Талисман удачи

Гнедая лошадь вихрем пронеслась по прорезающей зарослями лесной тропе, приходилось сильно пригибаться, чтобы избежать ударов свисавших веток. Волнистые, золотистые волосы разлетались от сильного ветра, свежий румянец, яркие, зеленые, озорные глаза взбалмошной Анастасии, искали горную дорогу к загородному дому. Она с наслаждением вдыхала чистый, горный воздух, напоенный, ароматом свежей утренней росы, весенних полевых цветов.
   Совсем близко слышен рокот буйной реки, лошадь замедлила свой резвый бег и сквозь заросли веток, вдали проглядывала узкая пыльная дорога. Огромные валуны, покрытые мхом, ветвистыми папоротниками загромождали узкую тропинку. Анастасии, пришлось остановиться достать из рюкзака свой завтрак, бутерброды с сыром и ветчиной и запить холодной, бьющей из родника ключевой водой. Милая мордашка, гнедой потянулась к рукам в поисках кубиков сахара, теплые, шершавые губы осторожно слизнули сладость и карие глаза удовлетворенно, блеснули. Камни с зеленым мхом, нагретые солнцем, отдавали теплом. Анастасия облокотилась на мягкую траву, река журчала, белые, густые облака проносились в голубом небе. Анастасия задумалась, и в тишине воспоминания обретали, снова свою власть, оживали, прошлое из паутины мыслей рисовало картину ее жизни: 

…Дрожащей рукой   набираю твой номер телефона, который уже знаю, пожалуй, наизусть, чтобы сказать о самом главном, о том, что нас неразрывно будет связывать всю нашу жизнь, о моей любви,  маленькой моей тайне, такой неожиданной и желанной.  Внутренний голос подсказывал: «Не расстраивайся, не звони, ни к чему», но упрямый этот же голос твердил: «А может все сложится по-другому, может это известие, изменит все  по-иному» Голос  предательски изменял, хрипел, пропадал.   Да, только от твоего ответа, заледенело все вокруг, покрылось льдом мое тело, горячая кровь замедляла свой бег, каждая клеточка покрывалась холодным инеем. Слезинки скатывались с глаз, обдавая леденящей, прохладой: «Что же будет дальше? Как жить вот так, когда внутри рушится все?» Мечты леденеют от недоверия к жизни, и крошатся на мелкие кусочки, с треском и острыми краями, которые продолжают резать еще живое сердце.
 Среди девчонок, я не выделялась примечательной внешностью, пушистые, светлые волосы, всегда заплетены в две косички. За плечами рюкзак, кроссовки с развязанными шнурками, полинялые джинсы и вытянутый синевы неба свитер,  лишь глаза  яркие, зеленые, обрамленные густыми ресницами и черной дугой бровей.  На правой руке серебряный  браслет с талисманом (мелкие цветные камни, отлитая золотистая луна, с капельками крови). Подарен он мне был старой гадалкой, в пророчества, ее не верила, уж, слишком они необычны были. Ее домишко, казался, снаружи таким же, как и все, но внутри дом преображался. Камин,  с потрескиванием дров, кипящий котел, с бульканьем какого-то колдовского отвара, пучки пряной сушеной травы, на полках на столе множество старых книг с кожаным переплетом, разложенные карты, свечи, на окне черный кот с искрящимися глазами.  Старушка посмотрела на меня и сказала всего лишь несколько слов:
-Девочка моя…Гляди в омут и верь судьбе. Тебя ждет много разочарований и боли. Будет и в  твоей жизни счастливый билет выпадет тебе единственная любовь, о какой  пишут романы, слагают поэмы  и мечтают все, только это дар любить, суметь отдавать частичку себя.     Жди…не легкая твоя судьба. Ты преодолеешь все испытания.  Держи, браслет. Он поможет тебе…Дай, твою ладонь. Две линии переплетаются, одна извилистая  твоя и твоего принца, ты только сумей различить, найти  его в такой запутанной этой жизни, много тебе будет попадаться всяких соринок, а ты все отбрось, почувствуй сердцем, то, от чего будет гулко биться твое сердечко. По трудной жизненной  дороге не растеряй свой дар, умение любить, не ведись на красивую человеческую оболочку, глубоко вникни, что там внутри.  Любящая душа или холодный, чуждый  тебе человек, лишенный из-за гордыни и самолюбия, права на любовь.  Он одинокий странник и тебе с ним не по пути.   Теплая у тебя ладошка, горячая ты в любви…
Меня пронзила острая боль, несколько капелек крови скатились на маленькое сердечко моего браслета…
-Да, будет тебе удача, везение в любви.
По темным переулочкам слабо освещенными фонарями, переступая лужи на мокром асфальте, почти на ощупь я выбиралась с этих заброшенных домов. Многоэтажные дома впереди сияли множеством манящих, теплых, светлых, домашних  огней. Там, где-то среди этих пятнышек света, затеряно  окно моего дома. Жаль, мне своих родителей, но судьбу их уже  не изменить. Дом наш пропитан запахом дешевой выпивки. С детства выплывает картина, как к нам приехала с деревни бабушка:
-Доченька, как же так? Что же вы творите с собой? Вы ребенка видели? Заброшенный, ни кому не нужный, сам себе предоставленный. Ты моя, красавица, с тобой никто не мог сравниться. Высокая грудь, тонкая талия. Ты ведь Ксюшенька, университет окончила, грамоты вон на стенах висят, хвалили тебя на работе. И ты, это жалкое создание с синяками.  Это он тебя споил, твой Лешка. Бросила бы его, пусть бы валялся по канавам. Нет, ведь пыталась отучить его, Лешку  от водки  и сама пошла на этот путь.  Встряхнись! Ты живешь не ради меня, не ради себя, а для  ребенка. 
Мать обнимала Анастасию, плакала на груди у бабушки и клялась больше не пить, но выдерживала несколько дней и срывалась. Анастасия все заботы по дому брала на себя, убирала в доме, варила макароны, покупала продукты. Все выходные она пропадала в сельском домике у бабушки. Она учила ее жизни, помогала справляться с непосильными уроками. Анастасия пыталась перенять от нее уроки доброты и мудрости жизни. В просторной кухне, они вместе пекли хлеб. Бабушка при этом приговаривала:
-Добавь немного теплого молока, да, вложи в свой труд малость любви. Почувствуй, дыхание теста. Ему нужно тепло, поставь чашку возле пылающего огня, накрой чистым полотенцем.
Дрова потрескивали в печке, пахло, свежею  испеченной булкой, парным молоком. Эти слова бабушки, невозможно упустить или забыть:
-Любви нужно учиться, постигать ее. Странно, но люди разучились любить, а это искусство, одухотворенность, познание жизни. Любовь к земле, вдохнуть всей грудью запах свежевспаханной земли, ощутить сочный вкус яблока, научиться найти и заметить мелкие радости жизни. А это на  самом деле самая трудная задача в нашей жизни, пронести сквозь все испытания, мудрость и силу любви, не растерять добро и сострадание ко всему живому.

От воспоминаний отвлекают звуки города, дребезжание проезжающего трамвая, переливание рекламных огней.
Дверь открывала, мать с кухни доносился, запах дыма,  дешевых  сигарет, приторный запах перегара. Рыжий котенок с радостью встречал меня, мяукал, ласкался, бежал за мной.  В детстве как- то не складывалось у меня с друзьями, я росла замкнутым, диким ребенком, вот я и придумала себе     верных   друзей    сшитых  мною  кукол с плетеными соломенными шляпками и озорных мягких игрушек. Повсюду  они  лежали на полках в прихожей, в детской огромные полки заставлены книгами с полюбившимися их героями, на книгах висели смешные зайцы.  Детская комната  соединялась с дверью выходящей на крышу многоэтажного дома. Вот там, застеклив это пространство, получилась  цветочная  оранжерея. Пальмы, лилии, зеленые листья папоротников, смесь цветов бегонии, алых и желтых китайских роз. В огромных глиняных горшках, с яркими орнаментами, цветы подсолнечника с нарванными гроздьями рябины и облепихи. Плантации зелени петрушки и сельдерея, пучков базилика. Соломенные корзины наполнены желтыми, красными яблоками. Небольшая плетеная кровать с ниспадающим балдахином, на подушках озорные мягкие куклы. На кровати вечно болтается мой рыжий – рыжий котенок.   Акварельные краски и глиняные горшки,  расписанные мною незамысловатыми узорами. Одна из стен разрисована моим другом пейзаж багряного морского заката, каждый камешек на песчаном берегу имеет свое отражение. Одинокий парусник пробивается сквозь надвигающиеся облака.    Среди моей непутевой жизни – это  островок моего тепла и уюта, я забираюсь на плетеное кресло и уставляюсь в сумрачное небо, окунаюсь в переливающийся огнями город, окна соседних домов, притягивают меня своей особой жизнью.  Воркующие голуби, пролетают мимо окон, вот, где манящая свобода, независимость, парящий полет. Слышно гудение троллейбусов, шелест облетающего тополя, звон гитары во дворе – в этот осенний, тоскливый вечер. Сквозь открытые окна, разносится горьковатый запах ранней осени. 
Это ведь мой друг Мишка, с его художественной бурной фантазией преобразовал мою оранжерею в уютную, необыкновенную комнату. Он неуклюжий, долговязый, его взлохмаченные, пушистые волосы, смятая льняная рубашка и обаятельная улыбка, вот такой он мой единственный друг. Мы познакомились совсем недавно, на экзаменах при поступлении я помогла ему решить задачи по биологии, ответила за него на многие вопросы. Мы проучились совсем немного полгода, а Мишка упрямо не хочет учиться, только ради желания родителей  он постигает все существующие болезни, учиться делать уколы. С трудом ему дается эта наука лечить людей. Он не смог пойти против воли родителей, когда он заявил им о своем стремлении заняться живописью, начались вечные ссоры, сменявшиеся примирениями. Он стал заниматься, тем, на что уговорили его родители, потомственные  медики.   Но его внутренний мир,   пробуждается  в его картинах, там только   раскрывается сила его любви, его мысли, реализуются взгляды на эту жизнь. На полотнах он изображал реалии нашей жизни, недостроенные заводы, сгнившие трубы, металлом, грязные дороги, обломки машин, толстых бюрократов. Он выезжал в соседние села, его рука рисовала заброшенные хозяйства, разруху, покосившиеся сельские домики. Его картины заполонили мою   оранжерею.   Мы по долгу болтаем, ищем смысл в этой запутанной жизни, шатаемся по узким переулочкам города, и только иногда в этих тихих глазах,  неожиданно для двоих  загорался огонек, бушующей его страсти. Взгляд раздевал, проникал внутрь и Мишка, на мгновение замирал и снова становился грустным моим  другом.
В кафе с навязчивым названием «Белая лошадь», мы с девчонками пили кофе с ирландским виски, там то я и заметила за барной стойкой  красивого  «мужчину в расцвете сил»  начищенных до блеска туфлях с  обаятельной улыбкой.     Взгляды пересеклись, на мгновение  окунулась в обаяние его небесно-голубых глаз, с искорками бесовского огня, глаза в которых за доли секунд промелькнула нежность, затаенная страсть, ласка, дикое одиночество. Он напомнил мне плюшевого мишку, одиноко спрятанного в углу, лишенного внимания и ласки, любви. Хотелось закопаться в мягкую  шерстку, потрепать за ухо, прижать его   и больше не отпускать. Очарование этих зазывных глаз не отпускало, все закрутилось, завертелось, перевернулось. Сердце учащенно забилось, и мысль отчаянно крутилась, стучала, пульсировала: «Вот она любовь.  Она есть. Вопреки всему».
Он встал и направился к выходу, обернулся и столкнулся снова с моим  взглядом, прикованным к его глазам, это как  наваждение, сумасшествие.  Неспешными, ватными ногами он приблизился к нашему столику и предложил  плитку шоколада и противный персиковый сок:
-И как зовут такую взбалмошную девчонку? Раньше я тебя здесь не замечал.
Его нахальные глаза, проникали повсюду, жгли,  теряя последние капли рассудка, его пухлые губы обещали страстные поцелуи настоящего взрослого мужчины. Его взгляд раздевал, моя  немного расстегнутая рубашка, открывала нескромно выпуклости  груди, он проникал в  ложбинку, ласкал, отпускал и снова проникал. Аромат его дорогих духов, проникал, рассудок мутнел, и терялась воля к сопротивлению.
-Так, что моя девочка, как звать тебя?
Ласковые, нежные нотки в голосе заставляли мое тело, запеть, заныть, встрепенуться каждая клеточка чувствовала его тепло, стремилась к нему, я повиновалась,  менялось на глазах. Разочарованно, отрешенно ты взглянул на меня:
-Мы будем знакомиться? Или как?
Во мне проснулась женская затаенная страсть, она бушевала и зажигала. Кокетливо, взглянув, я  улыбнулась:
-Да, я немного задумалась. Имя мое простое, русское – Анастасия. Так назвала меня бабушка. А как зовут вас?
-Филипп.
Ты не воспринимал меня тогда – как женщину, влюбленную и очарованную. Ты вытащил меня с моей компании. Закинул в машину и что-то всю ночь рассказывал за жену, детей о том, что-то не получается.
-Понимаешь, девочка, в семейной жизни сложно разобраться, эти отношения, у нас свободные. Она так красива, она создана для поклонения, она будоражит мое воображение, я мужчина и собственник. Я знаю про ее измены, мой взгляд рисует картины их страсти, это так  не выносимо. Я одинок и заблудился.
 Ты мужчина, но тебе в ту ночь, была нужна девчонка, которая бы не осуждала, а поняла. Слов не помню, только эти разрывающие мою плоть, обрывки фраз: «Да, как она могла, ведь она растоптала нашу любовь, ведь я ее так любил. Наверное, по-своему – все женщины стервы». Я ощущала боль, и видела его глаза полные тоски. Мне захотелось прижать тебя, отдать всю свою нежность, что переполняла меня. Я с детства мечтала о любви, о сказке про неземную, такую блаженную любовь, и вот наконец-то смогла понять, что она есть. Она только затаилась, спряталась в глубинках моей души, и вспыхнула, зажглась от твоего взгляда. Я всегда предполагала, что любовь зашифрована, код спрятан.  Нужно найти отгадку этому чувству, разгадать тайну любви. Ведь, наверное, смысл жизни и заключается в умении, суметь отдать половинку своей души, одарить своей любовью. Веками и поколениями, столетиями и годами, часами и минутами мы говорим, читаем, смотрим, слушаем о любви.   И не можем постигнуть самого важного.  Вся наша жизнь заключается в таком простом и одновременно сложном в умении любить.  Суметь отыскать нотки, струны души, в звучании оркестра нежности, фейерверка загадочных человеческих чувств…   
 Ты что-то почувствовал. Наверное, моя нежность захватила тебя. Твои поцелуи такие мягкие, охватывали меня, потом жгли все сильнее и сильнее. Страсть обжигала. Мне не хватало воздуха, я дышала твоим кислородом, я вдыхала этот запах любви, я впитывала в себя каждую частичку твоего тела. Казалось, что каждая моя клеточка – чувствует твое ласковое прикосновение, это как дуновение знойного ветра, раскаленного солнца, ослепляющего и обжигающего.  Я прижималась к твоему горячему телу, и все чего мне хотелось быть с тобой всегда. Я слышала только: «Я хочу тебя». Твои горячие губы целовали, проникали повсюду, горячие пальцы сжимали мои руки. Теплый, шершавый, нежный язык проникал в ушко, ты нежно что-то нашептывал. Твое мускулистое тело все жестче прижималось ко мне, меня охватывало не испытанное до этого чувство.  Я  чувствовала вот оно где-то, то мною не испытанное, блаженство, когда так замирает сердце, мое тело пульсировало и вдавливалось в кресло машины, резкий толчок на момент оглушила неизведанная дикая, звериная боль пронзила меня, тело покрылось мокрым, мерзким потом.
-Настенька, моя, почему же ты  молчала? Если бы я, знал, боже, да  ты ведь  девочка.  Все могло быть по иному. Котенок ты, мой. Девочка моя…
Боль растворилась, нежные слова  таяли, я прижималась к твоему горячему, мокрому телу, и сладкая истома не отпускала меня. Страсть отпускала, прозрачные капельки стекали по запотевшему окну в машине, капельки соединялись, неведомой силой разрушались и стекали каждая своей дорожкой, мои пальцы оставляют след, растекающийся, плавно сливающийся с капельками нашего дыхания.  Тихо и так спокойно забилось мое сердечко, нежность, слабость во всем поглощала меня, глаза слипались, захотелось свернуться клубочком в твоих руках и тихо и сладко уснуть. 
 Та, ночь стала сказкой. Я поняла, что люблю тебя безумно люблю.
Сумерки ночи отступали, и город начинал просыпаться. Дворничиха заглядывала к нам в окно машины, пыталась все осмотреть своим зорким взглядом и укоризненно кивала головой. 
Только это было так уже неважно…Весь мир терял для меня смысл я поняла, что ты для меня все. Ты мое солнце, что озаряет мою жизнь.  Так чудесно просыпаться утром, в мягких, любимых руках, закрывать глаза и жмуриться и замирать от восторга предыдущей ночи.  Я  ласково провела по его волосам:
-Филипп, мне нужно домой. Сегодня утром в инфекционной больнице с утра практика, с теорией. Я буду скучать по тебе. Может, обменяемся телефонами?
-Девочка моя, я буду ждать тебя, вспоминать твои глаза, твою ласку. Пока.
Филипп застегивал наспех свою шелковую, белую рубашку. Включал мобильный телефон, страстный поцелуй на прощанье…И начинались новые минуты, секунды тянущиеся в вечность без него.
Понедельник день тяжелый, вот только промелькнули выходные и снова ехать на учебу.   В рюкзаке белый халат, тетради, сменные тапочки. Инфекционная больница находилась за городом, утопала в сосновом бору. Недавно построенные корпуса, отделения. Преподаватель нудно проводил лекцию о страшных болезнях, карающих целые народы, эпидемиологию и распространение, признаки и проявление болезни. Анастасия писала под диктовку, но учеба,  когда-то  казалась  важной,  отступала. Центром ее души становилось такое волнительное, новое, горячее чувство. Я смотрела на осыпающиеся листья за окном, и представляла Филиппа его нежно-голубые глаза,  сливающиеся с бездонной голубизной бескрайнего неба. Мишка ерзал, и отвлекал Анастасию:
-Миш, не шушукайся и не отвлекай. Я думаю.

-Да, о чем? Отвлекись. Что за вид? Ты себя в зеркало видела? Взъерошенные волосы, синяки под глазами, ты, что делала ночью?
Мишка, открыл тетрадь, там быстрой рукой художника нарисован мой шарж. Пушистые, завитые локоны отчаянно взлохмачены, сонный взгляд, брошенные на стол тетради. 
-Миш, я влюбилась. Даже, еще хуже я люблю. Давай, на перемене поговорим.
По окончании лекции Мишка схватил меня за руку и потащил,  пустую процедурную. Пахло хлоркой, и разбитыми ампулами лекарств.
-Так, что случилось, рассказывай.
-Миш, все так просто я люблю. Он ты даже не можешь представить. Он такой необыкновенный, красивый, ласковый.
Мишка отрешенно долго смотрел на меня, поникшие плечи, потухший взгляд:
-Как ты легко разбрасываешься, такими важными словами. Да…Ну, и кто он?
-Мне, сложно объяснить. Он…женат.
-Ну, ты Наська, даешь. Ты отдаешь себе отчет. Вам не быть вместе. Никогда. Ты думаешь, он бросит свою жену, да, ты для него, глупышка всего лишь очередное  развлечение. Новая игрушка, забавное приключение. Забудь его. Хочешь, я помогу? Ведь я твой друг. Ты доверяешь мне?
-Я не верю тебе, Мишка. Ты ревнуешь. Ты не понимаешь, я его люблю. И ни о чем я больше слышать не хочу. Я надеюсь, ты не хочешь потерять нашу дружбу, так больше не давай своих дурацких советов.
-Настя, на чужой беде своего счастья не построишь.
-Ты не понял, он одинок, и я ему нужна, я помогу ему обрести новую и яркую любовь.
 Совсем не хотелось идти  домой, я бродила по сосновому бору, собирала в охапку желтые листья и думала о Филиппе, о Мишке с его навязчивым вниманием к нашим отношениям. Это моя судьба, и я вправе сама принимать нужные мне решения.  Мое сердце само подскажет,  кого мне  любить. До ближайшей  остановки идти по пыльной дороге минут двадцать.  Я зашла на  рынок возле больницы, купила пластмассовый стаканчик горячего чая, холодную булочку.  С соседнего ларька доносилась примитивная музыка, долговязый парень продавал диски. Толстая тетка с полосатой, грязной сумки доставала остывшие пирожки и истошно кричала:
-Горячие, пирожки! Подходите!
Рядом в ларьке шустрая девица продавала конфеты, она хитро просматривала клиентов, и наверняка продавала просроченный товар.    Смотрела на все, что происходит, вокруг и  казалось, что Филипп такой утонченный не с этой страны, не с этого мира. Мимо проносились потные мужики, с пивом, грязно ругающиеся между собой.  В моих глазах  стояли начищенные туфли Филиппа, ласковый его  взгляд. Его невозможно не заметить и  невозможно не полюбить.
 Поздним вечером я вернулась домой. Весь вечер  стоически несла вахту в ожидании звонка.  Постоянно задавала себе вопросы: «Почему в отношениях с мужчинами мы, как и наши бабушки подчиняемся закону непреложных стандартов: «Уважающая себя девушка никогда не звонит первой понравившемуся ей мужчине. Никогда по собственной инициативе не назначает ему свидание». Вот так нужно сидеть и караулить свое счастье.  Искусство флирта.  Сиди и жди звонка. И думай, или я его не заинтересовала, или я ему нравлюсь, но он не торопиться это обнаруживать. Наверняка, ему нужно разобраться в себе. В любви мужчина уподобляется улитке, осторожно выглядывающей из своей раковинки». Резкий звонок отвлек  ее от  мыслей:
-Нась, привет. Это, Мишка. Ты одна. Прости меня. Я так дорожу нашей с тобой дружбой. Ну, как любовь твоя вымышленная прошла?
-Миша, ты занимаешь мой телефон. Он не звонил. А я так жду.
-О чем я тебе и говорил. Ты для него так, забава. А ты…Я его люблю…люблю. Дурочка.
-Миш, скажи, кто придумал про женскую гордость. Насколько важны такие мелочи, кто первым будет звонить я или он. А может, он просто потерял бумажку с моим телефоном.
-Ты знаешь, Нась я бы твой телефон не потерял.
-Мишка, ты еще и издеваешься.
-Нась, у тебя еще следы от ваших страстей не прошли, поцелуи остались на твоей нежной шее, думаешь, я не понимаю, зачем ты в последние дни носила цветной, шерстяной шарф с бубонами.
-Ты, глупый, Мишка, это страсть. Это чувства.
-Знаешь, Нась, что бывает после таких страстей. Дети. Ты, думаешь, я не был с женщиной, и не знаю, что это такое. Страсть. Любовь. Твоя хваленая.
-Да, ты, Миш меня удивляешь. Я, все – таки, наперекор всему позвоню первая. Ладно, пока, звони.
Набираю твой номер. Сердце гулко стучит в груди и от страха сжимается, словно я падаю в пропасть, в ушах предательски шумит…
- Алло, я слушаю…
Твой такой любимый голос…Ты ждал моего звонка…
Мы несемся по ночному городу. Ты рассказываешь о том, что мне надо дальше учиться. Рассказываешь, как ты отдыхал в Париже с женой. Как ты по утрам подавал ей кофе в постель, как по всему кварталу доносился запах свежеиспеченных булочек. И про французов, и про женщин, и про то, как ты любишь свою жену. И то, что у нее там любовник русский эмигрант. И чем он ее привлекает? И несет ее в этот ненавистный Париж, и как он мучается, и как он не хочет ее потерять.
Я НЕ СЛЫШУ ЭТОГО. Я НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
И снова ты любишь меня в машине и это прекрасно. Ты нежно целуешь мои пальцы, твои горячие губы проникают повсюду, заставляют вздрагивать, терять рассудок, воздух пропитан нежностью, страстными объятиями. Я вскрикиваю и судорожно прижимаюсь к твоей груди, ощущая гулкое биение твоего сердца.  Я хочу, чтобы было так всегда. Ты бормочешь ее имя. Ты называешь меня ее именем. А я тебя называю своим солнышком. Своим солнышком.
Всю следующую неделю я снова  жду звонка…Я смотрю бесконечно на телефон…Гипнотизирую его…Молюсь – позвони!
Я понимаю, почему любовь раскрашивают в красные тона, это боль…и сердце, истекающее кровью. Эта боль не сравнима с физической, она где-то далеко…внутри тебя, ее не заглушить. Боль…боль, чувство ревности…оно пронзает острым ножом и никуда не спрятаться. Люди должны быть счастливы, но почему они  не могут? Не могут позволить себе эмоций счастья, ведь это так просто, всего лишь окунуться в глаза цвета моей любви, коснуться губ – коктейля нежности и ласки… Кофе обжигает губы и мысли о тебе…Руки все в крови, о боже, я раздавила маленькую кружечку. Пальцы перепачканы черными точками кофе и алыми брызгами крови моей крови. Но разве можно сравнить эту боль с муками ревности, не понятности…Я люблю тебя…Бесконечно люблю тебя…Как же  мне жить без тебя?
Листаю книгу – не вижу не строчки. Позвони!
Резкий звонок, я вздрагиваю, и слышу бесконечно любимый голос. Я мчусь через весь город к тебе. Вечерний сумрак опускается на опустевший город, только мягкий свет уличных, рекламных фонарей пронизывает дороги.
В условленном месте, отдаленном от людей  тебя нет. Нет твоей серебристой девятки. Страх заполняет меня. Где ты? Льет дождь, вокруг гаражи, а на них две мокрые, фыркающие  кошки, за гаражами полынный пустырь, и посередине разбитая телефонная будка. Одинокий фонарь скудно освещает узкую тропинку. Я жду тебя, страшно, холодно, одиноко…20…30..40 минут. Крупные капли дождя громко барабанят по грязным лужам.  Минуты тянуться, как горькая карамель, а тебя все нет.
Льет дождь…Какой бесконечный дождь…Ноги промокшие, холодные, склизкие. Как же холодно без тебя.   Сворачиваю с этого темного пустыря, темных улочек, сворачиваю на светлую, оживленную  улицу.   Город переливается рекламными  огнями, рядом булочная с запахом свежеиспеченного печенья. За углом целуется влюбленная парочка. Он обнимает, что-то шепчет своей девчонке. Я не отвожу глаз от этой парочки, как хочется завыть от своей не разделенной любви, колени подгибаются и текут слезы: «Ну, почему?» … «Почему? Я отыскала свою частичку любви среди этого огромного потока людей, такую жестокую, такую неуютную…Такую несчастливую…Как мы все мечтаем о любви, но как страшно попасть в сети изуродованной любви, обжигающей, такой манящей, болезненной…такой бесконечно любимой…»
Фары светят мне в глаза.
«Малыш, ты еще здесь? Бродишь по улицам? Прости, пришлось задержаться. Я искал тебя».
Я у тебя дома. Комната увешена картинами известных художников.  Роскошная кровать с сине-матовыми шелковыми простынями.   Множество повсюду свежесрезанных цветов, алые, белые, желтые, синие, огромные розы, в корзинах нежные орхидеи.  Элегантные, фарфоровые, английские куклы в шляпках, с рюкзачками, полки с книгами, корзины с фруктами. Так просто и изысканно, такой уют может создать только женщина. Накрытый стол, две свечи – они тают и немножко плачут. Только слезинки у них восковые без человеческой боли. Куча сладостей и открытая бутылка шампанского, два бокала, один с остатками красной губной помады. Повсюду аромат женских духов.  Похоже,  ждали, не меня.
-Что-то произошло? Здесь пахнет семейным скандалом. Да?
-Нет, я провожал ее Швейцарию, у нее очередная выставка семейных  картин.  Малыш, тебе этого не понять. Ты любишь меня своим детским, наивным сердцем, поверь, это пройдет, это не надолго. Я всю жизнь любил свою жену. Она необыкновенна, да, и богата. Поверь, это не маловажно. Я ревную ее ко всем, а она …свободна,…своевольна,…красива…Ты, малыш, возвращаешь меня к жизни, я чувствую себя таким мужчиной, я зависим от твоей любви.
Глаза твои наполняется нежностью, губы касаются моих глаз, пухлых щечек,  и невозможно не раствориться в тебе, принадлежать тебе без остатка,  как же я люблю тебя. Мы пьем не допитое шампанское купленное твоей женой, закусываем ананасом, купаемся в огромной ванне, танцуем под музыку. Как же мне хочется быть с тобой всегда.
-Малыш, может, останешься пока со мной?   
Я просыпалась от запаха кофе, твоих тихих шагов на кухне. Ты приносил мне в постель курицу в лимоне с запахом карри, ванильное мороженое с фруктами, взбитые фруктовые коктейли. Кормил с ложки, носил на руках, читал стихи, мы вместе смотрели на звезды и рассуждали в чем смысл жизни, как я люблю тебя, как хорошо тебе со мной.
Мы любили друг друга снова и снова. Я обливала тебя сладким сиропом и слизывала каждый изгиб твоего тела, тело судорожно вздрагивало, затихало. Филипп, какой же ты  послушный в моей  игре   с тобой.
Как же быстро пролетели с тобой эти сладкие дни. Эта сказка, этот рай.
-Малыш, ты пойми меня нам нужно расстаться. Ты еще совсем девчонка, глупенькая, у тебя все впереди и я не для тебя. Ты еще найдешь свою судьбу. Мы из двух миров, я другого поколения. Другого воспитания. Моя жена возвращается ко мне, у нее было просто как обычно  очередное увлечение. И я люблю ее. И запах ее волос. И ее плюшевых медведей. И осень вместе с ней в Париже…И яркие краски ее картин. И детскую непосредственность в ее глазах. И огонь и пламя,  ее страсть, нежное прикосновение шелковых простыней… ее поцелуи полные страсти…А ты …всего лишь ребенок. Пойми я зависим от ее денег, положения ее отца…Мой, маленький малыш, тебе, наверное, больно. Поверь, так бывает всегда, но это первая любовь…с взрослым мужчиной. Ты еще станешь настоящей женщиной, и поверь, встретишь свою любовь. Тебе еще многому надо будет научиться. Когда ни будь, ты оценишь, что, я сказал правду, когда мужчины чаще врут и прикрываются ничем не значимыми фразами:
- Ты мало читаешь.
-Ты снова молчишь.
-Ты постоянно говоришь сплошной  бред. Мы через месяц совместного проживания, сидя перед телевизором, будем ненавидеть друг друга. Ты будешь мечтать о другой любви, я о новой блондинке. Незаконченная любовь она тем и хороша, что, закрыв глаза, мы будем вспоминать только лучшее. Тебе трудно, наверное, все понять. Ты поймешь, позже…Деньги это власть над людьми, а я …всего лишь неудачный, зависимый мужчина, который любит дорогие туфли, костюмы, машины, красивых женщин, ни к чему не обязывающих.
Я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ. Сердце разрывается. Я люблю тебя. Разве этого мало. И разве так важны эти деньги, это всего лишь бумажки, это ни что.  Есть ты и я и это важно. Я не претендую на тебя, мне нужно немного, видеть твои глаза, слышать твой голос, чувствовать твое тепло, нежность и ласку. Я брожу по темным, чужим подъездам, катаюсь в чужом лифте, нажимаю несуществующие кнопки, хочется затеряться среди …чужой жизни. Сотовый заезженной мелодией   полученной смс-ки трезвонит в моем кармане. Усталыми глазами я просматриваю полученное сообщение, кто может вспомнить обо мне да, это  только, Мишка. Он снова и снова закидывает меня смс-ками…но мне хочется исчезнуть среди потрескавшегося асфальта заброшенных улочек, устроить забег по кофейням, все, что угодно, что может залечить эту колющую, ноющую рану. Звонок,  как же  нажать, эту красную кнопку ответить на бьющий по натянутым нервам злополучный  звонок, отчаянный коктейль смеси апельсина, и водки обжигает губы,…сквозь шум дискотеки…стойкого облака перегара…пробивается, гулкий звонок. 
-Да, алло.
-Нась, это я Мишка. Ты где? Что случилось? Куда ты пропала на две недели? Что с тобой?
-Миш, я слабая, несчастная женщина.  Глупая и люблю я, Филиппа до умопомрачения, такого умного, начитанного, во всем на свете разбирающегося. Я всегда знала о его любви к ней.  Я кукла, потакающая его слабостям, моя любовь слепа. Я люблю его и все. Миш, прости,  я не хочу говорить ни о чем. Боль поглощает меня всю и целиком. Я отключаю телефон.
Как грустно…больно…я закрываю глаза и представляю ангела. Грустно взирающего на нашу запорошенную снегом землю, его белые, мягкие крылышки, поникшие вниз. Как же эти  не разумные люди могут променять любовь на деньги?
-Ангел, моей грусти, боли. Спустись ко мне. Согрей, помоги мне вынести глухую, ноющую боль. Спаси меня. Как больно ранит, как жить мне без него, без ежесекундных мыслей о нем. Как смириться с тем, что он УМЕР. Его не стало, но не потому, что он физически умер, нет, это просто умирает нить тонкая…связывающая нас двоих.. Он всегда был не со мной, а с ней. С той, что терзает, разочаровывает, приносит одни мучения.  Почему же так глупы мужчины? Почему они выбирают таких женщин? Богатых, глупых и пустых. Тех женщин, которые вас мужчин не любят, и не любили, и вряд ли полюбят. Почему вы выбираете не любовь? А разве вы такие мужчины, достойны ЛЮБВИ. Ты холодный, расчетливый Филипп, ты разве достоин моей любви, такой открытой, правдивой, нежной,…но ты только помани, позови за собой…я пойду,…поползу,…я люблю,…тебя. Я стану твоим ангелом и во всех твоих снах я буду с тобой, моя сказочная любовь.
Бессмысленное болтание по городу. Вокзал…Осенний дождь…Осенние, желтые   цветы разлучники  на клумбах… С пряным запахом не любви, моей тоски… Я ищу твои глаза. Рельсы, рельсы…я в полосе отчуждения…Я пью горький коньяк, он  жжет и печет горло, заедаю сладким, приторно-горьким шоколадам. Считаю, шпалы…шагаю по холодным рельсам…вагоны поездов…минуты…без тебя…твоей любви. Присаживаюсь на скамейку, усыпанную желтыми листьями…Смотрю в глаза осени, задаю вопросы и напрасно жду ответа. Брожу по темным переулкам, я знаю, что такое рай – это ты, это переполняющее твое тепло. Во сне я с тобой, я хочу сниться тебе, обнимать, замирать от счастья. От любви схожу с ума, я встаю с твоим именем на устах, я уже и не плачу…только смотрю в глаза осени…и жду ответа…почему?…почему?…

Доктор подтвердил мою догадку, я беременна.
Я звоню тебе. Такой родной и любимый голос, как же я тебя люблю. Я встречаюсь с тобой и смотрю на твои такие родные глаза, какой ты уставший, отдаленный. Объясняю, что я жду малыша. Ты на удивление меняешься, у тебя леденеет взгляд, и сжимаются губы в тонкую, холодную полоску.  А как хотелось быть всегда с тобой, любить тебя и быть с тобой любимым. Иметь небольшие общие желания…
Воспитывать вместе малыша, закладывать частички добра, рассказывать сказки и верить в них. Пусть вокруг будет много подлости, гадости, но дома уютно, тепло и тебя не коснется, этот нелепый мир.
Я понимаю, что, наверное, вот это малое и есть многое. Что дается только любовью. Я смотрю в твои глаза и не понимаю, почему?
А так хотелось…Встретить розовый закат у моря вместе, чувствовать солоноватый запах моря, слышать нежный прибой. Перебирать камешки, найти наш счастливый талисман, хочется быть вместе. Рядом, без одиночества.
…хочется вместе бродить по лесу, шелестя желтой листвой…Как же мне не хочется быть без тебя, без твоей любви.
Но только чувствами, всей сущностью – я оказываюсь одна и не понята другими.
Что родители? Им все равно, сказали: «Рожай!» Мама ласково шепнула на ухо: «Прокормим». Мне их жаль, а вместе с тем и себя. Мы такие разные. Нам никогда не понять друг друга. Я устала быть в неотступной уверенности в том, что ничем хорошим жизнь мне не обязана. Все поступки, все жизненные желания, поиск работы все приводит только к одному, к одной неотступной мысли…к страху и пониманию, что все решает только сила и количество связей, а не разум, душа и желание жить честно.
Почему ты оказался таким жестоким ты отказался от меня и нашего малыша.
Я терялась в городе, сходила с ума. На попутной машине, за плечами рюкзак, в руках плюшевый медведь я отправилась в деревню к бабушке. Дорога извилистая, поднималась в гору.
Бабуля встречала меня. Мы долго разговаривали.
-Детка, не совершай греха против малыша, он от любви, а значит, будет красивым и умным. Я помогу тебе. Много ли ему будет нужно? В подвале много яблок, орех, картошка.  Навяжу я ему теплых носочек, шапочек, кофточек. Пойдет своими ножками по узким тропкам гор,  будет купаться  в лесном  озере. Смотри за окном какая красота.
-Спасибо, бабуля за поддержку.  Я люблю я тебя.
Пойдем на могилку к дедушке, поговорим, посоветуемся. Мы принесли  на могилку к дедушке осенние цветы, убрали опавшие листья. Рядом стояли заброшенные могилки. Бабушка, посмотрела на меня:
-Внучка, помоги, давай и здесь уберем. Земля полнится нашей добротой…
Как же хорошо здесь в деревне! Где все так просто.  В облетевшем яблоневом саду    из сухих веток   развести костер,  запечь картошку,  пересохшими  губами захрустеть  соленым огурцом, сочным яблоком, и только здесь  рядом с бабушкой можно  впитать уроки тепла и доброты.
                2.
Я поступила решительно, точнее, безрассудно.   Проявила характер. Может быть, я впервые поступила как взрослая.   Решила оставить ребенка.
Я никогда не думала, что любовь способна причинить такую тяжелую боль и растоптать. Впрочем, она же и возрождает к жизни, когда, кажется, что уже больше, нет сил, жить.
Отдохнув, я приняла решение, я возвращаюсь в пыльный город.
Я старалась все больше гулять, вдыхать этот осенний воздух. Речка блестит и переливается в солнечных бликах. Колышутся камыши и на волнах плавают дикие утки. Повсюду распространяются запахи шашлыков, и как-то по-осеннему пахнет кострами жжеными листьями. 
Красиво, но так тоскливо.  «Человек рождается и умирает один» - трудно с этим поспорить.
Любовь, это, наверное, фантастика. И придумали ее взрослые. Только зачем? Постоянный поиск, где? Где она эта любовь? Только усложняет жизнь. И как тяжело терять, если обретаешь эти чувства.
Осень – это страна меланхолии. Страна переосмысления своей жизни, своих чувств. Вокруг все охвачено желтым серебром. Только солнце холодно, и как, и люди, которые окружают меня. Я не могу согреться душой. Когда родишься, ты мой малыш, я постараюсь дать тебе тепло и нежность, хотя самой мне этого так не хватило в жизни.
Прошло не больше двух месяцев, как я запустила занятия,   все усиленно готовились, сдавали зачеты, а в середине зимы последние экзамены, получение диплома. Классный руководитель, строго как первоклассницу, отчитала меня за прогулы:
-Анастасия, ты пойми. Должна быть официальная причина твоих пропусков. Сделай, купи справку. По латыни, анатомии, внутренним, инфекционным болезням нагнать материал сложно, но расценки сама знаешь. Деньги можешь принести мне, я все дела твои улажу. Запомни, есть у тебя деньги, нет, никого не волнует, ты у нас усидчивая девочка, всегда ты самостоятельно и трудолюбиво готовилась ко всем предметам. Зная, что ты с трудной семьи, тебе шли на встречу. Ты училась бесплатно. Но другие времена, и обстоятельства совсем иные.
-Ирина Анатольевна, я устроилась санитаркой в  больницу на ночные дежурства.  Вы же знаете, я не заработаю, чтобы оплатить зачеты. Может, вы договоритесь, я выучу, ночами спать не буду. Вы же понимаете  как трудно мне. Получу я диплом мед. сестры и что измениться? Между оплатой санитарки и мед. сестры нет существенной разницы. Вы посмотрите, кто работает в больницах? На эти сущие гроши только и соглашаются ради призвания к этому ремеслу, даже из сострадания, всегда помочь тем, кому нужна твоя помощь,  посмотрите, одни свободные вакансии. Работать не кому, а вы еще не хотите помогать нам, желающим   работать в получении образования.
-Анастасия, я попытаюсь договориться. Готовься, учи, но все преподаватели пытаются заработать. И за все ошибки, приходится дорого  платить.
Мишка, растерянно смотрел на меня:
-Анастасия, ты куда исчезла. Я искал тебя, звонил…Ты, что осталось немного до выпускных экзаменов. А что будешь делать с зачетами? Тебя, наверняка завалят.
-Миш, ты как всегда прав. Я… рассталась… с Филиппом.
-О, ну, этого следовало ожидать.  И ты и за этого переживала. Такие пустяки.
-Я беременна.
Наступила долгая пауза, удивленный взгляд Мишки:
-И что ты решила?
-Оставить ребенка. Это то, что осталось от моей любви к Филиппу.
-Ты представляешь, на какие деньги ты прокормишь малыша? На твою зарплату мед. сестры едва прокормить котенка. Анастасия, не плачь.  Не выношу женских слез.
-Да, зачеты это ерунда, я помогу  тебе их  оплатить. … я люблю тебя. Хочешь, выходи за меня замуж? Подумай, сразу не отвечай. Твой ребенок – это мой ребенок. Я всегда любил тебя, и ревновал. Я ненавижу этого выхоленного Филиппа. Ты думаешь, я его не видел, выслеживал, тебя, его…Нась, он не стоит твоих слез.
Трудно, представить состояние, какое охватило меня, смесь  недоумения,  недоверия, отвращения к Мишке.  «Как он мог? Он всегда выше был всякое мелочности, придирчивости, а тут …его захлестнула ревность…дикая, яростная, чтобы следить за мной, за нами с Филиппом. Как это мерзко». Угловатая, сутулая фигура Мишки, глаза проникающие, читали все по моим таким не умело все скрывающим глазам. Мятая, не глаженая рубашка, потертые джинсы, развязанные шнурки кроссовок, потухший взгляд, доли секунд изменили наше отношение  друг другу. Без слов стало все понятно. Я не буду с тобой Мишка, никогда ни при каких условиях, тебе не быть со мной. Он опустил глаза и, смотря вниз на мокрый  асфальт, едва выдавил из себя:
-Анастасия, прости, может, я обидел, тебя. Давай, забудем наш разговор. Мне не жить без тебя. Не отпихивай меня. Хочешь, буду ползать на коленях, молить тебя, только не бросай меня. Останься со мной, я буду, кем хочешь, другом, подругой, твоим братом. Понимаешь, я давно понял, что люблю тебя. И только тебя. Я окунаюсь в твои озорные, зеленые глаза, твой заливистый смех, а  эти ямочки на губах, мягкие, нежные руки. С тобой хочется жить и строить планы на будущее. Только с тобой я чувствую всю полноту этой жизни. А без тебя так пусто. Ты же сама понимаешь, как тяжело любить безответно. Тебе так же трудно как мне. Отрезать нашу дружбу ты будешь острым ножом с невозможной, не человеческой болью, моей болью…Анастасия…
Я смотрела в глаза Мишки, все что происходило, казалось это не со мной.  Как в чужом, далеком сне. Его ласковые, робкие глаза, нежно-телесного вязаный слегка вытянутый свитер, в руках он сжимал мною сшитый брелок, плюшевого зайца с растопыренными ушами. Я вспомнила, как мы бродили вместе по горам у бабушки, пили обжигающее губы молоко, купались в лесном озере, кувыркались на сеновале, как вместе учились ездить  на лошадях.
-Миш, я ценю нашу дружбу, ты прости меня. Да, я сама пережила такую холодную любовь, без взаимности. Но пойми меня, сердцу не прикажешь. Лучше, сказать обо всем сразу и честно.
Мы с Мишкой забрели в шумную кафейню, долго болтали, смеялись, так ни о чем и тихо радовались, как здорово, что мы смогли сохранить нашу дружбу: «Спасибо, тебе, Мишка, что ты есть у меня». 
   
Почти девять месяцев… как я беременна. Мишка иногда забегал ко мне приносил сладких яблок, банан, шоколад, шутил и смеялся, а потом исчезал ненадолго, а меня мучили сомнения….  Но я пытаюсь заглушить страх перед будущим. Я боюсь родов, никого нет рядом, кто рассказал бы, что да как, меня успокаивала добрая душа акушерки, но никого рядом не было! Когда я ходила в магазин покупать пеленки, шапочки и распашонки, то чувствовала себя с этим огромным животом совсем голой под пристальным взглядом продавщиц, которые пытались разглядеть мой безымянный палец.
Я с радостью и  страхом ожидала приближение родов. В отражении зеркала я видела располневшую женщину, с детским лицом, изрядно подросшими льняными волосами. Соседки с недомолвками рассказывали о предстоящих схватках. Мишка все чаще забегал, слушал, как непослушно бился мой мальчик, здоровался с ним, гладя, его по ручкам и нежно  приговаривал:
-Родишься, непоседа. Будем вместе на рыбалку ходить. Я тебя такие картины научу рисовать. Главное родись похожим на меня и здоровым.
Наверное, все бывает внезапным, так и первый вестник резкой, но быстро отходчивой боли захватил  врасплох. Мишка засуетился, вызвал скорую, на руках донес до машины.  И как-то растерянно поцеловал в щеку. Медсестра избито повторяла:
-Вы молодой человек,  можете к своей жене, подъехать попозже. Первенец?  Не переживайте у нас высококвалифицированные врачи. Все будет хорошо.
Типовой роддом представлял собой обычные палаты, с грубыми железными решетками. Не финансируемое лечебное учреждение, выглядело жалко, обвалившаяся штукатурка, отсутствие душа. В приемном покое санитарка мыла и полы и причитала:
-Даже, хлорка кончилась. Не хватает у них. Швабры сломаны. Платят, что нам платят. А с дома все неси, тряпки, перчатки, порошок.
Она посмотрела в мою сторону:
-В какое время ты бедная  рожаешь. Сколько ремонт обещают лет пять. Раньше всю штукатурку обчищали, все заразы боялись. Дети от нее умирают. А сейчас? Да, ты проходи. Там акушерка тебя ждет.
  Боль, то настигала, то отпускала, я закрывала глаза, стискивала губы и  представляла своего малыша, маленькие его детские ладошки, крохотные пальчики, голубые глазки, сопящее дыхание. Что значит эта боль, с твоим  рождением, малыш. Но боль не отпускала, от нее невозможно уйти, она настигала. Накатывала волной.   …Крик – это не мой, это мой малыш. Он мокрый и красный, но такой милый и глаза мои и посапывает. Я тебя люблю, малыш.
Первый день я провалялась без тебя мой малыш. Как ты там? Я еще не встаю.
Второй день – меня перевели в другую палату. Сил не хватило подняться по лестнице, я упала…Но я жду свою малютку.
Всем приносят малышей. Врачи проходят мимо меня. Что же случилось?
Я захожу в ординаторскую, врач опускает глаза. Голос такой далекий, сообщает, что мой малыш болен, неизлечимо,  ребенку осталось жить несколько недель, а может  несколько месяцев. Меня заставляют подписать какие-то бумаги. Я оставляю тебя мой малыш – здесь – умирать. Я не хочу жить. Я очень люблю тебя. Наверное, я не осознаю свой шаг. И повсюду эти ледяные глаза. Ни ты, мой малыш, ни я ни кому не нужны. Во всем мире нет нам пристанища. Нет дома, где бы мы находились в тепле и уюте и защищенности.  Чем же я так нагрешила, что ты не нужен этой жизни? Тебя за что же лишают самого сокровенного жизни…
Какой яркий свет, глаза режет – я ненавижу этот мир.

                3.
          
   Полноватая, хорошо одетая, молодая женщина нудно  выговаривала Людочке, медсестре роддома №5:
-Вы, же понимаете, нам не подходит, этот ребенок. Документы в порядке. Но сколько раз говорить, мы не хотим, чтобы в анкете было указано, что родители алкоголики. Где гарантия, что ребенок будет нормальным? Этого ребенка у нас хотели купить родители из Италии. Были они со своим адвокатом, эта фраза в анкете их смутила. Дальше, ваша головная боль, куда вы денете ребенка.  Мать  официально отказалась, тогда у вас не возникнет проблем. Эти родители  еще желают приобрести ребенка. Так, что все за вами. Расценки остаются прежними.
Алексей Матвеевич, зав. отделения роддома  уже давно наладил ПРОДАЖУ детей через агентство «Волшебная жизнь». Они поставляли детей, отказников у которых не выявили патологии. У нормальных женщин, которые были слабы, без влиятельных родственников, которые, по мнению доктора легко было убедить, что ребенок неизлечимо болен, или о том, что он  умер  и собрать подписи матерей всего лишь  некоторых бумаг. Доверчивые, растерянные женщины легко подписывали бумаги, не зная, что этим они подписывают себе приговор. 
Людочка растерянно смотрела на своего доктора, и дрожащим голосом, выговаривала Алексею Матвеевичу, о возникших проблемах, понимая о том, какая судьба предстоит этому ребенку. Теперь он брошен, детство, и юность его пройдет в детдоме, мать будет оплакивать своего малыша, а его будет ждать незавидная судьба: 
-Алексей Матвеевич, вы, понимаете, эта семья белых и пушистых отказалась от ребенка. Почитали анкету ребенка. С неблагоприятной семьи. Вы же знаете, как роженицу принимает Марь Сергеевна, так она указывает все. Хотя я директору агентства  доказывала, что ребенок вполне нормален. Хотя были даны деньги вперед, они требуют расторжения сделки.
Алексей Матвеевич, поднимает свои опухшие, усталые глаза, снимает помятый, серый халат, грузно поднимается. Он довольно высокий, изрядно располневший мужчина, наливает в кружку немного коньяка, довольно грубо он отчитывает, Людочку:
-Ты все время врываешься в мой кабинет без стука, с плохими новостями.
-Алексей Матвеевич, мне об этом, куда нужно было сообщить в прокуратуру?
-Людочка, не шуми, что делать вернем деньги. Будем молчать. Да, мое солнышко? Ребенка определим в детдом. Она  же, дура подписала отказ от ребенка. Ни один адвокат не докажет нашей вины. Людочка, я по тебе так соскучился. Налей нам коньяк, доставай там, в шкафу конфеты.
Ей давно хотелось разорвать эти навязчивые и неприятные отношения с Алексеем Матвеевичем. Уволиться – это кардинальное решение проблемы, но не реальное. Да, и где гарантия, что следующий начальник будет благороднее или умнее предыдущего. Что можно предпринять в такой ситуации. Начальники ведут себя столь раскованно, безнравственно, только  потому, что  чувствуют свою безнаказанность. Приходиться спать, терпеть это дряблое, грузное тело, но правила игры таковы – в этом мире, по крайней мере, у нас в стране, тон задают мужчины. Почему же они запросто могут ссылаться на такие понятия как культурное наследие, русский, менталитет? Почти каждый русский мужчина тайно или явно считает себя господином, а женщину  воспринимают  как предмет «сексуального потребления». Хотя, возможны ли у нас в России законы, пресекающие домогательство? Дойдем ли мы до чего подобного, совершенно неизвестно, потому что Россия – страна загадочная и происходящие в ней процессы прогнозам не поддаются.
Алексей Матвеевич иногда после сделки щедро  подкидывал не малую сумму денег, этого хватало на приобретение дорогой косметики, глянцевых журналов.
Журналы и газеты пестрят интимными подробностями звезд, сплетнями, а уставший  врач после трудового дня не может прокормить детей, он боится неустроенного  завтра. Бесправное положение довело до падения морали, духовности, общечеловеческих ценностей. Высокие доходы получает только тот, кто присваивает чужое.  Продавать детей, разрушать судьбы людей и считать это за благо. Ведь вроде детям достанется обеспеченная семья, заботливая страна. Бедность, психологические стрессы задавливают и в обществе не котируются такие понятия, как «жить нормально, честно, независимо, достойно», они отмирают как совсем ненужные, мешающие нормальной жизни в «деградированном обществе» 

   

                4.

Мальчика забрали в детдом. Так продолжалась жизнь мальчика … «покинутого»…В детском доме собирается много детей и у всех своя судьба, своя история как их бросили, а у кого украли детство, любимую, и любящую  маму. По желанию взрослых, потому что им хотелось хорошо жить.   
Каждой нянечки он тянул свои худые ручонки, коснуться тепла, ласки, и обречено звал: «Мама! Мама!» Плакал ребенок, мало, он не спеша,  рос, набирал в весе. Нянечки, воспитатели любили ребенка. Смышленый, голубоглазый, светленький мальчишка заливисто смеялся и по-взрослому верил, что мама его найдет.
Поселковый детский дом находился рядом с пшеничным полем. Он маленький топал к полю, рвал простенькие полевые цветы, и представлял какая у него мама. Сам себе задавал он вопросы: «Если его любят? Почему он здесь? А не дома?» Малыш смотрел на колышущуюся пшеницу, касался ладонью ветра: «Ветер, ветер найди мою маму. Шепни я здесь. Я люблю тебя, мамочка».
В детском доме всегда не хватало персонала, работа тяжелая, оплата за труд не высокая. И больно смотреть на одиноких малышей, испытывающих недостаток ласки, любви, в поношенной  одежде,  играющих старыми игрушками, в  неуютных комнатах.
В соседнем фельдшерском пункте работал мальчишка фельдшером. Он скрупулезно выписывал рецепты, ставил диагнозы, лечил. Любил детишек. В свободное время он доставал краски и рисовал. Небольшие сельские дома, опоясанные лесом. Особенно ему нравилось рисовать детей с детского дома. Их не детские лица, взрослый взгляд.  Дети с обожанием смотрели на его картины. Перебивая, друг друга дружно галдели:
-Дядя, Миша, нарисуй меня.
Среди всех детишек, полюбил он мальчонку. Такого шаловливого, с озорными ямочками на щеках. Его взгляд, казался таким родным и близким. Он цеплялся за свои воспоминания, где он его видел, и каждый раз ему мерещилось, вот та ниточка он знает его откуда то…И ниточка прерывалась. Откуда?          
Мишка иногда звонил Анастасии. Он не мог ее забыть. После того как она потеряла ребенка, она отдалялась от него, смотрела не видящим взглядом, не слышала его слов. Ее словно подменили. Он подарил ей компьютер, Анастасия быстро освоила интернет. Там у нее появился свой мир, он, Мишка, ее друг не в состоянии был помочь ей. Она становилась чужой и замкнутой.
Смотреть на нее, чувствовать ее горе, и ничем не  состоянии помочь, что делать ему отвергнутому? И тогда он решил уехать с города, в тихую сельскую местность. Отгородиться от Анастасии, забыть ее искрящиеся зеленые глаза. А во сне она  снилась ему, как они катались на лошадях в горах, как развевались ее шелковистые волосы, как он нежно целовал ее губы. Он слышал давно забытый смех Анастасии.  Вот так во сне хотелось жить, любить свою Наську. Во сне он шептал: «Отпусти, Настенька, отпусти, не мучь, не терзай!»   

5.

В церкви я ставлю свечку и молюсь …и молюсь,…я хочу, чтобы ты жил. Знай, моя боль не затихает.
Я звонила в роддом, мне сказали: «Что тебя уже нет». Но я ни хочу в это верить. Для меня ты будешь жить. Мой малыш, я представляю твои маленькие ладошки, сжимавшие мою щечку. Я смотрю на плюшевых медведей, купленных для тебя, касаюсь мягких пеленок. Что же, так против моей любви к тебе? Бесконечная…бесконечная…безысходность.
Одно время, я могла отвлечься от мрачных мыслей, бродя по магазинам, меня радовали красивые игрушки, изящные ювелирные украшения,  аромат духов. Но теперь это меня утомляло. Моему отчаянию и горю ничего не могло помочь.
Ночь бессонная ночь. Глаза, опухшие от слез. Кофе, …кофе…немного коньяка для бодрости …густая пенка взбитых сливок …пальцы, уставшие от стучания по клавиатуре, но страх сна…побежден компьютером…интернетом.  В чате я познакомилась с тобой мой незнакомец. Я писала тебе что, нам дается одна жизнь, и свою я бесповоротно погубила. Глупая и слабая и терпеть эту боль, у меня нет больше сил. Ты меня утешал, писал о себе, ты живешь в Голландии. И тебе все тоже не просто давалось. Зовут тебя простым русским именем – Женька. Биография твоя сложная, осмыслить и понять тебя совсем не просто, да и поверить в такое трудно.

                6.

…Я с детства любил футбол. Мне нравилось, когда в крови закипал адреналин, каждая рельефная мышца играла. Я МУЖЧИНА. Детское увлечение переходило во взрослое, это мое ремесло, моя жизнь, что будет потом, не думалось, я жил одним днем.
Родители мои военные и мы кочевали по всей стране. Менялись тренера, команды, приобретались новые друзья. О девчонках я не думал, не успевал. Утром в школу, как ни будь сдать контрольные, экзамены. На спех, обедая, снова в спортзал и до позднего вечера. Уставший, в душ и только голова касается подушки, я засыпал и следующий день повторялся снова. Но школа уже позади. А у меня сформированная футбольная команда с тренером и только череда игр с выигрышами и поражениями. Трудно сказать, чего больше…Это была жизнь.
Уставший после очередного неудачного матча, я ехал в запыленном автобусе, набитом людьми. Я повернулся и увидел ее глаза…Они…такие светло-голубые, яркие, захватывающие в них ярко отражалось солнце. Она улыбнулась и автобус словно, озарился от ее улыбки. Она засмеялась, и я почувствовал силу ее энергии, ее жизненной силы, темперамент бурлил и играл. В ее руках был букет сирени, одурманивающий запах разносился повсюду. Мне захотелось прикоснуться к таким бесноватым губам. Я вздрогнул, эта озорная фея обращалась ко мне:
-Ну, что ты все толкаешься? Места, что ли мало?
Она все нападала на меня, а я как-то глупо в ответ улыбался. Все заготовленные фразы куда-то пропали. Она злилась и от этого преображалась. Глаза сияли, в ярости ее волосы ярко красные рассыпались по плечам. Это придавало столько шарма, что казалось, ничего женственней и прекрасней я не видел. Она снова обращалась ко мне:   
-Вы, не выходите?
Я удивленно сдвинул брови, разве мог я ее от себя отпустить. А дальше все было банально просто, мы перекинулись номерами телефонов и познакомились, мою фею звали Аленой. И мне уже, казалось, что со своей феей я не увижусь. Но  судьба распорядилась несколько по иному.  Мои родители военные, дослуживать до пенсии поехали именно в этот город. По стечению обстоятельств мы оказались на одной улице и в соседних домах. Я набирал ее номер, но тщетно к телефону никто не подходил. Я уже хотел перестать набирать номер телефона. Как на другом конце провода ответил ласковый, женский ЕЕ голос:
-Алло, я слушаю…
Так начались наши встречи. Мы гуляли по зимним улочкам, запорошенных снегом. Ранней весной мы поженились.  Отношения постепенно становились пресными, и я, стал, все больше отдалятся от своей жены. Мне трудно объяснить, почему это происходило. Через год у меня родилась маленькая малышка. Я любил ее ладошки, маленькие ножки, звонкий голосок…Только ребенок и связывал нашу семью. У меня случилось горе, ушел из жизни отец. Это был сильный удар. Я потерялся. Такой душевный перелом. Нужно было как-то это все пережить, а я не мог. Семья давила, я не находил поддержки, утешения. Мы вместе приняли решение, нам надо расстаться. Почти все деньги, какие я зарабатывал, я отдавал своей бывшей уже жене.
В стране начался финансовый кризис, денег я почти не зарабатывал. Распадалась команда,  в которой  я играл, спонсор не мог платить нам денег. Безработица в стране и полная апатия к жизни. После долгих болезней, изнуренная одиночеством без отца покинула меня и мама. Я не мог пережить этого. Я один. Череда несчастий преследовала меня.
Что делать? Мы с другом занялись не легальным бизнесом (пиво, сигареты, конопля). Но это не давало покоя, это не мое, я не состоялся как мужчина, я искал свое место в жизни, а эта не устроенная жизнь…Многие свыкались, другим это нравилось, а многие занимаются этим и по сей день…За это время моего безденежья, моя жена вышла замуж. Я понял, что меня здесь ничего не держит. Я поехал в Европу, конечно же, нелегально за 200 долларов меня перевезли через Белорусско-Польскую границу. Ну, а потом начались мои путешествия. С Польши, я решил в одиночку, перейти в Германию и удалось. Что мне оставалось, я сдался Германской полиции, и просил политического убежища. Но мои попытки были напрасны, сразу на второй день меня отправили в Польшу. В этой стране меня держать не стали, отпустили и сказали, чтобы я покинул Польшу через 7 дней. Возвращаться назад мне не хотелось, что ждало меня в России…Безработица, я потерял там все, родных, семью, ребенка. Мои потери невосполнимы. Я не мог вернуться назад.
Я познакомился с тремя парнями, всех нас объединяло желание добиться лучшей жизни, и там уже, пожалуй, в прошлом нас ничего не ждало. Мы пешком прошли 56 км. Целый день мы шли, к вечеру разжигали костер, жарили собранные нами грибы, ели лесные ягоды, пили просто кипяток, или в кружку с водой бросали щепотку ягод. Спали на земле, подстилкой служила охапка из листьев. Подошли к реке Одра, и вплавь переплыли в Германию. Это было 28 сентября. Нас опять поймала немецкая полиция, и через три дня вернули нас в Польшу. Круг замыкался. Тут в Польше меня посадили в тюрьму на 3 месяца. Не хочется вспоминать, что я там пережил, но и  назад я возвращаться не хотел. Мысли обиды захватывали меня там, в тюрьме, почему нас так не любит родина? Почему мы вынуждены искать убежища в другой незнакомой стране, с другим языком, с чуждой нам культурой? Почему мы так бедны, в такой богатой стране? Почему? Мы ведь так любим Россию, готовы работать на благо родины, только откликнись, повернись к нам страна.   Проглатывая горечь обиды, я написал в суд, чтобы мне предоставили политическое убежище.
Я вышел с тюрьмы, солнце светило,  мне все - таки получил политическое убежище. Это моя победа. Это маленький шаг вперед, к новой, другой жизни. Пробыл я в Польше 10 месяцев, но я решил ехать дальше. Поскольку я зарабатывал мало, я занимался любой работой, чтобы прокормить себя, оплатить свою лачужку. Поэтому не поехал, а пошел пешком в Чехию через горы. Это было здорово, хрустально чистый воздух, проплывающие белые облака и необъятная высота. На сей раз, я удачно попал в Чехию. Здесь у меня были большие шансы получить чешские документы, но я решил двигаться дальше. Через два месяца я купил себе велосипед и поехал. За 9 дней я проехал 800 км, через всю Австрию и немного Италии. Это было непредсказуемое путешествие. Люди платят сумасшедшие деньги, чтобы увидеть разные страны, а я все бесплатно. Потом четыре дня отдохнул в Италии, у одной знакомой женщины. Эта обаятельная итальянка, набрала полную ванну горячей воды, накормила ароматным спагетти с креветками и шафраном и соусом песто, на основе базилика. Незабываемый вкус…И подарила яркую, темпераментную ночь любви…А дальше снова в путешествие во Францию. Месяц во Франции и оттуда решил ехать в Швецию, но доехав до Германии до порта, попросили паспорт, чтобы купить билет на паром. У меня, его не было. И я решил ехать в Голландию. Так вот до сих пор я нахожусь в Голландии. Работаю в самом большом кафешопе Голландии в качестве Security и играю в футбол за одну из любительских команд. На данный момент я нахожусь на процедуре по получению документов. Здесь мне нравиться Голландия самая высокооплачиваемая страна, после Норвегии. Дальше, не знаю что будет, но я думаю, что все что делается, делается к лучшему.

Я жила его письмами. Они поддерживали меня, я задумывалась. Так «беседовала» я только с ним. Я была откровенна, как и он со мной. Он давал мне советы, в которых я нуждалась.



От резкого звонка сердце куда-то оборвалось. Неужели это ты? Голос такой нежный. Ты будешь здесь в России на следующей неделе. Договариваешься о встрече. Я не знаю радоваться или плакать?
Пытаюсь создать себе новый образ. Я хочу понравиться тебе. Я делаю в салоне стрижку. В бутике подбираю одежду, но все не то. Я перебираю деловой стиль – строгий костюм и туфли и фыркаю, не то! Я в очередной раз покупаю потертые джинсы  и широкий вязаный голубоватый, цвета морской волны свитер. Как всегда кроссовки. Я чувствую себя в них уютно. Талисман оставляю я все равно верю в свое счастье. 

Такси несет меня в аэропорт. Объявляют рейс твоего самолета. Я жду тебя с замиранием сердца. Мысленно готовлюсь ко всему, к разочарованию, ко всяким неприятным сюрпризам. Кто-то всматривается в меня. Он первый обращается ко мне:
-Привет, узнаешь?
Я не понимаю, что происходит. Я чувствую, от тебя исходит тепло, нежность, ласка, понимание. Как же мне не хватало всю мою жизнь тепла, нежности, понимания, ласки! Изувеченная своим одиночеством, я искала именно этого. Всю жизнь искала.
Такое впечатление, что мы с тобой уже были знакомы, когда-то в прошлой жизни, все произнесенные тобой фразы, мне кажется, уже когда-то звучали.
Ты повторяешь, что ты запал на меня, но я никак не могу в это поверить, ты такой красивый и непосредственный, в тебе так много какой-то детской веселости, ты так полон жизни, что же ты можешь найти во мне, обыкновенной провинциальной девочонке…
Нет, в это просто невозможно поверить. Мне до сих пор кажется, что это сон.
Мы целыми днями бродим по городу, по вечерам в уютном кафе, пьем отличное вино и смеемся как сумасшедшие. Ты так явно опекаешь меня и так трогательно ухаживаешь за мной.
Ты сделал мне потрясающий подарок – корзину роз и огромного плюшевого мишку. Я чуть не разревелась от счастья. А потом мы ходили в кино и взяли билеты на места для поцелуев. Честно говоря, про что был фильм, я не помню.
Как с тобой интересно! Мы болтали без умолку. Я такая счастливая, какой же ты замечательный!
Моя жизнь стала похожа на яркий, теплый, бесконечный сон! Как не много же нам нужно всего лишь капельку любви!
Женька предложил отдохнуть мне в Сочи. Как-то странно в конце октября. Но мне все равно – ведь я никогда не видела моря. Странно, как-то море осенью. Мы остановились в маленьком частном пансионате в центре города. Почти пустой город выглядел особенно уютным. Мы бродили по набережной вдоль моря. Волны с ревом обрушивались на каменистый берег. Морские брызги нежно касались наших ладоней. На пароходе мы катались по ночному морю вдоль прибрежных городов. Мы пили кофе и смотрели на огни городов. Наверное, мы попали в страну поцелуев. Ты целуешь и целуешь меня, и шепчешь самые ласковые слова.
Целых две недели ты был в России.
Хоть ты пока еще рядом, каждое утро я нахожу маленькие записочки от тебя: «Я готов для тебя на все, лишь не готов без тебя жить. Когда ты рядом все прекрасно. Ты мой яркий лучик солнца». После таких посланий меня охватывало состояние какой-то безумной радости, внутри меня все звенело, и пело. Я, наслаждалась, твоими утренними звонками, твоим голосом мягким, низким, каким-то успокаивающим. Но дни так быстро тают, и вот остается несколько дней перед отлетом.
Я часто вспоминаю о своей прежней жизни. В ней была сказка о любви, о предательстве, о потере малыша.
Возле иконки свечка тает, и будто плачет за нас нерадивых людей. Я молюсь за тебя мой малыш. Если сделает мне предложение Женька, могу ли я ответить: «Да»? Я чувствую, пока я здесь на этой земле ты, мой малыш со мной рядом и мы на одной земле.
Я не могу в это поверить. Ты приглашаешь меня в Англию на Рождественские праздники отдохнуть вместе. Так заманчиво. Разве я могу отказаться?
Как многого мы лишены в России, права на путешествие. Мы зарабатываем так мало, что не можем себе этого позволить, а жаль…Ведь как только ступаешь по этой земле этой уютной страны, понимаешь, как все отличается от привычного для тебя мира.
Знаменитые лондонские туманы – похоже, их придумали писатели вроде Агаты Кристи, которой эти туманы нужны для завязки крутых детективных историй.
Мы отдыхаем в небольшом домике, а вокруг уютные дома в окружении парков.
Больше всего мне понравился район Портебелло-Роуд – это как наш Арбат, где такая же веселая суета и суматоха, уличные художники, музыканты, магазинчики и лотки, забитые всякой всячиной.
Столько впечатлений от этой удивительной страны. Ты меня потащил смотреть старинный замок. Мы бродили внутри замка по мрачным казематам. И там внутри только и мечтаешь о свежем воздухе. Сразу начинаешь верить во все сказки. В существование эльфов, волшебников. Отдыхали мы с тобой на зеленой полянке. Радуга из всех цветов опоясывала замок, капельки росы поблескивали на лиловых шариках цветов. Воздух был пронизан ароматом свежести.
Среди этого замка я представляла себя нежной феей, а тебя принцем, отвоевавшим меня, у всех несчастий и бед. А разве это не так? Ты обнимал меня,  и мне казалось, что вот он весь мир на моей ладошке.
Но сказка не может, быть вечной…мне пора возвращаться назад…Сердце плакало, и ныло. И в такт моим чувствам с ночи зарядил дождь. Свинцовая туча грузно навалилась брюхом на уютные дома этого города. Камин грел наши души. Ты кутал меня в плед и успокаивал, что приедешь за мной. Мы будем вместе.
Дождь не прекращался, потоки воды щедро лились на землю.  Временами ливень затихал, и переходил в унылую морось. А моя боль не прекращалась, я не хочу расставаться с тобой.
В аэропорту ты обнимал и целовал меня, брал меня за ладошку и нежно шептал на ушко: «Я не могу жить без тебя. Мы будем счастливы». Объявляют посадку на самолет. Я оборачиваюсь и машу рукой тебе. Вот уже и трап к самолету, ты вдалеке и маленькая точка, ты уже расплываешься, тебя уже не видно, я понимаю, что это твои такие мои любимые очертания. Самолет взлетает. Ты уже далеко…Но моя частичка сердца всегда будет принадлежать тебе. Я закрываю глаза, и воспоминания волной накатывают на меня; твой подарок корзина роз и плюшевый медведь, камин с потрескиванием дров. Твое робкое прикосновение к моим губам, а дальше воспоминания льются потоком. Мне так одиноко без тебя. И ничем не остановить эту боль. Мне так страшно, ведь я могла быть просто твоим очередным  развлечением.
Самолет приземляется, я на своей родной земле. Везде родная речь. Я люблю свою страну, здесь столько прекрасного, много у нас хороших традиций, но мы в таких рамках, как заработать, чтобы выжить.
Я дома. Все как прежде мой рюкзак в углу, рыжий-рыжий кот, прыгающий на руки, плачущая мама, радующийся отец, цветущие цветы в моей оранжерее. Телефон звенит, я поднимаю трубку и твой такой любимый голос: «Hello!  Я так скучаю. Ты, где пропадала так долго. Я скоро буду у тебя. Я еду за тобой. Я никуда тебя от себя не отпущу. Я люблю тебя».
В доме у родителей все также, только с одним изменением мама устроилась на работу в детский дом, к нам часто заходил Мишка, он ее уговорил устроиться туда нянечкой. Она на автобусе ездит в соседний поселок.  В сосновом бору рядом поля, поля. Странно, она какая-то тихая стала, все время гладит меня по голове как маленькую и ощущение, что что-то не договаривает. Ночью ей стало плохо с сердцем, обнимая меня, она рассказала, о чем она в последние дни молчала.
-В детдоме мальчонка с нашей фамилией и глазами бездонной голубизны. Привязалась я к нему больно. Я думаю, он наш. Ты сходи туда. Посмотри. Ждет он маму. И говорит, что ты за ним обязательно прейдешь.
Раннее утро и снежинки падают и падают и тают на моей ладошке. Утренний город еще спит и только от быстрой ходьбы скрипит снег под ногами.
Небольшой поселковый дом с табличкой «Детский дом». Дети уже проснулись, в коридоре проносится ватага ребятишек.
Я оглядываюсь и вижу малыша с глазами бездонной голубизны, и что-то знакомое в его взгляде. Я протягиваю ему множество игрушек, а он обнимает меня и шепотом спрашивает:
-Ты ведь моя мама? Я тебя так долго ждал.
Я вся соленая от слез, это слезы мои или детские. Какая-то полная женщина спрашивает: «А вам кого?». Я ей объясняю, что я хотела видеть своего малыша, называю фамилию, имя.
-Так вот он твой мальчонка. С плюшевым медведем. Ты его и обнимала.
А дальше. Я не могу понять, как я все пережила. Документы, документы, кабинеты, взгляды, вопросы, недоверие. Наперекор всему, своим ошибкам и неудачам я отвоевала тебя у всех мой малыш. 

Теперь мы втроем я, Женька и мой подрастающий сынишка живем в другом мире, в другой стране. И с нами вместе большая…большая…большая любовь и счастье…и в руке сжимаю свой талисман …я верю в бесконечное счастье. Оно есть!