Генеральские иллюзии... А, может, притворство?

Вот, скажем, генерал-лейтенант внутренней службы  Голицын. Ну, тот самый, что в  МВД управляет службой собственной безопасности. Точнее – когда-то управлял. Управляет ли ныне? Не знаю. Но, собственно, это не важно, поскольку генералы один другого стоят и вряд ли принципиально чем-то отличаются.

Читал я его «откровения»   в одной газете. Читал и все думал: как все же  далеки от народа генералы.  Не знают они жизни. И чем  дальше, тем больше уходят от  ее реалий. Живут в мире иллюзий. А те самые иллюзии  им «стряпаю» в изобилии так  называемые пресс-службы.  Они же, то есть пресс-службы, хорошо знают, чего от них  хотят высокие чины и за что  им весьма регулярно и солидно платят.

Кстати, забавно, но факт: чем многочисленнее становятся пресс- службы на всех уровнях милицейского ведомства, тем  все ниже и ниже опускается  авторитет человека в погонах. Странная какая-то тут  просматривается зависимость. Это, видимо, происходит от избытка усердия.

Впрочем, сейчас - не об  этом...

Итак, главный генеральский постулат, вынесенный   газетой в заголовок «откровений», сводится к следующему (цитирую дословно): если  работник милиции преступил  закон - погоны его не спасут.

Экое, право слово, лукавство, господин генерал!

Погоны спасали «преступивших» закон, спасают и, я  так даже думаю, будут и в  дальнейшем спасать. Нужны  факты? О, их в моем архиве десятки. Сошлюсь  лишь на некоторые из них.

К примеру, старший лейтенант Заякин (ему я посвятил один из судебных очерков – прим. авт.), участковый Октябрьского райотдела внутренних дел Екатеринбурга,  кстати, отличник советской  милиции.

Он, Заякин то есть, от лица  государства «надзирал» за  поведением в быту рецидивиста после отбытия им последнего срока. И до тех пор  «надзирал», пока насмерть не  забил его (потерпевший  скончался от тяжких побоев  в больнице – прим. авт.).

Листая то уголовное дело,  не мог не обратить внимания на то, с какой  неохотой начальники Заякина поверили  в то, что приключилось с их соратником по борьбе за образцовый правопорядок; как они ловко и всеми имеющимися в их распоряжении способами пытались  увести его от ответственности.

Не удалось. Но вовсе не  потому, что отлично сработала служба собственной безопасности, возглавляет которую в центре генерал Голицын. А даже, наоборот, вопреки ей.

Означенная служба все  сделала, чтобы обезопасить  офицера, то есть обеспечить  на практике его, офицерскую, собственную безопасность,

Не удалось. Заякин все-таки осужден и теперь отправился отбывать отмеренный  ему срок.

Не удалось? А почему?  Потому что на месте преступления старший лейтенант  Заякин оставил улику в виде  кокарды от собственной фуражки, которая отвалилась в  пылу его расправы над «надзираемым». К счастью, нашла  ту кокарду сестра потерпевшего, а не оперативники, делавшие предварительный осмотр места расправы. А в этом случае совсем скрыть  факт участия должностного  лица никак нельзя было.

Хотя... «Службе собственной безопасности» все же  кое-что удалось. Правда, не  в отношении Заякина, а в отношении другого офицера  милиции, но из того же РОВД.  Этот офицер-инкогнито, как явствует из материалов суда,  если сам не избивал, то, по  крайней мере, не раз становился свидетелем свирепой  расправы Заякина над потерпевшим и другими ему подобными. Но в отношении его  дело было сразу же прекращено... из-за не доказанности  вины. И его фамилия в деле  Заякина вообще не упоминалась.

Так что офицер, оставшийся неизвестным широкой публике, продолжает нести нелегкую службу, и носить с  превеликими удовольствием  на плечах погоны.

Возможно, кто-то из читателей воскликнет: туда, мол,  рецидивисту и дорога!

Я бы так не рискнул сказать.  Потому что, во-первых, суд не  нашел никаких доказательств  даже косвенной вины потерпевшего. Да, это был рецидивист, но – в прошлом. За  содеянное понес наказания и  сроки отбыл сполна. В момент  глумления Заякина тот был обычным престарелым и  больным гражданином. Более  того, установленный срок административного надзора за  ним к моменту фактически  убийства истек, а потому врываться в квартиру, и избивать  не было никакой необходимости. Проще говоря, Заякину  вообще нечего было делать в  квартире потерпевшего, особенно по ночам.

Ничто в деле не указывает  на случайность происшедшего: по всему видно, что практика расправ над судимыми  у участкового была поставлена на широкую ногу и применялась чуть ли не каждый день.

Да... О генерале...

Самым большим и явным покровителем убийцы-участкового стал его наставник Николай Овчинников, который и сделал в свое время Заякина «отличником советской милиции».

Николай Овчинников – фигура известная в Екатеринбурге: он сначала возглавлял Октябрьский райотдел внутренних  дел (да-да, тот самый, где нес свою безупречную службу много-много лет старший лейтенант Заякин – прим. авт.), потом (видимо, за особые заслуги в борьбе с преступностью) его повысили в должности, назначив начальником городского управления внутренних дел, на генеральскую должность. Еще через какое-то время Овчинников вдруг решает баллотироваться по одному из избирательных округов в качестве кандидата в депутаты Госдумы. С трудом, но проходит, то есть получает минимально необходимое число голосов. А через два года оказывается на посту начальника главного управления по борьбе с организованной преступностью при МВД РФ, и ему цепляют на погоны две генеральские звезды.

Генерал Овчинников яростно защищал своего подопечного даже тогда, когда приговор вступил в законную силу, то есть по суду Заякин был признан злостным преступником. Генералу Овчинникову многое удалось все-таки сделать для подшефного. Нет, полностью от уголовного наказания не избавил, но «милостей» добился.


Другой пример.

В квартиру предпринимательницы входят без приглашения двое в милицейской  форме и предлагают ей и ее  сыну проехать в Чкаловский  райотдел милиции Екатеринбурга, будто бы, для выяснения каких-то обстоятельств.

Мать и сын одеваются, выходят во двор (дело происходит ночью), а там садятся в милицейскую машину с мигалками. Их везут, но не в  милицию, а на пустырь, где с  рук на руки передают преступникам, которые зверски  их убивают, завладевают  ключами от квартиры, вывозят оттуда все ценное, а потом пытаются по поддельным  документам продать и квартиру.

Убийцы попались случайно. Впрочем, и их соучастники в милицейской форме  тоже «засветились» не благодаря бдительности «службы  собственной безопасности».

Здесь, как и в случае с Заякиным, все происходит по  опробованному не раз сценарию: первого, Родивилова,  привлекают к уголовному  делу, а вот второго, Кокшарова, - нет. Почему? Потому  что роль первого активная, а  участие же второго – пассивное: Кокшаров всего-навсего сидел за рулем служебной машины, на которой и вывезли на пустырь потерпевших. Ну, пассивное участие и в том смысле, что  Родивилов вел все переговоры насчет «выманивания»  из квартиры матери и сына, а  Кокшаров мог и не знать, зачем он везет женщину и подростка глубокой ночью на пустырь. Также не мог знать Кокшаров, зачем тем самым странным темным личностям понадобились милицейские наручники: подумал, наверное,  что для забавы.

Короче говоря, Родивилов  оказался на скамье подсудимых, а Кокшаров - нет; Родивилов получил свой срок, хотя и минимальный, а Кокшаров  - на свободе и даже с погонами не расстался.

Это произошло благодаря  следователю городской прокуратуры А. Ю. Долгову, вынесшему постановление:  уголовное дело в отношении  Кокшарова прекратить по  причине отсутствия в его действиях состава преступления.

Действительно, разве  можно считать составом преступления то, что ночью, находясь на службе, сидя за  рулем служебного автомобиля, он по просьбе Родивилова едет по указанному адресу, участвует в захвате потерпевших, отвозит их на пустырь, оставляет там на попечение неизвестных ему  лиц, заодно оставляет и спецсредства (наручники), возвращается на службу и продолжает ее нести как ни в чем  не бывало. И не беда, что все,  чем он занимался той ночью,  никаким боком не касается  его непосредственных функциональных обязанностей.

Господина Долгова, очевидно, просила об этом  «служба собственной безопасности» системы МВД, которая заинтересована, чтобы  у людей в погонах были «чистые руки».

Так вот и действует «служба» генерала Голицына – не на словах, а на деле. По крайней мере, в Свердловской  области. Боюсь, что и по всей России – ничуть не лучше.

Кстати. Милицейские высокие чины сетуют, что им тяжело разглядеть в своих рядах нечистоплотных  сотрудников. А и, в самом деле, очень и очень трудно.

Им, да, трудно, но не мне. Лично я вижу подонков каждый день.

Картинка с натуры №1. Стоят на людном «пятачке» трое. Сразу бросается в глаза, что те неряшливы и развязны. Не надо особо напрягать слух, чтобы услышать их речь. Нет, я не говорю, не смею говорить, что «менты», как вы изволили изъясняются на литературном языке, то есть грамотно. Что вы! Это было бы невероятно. Они, «стражи порядка» громко матерятся, матерятся как ломовые извозчики, матерясь, они не обращают никакого внимания на прохожих.

Картинка с натуры №2. По утру спецмашина МВД (на ней отличительные знаки и соответствующее световое и звуковое обеспечение) встает так, чтобы не слишком бросаться в глаза. Двое (те, что в милицейской форме) остаются в салоне машины, а один, отдалившись на некоторое расстояние (обычно в цивильном), начинает прогуливаться,  и зорко выслеживать лиц определенной национальности, спешащих с огромными сумками на барахолку. Это значит, что сегодня пятница и перед выходными братки из «ментовки» решили малость подхалтурить. Начинается охота. Охота за теми, у кого документы не совсем надлежаще оформлены.

Что ж, показалось интересующее «лицо». Тот, который прохаживается, останавливает и просит пройти до машины. Просит – это не то слово. Потому что на самом-то деле все обставлено по-хамски. Несмотря на это, «лицо» абсолютно покорно, лезет в карман и передает положенное – пятьсот рублей. Находятся, правда, и те, которые норовят артачиться. Ну, тогда появляются те, двое, со спецсредством в руках и уводят непокорного в машину. Создав проблемы, «лицо» вынуждено платить двойную таксу.

В уме прикидываю. Дано: а) «охотятся» не более сорока минут; б) за это время в их руках побывало 20-25 человек; каждый  выложил, как минимум, по 500 рублей. Требуется узнать доход. А он не менее десяти тысяч. Такой вот « бизнес». Забавно здесь не то, что я все это вижу, а то, что не видят этого их непосредственные начальники.

Картинка с натуры №3. У меня на даче побывали воры. Звоню в милицию. Приезжают. И уже через десять минут мне ясно: искать вора не станут, потому что у ребят не то сейчас настроение. Осмотр места преступления проводят при отсутствующем взгляде (это когда человек в упор ничего не видит), поэтому не обращают внимания на улики, в том числе и на отпечатки пальцев преступника, оставленные повсюду, видимые невооруженным глазом. Где же специалист по дактилоскопии? Оказывается, отсутствует по непонятной причине. По отдельным репликам, которыми ребята обмениваются между собой, не сложно догадаться, что им почти известен воришка. Однако это ровным счетом ничего не значит: от иллюзий, что вор будет сидеть в тюрьме, можете заранее отказаться.

Этот перечень картинок с натуры можно продолжать бесконечно долго.

Беда в том, что невоспитанность, непрофессионализм и лихоимство исходят снизу и успешно добираются до верхов. Возможно, что движение идет и в противоположном направлении.

По крайней мере, я так считаю. А вы?..

Сильны иллюзии его.
Еще верней надежда,
Что станет «гвардия» того...
Душой чиста, опрятна.

ЕКАТЕРИНБУРГ, май 2004.