Два револьвера

Эту историю я услышал от старого Энди, завсегдатая нашей убогой таверны на северной улице. Мне всегда нравился этот причудливый старикан с его рассказами. С ним было приятно поговорить, а иногда и поспорить. Он стал достопримечательностью той таверны, часто собирая вокруг себя многочисленных зевак, любивших, как и я, послушать легенды дикого-дикого запада. Я даже предполагаю, что толстопузый Патрик, хозяин таверны, платил Энди, чтобы тот помогал рекламной стороне заведения. Но не в этом дело.
 Энди часто рассказывал историю о городке, в котором он работал помощником шерифа и в котором повстречался с уже обросшей мхом великой четверкой. Но эта история старая и вы наверняка ее слышали. В конце Энди с простреленной ногой приезжает к нам в город и обустраивается здесь на долгую жизнь. У него даже была жена, Саманта, говорят, красивейшая женщина, но она его бросила и уехала в Вашингтон, сославшись на чокнутость Энди.
 Если хотите знать, Энди действительно был чокнутым, поговаривают, что из-за взрыва, который он увидел в том городе (он называл его “мертвым городом”). Взрыв разорвал сотню человек, а Энди увидел его последствия.
 И свихнулся. Но это, как мне кажется, только подстегнуло его талант рассказчика.
 Тогда в таверне было всего пять человек. Патрик, Энди, я и еще пара стрелков, коротавших время в злачном месте.
 — Ну-ка, Энди, выдай что-нибудь! — с задором выкрикнул Патрик.
 Вот тогда Энди и рассказал эту историю, которой я собираюсь привлечь ваше драгоценное внимание и отнять ваше драгоценное время. Странную историю о двух револьверах.

***
 Два револьвера лежали на тумбочке гостиничного номера. Шторы были занавешены, что мешало определить время суток. На тумбочке также стояла лампада, дарившая неуютной комнате минимальное освещение.
 На маленькую кровать, стоявшую у стены, падала тень человека, находившегося между тумбочкой и кроватью. Он пустым взглядом смотрел на оружие, по которому бегали блики лампады. На нем была слишком стереотипная одежда, чтобы попытаться хоть как-то охарактеризовать его. Старые брюки, не менее старая рубаха и жилетка, которая была ему явно мала. Но в человеке почему-то не узнавался стандарт дикозападного ковбоя или стрелка. Может, он приехал из других мест? Вряд ли. Он сам был каким-то нестандартным.
 Дело было в глазах. В них причудливыми формами переливалась пустота, ненависть, отчаяние и что-то еще. Что-то страшное, делающее взгляд отталкивающим.
 Человек подошел к тумбочке и взял один револьвер. Достал все патроны, кроме одного. Один к шести. Он крутанул барабан. Та часть души, которая появилась у него недавно, неожиданно замолчала. Старая же часть билась о тело, визжа, что патрон в стволе.

***
 Колину Рэдвуду во что бы то ни стало надо было попасть в Вашингтон. Он был обязан быть там. И ничто не могло помешать ему. А дальше — работа, более или менее спокойная жизнь и любимая семья (вспомнив о ней, Колин с улыбкой посмотрел на отдыхающую жену Сару и на играющего в углу комнаты сына Джо). Вашингтон.
 Вашингтон!
 Колин чистил револьвер, сидя на одном из двух стульев в неуютной комнате старого отеля “Револд”. Это был их перевалочный пункт. Завтра — в путь, одну ночь придется провести на улице, а дальше — Вашингтон.
 Выстрел!
 Колин вскочил со стула, не зная, что делать, но тут же понял, что надо спасать в этой комнате. Одним движением он стащил с кровати Сару, другим — прижал к груди Джо. И с закрытыми глазами стал ждать еще выстрелов.
 — Лежите, — с этими словами он поднялся, быстро прошмыгнул к двери, открыл ее. Почему-то он знал, что на выстрел никто не прибежит. Может быть, потому что в гостинце всегда было мало постояльцев, а, может быть, потому что сейчас ночь, 2 часа, и только южане — такие, как он, — так долго не спят.
 Колин выглянул в коридор. Никого. Насколько он помнил, в соседнем номере обитал довольно странный стрелок с какими-то воистину ужасными глазами. А в следующем — старик лет шестидесяти в помятом пиджачке. Колин решил проверить комнату стрелка.
 Он аккуратно приблизился к двери. Легонько постучал, немедленно отойдя от двери, ожидая услышать выстрелы в ответ на свой стук. Но выстрелов не было.
 И тут он вспомнил одну вещь, которая заставила его просто ворваться в комнату стрелка.
 Револьверы. Револьверы стрелка. Когда Колин в первый раз увидел их на этом придурке с каменным взглядом, его обуяла самая настоящая черная зависть. Никогда его так не привлекала чья-то вещь. Но это влечение было не простым желанием чего-то материального. Револьверы манили, притягивали. Они были созданы для Колина и только для него.
 А их носил какой-то идиот.
 И когда Колин Рэдвуд вломился в незапертую дверь первым, что он увидел, были револьверы. Один лежал на тумбе рядом с лампадой, а второй — на полу… рядом с трупом стрелка, у которого отсутствовала большая часть головы.
 Колин действовал инстинктивно. Он поднял один револьвер и вложил его в кобуру, лежащую у изголовья кровати. Тоже проделал и со вторым. Открыл окно, взял грязные сапоги стрелка, стоявшие у входа и наследил ими около окна.
 Убийство. Так подумает шериф.
 Колин вышел из номера и закрыл дверь. По лестнице уже поднимались. Колин залетел к себе в комнату. Спешно начал укладывать револьверы в большой саквояж. Теперь они его! Вот это удача! Только сейчас он заметил недоуменные взгляды жены и сына.
 — Колин, что это?
 — Я никуда не выходил. Минуту назад мы слышали невнятный разговор в соседней комнате и видели убегавшего туда, — Колин ткнул пальцем на улицу за окном, — человека. Ты запомнила?
 — Что? Колин, что происходит?
 — Если тебя спросят, ты ответишь так, как я тебе сказал.
 — Что случилось?
 — Заткнись! — Колин сорвался. — Ты поняла?! — он почти никогда не кричал на жену, но в этот раз его просто сжигала злость. — Ты поняла? — более спокойно повторил он.
 Сара испуганно смотрела на него.
 — Да.
 В дверь постучали.
 — Войдите, — не отрывая взгляда от жены, сказал Колин.
 В приоткрывшуюся дверь протиснулась голова шерифа.
 — Сэр, вы не знаете, где стреляли? — басом прогремела голова.
 — По-моему в соседнем номере, — спокойно ответил Колин. — Мы с женой слышали тихий разговор двух мужчин, потом раздался выстрел, и я увидел за окном пересекающего улицу человека с револьвером в руке.
 — Спасибо, сэр! — добродушно прогавкала голова и исчезла в проеме.
 Колин закрыл дверь.
 — Дорогой, что… — Сара осеклась, увидев взгляд мужа. И ее поразила не злоба или суровость в глазах Колина. А что-то глубже, внутри Колина.
 На секунду ей показалось, что это не ее муж.

***
 Они спешно собрались и ранним утром отправились в путь. Всю ночь Колин не спал. Он смотрел на саквояж, в котором были спрятаны револьверы, и все хотел достать и полюбоваться ими. Но ужасно боялся быть замеченным.
 С утра пришлось ответить на пару вопросов шерифа, но беседу с ним вел Колин, поэтому легенду так и не раскусили. На подозрения шерифа, что, мол, как у такого старого ковбоя нет “кольта” Колин виновато пожимал плечами. В общем, все обошлось.
 Когда они покидали номер, то увидели помощников шерифа не только в номере стрелка, но и в комнатушке того старикана. Колин спросил себя, с чего бы это, но в следующее мгновение увидел дверь, ведущую на улицу. Дверь, которая делала его свободным… с револьверами.
 Когда они отъехали на приличное расстояние и уже разрезАли пески желтой пустыни, Колин передал управление повозкой жене, а сам забрался внутрь накрытой брезентом телеги. Там спал Джо.
 Колин, пытаясь не шуметь, открыл саквояж. Порылся в тряпках и извлек их. Наконец он мог рассмотреть их как следует и (о Боже!) примерить. Он аккуратно достал один револьвер. Рукоять мягко легла в ладонь. Это был стандартный “Кольт Фронтиер”. Его дуло удивляло своей длиной. Револьвер ужасал… и невероятно притягивал.
 Колин одел одну кобуру. Затем вторую. Он моментально почувствовал себя иначе. Он Стрелок! О да! Наметанный глаз, молниеносная реакция, смертоносный свинец. Он вдруг почувствовал, что внутри его родилось что-то новое. В нем появилась часть профессионального убийцы, каким он мечтал быть с детства. Но, более того, он был абсолютно уверен, что сможет вступить в перестрелку с десятью стрелками и выйти из нее победителем.
 Теперь он никогда не расстанется с этими револьверами. Они его! Навсегда. Револьверы сделали его другим, и ему это безумно нравилось.
 — Дорогой, можно тебя?
 Что ей опять надо? Колин готов был убить любого, кто мог разрушить его только родившийся симбиоз с револьверами.
 — Дорогой, быстрее!
 Он вылез на козлы.
 — Что?
 — По-моему, они скачут к нам, — жена указала на приближающихся справа с большой скоростью индейцев на конях.
 Их было восемь человек, и с первого взгляда угадывались их недобрые намерения. У большинства в руках были внушительного вида “винчестеры”. Скакавший впереди выкрикивал что-то злобное и отчаянно махал винтовкой. Расстояние было большим даже для ружейного выстрела, но Колин решил попробовать.
 — Остановись, — сказал он жене, спрыгивая с повозки.
 — Колин, дорогой, не надо! Мы дадим им немного денег, и они уедут.
 Но Колин не слышал. Краснокожие посягнули на его жизнь.
 И на его револьверы.
 — Мама! — из-под брезента вылез заспанный Джо.
 В этот же момент прогремел первый выстрел, сделанный Колином. Вожак индейцев рухнул с лошади, подняв облако песка. Остальные чуть притормозили, видимо, удивленные дальнобойностью револьвера, но после небольшой заминки еще быстрее поскакали к Колину.
 Рэдвуд с немым удивлением взглянул на “фронтиер” с правого бедра, снова прицелился и спустил крючок еще два раза. Два индейца с “винчестерами” в руках хлопнулись в пыль, подарив изможденной пустыне свежую кровь.
 Оставшиеся дали ответный — не удачный — залп и в следующий момент еще двое с ружьями получили по пули.
 Трое живых краснокожих, уже глубоко сожалевшие о своих планах, решили ретироваться. Последняя пуля из правого “фронтиера” попала в затылок индейцу, у которого оставалась последнее ружье.
 Через секунду в дело вступил “кольт” с левого бедра. Один из оставшихся невооруженных индейцев соскочил с лошади в поисках оружия, и в следующее мгновение пуля раздробила ему всю грудную клетку.
 Последний краснокожий поднял руки в немом жесте “сдаюсь”.
 Колин улыбнулся загадочной улыбкой. Он никак не мог поверить, что уложил семерых индейцев. Он еще раз взглянул на свой револьвер. Вдруг услышал плач Джо у себя за спиной и почувствовал еле уловимый запах гнили.
 Он обернулся. Сара с ужасом смотрела на него, прижимая к груди заплаканного Джо. Колин продолжал улыбаться.
 Он вспомнил про оставшегося в живых индейца, и его обуяла кипучая злость.
 Индеец все еще с поднятыми руками стоял вдалеке среди трупов и разгуливающих лошадей. Колин махнул ему рукой, приглашая подъехать поближе.
 Индеец неуверенно взялся за поводья. Через несколько секунд он подъехал к Рэдвуду и снова поднял руки, напоминая о том, что он сдался.
 — Как тебя зовут? — Колин и не надеялся услышать в ответ английский язык, но ему повезло.
 — Арау, — ответил молодой индеец.
 — Зачем вы сделали это, Арау?
 Индеец не выглядел очень напуганным, но Колин заметил его трясущиеся от страха руки.
 — Мы бедны, мистер. Нам нужны деньги.
 — Всей Америке на хрен нужны деньги, — голос Колина становился громче, — а вам, говнюкам, все надо на халяву!
 Индеец молчал, иногда поглядывая на Сару, будто ища помощи у женщины.
 — Где твоя резервация, Арау?
 Индеец с подозрением взглянул на Колина.
 — Зачем вам?
 — Где твоя резервация? — медленно повторил Колин.
 — За теми горами, — он указал на восток.
 — Сколько там человек?
 Индеец молчал. Колин начал медленно заряжать один из револьверов. Это возымело свой эффект.
 — Три семьи. Без нас, — Арау посмотрел на трупы, — шесть взрослых и пятеро детей.
 Колин подсчитал количество патронов, умещающихся в два шестизарядных “кольта” и улыбнулся молодому индейцу улыбкой, от которого у того побежали мурашки по спине.
 Колин повернулся к жене.
 — Жди меня здесь.
 — Колин, что ты собираешься делать?
 Он не ответил. Вместо этого он полностью зарядил оба “фронтиера” и бросил индейцу сухое “вперед”.

***
 Сара — в девичестве Джонс — сразу приняла предложение Колина Рэдвуда. Этот загорелый торговец покорил ее своим чувством юмора и улыбкой. Со дня их свадьбы не было и дня, который бы позволил Саре усомниться в правильности ее решения трехгодичной давности.
 Но сейчас был как раз такой день.
 Идея поехать в Вашингтон моментально не понравилось Саре. Она была наслышана о целых караванах, исчезавших в бесконечных россыпях индейских резерваций.
 Сара помнила самую красивую в мире улыбку Колина, Сара помнила его трогательную заботу о маленьком Джо. Сара помнила, как Колин самоотверженно закрыл ее и сына своим телом после выстрела в гостинице.
 И она помнила грубое “заткнись” и те семь выстрелов, эхо которых, казалось, до сих пор звучало в ее ушах.
 Колин никогда не был первоклассным стрелком. Это точно. У него был старенький отцовский “кольт”, которым он распугивал койотов вокруг ранчо, но то, что он свалил семерых человек на таком расстоянии, даже для Сары выглядело экстраординарным.
 Колин изменился. Изменился с той ночи. И сейчас Сара боялась его до чертиков.
 Она корой мозга прочувствовала, что собирается делать Колин в резервации. И это было еще ужасней.
 Когда он вернулся, она не смогла вымолвить ни слова. Она боялась.
 Они снова забрались в повозку и продолжили свой путь.

***
 На счету Колина “Два револьвера” Рэдвуда было уже девятнадцать человек. Двенадцати выстрелов хватило, чтобы опустошить индейскую резервацию и приписать к семи убитым в перестрелке индейцам еще дюжину трупов мирных краснокожих.
 Колин был горд. Девятнадцать человек. Неплохое начало. Он окончательно забыл о Вашингтоне и надеждах стать преуспевающим торговцем. Он стрелок. Это его призвание. Жена его не понимает. Плевать. Зато есть два револьвера, плотно сидящие на его бедрах.
 “Стрелок”. Слово завораживало и притягивало. Вот только был один момент, мешающий осуществлению его мечты. Вернее, два момента. Жена и сын.
 “Вот бы они умерли”, — неожиданно подумал Колин, тут же испугавшись своей мысли. Но, вспомнив о двух револьверах, он почему-то подумал, что его мысль даже очень ничего.
 Он так и уснул около костра (как он и ожидал, одну ночь им пришлось провести в пустыне), сжимая в руках рукоятки двух “фронтиеров” и мечтая о стрелковом будущем.

***
 Его разбудил смех Джо.
 И тут же в нос ударил резкий запах гнили.
 Он сел. Костер полностью догорел, лишь где-то в его глубине поблескивали красные огоньки угольков.
 — Чем пахнет? — спросил он у играющей с Джо жены.
 — Ничего не чувствую, — поводив носом, ответила она.
 — Гнилью пахнет, — сморщился Колин.
 — Кажется, — отрезала Сара.
 — Нет, пахнет! — Колин начинал нервничать.
 — Мне нужно с тобой поговорить, дорогой.
 Попытка смены разговора ни к чему не привела.
 — Отвали! Чем воняет, я тебя спрашиваю!
 На глаза Сары навернулись крупные слезы.
 — Ничем не воняет! Что с тобой происходит?
 — Ты меня достала! Я в порядке! Что-то гниет!
 Сара разрыдалась еще сильней, но посреди всхлипов и нытья Колин смог уловить одну единственную фразу:
 — Ты гниешь.
 Рука сама потянулась к револьверу.

***
 Колин Рэдвуд направлялся к небольшой таверне. Он уверено шагал по ночной улочке маленького городка, который должен был стать его последним прибежищем.
 За три месяца, которые прошли с тех пор, как он нашел два револьвера, в его жизни многое изменилось. Внешне он постарел лет на двадцать, счет его жертв уже давно перевалил за сотню (в числе которых были жена с сыном), а дикий запад уже трещал от легенд, связанных с ним.
 Его называли Дьяволом, Цербером, и черт знает, как еще. Ему больше нравилось “Два револьвера”.
 Целью его жизни уже давно стали убийства. Убийства без цели и логики. Убийства без смысла и жалости. Главное, чтобы револьверы участвовали в этих убийствах.
 Колин все отчетливей чувствовал запах гнили, идущий из глубины его тела. Когда он спал с проститутками, он часто спрашивал их об этом запахе. Но они лишь недоуменно мотали своими пустыми головами, глупо улыбаясь. Он не верил им и всегда убивал.
 Колин видел десятки городов как этот, но эта свиноферма была обязана стать его концом. Перед смертью он хотел лишь выпить побольше виски и убить побольше людей.
 Перед тем как толкнуть дверь таверны “У Патрика” на северной улице, он понял, что гниет в нем.
 Душа.

***
 Энди громко ударил пустой кружкой о деревянный стол, подчеркивая финал своего рассказа.
 — Вот он и шляется по Америке, пополняя свой кровавый счет.
 — Ну я еще поверю, что этот Цербер псих, но револьверы-то тут причем? — один из стрелков явно сомневался в правдивости истории.
 — Револьверы убивают душу, — с серьезным видом произнес Энди.
 — Убивают душу, — передразнил его стрелок. — Это всего лишь железяки.
 — Если не веришь, чего слушаешь? — встрял Патрик.
 Я улыбнулся. До ужаса я любил такие вот споры вечерком под мерное гудение ветра за ставнями.
 Но все хорошо в меру. К тому же мягкий голос Энди действовал как снотворное, и я готов был свалиться спать прямо на стол, несмотря на всю интересность истории старика.
 — Все пули, выпущенные из револьверов, обязательно достигали цели, — гнул свое Энди, — все.
 Я уже собрался идти, как вдруг дверь в таверну распахнулась, и внутрь вошел Колин Рэдвуд.
 Я не знаю, почему я узнал его. Я просто был уверен, что это именно он. Может быть, пустота его глаз, может, его старость (хотя где-то в глубине еще проглядывался тридцатилетний мужчина). Но самой главной деталью были, конечно, револьверы.
 Они действительно притягивали. Они сковывали тебя и заставляли твои глаза неотрывно следить за ними.
 Колин медленно подошел к стойке.
 — Бутылку виски.
 Патрик с трудом оторвал взгляд от револьверов и посмотрел на клиента.
 — Простите, сэр?
 — Бутылку виски, — раздраженно повторил Рэдвуд.
 Я и не предполагал, что вижу всех находившихся в таверне в последний раз.
 Патрик поставил бутылку на стойку и вопросительно (“Деньжата, сынок”, — говорил его взгляд) посмотрел на стрелка.
 В ту же секунду Колин достал оба револьвера. Один выстрел снес голову Патрику, второй — одному из стрелков, сидящих за одним столом. Минус два человека.
 Следующие два выстрела пришлись в Энди и второго стрелка. Еще минус два.
 Остался я. Последний. Наверное, он считал меня наименее опасным. Не зря считал. Из револьвера я стрелял всего лишь раз — пьяный отец учил меня “выживать на диком западе”. А, вообще, оружия я с собой никогда не носил.
 За долю секунды до выстрела я увидел зияющую пустоту дула револьверов и поразился, как же она схожа с пустотой глаз стрелка.
 Только тут до меня доперло, что этот говнюк убьет меня.
 Пуля вспорола мне брюхо и прошла лишь в нескольких сантиметрах от позвоночника. Я валялся под столом и одним глазом наблюдал, как Колин “Дьявол” (“Два револьвера”, “Цербер”) Рэдвуд вливает себе в глотку бутылку виски. Жидкость лилась за шиворот, разливалась по полу, но он все равно пил, жадно глотая и фыркая.
 А когда с виски было покончено, он приставил револьвер к своему виску и спустил крючок.
 Через секунду я потерял сознание.

***
 Шериф, Рони Молден, с сожалением смотрел на меня.
 — И долго вам тут лежать?
 — Врачи сказали, что еще минимум месяц.
 Шериф грустно покачал головой.
 — Вам дико повезло.
 Я грустно улыбнулся.
 — Вы один из немногих, кто смог выжить после выстрелов из этих револьверов.
 Я промолчал. Рони, заметивший затухание разговора, решил по-быстрому уйти.
 — Черт с ним, с Цербером! Отдыхайте.
 Он уже открыл дверь.
 — Два револьвера, — тихо произнес я.
 — Что?
 — Ему больше всего нравилось, когда его называли Колин “Два револьвера” Рэдвуд.
 Шериф кивнул и исчез за массивной дверью.
 Два револьвера. Они исчезли с места стрельбы в таверне. С ними из города навсегда исчез молодой картежник. Кажется, его звали Рэй. А жаль, хороший был паренек.

***
 В отеле “Револд” помимо Рэдвудов и покончившего с собой стрелка жил старичок в помятом и обшарпанном пиджаке. Его имя было Джон Болдсон. А его профессия — охотник за головами.
 В отеле его целью был Крис Хроми — владелец двух револьверов. Он убил дочь какого-то магната, и этот магнат задался целью выпотрошить Хроми. Для этого он решил использовать Болдсона.
 Болдсон был асом своего дела. Он знал психологию жертвы. Это было его коньком. Болдсон знал, что, если ночью постучаться в дверь его жертвы, сказав что-нибудь типа “сэр, вас по всему городу разыскивает шериф, я бы на вашем месте смывался отсюда”, то Хроми незамедлительно отопрет дверь с револьвером наперевес. Но даже ему не хватит времени среагировать на выстрел Джона.
 Хроми не ложился спать до двух часов. Он все ерзал по комнате, переходя с одного место на другое. А Болдсон ждал. Он тихо сидел на кресле напротив стены, за которой находились апартаменты Хроми.
 В два часа Болдсон услышал, как щелкает барабан в другой комнате. “Перезаряжает револьвер?” — с неуверенностью подумал Болдсон.
 Через три секунды пуля, вылетевшая из “фронтиера” Криса Хроми размозжила ему голову, пролетела через стену, разделявшую два номера, и попала точно в сердце Джона Болдсона.