Сюжет

Наши дни. Англия. Кафе. За столиком в одиночестве сидит некая Джоан средних лет. Её только что уволили с работы. Она была секретарём. Работу свою не любила.

Так вот сидит она за столиком, поглядывает на телевизор под потолком, вспоминает бывшего мужа, думает о ребёнке, которого теперь нечем кормить. Тут её, понятное дело, начинают мучить разные мысли о жизни, смерти, тяжёлой женской доле, бесцельно проведённых годах, неудачах, которые постоянно гонятся за ней (и неизменно догоняют). Всё предстаёт в мрачных красках, перспектив никаких, что же делать, может пойти и утопиться в Темзе? На экране тем временем как назло мелькают исключительно успешные бабы: Мадонна, Шэрон Стоун, Клаудия Шифер и королева английская.

Внутри у отчаявшейся Джоан – в самой болезненной трещине её души – рождается безмолвный крик, примерно следующего содержания: «Всё бы отдала, чтобы стать успешной, любимой, богатой, знаменитой и так далее. Буквально – всё.» В этот миг проходящий мимо столика официант бесцеремонно садится на свободный стул напротив Джоан и - глядя ей прямо в зрачки - спрашивает: «Вот так уж прямо и всё?». Женщина в недоумении, мол, вы гражданин кто такой, собственно? А он смотрит на неё как демоническая смесь Де Ниро и Аль Пачино и отвечает: «Сама знаешь, Джоан. Тот, кто может исполнить твои желания. За небольшую плату». Она ему: «Изыди, Нечистый! Я добрая христианка». А нехороший официант коготками по столу стучит и ухмыляясь цедит: «Ах, оставь это для простаков! Я слышал твой крик. Тебе нужно всё, и ты готова на всё. А у меня всё это есть. Заключим сделку, женщина».

Джоан в смятении, искушение велико, красивой жизни хочется, ребёнка кормить надо. А сатана в переднике не унимается: «Ну же, смелее. Выбирай, что душе угодно, покуда душа в твоём распоряжении», и подвигает к ней меню в кожаном переплёте с золотым тиснением и одним засаленным листом внутри.
Успех – 7 лет
Слава – 7 лет
Признание – 7 лет
Богатство – 7 лет
Любовь – 7 лет
Почтение – 7 лет

Джоан удивляется: «А почему так мало? Всего по семь лет…» Официант возмущён: «Ты недовольна порциями? А чего ты хотела за такую цену? Большего за твою жалкую душу тебе нигде не предложат. Соглашайся сейчас – и получишь сразу всё».

Джоан уже в его власти, осталось только обговорить детали. «Окей. Я согласна. Хочу быть актрисой. Или певицей. Или – на худой конец- моделью. И чтобы по истечении срока контракта мои дети остались обеспечены на всю жизнь». Официант достаёт из нагрудного кармана пачку дамских сигарет, не спеша закуривает, откидывается на спинку стула и обводит Джоан оценивающим взглядом. «Умерь пыл, девочка. Насчёт наследства – будь спокойна. Ни детям твоим, ни внукам работать уже не придётся. Но карьера модели – не для тебя. С твоими внешними данными нужно выбирать что-то более анонимное. Как ты относишься к радио? Нет? Ну что ж. Тогда ты будешь писать. Ты ведь уже написала два бездарных романа? Продолжай в том же духе. Раскрутку я беру на себя». Он даёт Джоан ручку и пачку салфеток: «Можешь приступать. Счёт получишь через семь лет». Официант встаёт, смахивает со стола крошки и собирается уходить, но Джоан останавливет его: «А что писать-то?». Он на мгновение задумывается, смотрит на экран. «Не важно. Что-нибудь для детей. И с продолжением. Чтоб на семь лет хватило». С этими словами он направляется на кухню и скрывается там в клубах пара и запахе жареной ветчины. Джоан кладёт перед собой одну из салфеток, некоторое время сидит, тупо уставившись на неё, потом берёт ручку и выводит крупными буквами два слова: «Гарри Поттер», а снизу помельче добавляет: «и философский камень».