Самый близкий

..........................................."И всё же ты должен пройти этот круг
............................................сомнений, терзаний, опущенных рук,
............................................и всё-же, и всё-же."
.........................................................Юрий Левитанский

 Я пришёл к нему на продлёнку*, прямо в столовую на углу Среднефонтанской, где все дети с нетерпением ждали обеда и уже жевали подсоленный хлеб, обильно покрытый горчицей. Не знаю почему, но там всегда нужно было очень долго ждать, хорошо, хоть, хлеб бесплатный, да горчицы с солью вдоволь. Ждать тяжело. В стаде вообще всё тяжело. Класс, пионерлагерь, продлёнка это и было оно самое...

   Нас разделял угол стола со следами и кислым запахом чуть коснувшейся его тряпки. Мы разглядывали друг друга с жадным вниманием, столь естественным и лишь нам одним понятным, я – нахально в лоб по праву старшего, он – жадными наскоками. Надо же, как всё читается у него на лице! И некоторый испуг, и разочарование, и жадный интерес – чудо ведь, как-никак! Постепенно он осваивается в фантастической ситуации, в которую я втянул его по своей прихоти.

   - Вы, то есть ты так и не стали большим, а жалко, я думал, что это вот-вот начнётся…
   - А, период вытягивания в старших классах?
   - Да! - с последней надеждой выдохнул он.

   - Ну, сам видишь, не про тебя... придётся это скушать. Или рост - единственная тема, которая тебе близка? Неужели у тебя совсем нет других вопросов? Давай, я отвечу на все, кроме, разве, того, каким образом мы встретились.

   -Что будет сегодня на обед? – Надо же, стесняется парень... и кого (!) – меня!

   - Дурацкий вопрос. Подгоревшие серые оладьи с жидким кефиром вместо сметаны, в конце, как бы компот и всё остальное, как всегда. Всё? Пресс-конференция закончена? Неужто это и есть то самое важное, о чём ты хотел бы меня спросить? (Эх, помягче бы, я с ним слишком уж строг.)

 - Нет, просто я не знаю, как спросить, а Вы, то есть ты целовался уже с девчонками... ну, ты понимаешь, и это... было уже у тебя?... Да? Класс! Это правда здорово? Или взрослые просто важничают? А девчонки... тебе тоже нравятся только самые красивые?

   - Да, дружок, и эта беда у нас с тобой осталась навсегда. Мне тоже так - только самые-самые, которые нравятся всем, а им – исключительно витязи или качки. И ЭТО, как ты называешь интимные отношения, было у меня уже много раз. Взрослые не обманывают, ЭТО и правда восхитительно, что-то вроде радуги после нудного дождика. Но так не всегда и не со всеми. Радуга приходит, когда встречаются влюблённые, понимаешь? А они находят друг друга так трудно и так редко! Но у тебя это будет...

 - Что ещё беспокоит тебя? Чем я могу тебе помочь? Говори, тебе не нужно подбирать слова, стесняться, ближе меня у тебя нет никого, я пойму тебя с полуслова.

   - Знаешь, меня ставят в пример всем моим друзьям, это, это такое... мне стыдно и неудобно! Но я ничего не могу с собой сделать, мне совершенно не хочется бить девчонок портфелем по голове, сбрасывать на пол в столовой чужие тарелки с макаронами, рвать штаны на чужих заборах и писать на стенах ругательства! Может я неправильный, ну, не такой, что ли?

 - Это пусть тебя не беспокоит, они тоже постепенно перестанут это делать. Ты действительно «не такой», но правильный, я уж это точно знаю! (Чёрт, опять вру!) А помнишь эту историю с Марком, когда вы... мы (видишь, я тоже путаюсь) вызвались рисовать карикатуру на какого-то придурка для исторички и ты из за папы принёс картинку один? – спросил я его.

   - Ещё как помню, мы тогда крепко поссорились. Марик был прав, а мне было жутко стыдно, но я ничего не мог сделать, папа меня заставил. – Он взглянул на меня исподлобья моими глазами... - Я так надеялся, что это потом забудется, значит нет?

   - Нет, я помню и до сих пор чувствую вину. Мы давно помирились, но и он не забыл.
 
 Я разглядывал классический интерьер столовой, а у него по прежнему в руках был бутерброд с горчицей, но есть он стеснялся. Как мне мешали всю жизнь эти дурацкие стеснения! Я пытался вспомнить, успела ли уже к этому времени Светка Лушникова передать свой официальный «полный отлуп» через подругу - наперсницу, Таню Козыреву, мотивируя его непременным намерением по достижении взрослости носить высокие каблуки. Вот ведь любопытно, через четыре или пять лет Танька призналась, что сама была влюблена... в меня. Почему, ну почему так глупо устроено, нам всегда нравятся сексапильные стервочки, а серьёзные и надёжные девчонки исполняют при них мазохистские роли доверенных подруг!?

   - Ты не думай, я очень рад тебе, просто всё будто невсамделишно, так не бывает. Но это здорово! Теперь я знаю, - он вздохнул и этот вздох был более похож на всхлипывание - что так и не стану большим и сильным, чтобы любой знал: Не стоит очень уж перед ним задаваться, а то получишь в лоб! Кстати, а ты уже дал кому-нибудь в морду? Хоть раз, а? - Малыш так надеялся...

 ...Мне тут же вспомнилось, как мы с Марком, однажды встретившись случайно в парке у летнего кинотеатра, прогуляли до полуночи, взахлёб рассказывая, друг другу о новостях последних лет. У нас всегда так было – то год-два не видимся, а то прямо не оторвёшь, так много надо было всякого обсудить. Вот за этим-то обсуждением к нам и прицепилась хорошо поддатая компания местной шпаны. Избили просто так, забавы ради.

   - Да, конечно давал, порой без этого не обойтись.

   Не поверил. Смотрит и молчит… Мне приходится оправдываться:

   - Понимаешь, всем нам здорово напакостил старик Андерсен со своим «Гадким утёнком». Да, взрослым становишься как бы автоматически, но «хэппи энд» не выплывает на монитор, то есть, прости, экран сам по себе, его нужно заработать, выстрадать что-ли...

   - Да, понимаю – отвечает мой маленький старичок.

   – А ты нашёл, ну, то самое главное своё дело, занятие себе по душе, ну, ты же понимаешь? А то я ведь до сих пор не знаю, кем быть, когда буду взрослым. Представляешь, оказывается все уже всё знают, всё решили! Ни о каких космонавтах и пожарниках уже не говорят! Но ты ж помнишь, как папа всегда: «Конструктором, конструктором! Лучше средним конструктором, чем плохим артистом или писателем!» А мне это совсем-совсем не интересно. И почему обязательно плохим? - Последнее было сказано почти шёпотом, я скорее угадал, чем услышал.

   - Вот Вы, ты кем работаешь? – простенько задаёт мне непростой вопрос малыш. Надо же, который раз ставит он меня в тупик за последние четверть часа!

   - Да, я стал конструктором, потом ещё всякому выучился, одно – другое, короче, работаем, не хуже других! - отвечаю я фальшиво - бодро.

   - Ничего, ты ещё не очень старый... - Малыш просто мастер успокаивать, надо же, это я ЕГО хотел поддержать в трудных юношеских сомнениях – терзаниях! Или я снова вру? Кому? Зачем?..

   - А машина у тебя есть?

   - Ха! Ещё какая!

   - Как у папы, «шестёрка»?

  - Что ты, куда папиной браться! У меня тачка роскошная, 200 в час запросто даёт!

 Наконец-то я его порадовал. Глазёнки сверкают, расспрашивает про все навороты, удивляется. Показываю фотографию машины, а там дочка сидит на капоте...

   - Классная девчонка, кто это?
   - Знакомься, твоя дочь.
   Он краснеет, смущается, мне смешно и хочется плакать. Он пытается взять меня за руку, но рука его проходит сквозь мою кисть...
 Вот чёрт, как объяснить ему, что я всего лишь фантом?- Понимаешь, мы не можем оказаться в одном и том же времени и месте в физическом теле, оно ведь, по сути, одно. Так что ты будто смотришь кино, ясно?
 - Ничего ему не ясно, я сам не понимаю, как это всё устроено. Ведь остальные дети с продлёнки меня не видят, для них эти 20-30 минут – одно мгновение, что-то вроде двадцать пятого кадра...
 Смотрю на часы. Очень скоро наше свидание закончится. Понятно, что эту встречу сотрут в его, то есть в моей памяти и всё же мне кажется, что какое-то знание своего будущего осталось в подсознании, наверное, поэтому меня иногда называли маленьким старичком.

   Я готовлюсь к новому воплощению, составляю план испытаний, закладываю проработку ошибок, расписываю себе будущие ловушки, воздвигаю непреодолимые горы и непроходимые чащи и всё это придётся преодолеть и пройти.

   Мне было разрешено одно свидание с прошлым. Почему я не выбрал, как 99% нормальных мужиков одну из своих любимых, родителей, друзей? Кому из нас больше нужна была эта встреча? Нужна ли вообще? И если да, то почему у меня першит в горле и чешутся глаза?
 Скоро, очень скоро мне снова лепить друг к другу невидимым клеем моих будущих родителей, почти девять месяцев плавать в животе у девчонки, которая никак не может решить, нужен ли я ей, снова с её стоном боли и моим криком ужаса выходить в люди и опять ничего не уметь, учиться дышать воздухом, добывать и глотать тёплое, чуть солоноватое молоко, засыпать без сил от этой работы, кричать и возмущаться тупостью родителей, не понимающих , что пора повернуть меня на животик, поменять мне пэмперс, что мне скучно и страшно, ибо где-то внутри я уже знаю всё, что будет...

________________________________________________________
*продлёнка - группа продлённого дня при советской школе, где дети из разных классов проводят с преподавателем несколько часов после окончания занятий, делают уроки, едят и ждут, и ждут своих родителей.