Великие князья литовские. Ягайло

   Отрывок. Полный текст романа выставлен на ЛИТРЕСе:
  Великие князья литовские:
                Ягайло


     Исторический роман-биография





        От автора



     Великое княжество Литовское во времена правления Ольгерда (1345 — 1377), Ягайлы (1377 — 1392), Витовта (1392 — 1430) выросло в гигантское по территориальным размерам государство. Северные границы его омывались суровыми водами Балтики, южные — достигали Черного моря. В 14 — 15 веках Литовское государство включало в себя земли нынешних Беларуси, Украины, Литвы и значительную часть собственно русских земель.
     Этот интереснейший временной отрезок нашей истории достаточно подробно освящен в трудах русских дореволюционных исследователей: Соловьёва С.М., Данилевича В.Е., Брянцева П.Д., Барбашева А. и др., впрочем, художественная литература его почти не касалась.
     Казалось бы, все вопросы по ВКЛ исчерпаны. Однако в наши дни интерес к государству, сопоставимому с империей Карла Великого, неожиданно возрос. С распадом СССР историки стран, чьи территории входили в состав ВКЛ, вновь принялись деятельно изучать, казалось бы, все давно изученное. Естественно, они пытаются преувеличить роль собственных народов в жизнедеятельности древнего государства.
    В результате, после публикаций историков нового направления, которое получило название фолк-хистори, некоторые моменты истории Великого княжества Литовского стали выглядеть чрезвычайно запутанными. Но автор романа не стремился повторять самые фантастические новейшие теории.
     Роман написан в форме, близкой к летописанию. Это обусловлено тем, что автор во всем, даже в мелочах, опирался на сведения летописей, хроник, сообщения средневековых путешественников. Почти все действующие лица произведения являются реальными историческими личностями.
     В романе нет главного героя. Вернее, их несколько: Ягайло, Дмитрий Донской, хан Мамай, Витовт… Их портреты написаны, по возможности, без личных симпатий и антипатий. В то же время герои романа живые, реальные люди, с поступками вполне логичными, которые подтверждаются историческими документами.  Историк временами побеждал писателя, но вместе с тем, избранная форма позволяла сохранить максимальную достоверность исторических фактов. События происходили настолько знаковые для Восточной Европы, что их невозможно обойти стороной, как невозможно и вместить в рамки традиционного романа.
      В некоторых случаях, когда данные разных источников противоречили друг другу, приходилось выбирать оптимальный вариант, руководствуясь логикой и интуицией. Так, например, согласно русским летописям великий князь литовский Ольгерд принял православие и перед смертью постригся в монахи. В немецкой же хронике утверждается, что Ольгерд умер язычником, и его тело сожгли на костре вместе с боевыми лошадьми и прочими жертвоприношениями. Выход был найден, но об этом пусть читатель узнает на страницах книги.
    Под влиянием новых публикаций в романе пересмотрено отношение к некоторым историческим личностям и событиям. Так, о рязанском князе Олеге бытовало единодушное мнение как о предателе земли русской. Однако, статья Шахмагонова Ф. «Секретная миссия рязанского князя», а также Надирова А. «Старым повесть, а молодым память», и последующее изучение источников, показали, что нет оснований характеризовать Олега рязанского только с отрицательной стороны.
 
    Произведение охватывает довольно небольшой промежуток времени. Начинается оно со смерти Ольгерда в 1377 году, заканчивается заключением Кревской унии между Великим княжеством Литовским и Польшей летом 1385 года. Однако этот короткий хронологический отрезок отличается обилием событий, имевших исключительное значение, как для Литовского государства, так и для его соседей: Московского княжества, Золотой Орды, Польши, Тевтонского ордена. Междоусобные войны литовских князей после смерти Ольгерда, Куликовская битва и нашествие Тохтамыша, борьба жителей Великого княжества Литовского с крестоносцами, история появления на польском троне прекрасной королевы и литовского князя — обо всем этом можно прочесть в романе «Великие князья литовские: Ягайло».

    52. Королева Польши и ее подданные
     Королева проявила верх изобретательности и безрассудства одновременно. Спустя час после тайного венчания, ее супруг был поднят в ивовой корзине в окно краковского замка и, на правах хозяина, расположился в почивальне Ядвиги.
     Королева опустилась на кровать и облегченно вздохнула:
     — Вот все и позади, любимый. Теперь мы — муж и жена.
     Вильгельм присел рядом с ней.
     — А знаешь, Ядвига, мне кажется, что все это сон. Вот проснусь я на грязной кровати постоялого двора, и ты исчезнешь.
     — Никуда от тебя не уйду, дорогой, — успокоила королева мужа, одаривая его самой нежной улыбкой.
     — Все равно не верится, что небесам угодно послать мне такое счастье.
     — Посмотрим, что ты скажешь лет через…
     В это время громкий стук прервал речь королевы. Ядвига и Вильгельм одновременно взглянули на дверь. В душе оба осознали, что с этим стуком их мирной семейной идиллии пришел конец.
     Новобрачные вопросительно посмотрели друг на друга, не зная, что предпринять. Стук в дверь повторился, теперь уже громче. И снова ему никто не ответил. Тогда ударили несколько раз, видимо кулаком или ногой, и грубый мужской голос произнес:
     — Ваше величество, откройте дверь. Мы знаем, что вы находитесь в почивальне.
     — Что тебе угодно, Завиша? Как ты смеешь среди ночи нарушать покой королевы!?
     Подканцлер был не из тех, кто пугается одного королевского голоса. До слуха влюбленных долетели обрывки разговора за стеной, и стало ясно, что Завиша пришел не один.
     — Обстоятельства вынуждают побеспокоить ваше величество в столь поздний час.
     — Так будь любезен изложить их мне.
     — Для этого, ваше величество, извольте впустить меня в комнату. Через дверь беседовать не слишком удобно.
     — Нет, уж ты назови причину визита, а я решу: впускать  или нет.
     — Дело вот в чем, королева. Один из придворных видел, как в вашу почивальню через окно проник мужчина.
     — Какое тебе до этого дело?! — с несвойственной ей злобой промолвила Ядвига.
     — Как это, какое? — удивился Завиша. — Чести, а возможно и жизни королевы угрожает опасность, а мы будем равнодушно взирать на это?
     — В моей почивальне нет человека, который представлял бы для меня угрозу.
     — Так откройте дверь, ваше величество. Мы убедимся в этом и уйдем, — стоял на своем подканцлер.
     — В этом нет нужды, — не уступала королева. — Если меня что-нибудь или кто-нибудь побеспокоит, я тотчас же позову слуг.
     — Боюсь, тогда будет поздно, — не думал сдаваться и Завиша. — В последний раз прошу: откройте дверь, или мы будем вынуждены взломать ее.
     — Как вам будет угодно.
     — Неужели они посмеют это сделать? — тихо произнесла Ядвига и еще крепче прижалась к Вильгельму.
     В ответ раздались тяжелые методичные удары в хрупкую преграду, отделявшую королеву от подканцлера. Дверь рассыпалась еще быстрее, чем предполагали влюбленные, и в почивальню вошла целая толпа придворных.
     — Ну вот, я же говорил, что у вас мужчина, — обрадовался подканцлер, что его предположения подтвердились.
     Первое время влюбленные не могли прийти в себя от наглости бесцеремонных подданных. Наконец, Ядвига едва слышно произнесла:
     — Этот мужчина — мой муж.
     — Вот как! — удивился Завиша. — У нас появился король, а мы и не подозревали.
     На лицах вельмож засияли подобострастные улыбки.
     — И когда же этот юноша стал вашим супругом? — язвительно спросил Спытко мельштынский.
     — Сегодня вечером, — ответила королева.
     — Почему же ваше величество не посоветовались с нами в своем выборе?
     — Я королева или нет?! — в гневе крикнула Ядвига.
     — Королева, — согласился подканцлер.
     — А если так, то я вольна делать все, что хочу.
     — Имеете полное на это право, ваше величество, если только ваши действия не будут направлены во вред государству.
     — Я хочу быть женой Вильгельма. Каким образом пострадали интересы Польши от того, что я вышла за него замуж?
     — Вред этого брака очевиден, — без тени волнения, ровным ледяным голосом произнес Завиша. — Да будет известно вашему величеству, что сейчас в Кракове находятся послы Великого княжества Литовского. Они привезли предложение Ягайлы присоединить его государство к короне Польской. Одно ваше слово, и Польша станет вдвое, втрое сильнее и могущественнее.
     — Они опоздали. Вот мой супруг перед людьми и перед богом, — указала Ядвига на Вильгельма.
     — Нет ничего непоправимого, кроме смерти. Архиепископ Бодзента уладит это дело, и ваш супруг исчезнет как пыль после дождя.
     Вильгельм, который до сих пор лишь молча скрежетал зубами, вдруг вскочил и бросился к изголовью кровати. Через мгновенье в руке его сверкнул меч.
     — Исчезнет… Сейчас ты у меня исчезнешь, толстая свинья…, — вырвалась у эрцгерцога масса немецких ругательств, впрочем, понятных всем присутствующим.
     Намерения юноши были недвусмысленными, и поэтому каштелян и Спытко мельштынский обнажили мечи. Двум искушенным в боях магнатам не составило труда обезоружить молодого человека. Каштелян и Спытко скрутили ему руки и в нерешительности посмотрели в сторону Завиши. Королева же, с криком бросилась на помощь мужу, но что может сделать хрупкая девушка.
     — Отдайте его страже, — распорядился подканцлер.
     Вильгельма передали в руки стоявшим за сломанной дверью воинам, и те куда-то его увели.
     — Где Вильгельм? Что вы хотите с ним сделать? — беспомощно рыдала королева.
     — Не беспокойтесь, ваше величество, с ним ничего не случится, — попытался успокоить ее Завиша. — А еще лучше: постарайтесь забыть о его существовании.
     — Верните мне Вильгельма!
     — Нет, королева, об этом не может быть и речи. Вы больше не увидите эрцгерцога.
     В отчаянии королева бросилась к стоящей на туалетном столике горе флаконов и начала судорожно открывать один из них. Архиепископ Бодзента первым понял намерения королевы и в ужасе воскликнул:
     — Не делай этого, дитя мое! Ты погубишь душу!
     Вслед за этим, к Ядвиге бросились подканцлер и каштелян. Общими усилиями у королевы отняли флакон, а заодно вынесли из комнаты все склянки, даже не интересуясь их содержимым.
     — Позвать сюда Гражину, — распорядился Завиша.
     — Останешься с королевой, — приказал он явившейся девушке. — Не отходи от нее ни на шаг. Если что понадобится, стукнешь в дверь.
     Мужчины, по знаку подканцлера, покинули комнату, оставив Ядвигу наедине с Гражиной.

     Служанка довольно неловко чувствовала себя в обществе несчастной королевы. Она осведомилась, не желает ли чего повелительница, но та, совершенно не замечая присутствия Гражины, уткнулась лицом в подушку.
     Спустя некоторое время трое мастеровых принесли новую дверь и приладили ее взамен сломанной. Люди ушли, и в покоях королевы снова воцарилась тишина. Гражина присела на стул и наблюдала за Ядвигой, опасаясь чего-нибудь противоестественного с ее стороны. Но королева мирно лежала, не меняя положения, уже в течение часа. В конце концов, служанку начало клонить ко сну. Гражина встала и тихонько, чтобы не потревожить повелительницу, начала ходить по комнате. Вскоре усталость пересилила боязнь уснуть, и служанка вновь опустилась на стул.
     Проснулась Гражина от методичного настойчивого стука. В комнате было светло — наступило утро. Первым делом служанка бросила взгляд на королеву: та лежала, по-прежнему, уткнувшись лицом в подушку. Немного успокоившись и протерев глаза, девушка распахнула дверь.
     — Письмо от венгерской королевы, — протянул запечатанный пергамент воин.
     — Хорошо, передам.
     Гражина приблизилась к кровати и, набравшись смелости, обратилась:
     — Ваше величество, письмо от матушки. Сами изволите прочесть или мне прикажете?
     Ядвига повернулась на бок и протянула руку. Красными от слез глазами она пробежала послание и едва слышно проронила:
     — Ну вот, и матушка туда же.
     Вечером к королеве явился архиепископ Бодзента.
     — Ваше величество, — начал он речь, — прошу извинить за причиненные вам некоторые неудобства, но клянусь богом, что мы не могли поступить иначе.
     — Неудобства!.. — негодующе повторила Ядвига. — Да вы сломали мне жизнь!
     — Ваша жизнь, королева, только начинается, и через несколько месяцев вы даже не вспомните о Вильгельме.
     — Не называйте меня королевой, Бодзента. Я решила уйти в монастырь и посвятить служению богу остаток жизни.
     — Похвально ваше рвение служить богу, но гораздо больше вы можете принести пользы и небу и Польше, оставаясь королевой.
     — Каким образом?
     — Господь дал вам возможность спасти от мук ада целые народы. Одним словом вы можете обратить в истинную веру тысячи и тысячи язычников.
     — И для этого надо…
     — … вступить в брак с Ягайлом литовским.
     — С этим чудовищем!? Ну, уж нет.
     — Почему же чудовищем? Слухи о его уродстве бытуют в нашем королевстве из-за частых литовских набегов. Смею уверить, что по красоте телесной, Ягайло мало в чем уступает Вильгельму. Подумайте, ваше величество: одним словом вы можете избавить Польшу от вторжения литовских орд, присоединить к нашему государству втрое больше земель, а население их превратить из кровожадных язычников в добрых христиан. Подумайте, ваше величество, и пусть господь бог поможет вам сделать правильный выбор.
     Архиепископ осенил королеву крестным знаменем и покинул ее апартаменты.
     С этого дня Бодзента стал ежедневно посещать Ядвигу и вести с ней душеспасительные беседы. День за днем он терпеливо внушал своей венценосной прихожанке высокую заслугу апостольского подвига. И хотя в набожной душе королевы что-то поколебалось, она пока не собиралась давать согласие на заманчивый для польских магнатов брак.
     На пятый день вместо архиепископа в комнату королевы вошел Завиша.
     — С чем пожаловал, подканцлер?
     — Прежде всего, ваше величество, позвольте выразить вам мое глубочайшее почтение…
     — Поведение твое, Завиша, не позволяет мне ответить тем же, — ледяным голосом оборвала его королева. — Говори дальше.
     — Прошу простить, если своими действиями я не угодил вам, но все они были движимы заботой о государстве польском и о вас лично.
     — Хорошо вы заботитесь обо мне! Лишили мужа, сделали пленницей, а теперь заставляете выйти замуж за язычника.
     Подканцлер пропустил мимо ушей упреки и спросил:
     — Знаком ли вашему величеству подчерк Вильгельма?
     — Да.
     — В таком случае возьмите этот документ и внимательно прочтите. Думаю, любопытно будет узнать, во сколько оценил вас супруг.
     Предчувствуя недоброе, королева схватила бумагу и углубилась в чтение. «…обещаю отказаться от брачного союза с королевой Польши Ядвигой при уплате мне 200 тысяч золотых флоринов…». Подчерк был, несомненно, Вильгельма. Помутненный взор Ядвиги переместился вниз послания. Там стояла печать эрцгерцога австрийского.
     — Двести тысяч флоринов, конечно, сумма немалая…, — подал голос подканцлер.
     — Уйди, Завиша! Мне нужно побыть одной.
     — Не смею беспокоить ваше величество.


Рецензии