Вызываю огонь на себя

Рассказ еще не вычитан, но просит публикации :)))


Горячий, влажный, будто густой воздух окутал меня еще на ступеньках трапа. Я задохнулся от изумления и неожиданности – после заснеженной Москвы такой воздух просто физически не мог существовать в каком-либо уголке мира. Но я был в Таиланде и тяжелый вязкий воздух ударял в голову, как бокал хорошего молодого терпкого вина, легкий ветерок пьянил меня, кружил в ритмах азиатской музыки и уносил прочь от всех проблем, срочных дел и непринятых решений.
Легкое марево, висящее над асфальтом взлетно-посадочных полос, призывало к медитации и рюмке виски. На медитацию, как обычно, времени не хватило, а вот рюмка виски была обретена сразу за паспортным контролем. Тепло, солнце, влажность и виски сделали свое дело – я наконец расслабился, привел в порядок свои мысли, которые так нелепо прыгали в моей голове в самолете, и осознал, что нахожусь на другом конце света. Осознание этого привело меня в совершенно щенячий восторг и принудило срочно выпить еще виски.
Настало время переобуться и переодеться – ведь прилетел я из России в зимних ботинках и кожаных штанах. Пока я искал свои легкие туфли, выяснилось, что бутылка армянского конька, которую я привез с собой, была варварски разбита при разгрузки багажа и все мои вещи аппетитно благоухают двенадцатилетней выдержкой. Так меня встретил Таиланд. Переодеться не пришлось – не стал я фраппировать местных блюстителей порядка, вооруженных старинными винтовками Кольта и модернизированными М-16, видимо, в зависимости от своего социального статуса. Зато сменил зимние ботинки на пляжные тапочки, отметив про себя дисгармонию, вкравшуюся во взаимоотношения тапочек и кожаных штанов.
Дорога в отель мне запомнилась ананасовыми полями и мощным кондиционером в автобусе. Еще мне хотелось пить – жаркий климат влиял на мой метаболизм самым агрессивным образом. Отель оказался на самом берегу моря через дорогу, оживленное левостороннее движение ввергло меня в смущение, более того, в панику. Номер, в котором мы помещались с Игорьком, юристом из нашего московского офиса, подвергся немедленной модернизации и реконструкции – диван был подвинут к окну, чтобы было удобнее курить, мини-бар опустошен, кресла и столик сдвинуты наиболее располагающим к банкету образом.
Приняв душ и надежно попрятав наиболее ценные вещи, мы устремились к морю. Море приветствовало нас мутной теплой волной цвета дешевого зеленого чая с молоком. Купание принесло какое-то облегчение в условиях тропической жары, а местное пиво оказалось на удивление приятным на вкус. Жизнь явно баловала меня своими неожиданно щедрыми подарками.
Работа в глубоком подполье учит человека радоваться даже незначительным удобствам и сомнительным радостям. Ныне же в мое распоряжение были предоставлены ценности несомненные – отдых, покой, море, солнце, хорошее местное пиво и недурственное местное виски. Таким образом, я наслаждался жизнью, раскинувшись под огромным южным солнцем на грязном песке пляжа респектабельного отеля. Попав в Таиланд по делам, напрямую связанным с моей работой, по прихоти случая и начальства, я стремился взять от своего свободного времени тот скромный максимум удовольствий, который предлагала мне эта благословенная земля.
В Таиланд я прилетел с так называемым рекламным туром – сборищем представителей турагентств, которым было предписано осматривать отели, штудировать каталоги и откладывать в недрах своей памяти личинки воспоминаний для позднейшей передачи впечатлений своим клиентам в России. Естественно, мои желания ни коим образом не были связаны с осмотром отелей, но, поскольку так уж была изначально составлена программа моей деятельности в Таиланде, избежать этого было никак нельзя. Первые несколько дней пролетели в аромате восточных благовоний, благородного перегара после виски и ни с чем несравнимых морепродуктов. И вот наконец настал тот день, ради которого я жил столько времени – день переезда на остров Ко-Чанг. Переезд был утомительным, жара стояла страшная, а водка теплой, и, воспользовавшись удобным предлогом тяжелого опьянения и смертельной усталости, я сошел с дистанции и поехал в отель, где мы размещались, готовиться. Отель оказался редкостным клоповником, тараканы бегали по подушкам, кондиционер захлебывался теплом в своих жалких попытках хоть на пару градусов понизить температуру в номере, а душ явно страдал тяжелым похмельем и обезвоживанием, отчего нервно выдавал дрожащую струйку жидкости с неопределимым запахом.
Завтрак в ресторане с видом на искусственную лагуну, в которой плавали здоровенные рыбы и арбузные корки, мне понравился сверх всякой меры и, запасшись изрядным количеством калорий в виде жаренного бекона, сосисок непонятного происхождения и стакана молока, по вкусу напоминавшего спитой чай, я отправился в горы.
Путь наверх был труден и тернист в самом буквальном понимании этого выражения. Шест с трещеткой, который я подготовил еще накануне, изрядно облегчал мне задачу, распугивая ядовитую живность в округе. Пот лил с меня ручьем, однако – работа есть работа, и я полз наверх, упрямо цепляясь за ветки деревьев, каждый раз перед тем, как сделать шаг, выбирая место, куда поставить ногу. В моем уме складывались длиннейшие цепочки проклятий в адрес чертова климата, чертовых гор и чертовой работы. Внезапно в полуметре от себя, сбоку от моей воображаемой тропу, я увидел змею, зеленую с красными и черными яркими пятнами, змею толщиной в руку ребенка. И эта змея была в очень дурном настроении, если я хоть немного понимаю в настроении змей. Она кинула все свое бесконечно прекрасное и смертельно опасное тело в атаку, вложив в этот бросок всю свою ненависть к роду человеческому вообще и ко мне в частности. Я опередил ее – лишь на долю секунды, но этой доли секунды вполне хватило для того, чтобы тяжелый шест раздробил все кости в голове несчастной рептилии и вышиб дух вместе с ее ненавистью и злобой. Я долго стоял, тяжело дыша, и глядел, как уже мертвое тело змеи, подергиваясь в судорогах, свивалось в кольца. Пара глотков виски, немного воды, еще недавно бывшей холодной, и я, умерив дрожь в коленях, продолжил путь.
Я лишь приблизительно представлял себе, что и где я должен найти, поэтому пришлось побродить несколько часов по горному лесу, прежде чем перед моим взором предстала небольшая долина, поросшая цветами и едва заметными строениями. Это был самый настоящий цветочный ад – на площади в тридцать-сорок квадратных километров под слабым ветерком колыхались сотни, тысячи, десятки тысяч кроваво-красных цветков. Опийный мак, великолепный, беспощадный и незабываемый… Яркая, насыщенная зелень стеблей, огонь цветов и сладостный дурман, кружащий над долиной приводили в восхищение, очаровывали посулом неземного блаженства. Однако, я здесь был не за тем, чтобы предаваться сладостным грезам, и когда из зарослей невысокого кустарника, окружавшего долину, на меня кинулась первая сторожевая собака, я встретил ее двумя кобальтовыми пулями со смещенным центром тяжести. Хлопки выстрелов потонули в ее лае и предсмертном хрипе.
Откуда-то слева сверху глухо треснула автоматная очередь, я перекатился под укрытие деревьев, вытаскивая телефон из нагрудного кармана. Номер был недоступен. Заговорил второй автомат, потом третий, стреляли не целясь, наугад, так как никто не знал, где я. Медленно, очень медленно я стал отступать назад, туда, откуда пришел, но из зарослей загрохотал пулемет. Наркодельцы на редкость хорошо организовали охрану своих владений. Звонкий голос из мегафона взвизгнул на ломаном английском: «Police, Police, please, stand by”. Конечно, а чего вы еще хотели в стране, где за наркотики положена смертная казнь, само собой, все происходит под прикрытием полиции. Оттого и потребовался хитроумный план нашей организации, оттого я и здесь.
Телефон, по которому я звонил был недоступен. Из джунглей выскочил таец в форме с автоматом в руках, Моя пуля вязко хлюпнула, разнося ему грудную клетку, следующая пуля отбросила назад, в чащу хитросплетений деревьев и кустарников второго местного бойца.
В какой-то момент, когда со всех сторон по мне лупили из добрых двух десятков стволов, а на моем счету был уже пятый боевик из тайского наркобизнеса, я отчетливо понял, что уйти мне отсюда не дадут. Страха не было, не было злости, не было ярости. В сердце и в душе оставался лишь холодный расчет. Прыжок, перекат, удар рукоятью пистолета в висок, выстрел, перекат – безумная пляска смерти, танец, которому меня обучали с самого детства. Мой погребальный танец.
Телефон наконец отозвался, и в тот же момент откуда-то прилетело несколько пуль. Крупный калибр, похоже на авиационный пулемет. Острая боль, режущая и жгущая, мгновение темноты, потом сознание вернулось.
- Нет, мне не уйти, нет, мы были правы. Вызываю машины на пеленг моего телефона… Человек двадцать-тридцать как минимум. Хорошо вооружены… Нет, не уверен… Да, очень срочно… Да, они могут подтянуть еще черт знает сколько народа…
Зажимая живот рукой, чувствуя сочащуюся между пальцами влагу, я перебежал к небольшой группе деревьев, среди которых заметил одно, за стволом которого я мог найти временное пристанище. Я должен был быть жив в течении минут сорока, чтобы застать наши вертолеты. Это было практически нереально, но я должен был увидеть собственными глазами…
Еще двое боевиков упали, вступив в соприкосновение с десантным кобальтом пуль, огонь врагов стал более прицельным, они уже знали, где я. Резкие, глухие, рокочущие, звонкие и раскатистые звуки сливались в один протяжный гул – все виды огнестрельного оружия выплевывали смерть, я терял сознание, лес плыл перед моими глазами… И в последний момент, когда свет сменяется вечной ночью, я увидел их – пятнадцать хищных машин на фоне блеклого южного неба, машин без опознавательных знаков, машин несущих возмездие за всех тех, кто был погублен зловещими кроваво-красными цветами. Я знал, что они идут… Я вызвал огонь на себя.
А далеко внизу, на побережье мой двойник вышел из номера и, потягивая из высокого стакана виски с колой, направился к побережью, где шумели и веселились люди. Баки с напалмом открылись и небесный огонь залил долину смерти.