Мечты сбываются... глава2

Восемнадцатилетие он отмечал на полную катушку. Родители уехали на лето пожить в домике в деревне, оставшемся от дедушки, умеревшего год назад . А  Илье вручили деньги, чтобы он мог пригласить друзей и отпраздновать. Конечно он пригласил друга Кирилла,  нескольких ребят со двора, девчонок из класса и даже Свету. К тому времени  у него с ней были спокойные приятельские отношения, которые ему удавалось поддерживать с огромным трудом, скрывая в душе бушующие по ней страсти. Все пришли с подарками, девчонки быстренько соорудили стол, настругав салатиков, порезав закупленной Ильёй колбасы. Ребята сбегали за вином, водкой, достали из под шкафа законсервированные мамой огурцы. Света, сидя в креслице, внимательно осматривала квартиру Ильи, и по её лицу очень трудно было прочитать испытываемые впечатления. Света очень хорошо себя контролировала, умела собой владеть, иногда Илье казалось, что это её жизненный девиз «Учитесь властвовать собой», настолько она порой была непроницаемой. Навряд ли Света была в восторге от этого жилища. Она была из очень благополучной семьи. Папа работал в Министерстве Обороны, а мама преподавала иностранный язык в МГИМО. В самой Свете хорошо просматривалась врождённая интелегентность, но в то же время она была довольно-таки эмоциональным человеком. Однажды Илья зашёл к ней домой за книжкой, которую Света пообещала дать почитать и был неприятно удивлён обстановкой Светиной квартиры. Родителей дома не было и Света показывала комнаты, рассказывала, что вообще-то папа не любит, когда заходят к нему в кабинет, предлагала попить чай. Неприятно удивлён потому, что Светина квартира значительно отличалась от его жилья. Здесь был сделан аккуратный, ненавязчивый ремонт, и в то же время с чувством глубокого вкуса и меры. В холле на стенах висели  репродукции знаменитых художников, добротный паркет сверкал начищенной поверхностью, мебели было немного и это была строгая, правильных форм, хорошего качества мебель. В пресловутом кабинете отца стоял солидный стол, а стены заслоняли этажерки с книгами, бумагами, статуэтками. Общее убранство квартиры составляло мирную, спокойную атмосферу, в которой читалась жизнь интелегентной семьи в достатке.
Илью это затронуло за живое. Не чувство зависти- нет, а то, что его , едва он зашёл в квартиру, остро кольнуло сознание того, что Света стоит на какие-то ступени выше его. Ступени социальной лестницы. Его всё ещё не покидали мысли о женитьбе на Свете, и он понимал насколько они неравная пара. Его отец, всю жизнь работающий на Зиле, и мать- повариха в столовой одного из НИИ, привыкли жить скромно, на общую зарплату, и только папину «халтуру» откладывали на подарки сыну, на праздники или другие нужды. Они уже несколько лет не могли накопить на новый холодильник, а потому старый творил что угодно- то морозил выше нормы, то совсем отключался, продукты портились, мать вызывала мастера, но через несколько дней после его ухода начиналось тоже самое. Хорошо было зимой, когда мать вешала за окно сетку с продуктами, чтобы они не пропали, в период очередной  самопроизвольной «отключки» холодильника. У Светы же на кухне гордо красовался двухкамерный «Стинол» , бесшумно притаившийся возле Итальянского гарнитура.
И вот теперь Света с любопытством взирала на комнату Ильи. Здесь вся мебель была не новой, давно вышедшей из моды, ремонт тоже оставлял желать лучшего, а вместо классиков на стене висел отрывной календарь на этот год.
Наконец приготовления закончились, кто-то включил магнитофон, зашумела музыка, начались тосты, звон бокалов, смех. Кто-то что-то рассказывал, кто-то кушал, некоторые пересмеивались и рассматривали альбом с фотографиями. Илья ловил на себе внимательные взгляды Светы. Он выпил водки, она отвернулась, и Илья решился. Он подошёл, сел рядом, нарочито соприкоснувшись с ней коленками и глядя на неё негромко поинтересовался:
- Почему ты на меня всё время так смотришь, словно изучаешь?
Света держала в тонких пальцах бокал с вином, улыбнулась, тихо и спокойно ответила:
       - Ты мне нравишься… У тебя очень смышлёные, красивые глаза.
Илья усмехнулся.
- Много раз это слышал. Такое ощущение, что глаза- это единственное привлекательное что во мне есть.
- Когда в человеке есть что-то привлекательное, по-моему, это уже хорошо. Ты замечал, что все ребята прислушиваются к тебе, идут за тобой? Ты- лидер, личность. Это очень хорошее качество. Но его надо развивать, чтобы оно не пропало зря, не осталось нереализованным в жизни, понимаешь?
Илья поморщился:
- Извини, но я не люблю, когда меня поучают, по-моему я уже не маленький мальчик.
- Можешь расценивать это как дружеский совет. Я просто хотела сказать, что в тебе дремлет огромный потенциал.
- Ты знаток человеческих душ?
- Да нет, просто я так чувствую.
Илья решил вернуться к начальной, более интересующей его теме.
- А я нравлюсь тебе как кто- как мужчина, товарищ , может брат?
У Светы в глазах мелькнули озорные искорки, было очевидно, что именно хочет услышать Илья.
- Ты нравишься мне как человек.
Илья откинулся на спинку дивана.
- Человек, это конечно, звучит гордо, но в данном случае я бы удовлетворился и более скромным ответом, например, как мужчина.
И он пленительно улыбнулся.
- Послушай,- зашептала Света,- я не понимаю, что общего у тебя с этими ребятами, почему тебе интересно с ними? Глупые, невоспитанные типы, думаешь, я не знаю, чем ты с ними занимаешься? Залезаете в машины, снимаете шапки с прохожих- это мне рассказал Кирилл, и больше всего мне обидно, что в этом замешан ты.
Илья оскорбился.
     -   Тебе этого не понять.
- Отличная отговорка, прекрасное оправдание своих неблаговидных поступков.
- Света, это этап, понимаешь? Поверь мне, я не собираюсь заниматься этим всю жизнь, сейчас я учусь, мне нужны карманные деньги, но когда-нибудь я устроюсь на работу, остановлюсь и брошу это занятие.
- Конечно, остановишься- хмыкнула Света, - а может кто-нибудь остановит. И вся жизнь насмарку.
Илья промолчал, достал сигареты, закурил.
Он действительно собирался закончив школу, поступить в институт, но дальше этого, его планы казались расплывчатыми. Одно он знал наверняка: его будущее будет сильно отличаться от настоящего. Его действительно отчасти тяготили отношения с приятелями, все они были преимущественно из неблагополучных семей. Рабочий район, в котором жил Илья, располагался  на окраине города, большинство семей жили одинаково, и кроме Светы у Ильи не было знакомых из порядочных семей. Да и сам Илья не мог похвастаться социальным положением родителей, и на частую выпивку отца смотрел как на нормальное явление.
- Давай поговорим о чём-нибудь другом. Хочешь, я покажу тебе свою комнату? - у Ильи от выпитого начал немного заплетаться язык. Вера поставила бокал с вином на стол и встала. Двоём они покинули родительскую комнату и отправились к Илье. Он включил свет и сделал жест рукой, приглашая её войти.
- Видишь, это мои книги, -  он указал на висящие над столом полки.
- Не густо, - прокомментировала Света, вчитываясь в заголовки.
- Просто я редко покупаю книжки, я всегда беру их почитать в библиотеке, а потом возвращаю, - объяснил он, внимательно вглядываясь в лицо Светы. На щеках её выступил румянец, глаза светились задорными искорками. Только теперь Илья понял, что Света тоже немного пьяна.
Она ходила по комнате, заложив руки за спину, и Илья рассматривал её, словно впервые. Аккуратная короткая стрижка подчёркивала тонкую шею и плечи, прямой нос, небольшие губы. Света изредка спрашивала о каком-либо предмете, он отвечал , не отрывая от неё глаз.
- Ты коллекционируешь нецкэ?-  Она, чуть наклонившись, рассматривала маленькие фигурки.- Здорово. Считается, что если человек что-то коллекционирует, ему присуща сентиментальность.
Илья промолчал. Когда отец уезжал в командировки в другой город, он обязательно привозил сыну маленьких зверьков, человечков, каждый из которых таил в себе какой-либо смысл. В читальном зале Илья нашёл нужную книжку и целый день просидел, раскрывая тайны своих фигурок. Оказалось, что среди них были символы дружбы, мудрости, бесстрашия, хитрости, верности. С тех пор он смотрел на них не просто как на объект коллекционирования, вроде бессмысленных фантиков или сигаретных пачек, а как на маленькие послания далёких умельцев- мудрецов, вкладывающих в каждую фигурку свой тайный смысл. Илья понимал, что это не дорогостоящие, старинные нецкэ, а обыкновенная тиражная штамповка, но от этого он дорожил ими ничуть не меньше. Первого человечка отец привёз, когда Илюше было 6 лет, и с тех пор собралась значительная коллекция.
- Да, - Света обвела напоследок глазами комнату, - уютно у тебя здесь. По всяким мелочам можно приблизительно составить характер человека, здесь живущего.
Илья заинтересовался.
- И что же ты про меня составила?
- А то, что ты вообще-то неординарная личность. - Она посмеялась. – В тебе сочетается столько противоположностей, что можно было бы подумать, что здесь живут два разных человека. Видимо, у тебя противоречивый характер. Тем не менее некоторыми вещами я была приятно удивлена.
Света подошла к рисунку, приколотому кнопкой к стене. На рисунке был изображён худенький старичок с узким разрезом глаз с длинными свисающими усами и коротенькой бородкой. Совершенно лысый, он сидел возле лачуги, держа перед собой корзинку.
- Сам рисовал?
- Да, как- то вечером от нечего делать.
- А кто это?
- Это- Чжуанцзы. По-крайней мере, каким я его себе представляю.
- А кто такой Чжуанцзы?
Илья вздохнул.
- Это такой старик, он жил в 300 г. до нашей эры в маленькой деревеньке, плёл корзины и был очень бедным. И очень мудрым. У него было много учеников, которым он рассказывал разные притчи. Перед смертью, он попросил учеников не хоронить его в землю, а бросить его тело в поле на съедение коршунам.
- Господи, это ещё зачем?
- Он рассуждал, что лучше пусть его склюют коршуны, чем съедят черви и муравьи. Когда он умер, ему было около 83 лет.
Света ещё раз внимательно рассмотрела рисунок, словно это была фотография или портрет, а не образ в представлении Ильи.
- Здорово. Расскажи какую-нибудь притчу.
Илья, со страданием переживавший последние несколько минут их уединения со Светой, подошёл вплотную и тихо попросил:
- Давай потом…
Он сам не ожидал от себя, что решится так уверенно и спокойно обнять Свету обеими руками за талию, наклониться к ней, и осторожно, словно боясь испугать , начать её целовать. Света первые секунды не отвечала ему, стояла молча, не отталкивая Илью, не противясь, но вскоре нежно обвила руками его за шею, закрыла глаза, ответила на поцелуй.

После этого праздника Илья не видел Свету около двух месяцев, как ему казалось- целую вечность. Он был занят сдачей экзаменов для поступления в институт. Он решил для себя сдать документы сразу в несколько ВУЗов, в надежде,  что хоть в один обязательно пройдёт по бальной системе. Его родители не имели связей, ему не на кого было надеяться, кроме себя самого и своих знаний, а потому он подбирал себе институты невысоких рейтингов среди всех ВУЗов города. В одном из них, Илья встретил старичка, с которым частенько общался в читальном зале. Старичок казался Илье очень интересным, они подолгу беседовали, его звали Лев Романович. Илье нравилась в нём моложавость, он мог заразительно смеяться, иногда употреблял фразы молодёжного сленга. Едва Илья заходил на порог библиотеки, и видел старичка, как тот приветственно махал ему рукой и задорно подмигивал. Узнав, что старичок любит романсы, он притащил  из дома старые прабабушкины пластинки, которые пылились в чулане, и подарил. Лев Романович долго отказывался, но, после того, как Илья сообщил, что дома пластинки всё равно никто не слушает, а среди них есть совсем старые записи, которые уже не так- то просто купить, старик согласился. Он рассматривал пластинки, цокал языком, качал головой и в целом казался очень довольным. Илья, в свою очередь рассказал ему, что в детстве, когда ещё была жива прабабушка, она иногда доставала старенький патефон, заводила, крутя ручку и слушала, предаваясь воспоминаниям о своей молодости. Потом завод кончался, мелодию тянуло, и прабабушка снова начинала крутить ручку. Лев Романович внимательно выслушал:
- Да, молодой человек, вспоминать молодость можно только вот под эти записи.- он постучал ногтём по пластинкам.- Я сам обожаю предаваться воспоминаниям давно ушедших лет, ведь сколько воды утекло, сколько воды…
Он перекладывал пластинки и причитал:
- Утёсов, боже мой… Вертинский!  И вы так легко расстаётесь с этим богатством, ведь это ещё ТЕ пластинки, того выпуска, вы только взгляните на год, молодой человек!
Илье было приятно, что он доставил удовольствие этому милому старику. Их дружба вскоре стала очень крепкой. Если Илья пропадал несколько дней, оказывалось, что старик ждал его, и спрашивал потом с участием:
- У Вас всё в порядке дома? Надеюсь, ничего не произошло? Я уже начал волноваться, ведь Вы , как я понял, не случайный гость в этом зале, вы не успокоитесь, пока не перечитаете ВСЁ!!! – И он грозил пальцем и смеялся.
Как-то раз Илья, проникнувшись доверием к Льву Романовичу, рассказал ему историю про Верины письма, поделился, что презирает себя за то, что сделал.
- Родители ничего не знают об этом, они продолжали и продолжают  относиться ко мне по-прежнему, уверенные в том, что я- добрый и честный парень. Но я-то знаю, что не достоин такого мнения о себе, не достоин их отношения. Уж лучше бы ещё тогда, когда я был маленьким,  сознался  в этом, отец выпорол бы меня и всё забылось, чем теперь, когда я взрослый и всё понимаю, испытываю такие душевные переживания.
Лев Романович задумался, пожевал нижнюю губу.
- Что я могу тебе сказать? Пожалуй, только процитирую Фридриха Ницше «Принадлежит ли кто к добрым или к злым,- об этом можно судить отнюдь не по его поступкам, но по его мнениям о своих поступках». Ты осознал свою ошибку, значит ты её уже наполовину исправил.
И каково же было удивление Ильи, когда шагая по длинному коридору одного из институтов и заглядывая в открытые двери аудиторий, в одной из них за столом он увидел сидящего за учительским столом Льва Романовича. Он был в очках, в сером пуловере, из под которого выглядывал воротничок синей рубашки в тонкую полоску и серых брюках под тон пуловера. Лев Романович внимательно читал ученические тетради, изредка хмыкал, что-то бормотал себе под нос, помечал авторучкой на полях и качал головой. Илья отпрянул от двери, прижался спиной к холодной зелёной стене. Сердце неприятно ёкнуло. Неужели Лев Романович, тот милый старикан из читального зала – преподаватель ВУЗа? Илья взглянул на табличку, приколоченную к двери. На ней полустёртыми буквами значилось: Философия и номер 20. Илье очень не хотелось, чтобы старик думал, будто Илья намеренно его разыскивал, хотел использовать для поступления, а потому бесшумно отошёл от кабинета, дошёл до лестницы, и вскоре бежал по ступенькам вниз. В день экзамена он надел светлую рубашку, чёрные брюки, и бросив ручку в карман на груди, поехал в институт. С заданиями по математике он справился легко, недаром в выпускном аттестате красовалась твёрдая пятёрка. За предстоящий экзамен по русскому языку он тоже был спокоен- в школе с этим предметом проблем не наблюдалось, учительница утверждала, что у Ильи- врождённая грамотность. Иначе она не могла объяснить, почему Илья не помнит ни одного правила, а следовательно не может его применить, но пишет без ошибок. Илья же знал что к чему. Поскольку он запоем читал литературу, иногда перечитывая понравившиеся ему книжки по несколько раз, то срабатывал эффект зрительной памяти. Если он сомневался как написать то или иное слово, то писал его отдельно на листочке, приглядывался и исправлял неверную букву.
Но сильнее всего переживал Илья за историю. Содержание, факты, ситуации он мог пересказать назубок, но многочисленные даты, годы жизни, годы правлений и прочее прочее в его памяти фактически не откладывались, за исключением только особо важных событий, даты которых не знать было просто невежеством. Два экзамена он сдал на отлично, и теперь ему было достаточно получить четвёрку по истории. Выходя из учебного корпуса он и встретил Льва Романовича. Илья округлил глаза, увидав его, изображая глубокое удивление от встречи. Старик на секунду опешил, но вскоре деловито поинтересовался, какими он судьбами.
- Так экзамен сдаю, Лев Романович! Последний. Предыдущие два сдал на отлично, вот теперь волнуюсь сильнее, чем перед первым… Ведь этот предмет решающий.
- А какой у тебя средний балл аттестата?
- Четыре с половиной.
Лев Романович задумался.
- Ты молодец. Ну и как чувствуешь- сдашь историю?
Илья чистосердечно покаялся.
- Нет, думаю, не сдам, завалят на датах.
- Почувствуют слабину- завалят, - кивнул Лев Романович. Затем схватил его за рукав.- Пойдём ко мне в кабинет.
 Они поднялись на второй этаж, Лев Романович оставил Илью в кабинете, а сам с озадаченным видом куда-то убежал. Илья томился долго. Он уже думал, что старик вообще запамятовал о нём и уехал, чего доброго, домой. Но вскоре в пустом коридоре зазвучали шаги и в аудиторию вновь зашёл Лев Романович, держа в руках какой-то бумажный пакет.
- Вот,- положил он пакет перед Ильёй,- экзамен послезавтра, может это тебе чем-то поможет.
- Что здесь?- почему-то шёпотом поинтересовался Илья.
Лев Романович сел на свой учительский стул, откинулся на спинку, вытер платочком пот со лба.
- Здесь билеты, которые будут на экзамене, ну не они сами, конечно…
- Я понимаю.
Илья заворожено смотрел на пакет.
- Но я так не могу…- тихо сказал он.- Я вас очень уважаю, и пользоваться вашим служебным положением….
Он замолчал, рассматривая пол возле парты, покрытый линоллиумом.
Лев Романович поднялся, подошёл к Илье , подтолкнул к двери.
- Как говорится, талантам надо помогать- бездарности пробьются сами…Знал бы ты сколько тупых подростков поступает в наш институт, благодаря  влиятельным родственникам… Всё, до свидания, молодой человек, удачи!
Он махнул рукой, выставил Илью в коридор и закрыл дверь аудитории. Илья в рассеянности постоял какое-то время, потом, негромко сказав «спасибо», направился к лестнице.
***
(продолжение следует)