного sexy или сексуального sporty: чёрные джинсы-трубы и белоснежный свитер с открытыми плечами и пупком. Часть загорелого животика выгодно оттенялась белым цветом.
«И где это она в ноябре так загорела?» - подумало человек пять.
Мальчики уставились на неё с откровенным восхищением, а девочки – с любопытством. Зависть была в том сезоне не в моде, и девочки, как могли, скрывали свои чувства.
- Как её, говоришь, зовут? – поинтересовался Андрей у Стаса, заказав у Лёшки-бармена текилу.
- Лолита. Подходящее имечко для такой четырнадцатилетней девочки, а?
- Ло-ли-та. Ей 14?! Боже мой, что за девочку сегодня мне предстоит клеить! 
- Не забудь, что ты не один такой, так что поторопись, вон Олег уже к ней подкатывает, сейчас небось закажет мартини с апельсиновым соком. «Девушка, у меня что-то с глазами, они не могут от вас оторваться», - передразнил Стас любимую фразу Олега.
- Пожалуй, да… - слизнул соль, опрокинул текилу и отправил в рот дольку лимона, – послать что ль Олегу sms-ку… Он не любит малолеток вроде.
«Oleg! Ti v kurse 4to Lolito4ke vsego 14 let? Posmotri nalevo, j u  bara»
Олег взглянул на него и издалека улыбнулся. Что ж, если Андрей хочет зацепить эту девочку, то он не будет ему мешать.
«Oy, sorry! Vozmew ee na sebj?»
«Da. Ti ne nazival ee deto4koi?
- Лёш, ещё текилы…
«Net, a 4to?»
- …и парочку экстази, - досказал за него Стас.
«Ho4u posmotret ne besitsj li»
- Ты с ума сошёл! Я и не собираюсь… - замялся.
«Nu, uda4i. Priglasi ee na medljk, a j smous»
- …трахать её. Андрюх, когда ты уже повзрослеешь? – похлопал его Стас по карману, куда незаметно вложил 2 “витаминчика”. – На всякий случай!
Андрей выпил вторую порцию текилы и улыбнулся. «Конечно, ничего не будет. Всё О'k».
***
Приближаясь к ней, он становился всё более уверенным. С каждым шагом удовольствие от того, что он ей сейчас скажет, заставляло нежно и насмешливо улыбаться.
Вечер ещё не был официально открыт, и из динамиков неслась зажигательная негромкая музыка, в основном латиноамериканские мотивы. Андрей в предвкушении покусывал нижнюю губу. Знакомство, начатое в танце – тем более в таком танце – должно было принести приятный вечер с каплей удивления и восхищения. Танцевать Андрей умел. И не просто двигался так, как ему нравилось, а именно умел – знал, как выламывать негибкое тело партнёрши, знал, как резко уронить почти до самого пола и вмиг поднять, знал, как подчинить своим движениям, своей воле, увлечь так, что и сама девушка не понимать будет, куда двигаться и как, а угадывать. Он просто сливался с ней в единое целое. Его танцы можно было бы назвать «грязными», если бы хоть раз он допустил неосторожное, более откровенное, интимное движение. Но нет, только эротика – красивая, безудержная, оживлённая, будоражащая; пьянящая сильнее, чем алкоголь. 
- Лолита, можно Вас пригласить на танец?
Улыбнулась чуть наивно, любопытно и смущенно. И радостно вспыхнули чёртики в зрачках: да, без внимания она не останется. А она-то боялась!
- Но ведь никто не танцует?
- А это очень даже хорошо! Никто мешать не будет. Пойдём? – протянул ей руку.
Она отставила свой коктейль и растерянно обернулась на Олега.
- Иди, детка, мы с тобой позже договорим, - и подмигнул им обоим.
На какую-то долю секунды она упрямо поджала губы, или ему это всего лишь показалось? Определённо, она хочет выглядеть здесь старше.
- Ты умеешь танцевать танго?
- А мы что, будем танцевать танго? Тогда, я думаю, ты удивишься, - лёгкая улыбка на лице. Опустила голову и тут же посмотрела на него.
Что изменилось в её лице? Взгляд, чуть исподлобья, приоткрытый ротик, лобик, слегка нахмуренный, - всё почему-то стало будто нежнее и правильнее, каждая клеточка дышала страстью. И даже ресницы будто стали длиннее. Он заметил, как вспыхнули блёстки на её теле в неоновом свете.
У Андрея пересохло во рту.
- Лола… как ты это делаешь…
Может, это и банально, но в тот момент он мог смотреть только на неё одну. Они вдруг оказались в вакуумном пространстве.
- Сегодня будем танцевать так, как хочу я, ладно? – шепнула, обдавая горячим дыханием. Он молчал. Потому что страшно трудно было сказать хоть что-то. Они стояли в середине пустой танцплощадки, и ди-джей вопросительно смотрел на него. Андрей сделал движение губами, будто целуя воздух, и зазвучала песня Shakirы Objection.
В этот раз она вела его, а не он её, но об этом знали только они двое. Её кошачья гибкость и грация, смех. Его эластичность и сила. Их пара не могла не привлечь внимания. Постепенно вокруг них образовывался круг любопытных. Они в тот миг существовали только друг для друга, и это не осталось незамеченным.
- Лола… котёнок мой… - шептал задыхающимся голосом Андрей.
Она же, ускоряя движения,  сначала шептала, затем вполголоса выдыхала, и, наконец, начала страстно, самозабвенно кричать:
- Быстрее, быстрее, быстрее… - темп танца нарастал. Андрею уже сложно было следовать за ней, и он только делал вид, что танцует. Об этом тоже знали только они двое. Она вдруг прижалась к нему всем телом и он скорее прочитал по движениям губ, чем услышал её вопрос:
- Ты сильный?
- Да, да, да… - он уже знал, чего она хочет. Но неужели не испугается, вот так, впервые в танце, впервые в компании… Да ей же всё равно, вдруг пронеслось в мозгу. Она сейчас безумна.
Лолита вдруг (для всех других «вдруг») резко оторвалась от него и врезалась бы в толпу, но они расступились в одну секунду. Она отбежала почти на три метра.
«Господи, что она делает! А если? Как опасно, Боже мой!»
Она стремительно мчалась на него, а в мозгу пульсировало: «поймаю, не поймаю… уроню? Подниму?». Всё произошло будто в тумане. Она сама взлетела к нему на руки и сама сохранила равновесие в тот самый опасный миг, в те доли секунды, когда он резко поднимал её вверх на вытянутых руках. Звуки музыки трепыхались где-то вне сознания, да теперь они и не важны были.
Он хотел бережно поставить её на пол, но она не далась, осталась в его руках, обвив ногами его торс, и пылко, жадно целовала его. Лолите было всё равно, где она и с кем. Она была пьяна танцем и любовью.
Андрей же смутился, отпустив её и увидев вокруг себя множество взбудораженных, удивлённых взглядов. Их танец завёл их всех.
- Пойдём, покурим? – спросил он, желая скорее смыться из всеобщего внимания.
- Я не курю.
- Ну, пойдём, рядом постоишь.
Она кивнула и, взяв её под руку, утащил от Серёги, который давно уже хотел что-то ей сказать, исполняя обязанности брата. Уж не предостеречь ли от Андрея?
Андрей потянулся в карман за сигаретами и нащупал там экстази. Безумная мысль вспыхнула в мозгу и горела там ярко-красным на чёрном, никак не желая раствориться. В конце концов, ведь ничего плохого не случиться, если он всего лишь будет с ней целоваться?
- Хочешь? – протянул одну таблетку.
- Что это?
- Стимулирует активность. Энергию, в общем, даёт… - он уже не мог говорить связно и внятно, его съедало и жгло желание. Желание обладать ею. Желание целовать её эластичную смуглую кожу. А она доверчиво взяла у него из рук экстази. Они запили вином, кажется, кагором, а потом он уже не противился своему желанию, не пытался вернуться к реальности. Последнее, о чём он подумал, было: «Господи, что я творю!». 
А потом они целовались в коридоре, а потом валялись на улице в снегу, и  снежинки, падавшие на её лицо, как ему казалось, почему-то не таяли, и он слизывал их с её губ, шеи, ушек, щёчек…
Она беспрестанно смеялась, и её серебристый смех будто разливался по его телу расслабляющим бальзамом.
А потом, они, кажется, целовались в VIP-комнате, и он уже точно знал, что они неминуемо, непреодолимо приближаются к пропасти.
А потом он откуда-то достал марихуану, и они по очереди курили сигарету, и она в первый раз курила, и всё время, всё время смеялась.
Потом она почему-то оказалась без свитера, а под ним у неё было очень красивое бельё насыщенного красного цвета. Как это называется? Цвет граната?
И он целовал её, прижимался к ней, пытаясь поверить в то, что она выбрала именно его.
Лолита и правда оказалась девственницей.
***
«Что я наделал!» - ужаснулся он, глядя утром на её точёную фигурку. Она доверчиво спала на его плече, и он не мог не любоваться ею, но его положение от этого не становилось лучше, наоборот, с каждой секундой в него всё больше и больше вселялся страх. Ошибки юности легко исправить, но этот эпизод из памяти не выкинуть.

«А как же Леночка? Как я мог о ней забыть?»
***
Лена безумно любила своего брата Антона, прислушивалась к его мнению, хотя когда-то и спорила, не соглашалась, но всё же – она его обожала. И тем ужаснее для неё было почувствовать вдруг, что он её раздражает. И не просто раздражает, а бесит каждая его реплика, каждый взгляд, каждый жест, - буквально всё. А может быть, и не она в этом виновата? Просто он вдруг стал насмешливым и более жестоким, стал слишком прямо говорить, слишком часто открывать ей глаза на истинную суть вещей, а ей так хотелось пожить ещё по-детски, наивно, видя в жизни больше хорошего, чем плохого. А ведь когда-то она сама допытывалась, о чём он думает, упрашивала, чтобы он открыл ей своё отношение к событиям, возникающим в их жизни. А на всё это был неизменный ответ: «Ты сама всё поймёшь, когда будешь к этому готова». И она надувала губки, будто обидевшись: «Ты считаешь меня маленькой?» «Не в этом дело, Лен. Просто ты не готова». Она терялась. Не знала, как реагировать. Обижаться? Смиряться? Быть равнодушной? Принять, как должное? Или и дальше добиваться, чтоб он поделился своим отношением к жизни, своей философией?
И вот теперь она добилась того, чего хотела, и совсем не рада. Прав оказался Антон, не готова она. Только уже поздно. Она уже лишена права на незнание, она уже знает, что мир намного хуже, чем она думала, и не может притвориться, что она этого не знает. Она не может стать такой, как прежде. Та Лена, мечтательная, наивная, мягкая для родителей, тот Ленок, непонятная, эксцентричная для друзей, та Леночка, загадочная, холодная, скучающая для парней, - всё это ушло в небытие. Она теперь стала единым целым, и мало кого это радует. Разве что Антона?
«Я раскрашивал небо, как мог, оно было белым, как белый день, я лил столько краски на небеса, и не мог понять, откуда там тень…»
Под песни «Ночных снайперов» Лена, стоя перед зеркалом в нижнем белье, красила ресницы. «Да, я красива… Куда и зачем я зарываю эту красоту? Для чего нужен этот рок, если он не приносит счастья? Нет, он приносит, просто я до этого момента неправильно понимала счастье… но теперь-то моя жизнь может и изменится…»
В дверь постучали.
- Нельзя! – крикнула она, но знала, что Антон зайдёт. Он не мог не зайти, потому что он не Орфей, а она не Эвридика. Опять эта мифология вспоминается, и вместе с ней – Андрей всплывает, и от его имени вдруг бросает в дрожь.
- Ах, зачем! Только не сейчас, - раздражённо обернулась она на его смешок.
- Лен, по-моему, с тобой что-то не то. С чего это ты вдруг не в джинсах и толстовке? И… ты вроде не красилась никогда?
- А вот тебя это совершенно не касается! Как хочу, так и одеваюсь.
- Точнее сказать, не одеваешься? И, кстати… ты, я смотрю, отошла от своей теории относительно рока и косметики. Кажется, ты говорила, что настоящая рокерша не красится, а только гримируется в знак протеста против общества…
- Если ты сейчас не замолчишь, я кину в тебя чем-нибудь тяжёлым!
- …потому что настоящей рокерше неважна её внешность, она не хочет быть красивой, для неё главное – душа. И ещё приводила мне в пример Земфиру, Чичерину, твою любимую Диану Арбенину, ещё кого-то, кажется…
- Ну, всё! Ты меня достал! Слушай, отстань от меня, а? Дай пожить спокойно! Смотри, что ты из меня сделал! Это ведь ты! Всё ты! Лучше б я жила, как раньше, беззаботно, беспечно…
- Скажи уж – безалаберно.
- Не перебивай! Так вот… а ты что сделал? Что ты натворил, а?
- Ты правда хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос, или он риторический?
- Конечно, не хочу! Ты и сам знаешь, не строй из себя дурака. Если б ты не был таким жестоким и насмешливым, если б не открыл мне глаза, я спала бы…
- «…в неведении счастливом». Зачем?
- Да не перебивай ты! Я не Софья Павловна, а ты не Чацкий, не умничай. Я спала бы спокойно.
- Вот оно что! Так вот почему ты по ночам плачешь! Ты хочешь сказать, что это я во всём виноват? Я виноват в том, что ты плачешь? В том, что ты страдаешь?
- Именно, - сказала она, уже успокаиваясь. Но Антон уже был слегка раздражён и не мог отказать себе в удовольствии уколоть её, задеть за живое.
- О, какие мы нежные! О, менталитет и привычки русского человека! Все вокруг тебя виноваты, только ты белая и пушистая! Святая! А мы все её мучаем! Я, Андрей…
- Что?! – она вдруг как-то обмякла, будто из неё вынули стержень, на котором держалась вся её злость. – Откуда ты знаешь про него?
Он молча взял в руки томик стихов Марины Цветаевой и открыл его на закладке. Листочек, служивший, закладкой, был сплошь исписан, изрисован, исчерчен, но всё же заметно было имя – АНДРЕЙ.
- «Поэма конца», - прочёл он. – «В небе, ржавее жести, перст столба. Встал на означенном месте, как судьба…». Дальше читать?
- Не надо. Дай-ка мне эту книжку!
- Зачем?
- Я в тебя её кину! – засмеялась она.
- Ну, тогда не дам!
- Отдай!
- Не отдам!
- Антон… - вдруг посерьёзнела она. – Я тебя очень, очень люблю. Спасибо тебе.
- Да не за что. Надо ведь тебе иногда помогать, не всё ж тебя ругать, святую мою…
- Ты опять издеваешься? Я всё-таки в тебя чем-нибудь кину!
***
- Андрей, я тебя очень, очень люблю!
- И я тебя, котёнок, - сказал он, а сам не знал, что ему делать, ведь Лола – всего лишь минутное увлечение, и даже не увлечение, а так. Ведь он просто хотел её защитить, а получилось всё по-дурацки, с точностью до наоборот. Он ведь хотел как лучше, а получилось как всегда.
- А чем мы будем сегодня заниматься?
- Ну, если ты не возражаешь, для начала оденемся и пойдём выпьем по чашечке кофе.
- Возражаю, - ответила она со смехом и потянулась его поцеловать, а он мягко, но сильно отстранил её от себя.
- Не надо, котёнок. Я ведь этого не хотел. Мне и так придётся с Серёгой объясняться, - а сам подумал: «Как я мог? Она красива, но она кукольна. А Лена? Что я натворил! Как вообще теперь её искать, что говорить? Как смотреть ей в глаза?»
- Серёжа – просто дурак, мне всё равно, что он скажет. Он мне не имеет права указывать. Ты ему можешь вообще ничего не говорить. Ну, солнышко, нельзя раскаиваться в том, что ты уже совершил, иначе ты будешь несчастен. Разве тебе не понравился вчерашний вечер?
- Да, конечно, понравился, но, Лола, тебе всего 14 лет! Так что я тебя жду в баре через 5 минут! – сказал Андрей, выходя из комнаты. Ему неприятно было даже смотреть на неё, потому что она была живым напоминанием его слабости.
Выйдя из VIP-комнаты, Андрей увидел Сергея. Тот сидел с независимым и злым видом за одним из столиков и Андрей сразу понял, что он ждёт его. Моментально пересохло во рту.
- Привет, Серёг!
- Привет, привет… у вас что-то было? – на него в упор смотрели пытливые, напряжённые глаза, и Андрей не мог соврать.
- Серёг, я… я не хотел… так получилось…
- Как ты мог?! Как ты мог? Андрюх, ну объясни мне, как ты мог? Ну как? От тебя я не ожидал такой подлянки, честное слово!
***
- Лен, пойдём покурим?
На самом деле Лена общалась с обыкновенными людьми, учась в 11 классе обыкновенной средней школы № 12. Эта обыкновенность и пугала её. Оттого она и слушала рок, чтоб хоть как-то отличаться. И почему-то думала, что все рокеры – индивидуальности. А оказалось, что тех, кто ей нужен – единицы. А остальные просто молодёжь с попсовыми целями в жизни и попсовыми переживаниями, молодёжь, которая почему-то слушает рок. Да в этом и не было ничего удивительного.  Так устроен мир. Хотелось общаться с такими, как Антон, а получалось с такими, как Андрей…
И опять – дрожь по телу.
- Пойдём.
«Ксюха всё-таки неплохая девчонка. У неё своё отношение к жизни, не шаблонное, хоть и тащится от “Фабрики звёзд”… Как же я люблю – вот так выйти на крыльцо, вдохнуть морозный воздух, поймать языком снежинку».
Они зашли за угол школы. Закурили.
- Как дела-то у тебя? Давно не общались.
- Да так, потихоньку… Вроде выбралась из очередного депресняка, опять люблю жизнь, люблю снег, люблю вот эти сигареты на переменах…
- Лен, к нам идёт какой-то хорошенький парень. Как ты думаешь, это к тебе или ко мне?
- Андрей?!
***
Так неуверенно он себя не чувствовал никогда. Приближаясь к ней, мучительно думал, как смотреть ей в глаза, что говорить. Ни одна мысль не шла в голову. Так и подошёл, не зная, что сказать. А говорить нужно было.
Лена уже справилась с эмоциями и смотрела сухо. В глазах вспыхнули льдинки. Только Андрей ведь не знал, что льдинки не совсем настоящие.
- Лена? А всё-таки я нашёл тебя.
- Зря.
- Не надо так. Мне нужно поговорить с тобой.
- Я знаю.
- Ты знаешь, да, конечно, ты знаешь. И ты не пойдёшь мне навстречу?
- Нет.
- Всё равно я так просто не откажусь от тебя. Леночка, я ведь искал тебя 3 недели!
- Ты говоришь слишком много слов.
- Пойдём со мной, и я обещаю быть кратким.
- Всё равно у меня урок. Ксюх, какой у нас сейчас?
- Да информатика вроде.
- Вот видишь. С информатики меня не отпустят ни при каких обстоятельствах.
- А если я договорюсь?
- Ну… пожалуй, если ты договоришься с нашей училкой, то я поговорю с тобой. Да ты ведь не знаешь её, - усмехнулась слегка. Она знала, что с информатичкой договориться было практически невозможно. – И не забывай, что мне ещё нужно будет переписывать конспект, так что ты требуешь очень многого.
***
- Леночка, тебя отпустили с урока. А вот это – твой конспект, - Андрей протянул ей листочек, сложенный вчетверо. Лена сунула его в сумку, не глядя.
- Ну, рассказывай, - опять лёгкий смешок играл на её губах.
- Что? – сделал он удивлённое лицо.
- Не притворяйся. Как ты это сделал? Как она тебя не съела?
- Да она хотела, но я не дался.
- Слушай… неужели ты дал ей денег? 
- Да нет, я просто с ней поговорил, - «да откуда в ней такое мышление?»
- Ну ты и дурааааааак… Сколько? Не притворяйся.
- Забудь. Пойдём лучше выпьем по чашечке кофе и съедим по пирожному в «Танго».
- «Танго»? Я не думаю, что стоит туда идти.
- Почему?
- Ты уверен, что ты хочешь это знать?
- Да.
- Ты уверен, что хочешь знать обо мне всё?
- Да.
«Вот он и подписал свой приговор. Боже, как давно это было… И всё равно не успела осознать… все мы не успели…»
***
Как только они вошли, Лена скинула курточку в услужливые руки Андрея и поправила волосы неизбежным женским жестом. Бармен за стойкой заулыбался:
- Здравствуйте, Лена. Вам как обычно?
- Да, и ещё чего-нибудь вкусненького, - подмигнула ему. Кинула Андрею небрежно, что сейчас придет, и скрылась в служебном помещении.
Андрей в шоке присел на стул. Тут же принесли апельсиновый сок. «Кто она? Она что – часто здесь бывает? Рокерша, которая посещает дорогие заведения?!»
Скоро Леночка выпорхнула. Вместо толстовки и джинсов она была в короткой юбке, обтягивающей стройные бёдра и в красном свитере. Губы, ресницы, веки мерцали неуловимым блеском.
- Что, удивлён, солнышко? Видишь, положение обязывает носить юбки, а не джинсы, - она пригубила сок. В глазах плясали теперь искорки.
- Леночка… Кто ты?
- Ох, ещё один… Знаешь, сколько человек спрашивает у меня, кто я? И всем им нужно что-то отвечать… Ну, хорошо. 
Тут подошла официантка и поставила перед ними виноград, пирожные, шоколад, 2 бокала и бутылочку красного грузинского вина. 
- Света! Принеси третий бокал.
- Вы кого-то ждёте?
- Нет, я хочу, чтобы ты с нами посидела.
Через секунду Светлана присоединилась к ним. Андрей разлил вино по бокалам. Он ничего не понимал. Зачем им эта официантка? Зачем весь этот цирк?
-  Давайте поднимем бокалы за прелесть тайны, которая в который уже раз даёт мне иллюзию счастья! Света, скажи, кто я?
- В каком смысле? – удивлённо отозвалась та.
- В прямом. Вот молодой человек интересуется, кто я. Итак, кто же я?
- Вы? Вы – хозяйка этого заведения.
Андрей осторожно поставил бокал, его било крупной дрожью. Он был удивлен, потрясён, ошарашен этой новостью. Зазвучала Лунная соната Бетховена – это звонил его телефон.
- Алло.
- Привет, солнышко! Это Лолита.
- Привет, Лола.
Лена внимательно смотрела ему в глаза и слушала разговор. И, кажется, всё уже поняла.
- Слушай, ты, кажется, в каком-то весёлом месте? Хочешь, я подъеду?
Она зло усмехнулась: «Ну, давай, пригласи её сюда. Вот повеселимся!»
- Нет, нет… Лола, я с девушкой.
- С какой ещё девушкой? Будь осторожнее, я ведь ревнивая, - засмеялась.
- Лола, ты не поняла. Я – со своей девушкой.
- К..как… Идиот! Этого нельзя было говорить – мне!
- Ну ты и правда идиот… можешь меня больше не искать! – дёрнулась Лена и в слезах выбежала на улицу, как была, в юбке, свитере и сапожках.
Андрей кинулся за ней, но она, конечно же, уже исчезла.
- Э-эх! Что же мне делать?! – крикнул от бессилия. Немногочисленные прохожие обернулись на его крик и заспешили опять по своим делам. Некоторые лишь покрутили пальцем у виска.
***
“Надо мною тишина; небо, полное дождя; дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет… под холодный шёпот звёзд мы сожгли последний мост, и всё в бездну сорвалось; свободным стану я от зла и от добра; моя душа была на лезвии ножа…”
В сумерках ещё можно было разглядеть его потерянный взгляд.
Напрасно это всё… Как сказал бы папа – на самом деле это всё неважно. Всё. Нужно меньше позволять себе эмоций, эмоции не для меня… Все огорчения всего лишь оттого, что обманываются мои ожидания, значит, нужно ожидать меньше, но, господи, как же я устал, а никто ведь не поймёт! Так хотелось загадки, и зачем я разрушил сам своё и её очарование… И те люди, которые идут мне навстречу, не поймут меня… Они считают меня счастливым, но сколько шрамов в моей душе… Фу, чёрт, как пафосно! Ожидания – это всё неважно, важно освободиться от всего этого и быть независимым несмотря ни на что… Толерантное отношение к неожиданностям приведёт меня в конце концов к чему-нибудь действительно серьёзному… А это всё неважно. Но как же жутко в душе…
«Я бы мог с тобою быть, я бы мог про всё забыть, я бы мог тебя любить; но это лишь игра; в шуме ветра за спиной я забуду голос твой; и о той любви земной, что нас сжигала в прах; и я сходил с ума, в моей душе нет больше места для тебя… Я свободен - словно птица в небесах; я свободен - я забыл, что значит страх; я свободен - с диким ветром наравне; я свободен - наяву, а не во сне…»
Он бессмысленно бродил по улицам и слушал плеер… больше никак не мог убежать от себя, да и с плеером нелегко получалось, мысли всё шли нескончаемым потоком, сталкивались друг с другом, гулко пульсируя головной болью.
Вот и разрушена сказка. Я уже не тот, что был раньше – кажется, старею… Или взрослею?
***
- Ленок, ты опять плачешь?
- Отстань. Уйди. Не говори ничего. Я справлюсь сама.
Её взгляд остановился в одной точке. Глаза набухли слезами, но она силилась не плакать.
- Я бы ушёл, да тут тебе подарочек прислали… Знаешь, от кого?
- Всё равно. Неважно. Плевать. Оставь меня. Моя боль хлынет слезами, и уйдёт. Нет, мне не больно, мне всего лишь нехорошо.
- Лена, Лена… Ну а всё же – посмотри… Это цветы. Там записка. От Андрея.
- Не хочу ничего. Хочу к маме. Ах, мама-мамочка, ну почему тебя нет! Я так устала! Так хочется тепла и ласки. Так хочется прижаться к тебе, - усмехнулась. – Ладно, всё. Я же такая умная, всёпонимающая девочка. Истерика кончилась, не начавшись. Прочти мне записку, чего там Андрей пишет?
Антон смотрел странно. Нет, не ожидал он от неё этого, не ожидал. Тем лучше. А может и хуже. А на самом деле это всё равно.
- Леночка, знаешь, на самом деле это всё неважно…
- Что – всё?
- Вот уж не знаю. Это вообще-то не я сказал, а твой незабвенный Андрей написал.
- Знаешь что? Включи мне Ночных снайперов.
- Зачем?
- Я буду плакать. Я хочу плакать! Я хочу рыдать, я хочу беситься, я хочу, хочу, хочу! Антон, он трахнулся с другой девчонкой, пока не общался со мной! А я думала, что он – другой!! Я думала, он – благородный! А он мне пишет, что это всё неважно. Да, это неважно, но этих слов не нужно говорить – мне! Я хочу  неистовствовать, безумствовать, бесноваться, бить тарелки, кидать книжки, я хочу отличного психованного вечера!
- Ну, раз уж ты хочешь, я иду тебе навстречу! Давай кричать, давай бесноваться! Давай вместе: АААААААА!
- АААААА!!
***
«Надо мною тишина; небо, полное огня; свет проходит сквозь меня; и я свободен вновь… я свободен от любви, от вражды, и от молвы; от предсказанной судьбы и от земных оков, от зла и от добра; в моей душе нет больше места для тебя…»
Зашёл в какую-то аллейку. Воздух, сгущенно-прозрачный, стремительно синел; день превращался в вечер. Впереди рядом с памятником стоял… кто? О, Боже, рокер! Я никогда не отвяжусь от её призрака? Она никогда не ответит мне, впрочем, как и её призрак…
- Привет!
- Привет! – недоверчивые глаза смотрели настороженно.
- Ты чего здесь один?
- А тебе какое дело? Тебе чё надо-то?
- Мне? Мне нужна ваша рокерская идеология, ваши мысли, ваша жизнь… Но ты мне этого дать не можешь… - говорил всё это, а сам нащупал тот самый конверт, на котором было написано: Ленок.
- Ты о чём вообще говоришь, я тебя не понимаю… Странный ты какой-то… Шёл бы ты отсюда!
Андрей достал конверт, посмотрел ещё раз на её имя, вздохнул и понял, что это – конец. Разорвал его и достал оттуда те самые 100$.
- Возьми.
- Это что – мне что ли?
- Тебе.
- А зачем? Как это так? Ты кто вообще?
- Да бери, не бойся… Знаешь, когда-нибудь ты меня поймёшь. Я сегодня порвал свою последнюю надежду и отдаю тебе своё разочарование… Вот и всё. Прощай…
И медленно пошёл прочь от этого места.
Сегодня я усну, а завтра всё забудется. Всё, всё, всё… Ночь – забвение дня. Лишь бы удалось уснуть…
«Я свободен – словно птица в небесах; я свободен – я забыл, что значит страх; я свободен – с диким ветром наравне; я свободен – наяву, а не во сне…»
***
А  Лолита стояла на крыше 12-этажки, ветер трепал её волосы, сушил слёзы, будто говоря – забудь, вернись домой, это всё неважно, совсем неважно… Она смотрела на огни, и в мозгу пульсировала только одна мысль:
- Прыгнуть… или не прыгнуть…
Подошла к краю, посмотрела вниз, и не почувствовала страха. Это был знак?
- Значит, всё же прыгнуть? Как это скучно – жить. И глупо. И бессмысленно. Никому я не нужна. Или всем нужна? Не прыгать в эту пустоту? Или всё же…
***
«Я свободен – словно птица в небесах; я свободен…………………………………….»