Кредиторы богов. Часть IV. Демоны и боги 5-8

                       Глава V

Мы решаем вопрос – возникает другой,
Там хоть ясно все было;
А этот, другой,
Скользкий он, как назло,
Щекотливый такой,
Тошнотворный, как мыло,
Холодной иглой
Занозил, и в душе засаднило.
Бывший друг – ныне враг твой?
Чтоб так не везло!
И доверие хрустнуло будто стекло.
Но спросить – оскорбить.
Преступленье ль любить?
И мутится рассудок от мысли шальной.

– Здравствуй, Тали. Прости, что задержался.
– Вы ... ты?!... Танаэль! Слава бессмертным богам, все кончилось...
Пещера качнулась и поплыла в волнах серо-голубого плотно обволакивающего все вокруг и глушащего звуки тумана, ноги Тали стали ватными. Когда окружающее вновь обрело четкость, его голос прорвался сквозь вязкую глухоту:
–  ... родная. Надо спешить.
Она не сразу поняла, что он держит ее на руках; несколько мгновений ей понадобилось, чтобы полностью осознать реальность происходящего.
– Не уходи больше, я не могу так, без тебя. Это было таким кошмаром!
– Я виноват, я был в Эффире, когда Катаранг ...
– Я не об этом, хуже всего было знать, что тебя больше нет...
Она уже полностью пришла в себя, события годовой давности восстановились в ее памяти и отодвинули на задний план то, что произошло потом. Это было совсем не важно, не страшно и не имело значения. Ей даже не пришло в голову спросить, что стало с фибиидом. Она прильнула к Танаэлю, стремясь вобрать в себя его тепло, ощутить стальную крепость рук и плеч, слиться с ним и не отпускать никогда, никогда...
– Скоро мы будем в Траэтре, Хрусталик, только нужно выбраться отсюда, Аддрагон сейчас рухнет.
– Он мертв? – вспомнила о своем похитителе Тали.
– Да, он прилично измотал меня, я не смогу перенести нас на поверхность – сила места на границе уже равна четырнадцатому уровню. Еще Карлот получил взгляд жмора, его придется нести, – предупредил маг.
– А Малый кристалл? Он не поможет?
– Я все еще не нашел доступа к управлению им, кроме считывания. Но у меня больше не было времени –  приближалась дата твоей свадьбы. Будем выбираться своим ходом. Готова?
– Подожди. Здесь Арона, – остановила его девушка.
– Арона? Кто она?
– Очередная жертва Катаранга из потомков богов, – Тали заставила себя вернуться к реальности момента, отстранилась от мужа и выскользнула из его рук.
– Ладно, идем.
Ромео с усталой улыбкой покачал головой:
– Ах, Тали, Тали, ну что с тобой делать, хоть за порог не пускай.
– Чья бы корова мычала, – состроила в ответ уморительную гримасу сестра.
– Двигайтесь к выходу, – заторопил их маг. – Я найду Арону.
Он снова сосредоточился, пытаясь засечь источник незнакомых мозговых волн. Сигнал был слабый, он шел из глубины подземелья.
Стихиид испарился.
– Куда это отправился Ларинэ? –  спросил Ромео.
– За Ароной, – повторила Тали, – бери же Карлота за плечи, нас тут задавит, как кротов.
Даже вдвоем им было совсем не просто тащить громоздкое тело атрейца. Стало не до разговоров. Про себя Ромео подумал, что маги весьма скрытные существа. Он решил, что Арона и есть та самая «своя причина», заставившая Ларинэ присоединиться к ним в этом предприятии.
Магу не сразу удалось пробиться к пленнице, пришлось снимать несколько энергетических барьеров, причем с каждым разом его силы все уменьшались. Наконец он нашел ее и вместе с ней вернулся к остальным.
– Дайте его мне, – Ларинэ взвалил на себя бесчувственное тело Карлота и пустился бегом. Эталия, Арона и Ромео побежали следом. Вскоре их настиг рокочущий гул, исходящий из недр Аддрагона, земля задрожала. Они продолжали нестись по пещерам и коридорам, не чуя под собой ног. Ларинэ остановился у глухой стены, опустил ношу на пол. Маг раздвинул стену, образовалась щель, ведущая наверх под углом градусов в пятьдесят.
– Эталия, вы, – скомандовал стихиид и подтолкнул девушку.
Принцесса выбралась первой. Аддрагон сотрясался под ногами беглецов, стены осыпались мелкой щебенкой. Ромео последовал за сестрой, чтобы вместе они могли вытащить Карлота, которого снизу поднял Ларинэ. Затем маг подсадил Арону. Втроем они стали оттаскивать тело атрейца, чтобы освободить узкий лаз для волшебника. Сзади глухо ухнуло, последняя конвульсия царства Катаранга повалила их с ног. Тали вскочила и обернулась:
– Танаэль, – беззвучно выдохнула она и уже в голос закричала, – нет, нет!
Спутники оглянулись на ее крик. Оглушенные грохотом и падением, они не расслышали первого слова. Тали рванулась к завалу, поглотившему мага. Она руками попыталась разбросать осыпавшуюся землю. Ромео положил руку ей на плечо:
– Не надо, Тали. Поздно. Он погиб. Мы не забудем его.
– Ты не понимаешь, он бессмертен! Но бессмертие не избавляет от страданий, мы должны вытащить его оттуда, – по щекам принцессы катились слезы.
– Ты его знаешь? – удивился он.
– Да, я вспомнила его. Потом Ром, потом! Помоги же мне!
– Это бесполезно. Аддрагон закрыт смертным покровом, – подошла к ним Арона.
Ромео был озадачен видимым безразличием девушки или волшебницы, ради спасения которой, как он полагал, Ларинэ жертвовал собой.
– Нам и не нужно открывать царство. Ларинэ засыпало у самой поверхности, – возразила Эталия. – Кстати, вы не могли бы вызвать пару лопат?
Арона недружелюбно посмотрела на девушку, она не совсем понимала, кто они все такие и что происходит. Жертва Катаранга прекрасно помнила, как несколько дней назад Эталия присутствовала при пытках. С ней  фибиид обращался отнюдь не как с пленницей.
– Что такое лопаты? – высокомерно осведомилась она.
– А, – Тали махнула рукой, она поняла причину неприязненного поведения Ароны и не собиралась тратить время на объяснения. Принцесса решила, что быстрее справится сама, и произнесла формулу, вызывающую первую книгу заклинаний.
– Посвети мне, Ромео.
Было около пяти часов утра, слишком темно для чтения. Ромео подал сестре кристалл-указатель, в его фосфорицирующем свете Тали отыскала нужное заклинание.
– Этот маг, он стихиид или потомок богов? – переминаясь на месте, задала вопрос бывшая пленница Аддрагона.
– И то, и другое, он – высший стихиид, – буркнула Тали, берясь за лопату.
Ромео тихо присвистнул, взвесил на руке землекопательный инструмент и присоединился к сестре. Похоже, он ошибался: Арона явно не знала Ларинэ. Но высший стихиид?.. Нат называл сиенцу их имена, Ларинэ среди них не было.
 – Откуда ты знаешь, Тали?
– Мне сказал Оотс. Ларинэ разбудил королеву Эффира, – ответила девушка. – Осторожно, он должен быть где-то недалеко.
– Сын королевы Элькирии? Не может быть, – Арона скептически скривила узкие губы, – хотя, это разумно, против Катаранга в Аддрагоне...
Она стояла в нерешительности, не зная, стоит ли помогать им и что, собственно ей следует делать. Помявшись с минуту, Арона догадалась зажечь костер. Тали второпях не подумала об нем.
Около получаса они раскапывали обвал, извлекали булыжники. Показалась кисть. Тали оставила лопату и стала грести руками. Арона, отбросив божественную спесь, помогала близнецам. Когда они, наконец, вытащили изломанное тело, небо уже посерело.
Правая сторона лица и обе ноги представляли собой кровавое месиво, из разорванного рукава торчала сломанная плечевая кость правой руки. Тали опустилась на колени, зажимая рот ладонью, чтобы не закричать. Кое-как справившись с собой, она отрывисто не своим голосом попросила:
– Воду, Арона.
Волшебница произнесла магическую фразу и подала кувшин. Тали осторожно стала смывать землю и кровь с лица Танаэля, ее руки дрожали, уголок рта подергивался.
– Сейчас взойдет солнце, его нужно перенести на открытое место, – посоветовала Арона. –  Если он действительно стихиид света, это поможет ему.
– Да, я знаю. Нужны носилки, – отозвалась Тали.
– Лучше я схожу за лошадьми, тут,  кажется,  недалеко,  –  предложил  Ромео,  –  Карлота тоже нужно перевезти. Двоих мы не унесем.
– А что с Карлотом? – вспомнила о женихе принцесса.
– Ларинэ сказал, что он в коме, взгляд жмора...
– Тогда спасти вашего друга может только высший стихиид. Я посмотрю, жив ли он еще, – Арона наклонилась к Карлоту. –  Дышит пока, долго ли он протянет, сказать не могу.
– Я пошел, – Ромео скрылся в полумраке предрассветного леса.
– Простите, я не совсем понимаю, что все это значит. Вы – люди? – обратилась Арона к девушке, та кивнула. – Тогда как вы сюда попали? Откуда у вас магическая книга?
– Длинная история. Как давно вы в Аддрагоне, Арона?
– Почти двести лет, – лицо бессмертной посерело и передернулось.
– Сочувствую. Вам все же больше повезло, чем Фьёрно, – удивила собеседницу Тали.
– Вы знаете управляющего Траэтра?
– Для человека у меня довольно обширный круг знакомств в мире магов.
Тали закончила складывать и фиксировать сломанную руку Танаэля. Разговор отвлекал ее, иначе бы она просто потеряла сознание. Послышался стук копыт, вернулся Ромео. Не без труда им удалось взгромоздить раненых на лошадей, конь мага стоял спокойно, как будто вполне осознавал свою задачу, горячий трехлеток атрейца поначалу храпел и шарахался, пока Арона не ухватила его за удила и не вперилась взглядом в диковатые глаза жеребца. Когда они выбрались к окраине леса, солнце уже сияло во всем своем великолепии, обливая все вокруг жаром начинающегося летнего дня. Лучи светила упали на лицо стихиида, он застонал и открыл глаза. Тали держала его голову на коленях, она наклонилась и зашептала так, чтобы мог слышать только он:
– Танаэль, слышишь меня, любимый? Как я могу помочь?
Белки его глаз были залиты кровью, правое веко сильно опухло и почти не поднималось, из ран сочилась кровь, зрачки кричали болью, но взгляд был осознанным. Он шевельнул разбитым губами:
– Эликсир, Тали… Спроси у брата, может, еще остался, – от усилия его лоб покрылся испариной.
Она позвала Ромео.
– У Карлота должен быть, он не успел выпить вторую порцию. 
Сиенец принес пузырек, Тали влила его содержимое в рот магу. Немного погодя дыхание стало ровным, казалось, стихиид оживает.
– Концентрация слабовата, на себя я не рассчитывал, – силился улыбнуться раненый.
– Тебе очень плохо? – шепнула Тали.
– Позвоночник перебит, ну, и остальное не лучше, – уже почти нормальным голосом ответил он.
– О боги!
– Ничего. Свет солнца исцелит меня. Тали, вам лучше отойти дальше в лес. Рядом находиться опасно. Я сам найду вас, когда встану на ноги. Оставьте меня, – попросил он.
– Нет, я не могу.., – начала было она.
– Скоро я смогу сменить форму. Вы понимаете, Ваше Высочество, – сказал он громко, так, что услышали все.
– Хорошо, Ларинэ, мы будем ждать вас на поляне.
Они убрались поглубже в лес, подальше от Царя Света, или Света-царя. Тали критически оглядела окровавленные лохмотья, заменяющие королю Сиены левую часть камзола:
– Тебе тоже крепко досталось, Ром. Как ты?
– А, пустяки, – отмахнулся брат, – я даже усталости не ощущаю, зато голоден, как волк. Раны от этого божественного сиропчика заживают, что надо, а вот на счет питания...
Ромео покрутил в воздухе ладонью с тремя оттопыренными пальцами, Тали рассмеялась:
– Стало быть, Ваше Величество, в полном здравии, – они оба прекрасно понимали, как близко над Ромео пролетел демон смерти, и что только благодаря одному из чудес магов, он все еще дышит душистым лесным воздухом, но говорить об этом не хотелось, да и не зачем.
–  Ладно, сейчас что-нибудь сообразим.
Уже другим тоном принцесса обратилась к пра-пра-пра.. и так далее внучке богов:   
– Вы не поможете мне с магией, Арона? Мой опыт еще очень мал, – Тали не хотела, чтобы недавняя мученица чувствовала себя совсем лишней в их компании.
– Мои собственные магические способности ненамного выше ваших, но с Предметной магией я знакома неплохо, – слегка оттаяла бывшая жертва.
Пока девушки в буквальном смысле колдовали над завтраком, Ромео получил возможность как следует рассмотреть их новую знакомую. Невысокая, худенькая, угловатая, похожая на девочку-подростка с длинным носиком и узким лицом из тех, что нуждаются в особых прическе, цветах одежды, настроении, чтобы их неброская миловидность привлекла внимание окружающих. Прямые светло-русые волосы были стянуты узлом на затылке, пышный «конский хвост» спускался почти до пояса, немного близковато посаженные зеленые глаза блестели живыми искрами врожденного ума. Однако, на взгляд Ромео, на роль дамы сердца  Светлейшего (раз высший стихиид света) Арона не тянула, да и не знала его вовсе.
– Готово, – объявила Тали. – Завтрак Его Величества короля Сиены подан.
За сочным фазаньим жарким и таронскими лярками сиенка выспросила у брата все подробности событий, происшедших с момента ее похищения. Когда Его Величество добрался до фруктов, настала его очередь задавать вопросы сестре о ее житье-бытье у «гостеприимного» хозяина Аддрагона. Арона слушала их разговор, сосредоточенно нанизывая на тоненькую палочку и изящно отправляя в рот по одной восхитительные горошины сорта «киу», приготовленные по знаменитому рецепту юклонских поваров – она пыталась разобраться в невероятных фактах, два из которых делили с ней трапезу.
– Понятно, Ларинэ был прав – все дело в этом Жезле. Знаешь, Тали, мне начинает казаться, что ты наделена прямо таки магнетическим свойством: притягивать к себе магов, – невесело пошутил Ромео, запуская огрызком яблока в кусты.
– Что-то в этом есть, – согласилась принцесса.
– А каким хвостом сюда замешан Владыка Тьмы? – вычленила из разговора людей интересующий ее момент пра-пра-пра и так далее внучка богов. 
– Был замешан, но больше у него нет ни хвостов, ни голов, так что вмешиваться нечем, – Ромео вкратце посвятил отставшую от жизни пленницу в главную новость мира магов.
Тали слушала объяснения брата рассеянно, она думала о том, как ей разрешить ситуацию между мужем и женихом. Она машинально гоняла прутиком муравья, сдуру забравшегося на скатерть, зажав его на пространстве размером с ладонь.
– Тебя что-то беспокоит, Тали? – близнец заметил ее отрешенный взгляд.
– Так, всякое: Карлот, Ларинэ, я сама.
Муравей воспользовался моментом и улизнул, нырнув под край скатерти.
– О, вы можете быть спокойны. Скоро наш спаситель появится цел и невредим и вернет вашего друга к жизни, –  Арона вложила в слова Тали несколько иной смысл.
– Да, за них можно уже особо не волноваться. Вот ты – другое дело. Никто не гарантирует, что очередной претендент на место Владыки Тьмы не додумается до такой же комбинации, что и Катаранг. Что теперь с тобой делать? – Ромео картинно развел руками.
– Я бы посоветовал вам, Ваше Величество, выдать сестру замуж за мага. Иначе эту проблему не разрешить, – Ларинэ стоял между двумя крайними стволами за спиной у сиенского короля.
– Вы шутите? – Ромео слегка сдвинулся в сторону, предлагая вновь прибывшему место рядом с собой.
– Какие могут быть шутки, Ромео? Вы – король и знаете, что такое власть, а что – жажда власти. И люди частенько идут на все, чтобы завладеть этой самой желанной из женщин. Чем маги лучше или хуже вас? Боюсь, никого уже не остановят Законы. Или вы всю жизнь намерены сражаться с монстрами? – рассудительное спокойствие мага отдавало скрытой иронией?.. знанием неизбежного?.. или глубоко упрятанным смущением? С чего бы это? Дурацкая мыслишка еще увеличила растерянность Ромео:
 – Это невозможно, вы знаете – Эталия помолвлена.
Сиенец понимал, что Ларинэ назвал единственный разумный выход, но с точки зрения кодекса чести, он был неприемлем. Желая сменить тему, Ромео сказал невпопад:
– Неплохо все-таки быть магом, вы вовсе не выглядите раздавленным в лепешку, Ларинэ. Ни один человек не выжил бы после такого.
– Не всякий маг выжил бы, тем более выдохшийся, – уточнил Ларинэ. –  Меня спасло только мое бессмертие. Но признаюсь, это был один из тех моментов, когда мы, бессмертные, завидуем вашей возможности умереть.
– Завидуем, это еще не то слово, – вставила  Арона, – я благодарю вас за свое избавление, благородный король Эффира.
Она скрестила руки, положив ладони на плечи, и наклонила голову, такого жеста близнецам еще не приходилось видеть.
– Благодарите принцессу Эталию,  Арона. Если бы не она, вас бы навечно погребло в том подземелье.
Разговаривая с Ромео и Ароной, король Эффира почти неотрывно смотрел на сиенскую принцессу, она не отводила взгляда, да ей это и не было свойственно. Но это был не ее обычный взгляд: независимый, немного властный и в то же время вдумчивый и внимательный, это был совсем, совсем другой взгляд... Почему вдруг зеленые глаза сестры так напомнили жгучие черные очи Католины? В изумрудных озерах, как в омутах поселились те самые глоры, что подливают масло в огонь страсти... Когда смысл увиденного окончательно дошел до Ромео, глава Сиенского союза едва не подавился косточкой  брайлы.
– Вы можете сейчас привести в чувство Карлота, Ларинэ? – голос предательски сфальшивил, выдавая наличие задней мысли, и Ромео не смог посмотреть магу прямо в глаза, как хотел.
– Пока нет. Восстановились только мои физические силы, магические способности еще не восполнены. Лучше нам здесь остаться дня на два. Дальнейшие перемещения повредят королю Атрейи, мы и так достаточно таскали его с места на место.
Ларинэ как будто и не заметил нотки подозрительной враждебности в вопросе недавнего соратника. Он поднял голову и вгляделся в голубизну над их головами:
– Погода портится, часа через два пройдет хороший ливень, – уверенно заявил он, хотя небо казалось совершенно чистым. – Если все согласны задержаться здесь, то давайте устраиваться с возможным комфортом. Парализованному не стоит оставаться на земле. Есть возражения?
– Нет, если нужно, мы останемся, – ответил за всех Ромео. Спокойствие мага смутило его, мало ли что с трудов ратных-праведных примерещится.
Арона, было, подумала, что ей особенно незачем задерживаться с ними, но чувствовала себя обязанной и промолчала. Да и куда ей, бессмертной, торопиться, тем более, что она еще не успела как следует обдумать – куда.
Маг произнес заковыристую формулу, появился небольшой, аккуратный, деревянный дом в два этажа с башенками и балконом.
– Предметная магия бывает весьма полезна в стесненных обстоятельствах, – прокомментировал он свои действия. – Давайте перебираться, всем нужен отдых.

Глава VI

Ну вот, и встретились опять,
И взглядом смерили друг друга.
Пора бы всё тебе узнать.
Сейчас не станем мы считать,
Какой виток идет у круга.

Былое в прошлом. Что сказать?
Себя оправдывать не стану,
Любой из нас не без изъяна.
Нельзя и к дружбе принуждать.
Кто мы теперь – тебе решать.

Когда вечером, отоспавшись на славу, Ромео спустился из своего покоя в общий зал, он застал там только Арону. Пра-пра-пра...внучка богов сидела в слегка покачивающемся кресле-качалке, наслаждаясь покоем и относительной безопасностью. Пока Владыка не обрел своей силы, рано окончательно расслабляться, мало ли кто может заинтересоваться скромным приютом на окраине крыши катаранговых владений. Впрочем, может, никто и не обратит внимания, сколько их – одиноких домиков, замков и потаенных укрытий затеряно в Свободных землях между непреступными вотчинами Создателей царств. А потом, сила силой, а гипно-телепатия сама по себе, не много найдется таких телепатов, кому не смог бы отвести внутренний и любой другой взор высший стихиид. Не о чем беспокоиться. Это страх, подлый и гадостный, въевшийся в мозг до самого можжечка не дает отрешиться от мелкой трясучки и выискивает неведомые опасности своими огромными, горящими глазами. Нет, нельзя сейчас остаться одной, не готова, прийти в себя под защитой Короля-Света после мрака и боли проклятого подземелья ...
– Не помешаю? – Арона не вздрогнула, краем сознания она давно ощутила приближение человека. Ромео вежливо поклонился и продолжал:
– Моя сестра не спускалась?
– Рада вас видеть, – кивнула  Арона. –  Они вышли подышать воздухом.
Она не стала уточнять кто, это было и так понятно. Ромео подумал, что сейчас подходящий момент задать несколько вопросов существу сколь-нибудь сведущему в проблемах соотношения сил среди магов. Пусть последние два столетия прошли мимо их новой знакомой, но уж в основах она должна разбираться.
– Простите, если отвлек вас, но вы не согласились бы кое-что разъяснить мне,  Арона?
– Пожалуйста, если только я сама буду знать ответ.
– Скажите, титул короля Эффира по объему равноценен титулу  Владыки Тьмы? 
– Мне как-то не приходило в голову сравнивать, – задумалась пра-пра-пра...внучка богов. – По количеству подданных вообще, и Создателей царств, в частности, никто не сравнится с  Владыкой Тьмы. Должно быть половина существ, населяющих земли магов, подпадает под его власть. С другой стороны, у высших стихиидов не может быть соперников вне пределов царств, под их защиту приходят добровольно. Вот и рассудите сами, король Ромео.
– Благодарю за сведения. А может ли король Эффира добиваться титула  Владыки Тьмы, возможно ли такое в принципе, согласно вашим Законам? 
Ромео стоял, прислонившись к стене у выступа нерастопленого камина, он скрестил руки на груди и задавал свои вопросы почти бесстрастным голосом праздношатающегося по торговым рядам, которому вовсе нет дела до цен на мед и мочало.
– В принципе ничто этого не запрещает. Но зачем? Полный абсурд.
– Это я так, чисто теоретический вопрос, – неопределенно махнул рукой любознательный сиенец.
Послышался шум и смех, на пороге показались любители вечерних прогулок. Тали вбежала первой и, увидев брата, выпустила руку спутника.
– Воздух после дождя великолепен. Я бы с удовольствием прошлась еще. Ты не составишь мне компанию? – пригласила она Ромео.
Они вышли в ночную свежесть влажного леса. Терпкий и в то же время острый как бритва воздух, пропитанный запахами мокрой зелени и испарениями теплой земли пьянил и кружил голову. Ромео глубоко вдохнул и вволю потянулся, захрустев суставами, резко выдохнул и сразу стал серьезен, как судия при допросе обвиняемого.
– Поговорим, – он посмотрел на сестру и отвел взгляд. Нет, не мог  он  выступать  в  роли обвинителя, да и какое у него было право в чем-то обвинять Тали. Любовь, как говорится, зла... Собственно, почему? Если подходить объективно, чем плохая партия? Маг, не совсем человек, полубог, это даже не князек удельный, и не король крошечного государства в пределах тесной Резервации  – один из Владык, из тех, что делят над миром господство. Потом храбр, умен, и так далее, красив, наконец, как полагается правнуку бога.
– Поговорим, – повторила за братом Тали, беря того за руку, как бы призывая не отворачиваться.
– Ты его любишь, Этти, – пересилив себя, тоном утверждения высказал очевидное Ромео.
– Да, ты не мог не заметить.
– А как же Карлот? Отец дал ему слово.
– Карлот опоздал. Не мог меня полюбить, Меченую. Его потуги завоевать мое сердце, когда оно было свободно, были неискренними. Еще до того, как мы впервые попали в земли магов. 
– Да, тогда он смотрел на тебя как на выгодную партию. Это, конечно, не в его пользу, но теперь он любит тебя, Тали, по-настоящему.       
Он сам не мог бы сказать, что руководит им: сознание долга или беспокойство за будущее сестры. Не так уж давно, всего год назад, он вполне понимал ее возмущение циничностью атрейца. С тех пор все они сильно переменились, и только Тали по-прежнему относилась к предстоящему браку с горечью обреченной. А что же теперь?
– Знаю. Это худшее во всей ситуации, хуже, чем слово отца. Но я люблю не его и никогда не буду с Карлотом, изменить ничего нельзя.
Ромео вздрогнул, капля, сорвавшаяся с мокрой ветки, угодила прямо за шиворот славному королю. Да, он понял ее правильно, все же они – близнецы. «Когда успели?» – рассеянно мелькнула окраинная мысль.
– Что тут худшее, еще не известно. Ты уверена, что Ларинэ любит тебя, а не охотится за тем же Черным жезлом?
Дурацкий вопрос, если Тали – средство, маг уже начал пользоваться им, и уж, конечно, достигнет вожделенной цели, а она все будет отрицать, ослепленная своей любовью, или загипнотизированная. Уж очень быстро он влюбил ее, или, наоборот, давно? «...до того, как мы впервые попали в земли магов… » Это тогда у Карлота был шанс, а после уже не было, значит...
– Он у него и так есть, – ответ Тали не дал Ромео возможности додумать мысль до логического конца.
– Жезл у него?! Но как.., – Ромео лишился дара речи, а в глубине сознания зашевелилось предчувствие чего-то невозможного, но реального.
–  По праву, ведь он –  Владыка Тьмы. Мы решили, что теперь ты должен все узнать. У кого могут быть причины заглядывать в твое сознание, да и какие? – теперь Тали почувствовала укол железной иголки по имени Вина.
Ромео закашлялся, поперхнувшись непроизнесенным словом, от натуги на глазах выступили слезы, они сверкнули в лунном свете, пятном упавшем на лицо короля сквозь переплетение веток и листвы над головой двойняшек. Справившись с приступом кашля и смахнув слезы, он негромко, внятно выговаривая слова, спросил:
– Владыка Тьмы Ларинэ? Когда он им стал?
– Владыка Тьмы  Танаэль, вот уже триста лет, Ром.
– Вот оно... Что?! Ларинэ – Танаэль? Он жив? Не может быть! Я собственными руками убивал его и убил на пару с Карлотом. Как он мог выжить? Или стиходракофибия оказалась бессмертной, вопреки заявлениям.., – он не сказал, чьим заявлениям противоречил данный факт, его мысль рванулась как пришпоренный жеребец и полетела с обрыва в пропасть, – Значит, все ложь! Про королеву Эффира и прочее ... И вообще, причем тут ты и Жезл, когда хозяин жив?...   
Он окончательно запутался и умолк, глядя на понимающую и чуть снисходительную улыбку сестры, все же Тали была старше на полчаса.
–  Подожди. Я объясню, или ты утонешь в домыслах. Ларинэ – это Танаэль, Танаэль –  сын королевы Элькирии, и это чистая правда. Само его имя королева составила из имен своих деда и отца – бога Таэля и сына бога Ранаэля. Та-наэль. Только никто об этом не знал и даже не догадывался – предположение казалось слишком диким. И сам он не знал, он был уверен, что его похитительница – волшебница Гарлита – его мать.
Эталия втолковывала брату истину, как некогда мэтр Таро пытался вдолбить маленькой Эрли правила сложения и вычитания, медленно, размеренно, с паузами и акцентами. Молодой человек внимательно слушал, постепенно в его глазах зажигалось понимание,  лицо уже не выражало прежней ошарашенной растерянности.
– Значит, он – высший стихиид света. Владыка Тьмы. Потрясающе. А кто же тогда стиходракофибия? 
–  Никто.
Тали рассказала брату всю подноготную штурма Траэтра. Когда она закончила, они уже делали десятый круг по периметру домика.
– Так это был он сам – Нат. Не зря Карлот говорил, что они похожи. Да я и сам видел: глаза, жесты, интонации. Идиот, как я мог не догадаться! – он стукнул себя кулаком по лбу. – А вы здорово повеселились с этим представлением.
Укор и обида прыснули из последних слов короля.
– Ром, ну что ты дуешься, как маленький. Нужно так было, необходимо даже. Ты пойми, все маги должны хранить свои тайны, если они того стоят, иначе сидеть тебе в кристалле у более умного или скрытного, – оправдывалась девушка.
– Угу, – еще не отошел Ромео, – допустим. Но ты так горевала по нему, убедила меня, что Владыка Тьмы совершил самоубийство нашими руками. Я даже виноватым себя чувствовал! – возмущался он.
– Я сама в это верила, честно. Моя память была заблокирована.
– Ладно, уж, – примирительно похлопал он сестру по плечу. – Что теперь говорить. Прошлое прошло. А вот будущее… Он ведь может внушить кому и что вздумается, твой шутник - оборотень. Можно ли такому доверять?
– Он не оборотень, хотя в определенном смысле так и есть. Вот только подтвержденное слово ложью быть не может ни в каком виде. А уж Законы у магов в том, что касается любви это тебе не «Свод о браке и домашнем устройстве», их не обойдешь, не прикинешься...
– Так что же, маги по расчету не женятся?
– Гораздо чаще, чем люди. Расчет он и есть расчет, и за любовь его никто не выдает. Мы действительно любим друг друга. Ты должен ему верить, – Тали сжала руку брата. – Ты сам говорил, Нат спас тебе жизнь, а ведь это был Танаэль.
– Да, правда, – вынужден был согласиться Ромео.
– Я хочу, чтобы вы были друзьями, вы – два самых дорогих мне существа на свете. Я позову его.
Ромео никогда прежде не видел у сестры этого кулона с изумрудом, магического как оказалось, поскольку после ее громкого «Танаэль!» ответ пришел из середины камня:
– Да, Тали.
– Мы ждем тебя.
– Иду.
Через несколько минут маг догнал их, уже отошедших от домика на некоторое расстояние вглубь леса.
– Познакомимся еще раз, что ли… Владыка Тьмы, – прищурившись, Ромео пытался рассмотреть мнимого волшебника Ларинэ в мерцании лунных пятен, будто прежде не видел его при дневном освещении, –  никогда не думал оказаться в родстве с ... (как вас правильно называть?) Идитосом, а, может быть, Баналом – Повелителем Зла, главным демоном, так сказать.   
– Я тоже очень рад, – чуть усмехнулся Владыка. – А что до демонов, их и без меня хватает, знать бы, кто из них главный.
Сиенец не совсем  понял  фразу  о  демонах,  но  разрази  его  молния,  если  Ларинэ – Танаэль не вызывал у него симпатии.
– Как все же странно сложилось. И болтовня жрецов…  Необыкновенное замужество. Если б Тали не посвятила меня в вашу родословную, я был бы склонен считать вас Идитосом.
– Благодарю, на этот титул не претендую, царство мертвых мне не доступно.
– Надеюсь, моя сестра не раскается в своем выборе. Вот только как вы намерены поступить с Карлотом?
– Считаете, я позволю ему умереть? Его неприязнь ко мне еще не причина для хладнокровного убийства. Да, я хотел сказать вам обоим, что благодаря этой антипатии я обнаружил у вашего друга исключительную для человека способность – третий уровень гипно-телепатии. Способность эта, конечно, не развита, но она делает его чрезмерно чувствительным и ранимым. Удивлены?
Глаза человека не разглядели бы в темноте ночного леса выражения лиц собеседников, но стихиид прекрасно видел, как отвисла челюсть сиенца, и округлились глаза Тали.
– Вы скажете, что по нему это едва ли заметно.
– Однажды он удивил меня. Если ты прав, Владыка, это кое-что объясняет, – принцесса вспомнила их давний разговор с Карлотом в саду королевского замка.
– Его грубость и агрессивность – только попытка скрыть недостойные, как он считает, мужчины и рыцаря качества характера. Если б он мог понять, что это не недостаток, а достоинство. Одним словом, узнав о нас, он будет страдать гораздо сильнее, чем кто-либо другой из людей. И все же он – человек, хвала богам. Хотим мы или нет, а нам придется быть жестокими.
Ромео подумал, что, судя по голосу, непреклонному как гранит, Владыка Тьмы  умеет быть жестоким, впрочем, ему положено.
На следующий день Танаэль уже смог снять паралич мышц. Глаза Карлота закрылись, лицо обрело нормальное выражение.
– А он красивый, ваш друг, – заметила Арона, –  оскал ужасно искажал его лицо.
– Да, он сам на себя не был похож, – согласилась Тали.
– Я могу ухаживать за ним, если вы не против, – предложила пра-пра-пра...внучка богов. 
– Вы очень любезны, – с облегчением поблагодарила принцесса: ей было стыдно за собственный эгоизм и бессердечие, но она не могла заставить себя проводить время у постели несостоявшегося жениха.
К вечеру следующего дня Танаэль почувствовал, что сила наполнила каждую клеточку его существа, и связи мироздания покорно подчиняются его воле. Это довольно неприятно – быть пустым сосудом, выжатым плодом биоки и пользоваться костылями Предметной магии, второй раз в жизни он дошел до полного истощения. Совсем недавно, выползая почти на четвереньках из жерла Элтара, он с ужасом думал, что восьмые сутки сражения, наверное, стоили ему полной потери силы, навсегда. Ведь это и есть настоящая причина, по которой маги не бьются дольше недели. Только боги могли. Но сила вернулась. Он вовсе не жаждал пережить такое еще раз – чем больше сила, тем гадостнее чувствует себя утративший ее хозяин. Тут Катаранг был абсолютно прав. Но Владыка не мог позволить спутникам заметить его состояние, никто из них даже не догадывался, насколько более сильное страдание причиняло ему бессилие по сравнению с физическими ранами, которые непременно отправили бы за Грань любого смертного. Наконец, эта выворачивающая душу пустота исчезла, он снова стал собой. Нет, не могущества недоставало Всесильному Владыке, его не терзали страхи внезапной безоружности и слабости перед лицом любого Мастера: в Свободных землях он нашел бы тысячу способов отбиться или улизнуть при помощи Предметной магии обоих родов, гипно-телепатии и просто изворотливости ума. Сила была стержнем его сущности, она была более необходима, чем кровь. Достаточно ощутив это на себе, он с содроганием и жалостью думал об участи Элькирии. Если б он мог заранее знать, что сила не вернется к ней... Порой исполнение долга наносит больший вред, чем уклонение от него.
– Теперь нужно ждать, когда он выйдет из комы, часов через десять-пятнадцать, – объявил Танаэль, спустившись в нижний зал после сеанса воздействия.
Маг дал еще несколько распоряжений Ароне, совсем как лекарь наставляет сиделку тяжелобольного, после чего пра-пра-пра... внучка богов заняла свой добровольный пост у постели Карлота.
Солнце заглядывало в щелку между опущенными оконными занавесями, игривый лучик на цыпочках подбирался к тонкой девичьей руке, лежащей на подлокотнике кресла, он уже готов был легким, неуловимым движением перепрыгнуть с жесткого дерева на нежную кожу, как вдруг рука исчезла...
Арона поправила сползший край покрывала.
Карлот открыл глаза. Мутное, светлое пятно дрожало и расплывалось в метре над ним, через несколько мгновений пятно обрело большую четкость, приняв очертания женского лица, однако продолжало немилосердно дергаться. Так же в неистовой пляске подпрыгивали цветочные узоры на пологе кровати, вынырнувшем из тумана за женским ликом. Непослушные губы раненого с трудом отлепились друг от друга, язык вовсе не желал шевелиться – он так давно лежал без движения, и безделье пришлось ему по вкусу...
– Тали, – Карлот усилием воли вытолкнул из горла имя невесты, оно прозвучало хрипло и очень тихо.
– Вы очнулись, слава бессмертным богам, – ответил незнакомый женский голос.
– Кто вы? – бешеная пляска в глазах стала замедляться, он уже видел, что дергающееся лицо ничем не напоминает сиенскую принцессу. –  Где Тали?
Он сделал попытку поднять голову от подушки, но голова оказалась неправдоподобно тяжелой, настолько, что его титаническое усилие пропало втуне.
– Не напрягайтесь, король Карлот. Еще несколько часов – и вы будете на ногах, только не нужно торопиться. Ваши друзья здесь, все живы и в полном здравии, – поспешила успокоить пациента сиделка.
Карлот расслабился и позволил векам сомкнуться, они тоже весили по пуду каждое. Спать не хотелось, сознание прояснилось, открой он сейчас глаза, окружающее уже не будет скакать как горный архар по утесам, он был в этом почти уверен. Значит, сиделка. Смешно было бы думать, что Тали снизойдет до бдения у его изголовья, дни и ночи ожидая, когда он очухается от ран. Кстати сказать, каких ран? Он совершенно не помнил, какой удар послужил причиной его нынешнего состояния. Ромео был ранен и, судя по всему, серьезно, он отбивался, прикрывая друга, а потом... Черный провал. Она сказала, что все здоровы. Сколько же он тут провалялся? И где это, тут? Он снова заставил глаза открыться, что получилось уже легче, чем в первый раз: комната стояла на месте. Полумрак от опущенных занавесей, кровать, шкаф, тумба и кресло с девушкой-сиделкой; стены из покрытого особым составом саданного дерева – такая постройка не пропускает зимнюю стужу и летнюю жару. Садан – очень редкая, дорогая порода, из нее не дома строят, а ларцы-кладенцы делают, для хранения особо портящейся провизии в походах, только для высшей знати. Голова сама оторвалась от подушки, правда, не очень далеко и ненадолго.
– Уже лучше, – удовлетворенно констатировала сиделка, она все время внимательно следила за своим подопечным.
Карлот прочистил горло, отчего-то смущаясь собственного хриплого покашливания, и повторил вопрос:
–  Кто вы, прелестная незнакомка?
Он не был лгуном, но как заправский сердцеед имел привычку льстить женщинам по поводу их внешности, всем, кроме Эталии.
– Меня зовут Арона, – девушка благосклонно улыбнулась явно пришедшемуся ей по вкусу незатейливому комплименту, – я тоже была пленницей Аддрагона (облачко скользнуло по высокому лбу). Меня освободили вместе с принцессой Эталией.
– Кажется, я пропустил финал. Досадно, глор возьми. Стало быть, наш маг осилил хозяина подземелья, – как бы  про  себя  пробормотал  Карлот  и,  уже  обращаясь  к  Ароне, спросил: 
– А где сейчас Эталия?
– Не знаю, право. Мы остановились на окраине Аддрагонского леса, ожидая, когда король Эффира будет готов вытащить вас из объятий смерти. Скоро вы сможете отправиться в дорогу. Надо признать, место здесь живописное, так что принцесса, наверное, гуляет где-то неподалеку, – Арону неприятно кольнул повышенный интерес больного к сиенке.
– Опять? Пока снова не попадет в какую-нибудь историю.
– Вы напрасно беспокоитесь, под защитой Владыки ей вряд ли что-нибудь может угрожать.
– Какого еще Владыки? – насторожился Карлот.
– Короля Эффира Ларинэ, разумеется.
Лицо атрейца передернулось. Арона решила, что он еще не вполне владеет мимикой, и сочла судорогу, исказившую его черты, за признак удивления.
– Должно быть, вы не знаете: Ларинэ – сын королевы Элькирии, – поспешила разъяснить она.
– Мне что за дело до его родословной. Что делает моя невеста в лесу с этим полуволшебником?! – гнев и боль скрутились в тугую пружину, рывком подбросившую Карлота с подушек, но это был лишь мгновенный прилив сил; совершенно обессиленный он упал обратно. Злые слезы едва не выступили на его глазах, но он успел сдержать их.
– Ваша невеста? – искренне удивилась  Арона. – Никогда бы не подумала. О, простите! Я считала, вы – друг короля Ромео.
– Я друг Ромео, а его сестра – моя невеста, – выдавил он сквозь зубовный скрежет, силясь повторить свой рывок.
– И не пытайтесь, вы не можете сейчас подняться, никаких человеческих сил и воли не достанет. Верьте мне. Только Ларинэ способен устранить последствия взгляда жмора – (кулаки атрейца сжались до белизны суставов). –  Зачем так мучиться? Она не стоит того, Ваше Величество. У этой девушки было столько женихов: Танаэль, Катаранг, теперь Ларинэ – они все предлагали ей власть и возможности, по сравнению с которыми корона людского царства мало что стоит. Она притворялась, что любит вас.
Арону так и подмывало сказать еще что-нибудь не слишком лестное в адрес сиенки. Она сама слегка удивилась, какой комар ее укусил, но не могла остановиться, пока глаза раненого не полыхнули жутким, совершенно нечеловеческим гневом.
– Не смейте, не смейте так говорить о ней! Эталия никогда не лгала, будто любит меня, она выше этого...
Его гнев угас также внезапно, как родился, только тоска осталась в темно-карих глазах победителя женских сердец.
– Тем более. Если вы знаете о ее чувствах, чего же вы хотите? Или она дала вам слово, король?
– Ее отец дал мне слово, – мрачно ответил он.
Больше всего ему хотелось сейчас, чтобы назойливая сиделка ушла, испарилась, исчезла и оставила его одного, а еще лучше было бы исчезнуть ему, закрыть глаза и провалиться в черную пропасть беспамятства, навсегда. Но девушка явно не собиралась оставлять его в покое, с бестактностью, редко свойственной женщинам, она продолжала копаться в чужой кровоточащей ране. 
– Не понимаю. Какое отношение к браку может иметь слово отца? Союз – дело личное, заключается ли он по расчету или по любви, третьи лица тут ни причем, – пожала плечами пра-пра-пра... внучка богов.
Может быть, ковыряться в ране и не тактично, зато бывает полезно, с точки зрения медицины. Рассуждения сиделки извлекли Карлота из состояния психологически близкого к жажде суицида. 
–  Вы говорите, как Тали. Редкое мнение для женщины.
Говоря по правде, из всех женщин, которых он знал, а знал он их немало,  только одна думала и говорила подобным образом.
– Я – не женщина, в смысле, не человек, я из рода потомков бога Артана, – гордо вскинула голову Арона.
– О, затопчи меня дракон! То есть я хотел сказать, что прошу прощения, если был невежлив. Никак не научусь отличать могущественных магов от простых смертных, – в последних словах чувствовался привкус горечи, как будто король только что раскусил горошину мекранского перца.
– Откровенно говоря, маг из меня от рожденья совсем никудышный, одна Предметная магия и спасает, и то не всегда, – вздохнула волшебница, – но это не мешает мне гордиться своим происхождением. Так о чем это мы? Не обо мне же. Ах, да, принцесса. Видите ли, если вас в женихи Эталии выбрал ее отец, а короля Ларинэ она выбрала сама, то по нашим законам, все права на его стороне, вернее на стороне ее свободного выбора. Хотите совет? Проявите уважение к чужой свободе воли.
– Я заставлю его отказаться от Тали, или один из нас умрет, – упрямо мотнул головой Карлот.
– Не торопитесь с опрометчивыми заявлениями, бессмертный умереть не может, значит, умрете вы. Спрашивается, кому от этого будет лучше? Подумайте, ведь есть же люди, которым ваш уход причинит незаслуженные страдания, наверняка вас кто-то любит: друзья, родные, другая женщина, наконец...
– И этот бессмертный! – он пропустил мимо ушей последние слова Ароны. – Видали мы бессмертных! Неужто сын простого человека бессмертнее этого вашего бывшего исчадия Зла? Уж страхолюдина была, что надо. А умер ваш Танаэль, за милую душу умер. Мне б только меч поднять.
– Вы меня не поняли, король Ларинэ – сын королевы Эффира. Вам это ни о чем не говорит?
– Нет, а что?
– Я не встречалась со стиходракофибией, и не знаю смертно или бессмертно должно быть такое диковинное создание, но стихииды бессмертны, это совершенно однозначно, тем более, высшие стихииды.
– Ну и пусть себе, – не очень уверенно попытался отмахнуться атреец.
– Я вижу, вы знакомы с Законами и Формами, да и вообще с миром магов меньше, чем ваш друг и его сестра, иначе бы вы уже поняли, что Ларинэ не волшебник, а высший стихиид света. Бороться с ним все равно, что сражаться с солнцем – нелепо и безрезультатно, даже Катарангу не помогло преимущество силы места, – пыталась просветить дремучего человека пра-пра-пра...внучка богов.
– Подождите, но как же ... А потомки богов, разве вы не сильнее?
– Высшие стихииды тоже потомки богов и гораздо более близкой ступени, чем я, например. Хотите, я объясню вам, – предложила она.
– Для меня это слишком сложно. Она презирает меня потому, что я туп, как бревно во всем, что не касается войны, сражений и осад. Куда уж мне до хитроумных магов, – он хотел засмеяться, но вышло что-то среднее между глухим стоном и хриплым кашлем. 
– Вот выпейте, – Арона взяла с тумбы большой бокал и, придержав голову больного, помогла Карлоту проглотить его содержимое.
– Что это? 
– Лекарство. Пока оно будет действовать, у нас вполне хватит времени заполнить пробелы в ваших познаниях о магах, хотя бы в общих чертах. Это отвлечет вас. Не возражайте. Мой долг сиделки – поддерживать душевное равновесие больного.
Арона поставила пустой бокал на прежнее место и села, придвинув кресло ближе к кровати.
– Боюсь, я не пойму ваших объяснений, – снова засомневался непобедимый герой рыцарских поединков.
– Я буду терпелива. Настоящий глупец считает себя умнее всех и  никогда  не признает себя тупицей, возможно, вы просто не давали себе труда вникнуть во что-то отличное от воинского дела. 
Он слушал ее, иногда задавая вопросы, и долгий разговор не казался ему скучным; размытым блекло-свинцовым туманом уплывала на грань сознания горечь поражения, боль отвергнутой любви... Любой мог утонуть, сходу окунувшись в хитросплетения реалий мира магов, но Арона старалась останавливаться только на основном, и постепенно более или менее целостное представление о том, кто тут главный, сложилось в мозгу атрейца.
– Престало ли всесильным воровать чужих невест, или понятия о чести не существует для таких, как он? 
– Существует, король Карлот. И дело здесь не в силе, –  маг стоял в центре комнаты, его внезапное появление застало собеседников врасплох. –  Оставьте нас,  Арона.
– Да, Владыка.
Она неслышно выскользнула за дверь.
Глаза соперников впились друг в друга.
– Вам ли сетовать на право сильного, Ваше Величество? Это по вашим, людским, законам сильнейший получает руку девушки, не удосужившись спросить ее мнения. Разве нет? И это вы называете честным способом добиться своих политических целей. Насильственный брак во имя государственных интересов.
Ледяной тон Ларинэ резал душу, как остро наточенный кинжал режет спелую дыню. Карлот отвел взгляд. Проклятый маг был прав, тысячу раз прав и столько же раз проклят!
– И все же я сочувствую вам, вы сумели оценить сокровище, равных которому я не знаю. Вы любите ее. Увы, тем хуже для вас.
– Мне ваше сочувствие, как копье меж лопаток, оставьте его для себя. В спину бить сподручнее, Владыка. Легко решать, когда другой не может дать отпор, вот только встану.., – он уже начисто забыл суть познавательной лекции  Ароны.
– Пожалуйста, вы вполне здоровы, – маг повернулся спиной к человеку и шагнул к окну.
Карлот вскочил как ужаленный, тело прекрасно слушалось, не осталось и следа недавней слабости. Одежду и оружие он нашел по другую сторону кровати за пологом. Ларинэ не оборачивался, давая ему возможность принять достойный вид.
– Не трудитесь бросать мне вызов, я не приму его. Во-первых, наш поединок не имел бы смысла, поскольку наши возможности слишком неравны. А во-вторых, поймите, наконец, Эталия – не вещь, она никому не принадлежит, мы с вами не вправе оспаривать ее судьбу. Ни вы, ни я не смеем взять ее себе или отдать другому, лишь она сама может решить, с кем из нас останется.
– А если бы Тали сказала, что предпочитает Катаранга, вы бы оставили ее с ним? – язвительно поинтересовался Карлот.
– Она вас явно недооценила. Что ж, сами виноваты. Да, если бы Тали любила хозяина Аддрагона, я бы не стал вламываться в его царство. Видите ли, я присутствовал при их первом знакомстве, фибиид не вызвал ее симпатии, учитывая не только внешность, но и характер, – стихиид обернулся, наверняка зная, что собеседник закончил одеваться, легкая усмешка блуждала у него на губах.
– При первом знакомстве Тали с Катарангом. Так вы встречались прежде? – оторопело глядя на мага, выпалил Карлот.
Ларинэ утвердительно промолчал.
– Недаром я возненавидел вас, как только вы возникли на нашем пути. Если б я мог, то убил бы вас тысячу раз. Вы украли ее любовь у меня еще до того, как.., – он осекся и выместил свое отчаяние на стене, возле которой стоял.
– Я мог бы быть на вашем месте с той же вероятностью, что вы сейчас, вы были знакомы задолго до первого появления Эталии в землях магов и уже тогда строили свои матримониальные планы, но не потрудились завоевать ее любовь.
Слова мага падали как валуны, давя своей железной логикой, и человек почти физически ощутил их невероятную тяжесть на своих могучих плечах, он прижался лбом к окровавленному кулаку, которым опирался в бесчувственное дерево.
– А вы, значит, потрудились? – скривил губы в вымученной улыбке Карлот.
– Не надо горькой иронии. Если вы думаете, что я в восторге от вашей неудачи и лопаюсь от злорадства, то ошибаетесь. И у магов бывает пакостно на душе. Будь вы мерзавцем, вроде братца принцессы Беланы или его покойного дружка, я испытал бы истинное наслаждение и не постеснялся бы размазать вас по стенке, не взирая на вашу неспособность противостоять такому, как я. Ваш недостаток, а вернее несчастье в том, что вы человек своего времени и своего мира, скованный рамками традиционных понятий, вас трудно винить за это.
Атреец посмотрел в глаза Ларинэ и дернулся, как от пощечины, от его понимающего взгляда.
– Прекратите! Я сойду с ума. Кто вы такой, все про всех знающий, всех видящий насквозь, выпивший даже силу моей ненависти?
На мгновение черная пелена поглотила сознание Карлота, а в следующий миг его мозг стал мозгом другого, мысли и чувства мага обрушились на него в прямом телепатическом контакте.
– О, нет, – человек сжал голову руками, как будто опасаясь, что она сейчас лопнет, полубезумными глазами он, не мигая, смотрел на Танаэля.
– Вы спросили, я ответил. Теперь вы знаете все, что имели право знать. Ваша потеря велика, в моих силах облегчить ваше страдание, вы можете принять мою помощь, можете отвергнуть ее. Я не хочу быть вашим врагом, это мое последнее слово, – глубокая поперечная морщина прорезала высокий лоб Владыки Тьмы, тяжелый получился разговор, и собственная безжалостность была сродни чужим побоям. 
– Мне нужно увидеть Тали, – искра безумия погасла, взгляд атрейца стал тусклым и безразличным.
– Конечно. Она у себя, четвертая дверь направо по коридору.

*   *   *

–  Карлот, – Тали резко встала навстречу вошедшему.
–  Я слишком поздно полюбил тебя. Да, Тали?

Глава VII

Мы расставили точки над «i»,
И нас мирно разводят дороги;
Мира рамки безжалостно строги –
Выбирай: что терять, что найти.
               
Не заглядывай слишком вперед:
Путь короткий становится длинным,
И уводит к проклятьям старинным
Волей чуждой судеб поворот.    

«Что, друг мой гнедой, не гонят? Благостные они нынче, не то, что в прошлую скачку. Да то хорошо, что железа мало, а то б мы с тобой давно воронье радовали. А тот, черный, дикий зверюга, ни привета тебе, ни ответа, словно и нет нас вовсе, тоже мне принц лошадиный. Ведь и мы с тобой из благородных, не соху, поди, с юности тащим, королей возим. А толку? Неправильные они у нас, короли, у других дома сидят, государством правят, честь по чести. Ну, выедут на парад, на охоту, так то раз в месяц. Пасись себе спокойненько, с кобылами заигрывай, на лугах валяйся, а в непогоду стойло, что твой дворец, одним словом – королевская конюшня. Да ты не ржи, олух. Наши-то хозяева хуже странников бесприютных: туда скачут, сюда скачут, без пути, без дороги, где копыто коня не ступало. А кому здесь ступать в глуши этой, кроме ворона злющего (кусается еще!), да дружков его яблочных, что девиц везут? Та еще парочка! Скачет рядом всю дорогу серый, пятнами своими выпендривается. Нам с тобой только на привале и поржать по старой дружбе. Одно славно, овса отменного завались, и откуда берется, ни дворов постоялых, ни складов королевских...» 
«Ну вот, докатился до развлечения начинающих телепатов, – подумал про себя хозяин «ворона злющего». – Когда я в последний раз убивал время на перевод импульсов мозга животного в адекватные мыслящему сознанию понятия? Уж, если третий – лишний, то пятый тем более».
Он мог бы просто телепортировать людей под стены сиенской столицы теперь, когда не было необходимости беречь каждую каплю силы и причин приуменьшать свои возможности, но он давал Тали время, отодвигая час ее расставания с братом, пока они не доедут до Тропы со скоростью ленивой лошадиной рыси. Дома ее объявят погибшей, и кто знает, когда близнецы увидятся вновь и увидятся ли. Понимая это, Танаэль отошел в сторону, бессмертные терпеливы с рождения, и неделя для них – не срок. Арона, также пожелавшая сопровождать крошечный отряд, взяла на себя роль утешительницы отвергнутого жениха. После откровенного разговора с бывшей невестой атреец заметно сник, но в то же время в выражении его лица появились отблески не свойственной ему прежде одухотворенности, рождаемой глубокими душевными переживаниями. Еще в тот день, когда они покинули окрестности Аддрагона, Танаэль сказал ему, что может оставить отряд и присоединиться к ним уже в Соединительном лесу, если его присутствие слишком тягостно для Карлота.
– Нет, мы не сумеем защитить Тали, если кому-то вздумается повторить бессмысленный поступок Катаранга. Не мне судить о причинах ваших действий, но это вы подвергли ее жизнь риску. Хотите допустить такое снова? – не великое удовольствие высказать счастливому сопернику справедливый упрек, но все же.   
– Принимаю ваш выговор. Я был высокомерен, и недооценил находчивость фибиида, он быстро сообразил, всего лишь за год. Специфика мышления долгожителей, – пояснил стихиид, заметив удивление человека, – мы можем за сотую долю секунды решить десятки сложнейших задач и вопросов, но некоторые шаги будем обдумывать столетиями. Все это, конечно, индивидуально, и маги совершают опрометчивые поступки.
– Что вы сделали с моей головой вчера? – вопрос жег ему язык, касаться его было больно и немного страшно, но Карлот чувствовал потребность в самоистязании, так иногда хочется надавить на воспаленный нарыв.
– Вошел в ваш мозг и открыл вам доступ к части моего собственного сознания, задействовав ваши способности к гипно-телепатии. Насильственный контакт – вещь малоприятная, учитесь ставить мозговой блок. Против таких, как я, не поможет, но слабых телепатов пруд пруди, так что, глядишь, пригодится. И вообще, хоть вы не склонны принимать моих советов, что вполне естественно, учитывая степень дружественности наших отношений, уделите внимание развитию вашего уникального дара, – подкинул затяжную петлю-капкан Владыка.
После контакта этот человек крайне заинтересовал Танаэля. Да, маги могут обдумывать тот или иной шаг столетиями, но могут мгновенно просчитать вперед на двести ходов затеваемую ими игру.
– Мой дар? О чем вы?
Тропинка расширилась, и отставшая в узком месте Арона догнала их, Ромео и Тали ехали впереди.
– Полагаю, достойная Арона кое-что рассказала вам о гипно-телепатических способностях Форм? – стихиид придержал коня, чтобы удобнее было разговаривать втроем.
– Я действительно говорила о них королю Карлоту, Владыка Ларинэ. Несправедливо одного его держать в неведении, когда другие, присутствующие здесь люди, посвящены во многие правила нашего мира, – непроницаемое выражение лица не могло обмануть высшего стихиида, повышенный интерес пра-пра-пра...внучки бога Артана к главнокомандующему войсками Сиенского союза, стал очевиден Владыке Тьмы раньше, чем ей самой. И это вполне устраивало мага.
– Не нужно оправдываться. Тем более, что короля Атрейи эти сведения касаются самым прямым образом. Вопреки общему правилу и согласно закону исключения вы, Карлот, относитесь к тем редким людям, кто получил от рождения дар гипно-телепатии третьего уровня, как выяснилось. Вы принимали его за слабость, не зная, как воспользоваться этой силой. Вы можете научиться. Мое руководство вас вряд ли устроит, но вот против кандидатуры нашей спутницы вы не должны возражать, если  Арона будет так добра и согласится дать вам хотя бы несколько первичных уроков, – продолжал плести свою сеть Танаэль.
– Я так поражена! Это действительно уникальный случай, учить человека пользоваться гипно-телепатией, мне самой любопытно. Я согласна, – поспешила она получить законный предлог для тесного общения с предметом своей симпатии.
Сначала Карлот хотел отказаться ото всего, что связано с миром соперника, но после слов  Ароны ему стало неудобно, тем более не хотелось выглядеть в ее глазах упрямым, тупым ослом. Позже пра-пра-пра...внучка богов открыла ему глаза на фантастические перспективы, которые становятся доступны правителю-телепату в мире обычных людей.
– Вы не из тех, кто может поступиться честью, поэтому мы, маги, со спокойной совестью посвящаем вас в тайну владения сильнейшим для вашего мира оружием, я верю, вы будете использовать свой дар достойно, – без тени лести провозгласила  Арона.
Вскоре они увлеченно обсуждали теорию, а на привалах переходили к практическим занятиям. Таким образом, Владыка оказался в роли стороннего наблюдателя и проводника и временами стал развлекаться безобидным считыванием мозговых импульсов королевских гнедых. Он ждал.

О, прекрасные звездные летние ночи! Дневной жар сменяется благодатной прохладой, а таинственная тишина чуть пугает и манит одновременно. Иссиня-черный бархат небосклона весь усыпан алмазным сиянием, зовущим в бескрайние дали. Молодой месяц уже опустился за горизонт, от чего блеск звезд еще усилился. Сегодня разговоры у походного костра долго не стихали, наконец, отзвук последних слов замер в шелесте дуновения ветерка, только обуглившиеся ветки еще потрескивали в потухшем костре.
Гибкая фигурка скользнула под плащ одного из спутников так же бесшумно, как змейка лию-ва проскальзывает в свою норку. Едва уловимый шепот сливался с шорохом колеблемой ветром травы.
– Я не могу без тебя, любимый. После такой долгой разлуки мы рядом, но не вместе, – слова прерывались поцелуями, – скоро мы вернемся в наш воздушный замок ... никогда не расставаться... не сердись, мы не скоро увидимся...
– Я начну ревновать тебя к брату, – шутя, ответил другой голос.
– Только не ты.
Разговоры прекратились, плащ упал на пустое место.
Они любили друг друга со страстью безумия, не скрывая своих откровенных ласк от мириадов алмазных глаз, следивших за ними из бездны космоса.
– Я больше не могу, – взмолилась Тали, когда звезды начали тускнеть в преддверии утренней зари.
Они вдыхали свежесть приближающегося дня, счастливые всей полнотой возможного для живого существа счастья. Тали ненадолго задремала.
Она резко открыла глаза, как от толчка. Он сидел в стороне, прижав сложенные ладони к лицу, кончики пальцев касались лба.
– Танаэль. Что-то случилось? – окликнула она мужа.
– Не знаю. Не могу понять. Я чувствую холод и какую-то пустоту, как в открытом космосе. Но это не то. Там есть еще нечто. Подожди, – Владыка запрокинул голову, сжал руками виски и закрыл глаза:
– Холод. Ледяная злоба, это не точно, но ближе всего нашему пониманию. Жестокость... тоже приблизительно. Наполненная пустота. Пульсация. Бездонный колодец. Ненависть? Да, нет, не только. Жажда... зависимость... желание поглотить. Оболочка без содержания. Сущность вне существования. И рядом ужас.
Танаэль открыл глаза, провел руками по волосам, глубоко вздохнул. Его лицо было хмурым, взгляд тревожным, между бровями залегла вертикальная складка. Тали стало страшно:
– Что это? Ты говорил так непонятно, как в бреду. Ты пугаешь меня.
– Пока и мне не понятно, никогда с таким не сталкивался. Если это то, о чем я подумал... И еще, это происходит не в землях магов. Вернемся к остальным, Тали, – Танаэль протянул ей руки, и они оказались у потухшего костра.
Горизонт облизал розовый язычок зари, синева неба светлела, приобретая все более голубой оттенок. Арона села и вполголоса поприветствовала появившихся любовников.
– Будите наших спутников. Я скоро, – сказал вместо приветствия маг, обращаясь к обеим девушкам, и исчез.
–  Куда он? –  Арона озадаченно оглянулась по сторонам.
– Я сама ничего не поняла. Кажется, где-то творится нечто по-настоящему скверное, – зябко передернула плечами Тали.
Заслышав разговор, Карлот и Ромео мгновенно проснулись.
– Где Ларинэ? – заметив отсутствие зятя, спросил Ромео.
– Обещал скоро вернуться, – тон Тали выдавал ее беспокойство.
– А что случилось? – встревожился брат.
– Это он и хотел узнать. Давайте собирать пожитки.
Она первой подала пример. Остальные тоже зашевелились, настроение не располагало к лишней болтовне. Когда маг вернулся, лицо Владыки Тьмы было мрачнее грозовой тучи.
– Похоже, у всемогущих владык бывают большие неприятности, – как бы про себя прокомментировал его появление Карлот.
– Я мог бы ответить вам, что неприятности скорее не у меня, а у ваших истеклийских друзей, но это было бы неправдой. Это гораздо больше, чем неприятности, и касается всех нас – и людей, и магов, – взгляд Владыки отбил у атрейца желание шутить.
– В чем дело, Танаэль? – Ромео понял свою ошибку, но было уже поздно.
– Танаэль?! – Арона шарахнулась в сторону и расширенными глазами уставилась на Владыку.
– Раз вы решили остаться с нами, Арона, то рано или поздно узнали бы об этом, – по-деловому сухо заговорил тот, желая избежать лишних эмоций. – Я – Танаэль, однако, сейчас не до выяснения моей личности. Все объяснения нам лучше продолжить в Эффире, Ромео. Время прогулок истекло. Вы с нами? – он посмотрел на волшебницу.
Ей, кажется, чего-то не досказали, ей одной, обидно. С другой стороны, она новенькая в этой компании, еще не «своя», значит, ей сообщили официальную версию, а правда – пока достояние немногих. Объяснения в Эффире... Все ясно, хотя и выглядит невероятным.
– Да, Владыка.
– Тогда соедините руки.
Ромео и  Эталия подали руки Танаэлю, Арона и Карлот замкнули круг.

В зале-чаше их ждали Элькирия, Колорно и Ратина, они коротко приветствовали вновь прибывших. Один сегмент стены показывал изображение знакомого присутствующим людям тронного зала Истеклийского королевского дворца. Законное место короля занимал тщедушный человек с пронзительными черными глазами в сетке глубоких морщин, крупным орлиным носом, высоким лбом мыслителя с большими залысинами и пухлыми, размытых очертаний, губами, имевшими привычку брезгливо оттопыриваться.
– Вам знакомо это лицо? – спросил у гостей Танаэль.
– Конечно. Это Равань – алхимик и лекарь при дворе короля Ариота, – ответил за всех Ромео.
– Его имя Осладас, он волшебник. Я говорил тебе, Тали, о магах, отказавшихся от магии и ушедших в мир людей. Осладас – один из них, – открыл секрет алхимика Владыка.
– Да, но его уход к людям имел совсем другие мотивы, – добавил Великий Хранитель, – прикрывшись добровольным отказом,  он  занялся  запретным  разделом  магии,  к  которому никто не прикасался после Большого Спора.
– Вряд ли это было лучшее решение. Невозможно запретить Поиск. Всегда может найтись кто-то, желающий переступить запреты, вопрос в том, как он будет использовать свои знания, – возразил Танаэль.
– Намерения Осладаса очевидны. Он рвется к господству, рискуя уничтожить все живое, – серые глаза волшебника сверкнули стальным блеском.
– Он не ведает, что творит, и это только увеличивает опасность, – медленно роняя тяжелые слова, сказала Элькирия. – Я не могу противостоять ему, сон отнял мои силы и затуманил память. Нужно поднять архивы богов.
– Нет времени, мама. Я знаком с теорией Граней и изучал материалы по Иному. Не забывайте, я –  Владыка Тьмы, кристалл Черного жезла находится в моем распоряжении триста лет. У меня есть некоторые навыки в работе с искусственной антиэнтропией. Я успел понять опасность ее применения на практике и в то же время необходимость изучения способов борьбы с ней. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что слишком мало продвинулся в данном направлении, придется довольствоваться имеющимися результатами. 
– Ты занимался проблемой искусственной антиэнтропии? Не смею упрекать, возможно, мы ошибались, – королева подавленно замолчала.
В наступившей тишине Тали рискнула встрять в беседу магов:
– Простите, мне неудобно вмешиваться. Но все же. Что именно творит Равань, то есть Осладас? И как это коснулось наших друзей? – кое-что из сказанного она поняла, а вот Ромео и Карлот находились в полной растерянности.
–  Я объясню наглядно, – взялся ответить на ее вопрос Танаэль, – смотрите.
Изображение сместилось. У дверей тронного зала, погруженного в полумрак, замерли две неподвижные фигуры.
–  Мартос? – с трудом узнал друга Карлот.
–  Король Ариот, – добавил Ромео.
–  Они похожи на мертвецов, – неожиданно глухим голосом сказала Тали.
–  Да, они мертвы, – подтвердил Танаэль.
В этот момент фигуры задвигались, скованно и неестественно, словно люди внезапно ослепли и боялись на что-нибудь наткнуться. Они повернулись к дверям и вышли.
– Но они ходят! – одновременно воскликнули близнецы.
– Это и есть самое страшное. Как люди, как живые, мыслящие существа они мертвы. Они – монстры, застрявшие меж двух несовместимых миров, миры внешних Граней могут контактировать без риска взаимоуничтожения, но Иное – Грань внутренняя, сейчас я не стану вдаваться в подробности теории Граней, это потребует массу времени...
– Внутренняя Грань, вы уверены, Владыка?– вскинула тонкую бровь Ратина.
– На девяносто процентов, это многое объясняет.
– Очень может быть, – как бы про себя произнесла Элькирия.
– Итак, мы снова отвлеклись, – обратился высший стихиид к людям. – Вам тяжело будет принять истину, но вы должны знать: такие, как они – чудовищная связующая нить, грозящая стать дорогой, по которой в наш мир может войти Небытие или Нежизнь, не знаю, как более верно назвать это. Отныне они способны не просто отнимать жизнь, но превращать живое в себе подобное. Это наличествующая активная смерть, а не простое отсутствие жизни.
– Так не может быть, это кошмар, – боясь поверить и, зная, что Танаэль не станет пугать зря, почти беззвучно выдавила бледная, как полотно, Тали.
– А остальные: Орландо, Тинерия, Эберта? –  спросил Ромео.
– Ваш друг с женой сейчас в Тароне, им повезло. Калио, как вы знаете, в Сиене. А Эберта в руках Осладаса. Он ждет, когда принцесса разрешится от бремени, кровь младенца предназначена для следующей ступени эксперимента над тем, кто был его отцом, – мрачно сообщил высший стихиид.
Тали зажмурилась, ее губы дрожали:
– Бессмертные боги! Как такое возможно?!
Это был не вопрос, а только восклицание, тем не менее, Танаэль сказал:
– Хотел бы и я знать, как Осладас добрался до секретов Некромагии.
– Действительно, как? – подхватила Ратина. – Данные по теории Граней и всем ее разделам, включая Некромагию, остались только на черных кристаллах. Осладас, в отличие от Владыки, не высший стихиид. Где он добыл информацию?
– Возможно, у меня есть частичный ответ, – Элькирия в волнении сцепила руки, затем распрямила пальцы, продолжая держать ладони соединенными (Тали автоматически отметила, что жест очень похож на характерный жест Танаэля, возможно, движение чуть отличалось, но гены, есть гены). – Колорно, что было на территории Истеклии раньше, до рождения Танаэля?
– Империя Ган, Повелительница. В нее входили также земли нынешних Тароны, Сабрии, Багрии и Латрии.
– Спасибо. Теперь я представляю, о каком месте идет речь. Я возьму на себя ответственность, которую не посмела бы взвалить на свою совесть при других обстоятельствах. До сих пор эта тайна была известна лишь моим собратьям – высшим стихиидам, моим ровесникам, не принимавшим участия в схватке с демонами. Мы были резервом, а в случае победы должны были спрятать красные кристаллы, заполненные кровью бессмертных – наших отцов, дедов и братьев, кристаллы, внутри которых их кровь держит демонов Иного, прорвавшихся в наш мир семь тысяч лет назад. Мы постарались спрятать кристаллы подальше от обладателей магической силы, дабы ни у кого не возникало искушения воспользоваться ими для возрождения Некромагии. Мы решили скрыть кристаллы в Резервации, на то было несколько причин.., – королева оборвала себя на полуслове и продолжала уже о другом. – Теперь понятно, что Осладас отправился туда, чтобы разыскать кристалл, ему понадобилось семь или восемь столетий, но он нашел. Это плохой прецедент. Только демон, заключенный внутри, мог подсказать безумцу давно забытые простыми магами тайны. Осладас думает, что управляет демоном и с его помощью овладеет властью над миром. На самом деле он превращается в раба нежити. Чем сильнее будет жажда власти волшебника, чем больше ненависти, боли и ужаса он посеет, тем сильнее будет становиться демон, питающийся отрицательными эмоциями крайнего предела. Если не остановить Осладаса, демон вырвется. Я боюсь думать, что последует за этим, – от слов Элькирии большинство присутствующих пробрала дрожь.
– А какой у него уровень силы? – Тали уже освоилась в новом окружении, утратив изрядную толику первоначальной робости.
– Десятый, дитя мое. Как жаль, что наше знакомство состоялось при таких сумбурных обстоятельствах. Так всегда, живешь целую вечность, а на самое главное как раз и не хватает времени, – печально улыбнулась невестке королева и добавила, обращаясь к сыну, – береги ее, Танаэль, не повторяй моих ошибок.
– Да, мама, я знаю. Ты совсем смутила Тали.
– Нет, ничего. Я тоже представляла нашу встречу иначе. Значит, десятый, – вернула разговор в прежнее русло принцесса. – Что же он создал в Истеклии себе царство?
– Не совсем. В пределах Резервации сила места действует очень ограниченно, но Осладаса теперь защищает сила демона. Кто знает, насколько она могла вырасти. Сам по себе Осладас не соперник высшему стихииду, но в паре с демоном ... я не берусь ничего предсказывать, даже я не знаю, на что способен разбуженный демон и насколько окажется крепким барьер бессмертной крови  – снова ответила Элькирия.
– Но против двух высших стихиидов им не выстоять. В ваших силах прекратить кошмар, – уверенно начала Арона, ее математика была абсолютно верна, один высший стихиид мог выступить против одного демона, так было семь тысяч лет назад, однако Элькирия отрицательно покачала головой, и пра-пра-пра... внучка богов уже другим тоном добавила:
– Или все еще более серьезно, чем я себе представляю? 
– Видите ли, девочка, все дело в том, что здесь нет двух высших стихиидов. Если скрупулезно следовать букве Таблицы смешанных Форм, то должно быть два, но реально, согласно Графику параметров таких существ среди нас нет, ни одного.
Только теперь Арона обратила внимание, что королева выглядит как-то странно, словно она очень устала, растратив силы на сложный эксперимент, или (как это называется у людей?) заболела. 
– Как нет?
– Существует предел, точка возврата, пройдя которую наш организм уже не может принять утраченную силу, я стала только стихиидой, самой слабой из всех, таких не должно быть, График не предусматривает наличие стихиидов с первым уровнем силы. Так же, как и с четырнадцатым. Трудно сказать, кем является Танаэль – высшим стихиидом с силой бога или богом с особенностями стихиида. Гарлита вернула миру мага максимального уровня силы, но он один. Да и вопрос тут не в одной лишь силе, – последнюю фразу королева произнесла вполголоса, как бы обращаясь к самой себе.
– Небезопасно напоминать магам о красных кристаллах, в операции примут участие только присутствующие, за исключением Элькирии и Колорно. Ты не можешь покинуть Эффир, Хранитель, – попытался отмести возражения волшебника Танаэль.
– Ты оставляешь Траэтр на одного Фьёрно, Владыка, а здесь достаточно магов.
– Никто не догадывается о доступности Траэтра, а о бессилии королевы знают все обитатели Эффира, я не доверяю Дорасу, его родство с Адорно и замкнутость характера внушают мне беспокойство. Я прошу тебя быть рядом с Элькирией.
– Хорошо.
– Ратина и ты, Танаэль, идемте со мной. Обсудим ваши действия. Вам все же могут пригодиться советы бывшей высшей стихииды, – позвала королева.
Когда гости Эффира остались с Колорно, Тали обрушила на волшебника град вопросов:
– Почему, найдя кристалл, Осладас не вернулся в Свободные земли? Почему он ставит свои чудовищные эксперименты на людях? Почему не действуют Законы? Ради бессмертных богов скажите нам, Великий Хранитель!
– Увы, королева, люди легко умирают, вотличие от магов. А Осладасу нужны мертвые. Кажется, там недавно была война. Уверен, преступник собирал втихаря трупы. Когда речь идет об угрозе всему живому, границы между Формами не имеют значения. Поэтому в данном случае Законы бессильны защитить людей.
Колорно убрал изображение давно опустевшего тронного зала.


Глава VIII

Поздно запираться на затворы,
Закачались шаткие опоры,
И полезла нечисть из щелей.
Мир спасать – прескверная задача.
Кто в герои? Пожелай удачи
И воткни нож в спину поскорей.            
 
В миле от сиенской столицы на пустынной дороге вышагивала стайка напыщенных грачей, с брезгливым видом ковырявшихся в прахе земном. В последнее время люди появлялись на большаке только при свете дня, и в этот предрассветный час никто не мог побеспокоить самодовольных пернатых.
Всадники обрушились на хвосты перепуганных птиц прямо из пустоты; с диким граем, теряя перья и достоинство, бывшие хозяева дороги взвились из-под копыт бешеных скакунов. Шестеро галопом пустили коней к городским воротам.
Учитывая тревожность обстановки, Трюфо лично объезжал каждую ночь все восемь городских ворот, которые теперь бывали открытыми всего по семь часов в день. Счастливая случайность привела начальника городской стражи к западным воротам на рассвете, во всяком случае, сначала он собирался отправиться совсем в другую сторону. Узнав всадников, старый воин не скрывал своей радости, в самое время вернулись отважные герои-правители, уж такой жутью веет северный ветер с полей Истеклии, что и у него, не знавшего страха во всех кровавых сражениях последних тридцати с лишним лет, мороз продирает по коже, и дыбом становятся седые пряди поредевших волос. Трое спутников королей и принцессы-правительницы были не знакомы Трюфо. Лицо одного из них, внушительного вида рыцаря, было закрыто глухим забралом, двое других выглядели совсем юнцами.
– Во всех ближайших королевствах жизнь замерла, население охвачено ужасом. Так и говорят – Истеклийский Ужас, не иначе. Народ прячется, кто как может. Его высочество принц Калио в отчаянии, он рвется на родину, но слово, данное им Вашим Величествам, держит его в Сиене, – докладывал начальник городской стражи.
Ранний час избавил высочайших особ от придворных церемоний, их встретили только Католина, Лолия и Калио. По виду женщин можно было заключить, что они почти не раздевались, в другое время им понадобилось бы не меньше часа на то, на что сейчас хватило десяти минут. Принц Калио похоже ночевал в сапогах и с мечом в изголовье.
Королева кинулась навстречу мужу:
– Ромео! Хвала Великому Алагору, вы вернулись! Мы просто извелись от страха. Беженцы из Истеклии наводнили Сиену. Говорят, там бродят толпы воинов, погибших в войне с Сабрией, их называют латомбами или томбиками – жителями могил. Народ ропщет, кто-то пустил слух, будто это после ваших подвигов за тридевять земель Идитос отказывает мертвым в приюте. Жрецы, правда, утверждают, что Владыка Подземного мира прогневался за то, что не был соблюден обряд сожжения. Кругом такая смута! У томбиков отрастают громадные когти, острые, как кинжалы, и ядовитые, как укус паука-панцирника, пожирателя трупов. Они убивают людей, разрывая плоть своими когтями, или только ранят, но раненные умирают, потому что их тела начинают гнить и разлагаться на глазах, а убитые воскресают, и у них отрастают когти латомбов. Что происходит? Я уже не хочу жить в легенде!
– Но, дорогая, это не от нас зависит, мы не напрашивались в герои.
– Известия не удивили вас. Вы уже слышали о томбиках? – лихорадочный блеск в глазах выдавал крайнее беспокойство Калио, которое прорывалось наружу сквозь заградительные стены самообладания.
– Названия не слышали, но знакомы с сутью происходящего, – ответил истеклийцу Карлот. – Лучше я скажу тебе сразу, Калио. Твой отец и старший брат мертвы. Они больше не люди.
– Нет!
– Мартос был моим лучшим другом, ты знаешь. Я, не задумываясь, умер бы за него, но сейчас... Его необходимо убить снова, вернее успокоить навеки, – король Атрейи до боли сжал плечо Калио.
– Откуда ты знаешь? – лицо принца буквально посерело.
– В землях магов еще и не то узнаешь. Нас предупредил Нат, – соврал для краткости Ромео.
Калио хорошо помнил волшебника, вернувшего ему руку. Если сам великий чудодей вынес приговор, надежды нет. Он молча снял руку Карлота со своего плеча, глядя пустыми глазами куда-то сквозь могучего атрейца, медленно повернулся и вышел из зала нетвердыми шагами подгулявшего вояки. Никто не стал его останавливать.
– А это кто? – проводив жениха сочувственным взглядом, вполголоса спросила у брата Лолия, скосившись на замершие на почтительном расстоянии фигуры спутников царствующих особ.
– Рыцарь Ранэт с сестрами, девушки были там же, где Эталия, их брат сражался вместе с нами против Катаранга, – дал сжатое объяснение Карлот.
– Видно, что там же. Одного поля ягоды: мужской костюм и тяга к приключениям, – холодно-язвительным тоном заметила Католина, адресуя Тали легкий наклон головы.
Принцесса-правительница игнорировала выпад свояченицы, прекрасно зная, что в глубине души Лина завидует ее смелости, бросающей откровенный вызов мнению окружающих. О, как ей, любившей верховодить среди подруг, хотелось бы в чем-то занять место Эталии, быть не просто первой, но быть особенной. Разве она менее красива и умна? Почему же даже чудовище выделило из толпы пленниц сиенскую чудачку? Честь и удовольствие сомнительные, а все-таки...
– Отчего он не поднимает забрала? – теребила брата за рукав Лолия.
– Рыцарь Ранэт был сильно изуродован в каком-то бою, с тех пор он не поднимает забрала на людях, – делая страшные глаза, полушепотом сообщила Тали, – мне рассказали его сестры.
Католина и Лолия бросили жалостливо-брезгливый взгляд в сторону высокого, статного рыцаря.
– Хочу представить вам, – громко сказал Ромео, – граф Ранэт, графиня Арона, графиня Ратина. Их путь лежит в Тирбит, так или иначе, им придется проехать если не через Истеклию, то через Тарону.
Представляемые сделали несколько шагов вперед, рыцарь опустился на колено, его сестры склонились в глубоком реверансе.
– Ехать через Истеклию – самоубийство. Лучше отправиться через Тарону и Бисетию, – милостиво подала совет королева Католина и повернулась к тирбитцам боком, давая понять, что более они не достойны ее внимания.
Арона и Ратина выпрямились, рыцарь поднялся на ноги, все трое они отступили в тень колоннады.
– Это разумно. И нам будет по пути. Объединимся в Тароне с Гелардо и Орландо, а потом уж заглянем в Истеклию, – как бы между прочим сказал Ромео.
Католина едва не подпрыгнула.
– Что? Снова ехать? Тебе зачем туда ехать, Ромео? Ты не можешь бросить меня в такой момент одну умирать от ужаса.
– Вы должны защищать Сиенский союз, – поддержала ее Лолия.
– Мы не можем отсиживаться и ждать, пока беда перекинется к нам. Или вы хотите, чтобы латомбы заскреблись о ворота нашего замка? Так и будет, если сейчас мы не придем на помощь нашим друзьям, – решительно заявил король Сиены.
– Но Калио тоже уедет. Кто же возглавит войска в случае чего? Эталия? – хмыкнула Лина.
– Нет. Я остаюсь, так решил жребий, – взгляд Карлота как-то странно метнулся в ту сторону, где за колонной скрылся рыцарь Ранэт.
– Значит, ты и твоя невеста остаетесь. А мой муж полезет в когти самой Смерти. Я устала терзаться ожиданием. Ваш жребий меня не устраивает, Карлот, – смуглые щеки королевы заалели, черные глаза метали молнии.
– Я тоже еду, Католина. Провожу подруг по заточению, заодно навещу Тинерию и Ванетту, им сейчас еще хуже, чем нам. И вообще, долго мы будем здесь препираться? Что, в нашем замке больше не кормят ни хозяев, ни гостей? – Тали демонстративно направилась к тирбитцам и пригласила их следовать за собой.
Они провели в замке сутки, на следующее утро шесть человек покинули столицу через северо-восточные ворота. Место Карлота занял Калио. Спустя два дня уже у границы отряд разделился: мужчины направились в таронскую столицу, а девушки свернули к Истеклии.
– Куда это они? – удивился Калио.
– Так нужно ради спасения Эберты и твоего будущего племянника, – пояснил Ромео.
Их спутник в шлеме с глухим забралом все время хранил молчание. Только на прощание поднял руку, когда девушки пустились своей дорогой.
– Но они же погибнут! – поразился спокойствию друга истеклиец.
– У них есть кое-какие средства против томбиков, и у нас найдется подходящее оружие, – заверил Ромео.

*      *       *

Выждав полдня после отъезда Ромео и его спутников, Карлот вызвал Трюфо и атрейца графа Ваброта, своего подданного и первого заместителя. Возложив на первого возможную оборону Люкании, а на второго обязанности главнокомандующего, король покинул город. Он ехал безостановочно четверо суток прямиком через Латрию, сокращая всеми доступными средствами путь на столицу Истеклии. Эликсир богов, розданный Владыкой своим друзьям, позволял Карлоту обходиться без отдыха и сна. Он менял лошадей, покупая или отбирая их под угрозой меча на постоялых дворах, так как кони под ним изнемогали один за другим. Дважды дорогу ему преграждали завалы, но он ловко отбился от поджидавших в засаде томбиков с помощью особого кинжала, доставшегося каждому гостю Эффира.
Самый большой из пяти городов Истеклии встретил путника мертвой тишиной улиц, многократно отразившей цокот копыт его коня. Полуденный зной маревом висел над раскаленными камнями узких мощеных улиц, их жутковатую пустоту не скрашивали даже бродячие собаки или назойливые серые чиркачи, спутники всех человеческих поселений.
Никто не остановил всадника у ворот королевского дворца, человек беспрепятственно миновал все помещения между парадной лестницей и тронным залом.
– Ищите свою смерть, король Карлот? – гадливо усмехнулся мнимый алхимик, вальяжно рассевшийся на чужом троне. – Решили отомстить за друга.
– Нет, Осладас, меня привела сюда другая месть и другая ненависть. Я могу быть очень полезен вам, а вы – мне. У меня есть известие, которое без сомнения будет вам интересно, – спокойно ответил атреец.
– И что же такого любопытного вы имеете мне сообщить? – с видом притворного равнодушия спросил маг. То, что человек назвал его настоящее имя, удивило и встревожило Осладаса.
– Кое-кто намерен пресечь ваше стремление к мировому господству. Ведь этого вы добиваетесь. Мы, люди, только средство, а не цель. Верно? – Карлот держался вызывающе, но волшебнику показалось, что человек боится.
– Вы слишком много знаете для человека, и мне это не нравится. Не вздумайте шутить со мной шутки. Стоит мне щелкнуть пальцем, и вы присоединитесь к вашему другу. Кто может встать мне поперек дороги?  И  откуда  вам  знать  об  этом,  Карлот?  –  Осладас  наклонился вперед и вперил взгляд в собеседника, словно хотел пронизать его насквозь.
– Откуда я знаю? Оттуда, что маги в последнее время часто вмешиваются в нашу жизнь. Я дважды побывал в так называемых Свободных землях и в нескольких царствах. Не берите меня на испуг, Равань. Я прекрасно понимаю, с кем имею дело, иначе бы меня здесь не было, – карие глаза короля сверкнули злобным огнем. – А поперек дороги вам собирается встать не кто иной, как  Владыка Тьмы. 
– Я несколько отстал от жизни, сидя здесь, в отринутом богами захолустье, – насмешливо скривился волшебник, – нелепо, что приходится спрашивать об этом у человека. Просветите, кто у нас нынче носит сей громкий титул?
– Тот же, кто и прежде, – вернул ему кривую усмешку Карлот.
– Катаранг? – имя явно не вызывало у мага большого почтения.
– Да нет. Катаранг приказал долго жить. Его убил Танаэль. Он ведь Владыка Тьмы у вас лет триста уж.
Король Атрейи с удовольствием наблюдал, как с лица собеседника сползает выражение надменной самоуверенности, а его место занимает растерянное беспокойство. Но маг быстро смахнул тень сего недостойного чувства и изобразил ярость.
– Ты за кого меня принимаешь, жалкое человеческое отродье?! Танаэль мертв, вы сами отправили его к праотцам, а теперь ты явился морочить мне голову. Сейчас тебе будет  не  до смеха!
– Остановись, Осладас! Я говорю чистую правду, и если она удивляет тебя, тем больше резонов выслушать ее. И предупреждаю: я не намерен терпеть оскорбления даже от мага, – Карлот полуобнажил меч, затем раздумал и вогнал его обратно в ножны. – Ты глупец. Убей меня, и ты ничего не узнаешь.
– Сначала я прощупаю ваш мозг и выкачаю все, что вам известно, а потом разделаюсь с вами, Ваше Величество.
– Не выйдет. С гипно-телепатией вам не повезло, и кое-кто из магов знает об этом. А вот мне, как человеку, повезло невероятно. Случаются, знаете ли, как это вы называете … аномалии, – припомнил атреец заковыристое слово из лексикона магов. – Так что наши уровни равны. Одна милая дама из потомков богов научила меня ставить мозговой блок. Что-то устал я с дороги. Может, предложите мне кресло?
Маг уже убедился, что не может проникнуть в сознание человека, он был вынужден изменить тактику и выслушать визитера. Появилось кресло. Карлот развалился в нем, демонстративно вытянув ноги.
– Уже лучше. Так вот, Танаэль разыграл фарс со своей смертью. Все попались на эту удочку. Не знаю, чего он добивался, вас, магов, попробуй, пойми. Под видом Ларинэ, прозванного Карающей Дланью богов, он покончил с парой драконидов и разделался с Катарангом. Теперь вы на очереди.
– Вам какое до этого дело, Карлот? С какой стати я должен доверять вам? – впал в подозрительность Осладас.
– Уж какое между нами может быть доверие? Только общий интерес. Враг моего врага – мой друг. Он убил мою сестру, теперь пытается отнять мою невесту. Я готов на что угодно, лишь бы вернуть Эталию и избавиться от Танаэля, – атреец грохнул кулаком по ручке кресла, едва не проломив ее.
– Наконец, я узнаю вас. Мы были не слишком близко знакомы, Ваше Величество. Но мне показалось, что вы изменились. Вы всегда полагались на силу, на чувство, а сегодня были чересчур рассудительны. Теперь мне понятно: ревность – хороший источник ненависти. Ревность превращает умников в безумцев, а простаков – в коварных хитрецов. Мы договоримся. Что вам известно о намерениях  Владыки Тьмы? 
Карлот рассказал, как он узнал, что Ларинэ и Танаэль одно лицо, замолчав лишь некоторые подробности. Так, например, он приберег в секрете новость о том, кем на самом деле является  Владыка.  Предатель  посвятил  Осладаса  в  план,  разработанный  Танаэлем  для захвата красного кристалла.
– Они появятся здесь не раньше, чем через неделю. Танаэль собирается до последнего момента скрывать свою магическую силу, чтобы демон кристалла не обнаружил ее заранее. Он даже надел себе на голову какую-то специальную жестянку. Они не будут пользоваться возможностью мгновенного перемещения в пространстве, так что у вас предостаточно времени как следует подготовиться к встрече.
– Отлично. Однако у меня сложилось впечатление, что у вас в рукаве есть еще что-то, Карлот.
– Есть, – самодовольно хмыкнул тот, – но пока я оставлю это при себе. Хочу быть уверен, что вы не отделаетесь от меня заранее. Да и после расправы с Танаэлем я еще пригожусь вам, – загадочно добавил атреец.
«Осел, рано или поздно настанет момент, когда тебе нечем станет торговаться, тогда я избавлюсь от тебя со спокойной душой», – решил маг, в данный момент услуга Карлота пришлась весьма кстати.

*     *     *

Тем временем трое путников достигли столицы Тароны.
Следуя указаниям Ромео, Калио и Орландо собирали и готовили отряд для выступления против монстров Раваня. Рыцари заковались в металл с головы до ног.
– Главное, чтобы мертвецы не добрались до живой плоти, – предупреждал Ромео.
– Говорят, они голыми руками могут разломить басскский панцирь, – задумчиво рассматривая свои латы, сказал Орландо.
– Понадобится большая ловкость, а наши движения будут скованны, – сомневался Гелардо. – Что скажет твой неразговорчивый советник, Ромео? Когда мы лезли в подземелье, волшебник не рекомендовал нам надевать доспехи.
– Здесь другой случай. Возьмите только самых сильных людей, тех, кто не замечает тяжести металла, – безапелляционно заявил рыцарь Ранэт.
Весь арсенал колющего и режущего оружия прошел через руки безликого рыцаря. Мальчишка-паж из свиты принца Гелардо, выросший меж дворцовых палат и коридоров, изобилующих тайными дверями и подземными ходами, донельзя распираемый любопытством, не мог не найти способа подсмотреть за странным и оттого страшноватым спутником сиенского короля. Что может быть удивительнее, чем рыцарь в одиночку запирающийся в оружейной и часами просиживающий там в окружении мечей, копий, кинжалов, боевых топоров и секир? Тренируется подальше от посторонних глаз? Но почему, когда все другие от захудалых дворянчиков до знаменитых королей набивают руку, открыто вступая в нелегкие поединки друг с другом у товарищей на виду? А, может быть, наедине он снимает свой глухой шлем, скрывающий, глор знает, какую физиономию? Но рыцарь не собирался снимать кажущийся таким тяжелым и неудобным головной убор. Его действия весьма удивили любознательного пажа: Ранэт методично, одно за другим, погружал лезвия мечей, секир и прочего, имеющегося здесь оружия в бочонок с водой, куда предварительно всыпал несколько щепоток разных порошков и влил содержимое непрозрачного пузырька из матового стекла (наблюдателю жидкость показалась красной). Колдун, как мысленно нарек рыцаря паж, выдерживал очередную партию в составе пока не просыпался песок в часах-колбе. Потом вытаскивал все, закладывал следующие и переворачивал колбу. При этом время от времени до мальчугана доносились вздохи, словно рыцарь тяготился своей не слишком интересной работой.
«А если оно заржавеет?» – мелькнула сопровождаемая опасливым холодком мысль. «Да ну, глупости, король Ромео знает, кого допускать к оружию. Колдун на нашей стороне. Простой металл томбиков не берет, это уж всякий знает, тут без магии не обойтись», – успокоил сам себя рассудительный паж. Теперь он думал лишь о том, как бы поскорее выбраться отсюда, чтобы рассказать по секрету паре-тройке самых близких друзей о результатах своей разведки, вот только б колдун его не заметил, а то еще в мышь или жука превратит. Свой-то он, свой, да все они, маги, того – не люди, в общем, как оказалось.
О своих открытиях он поведал таинственным шепотом и до следующего вечера ходил исполненный гордости как дерборийский петух, а утром его секрет перестал быть секретом в пределах дворца. Оружие покрыто магическим составом, смертельным, если можно так выразиться, для латомбов. Однако еще в Эффире Танаэль предупреждал, что при множественном применении состав будет стираться: «Нам понадобится более действенное средство». Таковым оказались странного вида рогатины непонятно из чего сделанные – и не металл, и не дерево, и не кость. «Непроводящая» ручка черного цвета имела красную метку, расположенную ближе к рогатине. «В момент применения нельзя браться за рукоять дальше метки», – неоднократно напоминал маг. Суть действия опасного магического прибора осталась людям неясна, ибо слова Владыки о «нейтрализации искусственной антиэнтропии», которая собственно и не позволяет мертвой ткани разлагаться, мало что объяснили им. Гораздо важнее было запомнить и овладеть техникой применения «нейтрализатора», она была не сложна, но требовала определенной сноровки. Так, два более коротких конца рогатины необходимо было точно приставить к основанию шеи томбика, а изогнутый длинный конец при этом следовало упереть приблизительно в середину его лба над переносицей. Прибор срабатывал под действием магического слова, звуковой команды, как говорил маг.
Основная проблема заключалась в том, что рогатин было всего десятка два, поскольку кроме значительных затрат магической силы их создание требовало и определенного времени, а времени как раз и не было. Поэтому пришлось распределять наличный арсенал не то, чтобы по справедливости, но в соответствии со значимостью особы или задачи, возложенной на таковую.
Один нейтрализатор взяла с собой Тали. Пять штук достались Ромео, Калио, Орландо, Гелардо и Ранэту. Остальные роздали тем рыцарям, кто проявил наибольшую ловкость на тренировках.
Перед выступлением Ранэт напомнил Ромео:
–  Предупредите их.
Не менее половины отряда состояло из истеклийцев. Храбрость храбростью, но когда сама Смерть, неотвратимая, когтистая и жуткая встает из могилы, чтобы прийти в ночи, и самые смелые бывают вынуждены обратиться в бегство.
– Слушайте меня, рыцари, и запомните, что я скажу, – обратился к войску король Сиены. – Ваша рука не должна дрогнуть, кого бы вы ни увидели перед собой: друга, брата, отца, мать, возлюбленную или ребенка. Смотрите только на их глаза, остекленевший взгляд мертвеца – первый признак латомба. Это уже не те, кого вы любили, с кем вас связывали узы дружбы, ратные подвиги или мечты о счастье, это враги более страшные и безжалостные, чем все живые чудовища вместе взятые. Уж в этом я кое-что понимаю. А потому, дайте клятву себе и друг другу не поддаваться жалости, ни на миг не забывать: мертвых вернуть нельзя, наш долг – спасти живых.
Лес мечей вырос над всадниками, глухо повторившими последние слова главы Сиенского союза.

Оторвавшись от стены-экрана, Осладас удовлетворенно потер руки.
– Пусть идут, а мы подождем. Это будет славное зрелище, король, очень славное. А потом, когда ваши бывшие друзья присоединятся к моим питомцам, займемся Владыкой. Сила демона поможет мне упрятать его в кристалл, я уверен. Жаль, что его нельзя убить. Это точно?
– Да, абсолютно, он – стихиид.
– Как это неудобно: иметь дело со стихиидами, – морщась, словно только что съел целый лимон, посетовал волшебник.
– Тем более со стихиидами света, как я слышал, – подначил его Карлот, – это очередная карта: Танаэль – стихиид света. Стоящая новость, не правда ли?
– Вы уверены? – нахмурился Осладас.
Мимика предателя соответствовала выражению: «Еще бы!».
– Очень существенная деталь, если она, конечно, соответствует истине.
– Назовите причину, по которой я в этом стал бы лгать вам, Осладас. Мне какая с того выгода? – Карлот собрался обидеться.
– Верно, верно, никакой. Забудем об этом, Ваше Величество. Вы узнаете его среди рыцарей? Покажите его мне, – сменил тему волшебник.
– Да вот он в первом ряду, справа от моего дорого друга и будущего свояка. Только, боюсь, до свадьбы сестры Ромео не доживет, – вполголоса добавил атреец.
– Что так? Я слышал, вы неплохо поладили в руководстве Союза.
– Было, пока Ромео не принял сторону проклятого мага. Он изменил слову, данному мне королем Рудольфо. Он обречен вместе с остальными соратниками Танаэля. Союз от этого не пострадает: я объединю Сиену и Атрейю в государство с единым престолом, мы с Эталией будем править Ситрейей. Зачем нам лишние ветви королевского древа?
– Мне нравится ваш радикальный подход к делам, приятно сотрудничать с достойным партнером, Ваше Величество, вы мыслите истинно по-королевски, – одобрил не без скрытого ехидства Осладас, – Ваши планы просто обязаны осуществиться.
– Не сомневайтесь, – самодовольно хмыкнул Карлот.
– Да, но вот принцесса… Обрадуется ли она вашему предполагаемому браку? Стихиид света – это ведь не мифическая э-э-э... стиходракофибия. Как я слышал, Ларинэ – вполне симпатичный молодой человек, то есть маг, что в случае стихиида легкой стихии значения не имеет.
– Ее мнение меня не интересует, – зло огрызнулся Карлот, последние слова Осладаса пришлись ему не по вкусу. – Он сам открыл мне способ подчинить ее моей воле. Надменный чародей, он позабыл одну простую вещь: мы оба – люди, и ваши дурацкие Законы нас не касаются. Мне не потребуется ее добровольное согласие в вашем смысле слова, без применения гипноза. Моего третьего уровня хватит, чтобы заставить строптивую девчонку любить меня без памяти. Я отыграюсь за все унижения, через которые прошел, добиваясь ее расположения.