Кехат-пондур

               
                Посвящается Патимат,
                которую я никогда не знал,
                но очень полюбил.
 
              В гостях у тети Нурьян

Я был в гостях у тети Нурьян – веселой, доброй, интересной женщины, от которой, кажется, всегда исходит тепло и свет. Это одна из женщин, которых у нас много, которые, несмотря на свою относительную молодость, полны житейской мудрости и у них всегда есть, что поучительного рассказать молодежи. Вот и на этот раз, разглядев в углу старенький инструмент, я и не подозревал, что за ним откроется длинная семейная история:
- Тетя Нурьян, что это за инструмент, разве Вы играете?
- Это кехат-пондур(ручная гармоника, казанка (чеч.)- авт.) моей матери Патимат. Она и научила меня играть.
Давно я не играла. Последний раз это было еще до второй чеченской войны. До того, как мать с братьями эмигрировали в Бельгию…
Младший брат Ваха позвал меня в тот день к себе в гости. Мать тогда жила у Вахи. Пришел и старший брат Мовсар, который жил по соседству, и обе невестки тут же. Короче, собрались в тесном семейном кругу.
Когда уже поели, поговорили о том о сем, Мовсар вдруг говорит:
 -Нурьян, сыграй как в молодости, вспомним старое, обрадуй мать.
Ну, я недолго отпиралась. Взяла гармонь, нет, не эту, этой тогда не было, а мою, которую давно мне мать купила в Москве.
Так вот, музыка у меня в тот вечер получалась все больше грустная. Почему-то вспомнились трудные годы, когда рано осталась без мужа, с тремя детьми, перед глазами проносились годы детства, молодости. Все сидели молча, каждый, видимо, думая о своем. В это время мама, которая не могла сдержать слезы, говорит:
Хватит, дочка, оставь, не играй больше!
Мы поняли, что творилось в душе у матери, - на минуту, задумавшись, Нурьян улыбнулась, вспомнив что-то хорошее, и, смущаясь, продолжила:
- Позже Мовсар рассказывал Марьям, нашей старшей сестре:
 -Ты многое потеряла, что тебя не было, когда играла Нурьян.
 -А разве нельзя это еще раз повторить?
 -Повторив сто раз, не будет так же!..
- Но, тетя Нурьян, почему же мать остановила Вас в тот вечер?
- О, сынок, тогда это была для нее настоящая боль. Это долгая история. Мы сами полностью услышали ее только позже, когда собрались по поводу дня рождения матери. Никогда его не забуду. Это был день, запомнившийся мне на всю жизнь!
- Ну, давайте же, рассказывайте скорей, я умираю от нетерпения!
- Не так быстро, - разливая ароматный чай, - все по порядку. Слушай:

                Ссылка

-Эх-хе-хей..! – выдохнула Нурьян, - эта гармонь столько всего видела! Хватило бы на несколько человеческих жизней…
…Это было еще в те далекие времена, когда наш народ жил на своей земле. У одного очень богатого человека Шейх-Ахмада была гармонь – кехат-пондур, как говорят у нас. Это была уникальная гармонь, ручной работы, сейчас таких не делают. Да и тогда, подобная этой, была еще только одна – у известного музыканта Умара Димаева.
Шейх-Ахмад сам никогда не играл на ней, да и не умел. Купил ее лишь для бахвальства. Он разрешал играть на ней на свадьбах и летними вечерами, когда собирались люди, уставшие после работы.
Время было простое, не то, что сейчас: кто где на работе, совхозы-колхозы. Работай и ни о чем не думай.
Дедушка Мадаш работал плотником. Жили, не то чтобы богато, но семья всегда была в достатке. Особенно Мадаш любил единственную дочку Патимат, баловал.
Однажды, в один из таких вечеров веселья, очарованный звуками музыки, он и говорит Шейх-Ахмаду:
 -Ахмад, продай гармонь, не нужна она тебе, а я подарю ее своей дочке Патú, она будет играть, всех радовать.
 -Нет, не продам – услышал он ответ, - с чего бы?
 -Говори цену - я отдам ее.
 -Нет, не нуждаюсь я в деньгах!
 -Обещай тогда, что если будешь продавать гармонь, то продашь ее лишь мне!
 -Обещаю!
На том и порешили…
…Да-а! – и замолчала, вспомнив, видимо нехорошее. Потом, опомнившись, глубоко вздохнув, начала по новой разливать чай, который уже остыл:
- Это было незадолго…незадолго до нашей ссылки… - и опять замолчала, пристально вглядываясь в даль намокшими глазами.
Да и что говорить? Эту часть рассказа мог дополнить любой, стар и млад, из нашего народа. Ни тетя Нурьян, ни я, конечно, не видели этого времени, но в нашей крови, в наших генах заложена боль по нему.
Задумавшись о нем, словно в висках стучит дробь товарного поезда, слышатся крики женщин и детей, треск автоматов, перед глазами толпы растерянного народа, солдаты, погоняющие людей, словно скот, брошенные в спешке дома …
Душу терзает вопрос: «За что?!»

                Покупка

- Прошло два года после ссылки, - вдруг, улыбаясь, словно извиняясь за неловкую паузу и, вытирая краешком платка слезы, продолжила она, - люди немного освоились на новом месте. Построили худо-бедно дома, точнее лачуги. Наш народ всегда очень быстро умел обустраиваться, ты же знаешь, но сейчас все надеялись на скорое возвращение. Каждый занимался, чем мог. Мадаш работал плотником. Денег особых ни у кого не было, поэтому расплачивались кто чем мог: в основном кукурузой, мукой...
В это время из другого села пришла весть от Шейх-Ахмада, чтобы дедушка срочно пришел к нему. Мадаш подумал: неужели он хочет продать гармонь?!
Собравшись скорей в дорогу, он говорит своей, уже десятилетней, Патú:
 -Дочка, кажется, к нам пришла хорошая весть: я прослышал, что обладатель кехат-пондура зовет меня к себе и, думаю, хочет продать его. Жди. Если я куплю его- то буду возвращаться с женщиной. Ты сразу узнаешь.
Вам, молодым, наверно кажется смешным, но в то время считалось зазорным мужчине держать в руках гармонь.
Так вот, дорога к Шейх-Ахмаду лежала узенькой тропинкой через низину позади дома.
Патимат ждала с нетерпением, каждую минуту взбегая на крышу. Она очень обрадовалась, когда увидела отца, идущего с женщиной.
Действительно, Шейх-Ахмад продал гармонь Мадашу. Он так объяснял ему свое решение:
 -Во время ссылки я потерял все. Ничего не убудет с меня, если продам тебе гармонь - обрадую: так мало осталось сейчас хорошего, нет прежнего веселья, некогда сидеть, собравшись по вечерам. Я чудом спас пондур в пути, береги его!…
…Патú очень прославилась своим умением играть на гармони. Они были неразлучны– маленькая, озорная девчонка, с живыми, умными глазенками, загорелая, похожая на мальчишку, и, казавшаяся в ее руках огромной, гармонь, покрытая темным лаком, совсем новенькая, с деревянной панелью и клавишами, медными петлями-застежками, кожаными ремнями.
Никто не учил ее играть, но ее тонкие пальчики с каждым днем все лучше и талантливее подбирали мелодии, которые подсказывало ей сердце. Ее мелодии, то веселые танцевальные, то грустные лирические, удивительным образом умели передавать картины родных гор, тяжелую жизнь народа, горячий характер мужчин и кроткую нежность женщин.
Ее все чаще приглашали на свадьбы и ирхьайланш, а то и просто приходили послушать. Так с гармонью и музыкой прошли ее детство и молодость. Даже после замужества она часто играла. Дети очень любили вечерами слушать, как играет мать.

                Ремонт

Настало время, когда Сталин умер, и нас амнистировали…
…Еще одна интересная история приключилась с нашей гармонью в это неспокойное и радостное время. Дело в том, что с ней произошла поломка. Мадаш мог доверить починку только одному русскому, известному человеку, который чинил гармони. А времени на это у него не было, хотелось скорей на Родину. Куда там, после тринадцати лет на чужой земле! И дедушка решил оставить ее у своего хорошего друга, которому доверял. Он все равно должен был поехать позже.
Когда же он понес ее к Русскому:
 -Эта гармонь же не твоя, - сказал ему Русский.
 -Нет, моя! – возмущенно ответил Друг, подумав: «Какое ему дело до того, чья это гармонь?»
 -Как же твоя? Ты, наверно, ее украл! Я знаю лишь две гармони с таким прекрасным звучанием, и я знаю хозяев их обеих: один - Умар Димаев(известный в прошлом чеченский музыкант- авт.), а второй – Мадаш, который купил ее у одного богача для своей дочки Патимат и ни за что ее бы не продал!
Тут друг дедушки улыбнулся, и ему пришлось все рассказать.

                Продажа

Возвращалась Патимат с двумя детьми одна, без мужа, так как муж Мовладдин работал товароведом на железнодорожной станции, и было жаль расставаться с такой престижной работой. Он приехал только через два года.
Мы в свои дома так и не попали. Солдаты преградили нам путь к родным очагам. Людям пришлось вновь обустраивать свою жизнь и быт по-новому на родной, но в то же время чужой земле.
Шли годы. Мы с Марьям подросли, и еще нас добавилось трое.
Время для нас было трудное. Отец без работы - вся надежда только на мать, которая ездила в Москву за товаром. А на этот раз у матери не оказалось денег на поездку. Именно в этот момент и появился Сайпуддин. Он был расслышан о звучании гармони Патимат, давно мечтал ее приобрести. Узнав о нашем финансовом положении, он пришел к матери с таким предложением:
 -Я приглашен на свадьбу и хотел бы понести гармонь сегодня же с собой. Если ты сегодня же ее продашь, то я дам тебе столько же денег, сколько стоит самая дорогая корова в нашем селении.
 -Но я хотела бы посоветоваться со своим отцом и мужем…
 -Нет! Они не дадут тебе ее продать. Тебе же лучше, назови цену, и я дам тебе ее сейчас же!
Оказавшись в безвыходном положении,  тридцатилетняя Патимат согласилась и продала…
Вот так! На этом и могла закончиться наша история!

                Сайпуддин

Прошло много лет. Иногда вечерами мать плакала тихими слезами. Дети, спрашивая, в чем дело, слышали:
 -Он обманул меня! Купил меня на деньги, и я обманулась. Не зря он не дал мне посоветоваться со своим отцом и мужем.
Не совсем понимая, о чем идет речь, мы знали: обидчика мамы зовут Сайпуддин…

…Патимат долго не решалась говорить Мадашу о продаже. Отец был очень обижен на свою дочь, когда узнал. Когда он впервые услышал о проступке матери, сказал:
 -Лучше бы ты отрубила мне руку во всю длину, чем продала гармонь!
Иногда, в гневе, Мадаш грозился убить Сайпуддина…

…Мы возненавидели Сайпуддина, который был фотографом и часто приходил в школу фотографировать детей. И никогда у него не фотографировались, прятались, увидев его…

…Имя «Сайпуддин» стало нарицательным в нашей семье. Услышав это имя посреди толпы или по радио, комок подкатывал к горлу, и жажда мести вселялась в души. Он был врагом семьи, хуже, чем если бы он убил кого-нибудь.
Так смешно сейчас вспоминать об этом:
 -«Сайпуддин» – было самым худшим обзыванием среди детей!
 -Будь он проклят! – сопровождалось каждый раз имя «Сайпуддин».

                Идея

Дети выросли, нас теперь шестеро, даже Ваха уже взрослый мужчина. У бабушки Патимат появились внуки.
Однажды, сестра Марьям, увидела в паспорте матери дату «первое июля». Говорят, что тогда всем, не знавшим дату своего рождения, ставили «первое июля»,… но это не важно. Так вот, она обратилась ко мне с предложением отпраздновать день рождения матери хоть раз:
 -Мы давно не собирались, мать уже стара…
Своей идеей мы поделились также и с младшим, Вахой. Он, кажется, восторженней всех воспринял эту идею, взялся организовать все. Именно тогда он встретил Его, надо же!
Однажды Ваха, по дороге домой, увидел на остановке старого человека, ожидавшего своего автобуса. Его будто кипятком ошпарили:
 -Сайпуддин! – вскрикнул он, в голове пронесся вихрь мыслей: мать…день рождения…а может…? – машина резко затормозила.

                Сюрприз

 -Ты должен продать кехат-пондур, все равно сейчас нет таких свадеб, как раньше. Все играют на синтезаторе. Моя мать очень горюет по нему. Ты обманом забрал его у ней и должен отдать.
 -Я ее не обманывал, ее обманули деньги! – ответил Сайпуддин.
 -Не знаю, как это называется: «обман» или «воспользоваться случаем», но для меня это дело чести. Если ты не продашь кехат-пондур, то я найду другой способ забрать его. Сейчас я ставлю тебе условие: назови свою цену и я отдам тебе ее.
 -Но я хочу подарить кехат-пондур своему сыну и научить его…
 -Твой сын не будет играть на нем! Запомни мои слова! Это гармонь моей матери, и я никогда не забуду ее слез! Она будет играть на ней, так или иначе! Говори цену!
Сайпуддин понял, что с этим молодым человеком спорить бесполезно. Он давно знал, что когда-нибудь придет этот час, и он согласился на продажу.
Придя в себя от такого быстрого решения вопроса и остыв, Ваха подумал: нехорошо таким грубым путем уговаривать старого человека, и он дал ему два дня на размышление. Через два дня решение не изменилось, и гармонь была куплена.
«Вот так сюрприз! Какой подарок матери! Никому заранее не скажу, кроме Нурьян!» - думал он на обратной дороге.

                День рождения

Первое июля. Собрались мы все у Вахи.
Мы с ним договорились не открывать секрета до ужина.
Поужинали, посидели, пьем чай, но мы никак не можем приступить к главному подарку. Когда один из малышей, племянник, разбаловался я, намекая Вахе, пошутила, обращаясь к ребенку:
 -Эй, остановись, «Сайпуддин»! – улыбаясь.
Все! Как по мановению волшебной палочки, праздник был испорчен.
 -Ну и шутки у вас - буркнул Мовсар, - весь праздник испортили!
 -Наверно, вспомнили, раз здесь играет музыка, – пыталась защитить меня сестра Маржан.
А мы с Вахой чуть не валимся со смеху, еще больше зля всех.
Когда братишка принес гармонь из машины и отдал ее матери, поначалу никто ничего не понял. Чтобы еще больше продлить удовольствие, Ваха соврал:
 -Мама, сыграй нам на гармони. Это гармонь твоей сестры Курсет.
 -Нет, нет, не проси, я давно не играла!
 -Сыграй, мама, пожалуйста! Просто посмотри, забыла или нет, порадуй нас.
Тогда Патимат взяла гармонь в руки с важным видом профессионала, даже не взглянув на нее, затянула, и…!
…Она вдруг переменилась в лице, вмиг покрылась испариной. Подозрительно улыбаясь, дрожащими губами, она прошептала:
 -Но… но это… это же моя гармонь?…!
Никто и не вспомнил в тот день, что на гармони можно играть.
Все сидели, заливаясь слезами радости, любуясь инструментом.
 « Такой теплый и странный вечер! – думала Патимат, - никогда, с тех пор как потеряла гармонь, не была я так счастлива. А может быть и за всю жизнь?! Хотя я так же, наверное, радовалась, когда еще в том далеком детстве первый раз получила ее. Не-ет, это все-таки было детской наивной радостью, яркой, как вспышка, радостью приобретения долгожданной игрушки. А теперь? Теперь уже сама гармонь не имеет большого значения. Она просто воспоминания из беззаботного детства и тяжелой юности, лучик света и тепла на той, далекой и чужой земле… А дети? Какие же они у меня хорошие! – она по очереди всех их рассмотрела, будто увидела их впервые, заглянула каждому в глаза. - Выросли! Моя опора и надежда. Они сумели проникнуться моим горем и обрадовать на старости…»
…Удар кулаком по столу и лязг посуды прервал тишину. Это Мовсар, покачивая головой, обращаясь к нам с Вахой:
 - Вот вы даете! Ну раз такое затеяли, не пришло вам в голову записать все на видеокамеру?!. Э-эх!
Только сейчас, придя в себя, мама рассказала нам всю историю этой гармони. Все молча слушали и радовались за мать, за кехат-пондур, переполненные гордостью за свою семейную реликвию…
…Вот, так!

                *      *     *

А я сидел и думал: « Хорошо, что я услышал эту историю, есть что интересного и доброго рассказать про время, в котором, казалось бы, не было ничего, кроме слез и горя».
Сейчас Патимат со своими сыновьями переехала в Бельгию, как и многие другие. Правильно это или нет? Не знаю. Каждый сам решает, ехать ли ему в неизвестную даль в поисках стабильности и спокойствия или остаться на Родине, в которой видятся только войны, несправедливость и страх за будущее детей.
Вот и сейчас звучат тревожные вести…
- Если дойдет до нас война, - говорит Нурьян своим детям, - спасайте, прежде всего, документы и кехат-пондур! Считайте, что кехат-пондур - это моя мать.

Записано со слов Нурьян в 2002г. Основано на реальных событиях, автор оставляет за собой право на художественный вымысел.

                Соип Зайнулабидов.