Третий

Третий

Он даже не пошевелился. Он как дебил уставился на птицу и даже не пошевелился. Вы ведь кричали ему, все кричали. Кто-то даже попробовал поднять вёсла. Но он сидел на мачте, будто наживка. Только крючка не было. И птица схватила его огромной пастью и взмыла вверх. Сделал ещё круг, мы видели, как он шевелиться в предсмертных судорогах. Потом она улетела. Тишина. Несколько секунд, может даже минута или две. И вдруг все, как с ума сошли. Все вскочили, стали кричать, бегать, несколько человек даже залезли под скамейки гребцов.
-Успокоиться! Тише! Порядок!
Никто не слышал капитана. И я не слышал. Мне тоже было страшно. Я вдруг понял, что произошло. Сперва я даже не удивился. Когда увидел ту птицу. Я понял, что это враг и её намерения убийственны. Я кричал, чтобы этот парень на мачте слазил, ведь он был такой удобной добычей. Я с ужасом смотрел, как птица схватила его и унесла. Но тот ужас был чепухой по сравнению с тем, что я испытал потом. Я понял что произошло. Некая птица убила одного из нас. А могла убить меня! Я ведь тоже хотел на мачту, но этот парень оказался быстрее меня. Она могла убить меня! Меня! И мне стало страшно, я почувствовал себя беззащитным на этом корабле, где даже нет кают. Я не хочу дальше плыть! Назад! Домой! Я подам в суд на этих подонков из турфирмы! Куда они нас втравили!
-Тише! Молчать.
Капитан заревел в какой-то рог. Непонятно откуда он его и взял, но это подействовало. Все как-то остановились, затихли!
-Вы что с ума посходили?
-Что это было?
-Не знаю! Но чтобы то ни было, дисциплина прежде всего!
-Капитан, вы должны знать!
-Откуда должен? Мне предложили две сотни и бесплатное путешествие на корабле. Сказали, что всего и делов-то проплыть по маленькой речушке. Я и согласился! Но ни про каких птиц мне не говорили!
-Это была не птица.
-А что?
-Таких птиц не бывает.
-А что?
-Кто-нибудь видел таких птиц? Таких птиц не бывает!
-Тогда что это?
-Это было чудовище!
-А чудовища бывают?
-Да плевать! Какая разница! Нужно разворачивать корабль и плыть обратно!
-Правильно! А потом в милицию и пусть этих сволочей из турфирмы посадят! Это убийство!
-Мы не может плыть обратно.
Все посмотрели на капитана. Все успели обрадоваться, отогнать страх, найти выход и теперь недоверчиво, почти с ненавистью смотрели на человека, посмевшего лишить всех надежды.
-Что вы так на меня смотрите? Посмотрите на реку. она же узкая, мы застрянем, но корабль не развернем.
-Плыть назад, это же недолго!
-Руль работает только при ходе вперёд. Назад мы сразу наткнёмся на берег.
-Ну и плевать! Пойдём пешком! Пусть забирают свой грёбанный корабль сами!
-Кто-то хочет сойти на берег?
-Да, а что?
-Точно хотите?
Все посмотрели на берег. Стена деревьев и кустов. Стена враз ставшая враждебной.
-Если кто-то хочет, пусть уходит. Я не хочу.
-А что ты предлагаешь?
-Плыть дальше.
-А как же тот парень?
-А что мы можем сделать тому парню? Он уже мёртв. Нам нужно думать, как выжить самим.
-Плыть дальше?
-Да плыть. Может нам встретится село или затон, где мы сможем развернуть корабль. Тогда поплывём обратно.
-Почему нельзя сразу пойти обратно?
-Потому что я не хочу сходить с корабля. Я не хочу идти в лес. С леса прилетела эта птица или чудовище, или как хотите называйте. Где гарантия, что там не окажется ещё чего-нибудь?
Капитан говорил правду. Здесь, на корабле, мы были в большей безопасности, чем в лесу.
-Капитан говорит правду. Нельзя сходить с корабля.
-А если птица вернётся?
-Вряд ли, она же насытилась.
-А если вернётся завтра?
-Нам нужно вооружиться.
-Чем, капитан, чем?
-Нам должны были выдать топоры. Рубить дрова. Какое, никакое, а оружие. Надо посмотреть в трюме.
Капитан и ещё несколько человек полезли вниз. Все остальные сгрудились рядом. Было очень страшно. Я не из пугливых, но мне было очень страшно. А ещё я заметил капли крови на палубе. Крови того парня. Я слышал, как он рассказывал про людоедов в Крыму. Может не врал. И как вышло, что людоеды не захотели есть, а птица съела.
-Чёрт подери.
Показался капитан, он тащил большой сверток. Бросил его на палубу, зазвенело железо. Стал раздирать промасленную бумагу. В свертке были мечи. Настоящие мечи. Я видел такие в нашем краеведческом музее. Они были вовсе не древние, их делали на заводе. Сталь не живёт долго, сталь ржавеет, поэтому настоящие мечи если и есть, то похожи на обгорелые ветки. Ржавчина съела их. А это были новые мечи. Короткие, с широковатым лезвием, обоюдоострые.
-Что вы уставились! Берите мечи! Вооружайтесь!
Капитан кричал, а из трюма тащили ещё мешки. Снова мечи, доспехи, связки копий.
-Значит они знали!
-Что?
-Значит они знали про птицу! В турфирме. Раз дали нам это оружие! Знали заранее, но не предупредили! Это подсудное дело!
За это действительно надо было судить, но я смотрел на мечи. Господи, я мирный человек, я работаю юристом в горводоканале, составляю иски на должников, я даже не дрался ни разу. Но я взял меч и почувствовал, как забилось сердце. Меч был тяжёлый. Приятно тяжёлый. Я хотел управиться одной рукой, но не получалось, а для двух рук была слишком короткая ручка. Сильные были воины, раз управлялись с мечом одной рукой. Я еще взял себе шлем и латы на плечи. Остальные тоже разбирали оружие. Кто ошеломлённо, кто уверенно, будто сначала знал, что ему нужно.
-А ты почему оружие не берёшь?
-Не хочу.
-Почему?
-Потому что это подсудное дело. Холодное оружие!
-Какое дело, а если птица прилетит!
-Я не верю в птицу.
-Как это не веришь?
-Не верю. Я знаю, что таких птиц не бывает. Это птеродактиль какой-то, а они вымерли миллионы лет назад. Их нет!
-А пацана с мачты что сожрало?
-Слушайте,  я видел то же, что и вы. Я не знаю, что его сожрало. Но я знаю, что таких птиц не бывает. Есть реальность и здравый смысл, я верю в них больше, чем во всяких  птиц.
-Можешь не верить, но возьми меч.
-Нет. Если я беру меч, значит я собираюсь отбиваться от птицы, значит я верю в неё. Но её нет и верить нечего. Она какая-то галлюцинация.
-Какая галлюцинация, все ведь видели!
-Бывают коллективные галлюцинации!
-А кровь, вот же кровь!
-Я не знаю, как объяснить кровь. Но этот вовсе не довод в защиту птицы. В защиту её существования! Это просто показывает слабость моих знаний, иначе я бы нашёл чем возразить! Но птицы нет!
-Говори, что хочешь, но я верю своим глазам, они меня ещё никогда не подводили!
-Капитан прав, птица была, что там говорить. И может прилететь снова.
-Зачем ей прилетать?
-А вдруг у неё птенцы в гнезде? Знаете сколько им тогда надо еды? Уйма!
-Какие птенцы, сейчас же лето.
-Ну и что? Разные птицы в разное время выводят птенцов.
-Так, тихо! Сейчас ещё будем спорить из-за птиц! Нам надо думать, как выбраться отсюда! Живыми! Все согласны?
-Это бред.
-Следующий вопрос. Все согласны, что я капитан и будут выполнять мои приказы? Я спрашиваю потому, что это очень важно. Я почти тридцать лет проплавал и знаю, что без дисциплины на корабле нельзя. Или я капитан для всех или анархия, другого не дано.
Все стали соглашаться. Не очень охотно, но соглашаться. И я тоже закивал головой. Потому что без порядка нам из этой переделки не выбраться. Начнём ссориться, все тут останемся. Тут надо по-умному. Я, допустим, тоже капитаном быть хочу, чтоб командовать, приказания отдавать. Люблю я власть и всегда о ней мечтал. Но знаю, что тонка кишка у меня для власти. Для власти способности нужны. Это как задачи решать или бегать. Можно кое-чему научится, можно тренироваться, но если у тебя талант есть, так ведь все равно лучше выйдет. Власть тоже самое. Я и книги по менеджменту читал, психологию изучал, знаю как с одним человеком работать, как с толпой. Но сколько б я не знал, а мало этого. Для власти кое-что в голове должно быть. Это я не про мозги, я то человек неглупый. Я про уверенность. Про некоторый внутренний задор. Который человек ведет и подпирает. Который другие люди чувствуют и подчиняются. Власть штука очень эмоциональная. Здесь многое основано на этом. Можно, конечно, рационально использовать эмоции, но не очень то правдиво выходит. Может кто и поверит, а большинство нет. Вот капитану верят. Чувствуют в нём власть, точнее его право на власть. Поэтому разобрали оружие и по скамейкам.
-Взялись за вёсла. Грести дружно, не халявить, но и силы беречь. С богом!
Весла поднялись и ударили по воде. Не очень дружно, мы ведь не успели ещё сработаться, кто спешил, кто запаздывал. Многие и грести правильно не умели. Я старался, чтоб нагрузка распространялась и на спину, на одних руках долго не пройдёшь. Это я по своему опыту знаю. Были на Азовском море. Дядя у меня в Бердянске живёт. Всегда можно приехать, на даче пожить, в километре от моря. Я приехал с братом, первые дни плавали много, а потом стало поднадоедать. Как-то раз я на матраце надувном прилёг, волны колыхают, солнышко за облаками, печет не сильно. Я что-то себе думал, а потом и заснул. Мы с братом вечером на танцы ходили. Девочки, вино, такое-всякое, легли спать под утро. Меня и сморило на матраце.
Проснулся от холода. Глянул, а вокруг море. И темнеет. Волны начинают подыматься, может и шторм будет. Вот тут я испугался. Оно конечно, Азовское море невелико, но утонуть вполне хватит. Вот тебе и отдохну. Распаниковался я, завертелся на матраце, свалился, обратно залез. Меня дрожь бьёт, то ли орать, то ли плакать хочется, брата матерю, что он меня с пляжа не окликнул. Потом соображаю, что он же сам на гальке и заснул после бурной ночи. Может, сейчас только и хватился. Но от этого толку мало, потому что ничего не сделает. Вряд ли кто в лодке, на ночь глядя, поплывёт, а ведь ещё и к шторму дело. А если и поплывут, так попробуй, найди, куда меня унесло. То есть совсем без надежд.
И тут я сообразил, что если ещё начну думать, как оно вышло нехорошо, так сейчас же в самую жуткую меланхолию впаду и чуть ли не сам утоплюсь. Давай  соображать, как бы разумно поступить. Понятно, что шансов считай никаких и нет, но даже в самой жопе есть оптимальный выход. Может у него вероятность только один процент, но у всех остальных ещё меньше, поэтому за этот хвататься и действовать. Я сел на матраце и давай оглядываться. Берега не видно. Может, как стемнеет, так огни увижу. Но это если тумана не будет. И лежать ждать, это я так с ума сойду. Тут надо делать что-то, хоть какую-то бодрость сохранять. С другой стороны грести, а вдруг не туда, глупо выйдет.
Стал на небо смотреть, а там тучи одни, что ты с них поймёшь. Решил плыть, куда ветер дует. И легче и так помнилось, что вечером с моря дует. Погрёб. Только быстро устал на одних руках идти. С матрацем медленно плыть. А бросить страшно. Вдруг обессилю, на нём передохнуть можно. Без него на дно спокойно пойду, то-то рыбки обрадуются. Хотя с меня то прибыли им немного, уж больно костлявый я.  Плыву с матрацем. Поддул его дополнительно и плыву. Отогрелся в работе немного, есть захотелось и азарт, что, кажется, выкручусь. Ещё потом рассказывать всем буду о морском приключении. Чтоб не скучно плыть, вспоминаю девочку одну, минчанку, которую на танцах склеил. Ох и девка, на вид настоящая мамина дочка, а как чуть выпила, такое устроила, что хоть кино снимай!
Часа два молотил руками, стемнело. Я давай оглядываться по сторонам. И обнаруживаю, что слева огни и справа. Тут я совсем растерялся. Географию то знаю и так понимаю, что не такое уж Азовское море узкое, чтоб прямо оба берега видеть. Не может быть огней в разных сторонах, но есть. Лежу, матерюсь, не пойму, что за фигня. Потом только про корабль додумался. Что один огонь на земле, а другой на корабле. А я, значит, вдоль берега плыву. Обрадовался, хотел к берегу разворачивать, но куда не пойму. Огоньки то одинаковы и далеко до обоих. Я смотрел за ними, какой шевелиться начнёт, тот корабельный и мне в другую сторону. Но торчат на месте и всё. Тут ещё ветер усиливаться начал. Холодный такой ветер, ночь уже, я мокрый, голый. Оно и юг и лето, но на ветру мигом продрог. Что-то решать надо. А то ведь шторм начнётся, вовсе может в море угнать.
Спрыгнул я с матраца, в воде вроде бы теплее и соображаю. А что сообразишь, если неизвестно в какую сторону плыть да ещё и торопиться надо. Это торопление больше всего с мысли сбивает. Чтоб не запаниковать, плюнул я и считалочку применил.
-Під кришей у параші сиділо тища миш. Миша ця, миша ця, миша всралася оця.
Это у нас в детсаду такая считалочка была, на все случаи жизни. То ладку определить, то кому машинку получше. И сейчас я посчитал и давай плыть. В конце концов, мне хоть бы и до корабля добраться. Там тоже люди, выручат.
Махаю руками, когда устану, ногами работаю. Только плыть всё хуже. Волны подымаются и так вроде бы сносит меня. Потому что гребу, гребу, а огонёк не ближе.   Может даже удаляется. Я уговариваю себя, что чепуха, кажется, гребу, а сам чувствую, что подсел. Я то никогда особым спортсменом не был. Нормативы выполнял и всё. А тут погреби. Ещё волны. К ним чуть боком плыл, неудобно, часто приходилось хвататься за матрац, что не свалиться.
Пока я бился, старался, гляжу - а огонька не стало. Я оглянулся и второго нет. Ну, тут может опять бы запаниковал, но как ударит волна и сковырнула меня с матраца. Да ещё рот я раскрыл и мне водичкой туда зарядило. Барахтаюсь я, ели выплыл, кашляю, а матраца нет. Он тёмно-синий, не видно его. Может и рядом плавает, а не видно. Море бушует, я без всякого плавсредства остался и тут бы казалось сложить руки да под воду. Многие бы так сделали и от себя я такого ожидал. Но вдруг открылось во мне второе дыхание. То есть взъерепенился я и заорал даже, что не погибну и выплыву. Хоть бы тут что не было, а выплыву. Потом уже понял, что в отца. Он у меня альпинист был, на Кавказе погиб, в трещину на леднике провалился. Я его и не помню почти, мне три года было. Мать воспитывала, она нас с братом держала, что подальше от всякого экстрима, даже в футбол играть не разрешала, чтоб не ушиблись. Отдала нас в музыкальную школу, чтоб на скрипке играли. Мы то с братом подрались даже первый раз только взрослыми. Тихони вроде были. Но гены дело сильное. И взыграли во мне. Как-то я успокоился мигом и стал себе плыть. Не спеша, взмах за взмахом, волны отслеживаю, чтоб не накрыло. И плыву. Куда не знаю, зачем не спрашиваю, плыву и думаю всякую фигню. То про школьные годы вспоминаю, то прошлую ночь и плыву себе.
Не знаю сколько времени прошло, я всё молочу, хоть тяжело уже, хоть плечи гудят, но плыву. Когда гудок впереди. Бог его знает, может совсем рядом, а может и далеко. И вроде мелькнуло впереди. Может и не мелькнуло, но я чуть ожил, гребу. И не так, что надеюсь выплыть, что спасут, а вроде как спокойный, гребу и гребу себе. Будь что будет. Как бы и внимания не обращаю. Тем более, что кругом волны расходились, ветер воет, бросает меня из стороны в сторону. И темнота. Хреновая ситуация, только это я и так знаю. Но тонуть не хочу и хитрю. Уговариваю себя, что вот сто гребков сделаю, а потом посмотрим. Сделаю, ещё сто. Ещё и ещё. Так оно вроде бы и организму легче и мозги забивает, чтоб не думали всякой глупости.
Плыву, шторм бушует, накрывает меня волнами, а я как поплавок. Даже смешно мне, бодрит как-то. Как говорится, нас гребут, а мы крепчаем. Когда нога отказала. Левая. Хватанула её судорога. Мышцы клубком взялись, больно, хоть волком вой! Я знал способ с иголкой, что вроде бы уколоть в мышцу и судорога проходит. Но также знал, что не помогает.  И иголки не было. Хорошо бы ударить пяткой по полу, вот это действительно помогало. Да только ни пола, ни дна, ничего. Я разминал ногу. Больше вариантов нет, только разминать ногу. Долго тёр её и вроде бы судорога сошла, мышцы расслабились, но едва заработал ногой, как снова болезненный клубок. И так выходило, что с одной ногой плыть. Плыву. И спокойно так рассуждаю, что вот если и вторую ногу сомкнёт, то на руках пройду немного и ко дну.
Я потом рассказывал о своём плавании и никто не верил, думали, что хвастаюсь. Как же, ночь, открытое море, шторм, ногу свело судорогой, да там же страха полные штаны! Я сначала пробовал переубедить, а потом согласился и стал рассказывать, как струсил. Всё равно никто не поверит. Пусть думают, как хотят, а вот что в себе открыл. Что смелый и сильный. Точно это от отца. И хоть как нас мать не воспитывала, а всё равно осталось это. Думаю и в брате тоже, просто ему возможности не было узнать себя.
А тогда я плыл и плыл. Мне потом казалось, что я даже дышать перестал. Просто молотил воду руками и молотил, вроде бы даже не поднимая головы из воды. Я перестал что-либо чувствовать, плыл себе и плыл, перестал думать, превратился в какой-то гребущий механизм. Это было отчаяние, безумие. Это было неправильно. Нужно было смотреть по сторонам, выискивать огонёк среди волн. Но слушался не разума, а какого-то инстинкта. Не знаю, что на меня нашло. И я бы должен был утонуть. Я уже изнемогал, ещё бы гребков сто или двести и я бы окончательно выбился из сил. И тут я ударился рукой и лицом. О железо, о борт. Я высунулся из воду и увидел корабль. Он едва не накрыл меня, поднятый волной. Я хватался за борт, скользил пальцами по железу ржавому железу, поросшему ракушками, но схватиться было не за что. Так я бился несколько минут, пока не догадался крикнуть. Я не смог выговорить что-то членораздельное, я просто завыл и стал стучать кулаком по борту.
Потом мне рассказывали, что я очень напугал команду. Это был старенький сейнер, у которого сломался движок. При советах они бы сели в шлюпку и дали драпа с этой посудины, которая была обречена в шторм. Но теперь они вышли в море без шлюпки, которую давно уже украли. К тому же сейнер был их единственной работой. Они знали, что без него станут безработными. И они бились за свою посудину. Трое возились с двигателем, а двое пытались веслами разворачивать корабль поперёк волн. Они то и услышали мои крики. Испугались. Они устали бороться со штормом, были напуганы грозящей смертью, вспоминали о детях, которые могут стать сиротами.
Сперва даже не поверили своим ушам. Откуда среди шторма человек? Ведь до берега больше десяти километров! Вытащили меня. Я был почти без сознания, что-то выкрикивал, они не могли понять что, а потом забылся. Им было не до меня, бросили меня в рубку и стали бороться со штормом дальше. Мне стало плохо, я всё там облевал, потом с утра мыл. До утра ничего и не помню, а проснулся, когда уже было светло. Как в кино. Я вылез из рубки, ужаснувшись мерзости на полу. Я блевал кровью. А на палубе лежали матросы. Они так и не смогли запустить двигатель, но выстояли шторм и теперь спали, не обращая внимания на солнце. Я сделал несколько шагов и опустился на палубу. Я был разбит, всё болело и ныло, сил не было, но я заснул с мыслью, что всё-таки выжил.
Потом нас тащили на буксире в порт. Никто не верил мне, что унесло на матраце и потом плыл. Ведь я одолел в общей сложности за двадцать километров. Да и наткнуться в шторм на корабль. Но ничего другого они придумать тоже не могли. Не с неба же я упал. Хлопали меня по плечу, что вот как повезло, в рубашке родился. Я спешил в Бердянск, представлял, как брат за мной переживает. Сил не было, я с порта поехал на такси к дяде, а там меня взяла милиция. Я ничего не понял, только зашёл во двор, вдруг какие-то крики, меня ударили по голове и я потерял сознание. Я был такой слабый, что мог и от одних криков сознание потерять.
Очнулся уже в милиции. Били, прочая мутотень, как всегда у них. Я слышал про это, поэтому не сломался, держался, пытался понять, что они от меня хотят. Они что-то мутили, выспрашивали, намекали, потом вдруг начинали бить, материться, требовали признания, потом снова успокаивались, что-то выпытывали. Я несколько раз терял сознание, я был измотан, они отливали меня водой. Это было как в море. Я не знал, выберусь, догадывался, что может придётся подписать, что они хотят, но пока мог - держался.
Они вешали на меня убийство. Вот так, ни много, ни мало. Убийство. Той барышни, из Минска. Оказывается, она пропала. Утром ушла и пропала. Перед уходом сказал подруге, что идёт ко мне.  Вечером у неё был поезд, уезжать домой, а она не пришла. Подруга заявила в милицию. Те быстро вычислили брата. То был дома, думал, что я убежал к минчаночке и ничуть не волновался. Показания брата милицию только убедили. А под утро её нашли на пустыре возле металлургического завода. Зарезанную. Всё указывало на меня, тем более, что исчез неизвестно куда. Про мои морские путешествия не верили, а когда рыбаки подтвердили, то решили, что хотел сбежать в Россию. Штормом унесло несколько лодок, одну из них украл я и хотел дать дёру, чтоб не отвечать.
Меня бы посадили, мне нечем было крыть. Кто поверит про то, что заснул на матраце, что потом плыл по шторму и нарвался на корабль у которого случайно сломался двигатель. Тем более врал. Оказалось, что на сейнере огней не зажигали, нечем было. А что мне привиделось, бог его знает. Врал. Меня кололи и выбили бы признание, тем более, что мэрия требовала. В курортных городах не любят, когда убивают отдыхающих, это плохо для бизнеса, отпугивает людей. Поэтому найти убийцу и наказать. Нашли, но дальше вмешался дядя. Он был уважаемый в городе человек, занимался строительством, имел знакомства и задействовал их. За всё про всё заплатил до десяти тысяч долларов. На взятки и адвокатам. Он себя виноватым чувствовал. С отцом шёл, когда тот провалился. Винил себя, что не уберёг брата. И о нас заботился, вроде как искупал грех. Меня тоже выручил. Так как виновность была налицо, то сделали из меня дурака, отправили на лечение, а уже из психушки выпустили. И все думали, что я действительно убил.
Тоже вот получилось так. Никто и не подумал, что ну зачем мне её убивать? ладно бы не дала! Я вот такой дебил, что баба не дала, а её за это убил! Но мы же с ней переспали! И брат это знал! Он же в соседней комнате ёрзался! А главное меня же знал! Ладно дядя, но брат же должен был в меня верить! Нет, поверил милиции. Что я узнал о её отъезде и со злости замочил. Она и вправду об отъезде не говорила. Но причём тут убивать? Ладно, проехали. Это нахлынуло на меня что-то. Я стараюсь про Бердянск не вспоминать. А это корабль, вёсла, плеск воды, вот и навеяло.
Мы плыли быстро. Приноровились грести дружно, хотя частенько приходилось сбиваться с ритма, поднимать вёсла из воды, чтобы миновать скопища коряг или слишком близкий берег. Капитан ухитрялся рулить виртуозно, хотя заметно нервничал, много кричал, справляясь о глубине у человека на носу.
Корабль плыл, вокруг были леса и тишина, всё как-то успокоилось и если бы не пятна крови возле мачты, то можно было бы подумать, что путешествие проходит, как и обещано, ничего не случилось, а все эти мечи и копья под ногами, не больше чем игрушки взрослых мужиков на веслах. Я даже ещё раз пригляделся к пятнам. Уж очень нереально они выглядели. Неужто и вправду была та огромная убивающая птица? И тут я испугался, что вдруг опять захотят повесить всё на меня. Ведь за пропавшего придется отчитываться. Дело будет расследовать милиция, им не составит труда копнуть всю подноготную про меня. Что обвинялся в убийстве и очень туманно откараскался. Скажут, что я убил и всё. Конечно, все видели, что не я, но милиции нужна не мифическая птица, а реальный преступник. Тогда ведь тоже многое не сходилось. Некоторые видели как меня уносило течением на матраце, девушку привезли на пустырь автомобилем, судя по следам, на иномарке. Привезли уже мёртвую, то есть был подельник с машиной. Потом я левша, а бил ножом скорее всего правша. Но ничего этого не помешало сделать меня главным обвиняемым. Если бы не дядя, мотал бы сейчас пожизненное.
-Ребятки, вот хорошее место для привала!
Капитан показал на песчаную косу.
-Зачем на привал, плывем до ближайшего села!
-А ты знаешь, когда оно будет?
-Это не Сибирь, должно быть где-то близко.
-А я совсем не уверен. Во всяком случае, в турфирме мне объясняли, что берега обжиты очень мало и села будут встречаться редко. Потому и везём запас еды, что покупать в пути негде.
-Ладно, но давайте не сходить на берег. Отдохнём на корабле.
-Нужно варить обед.
-А тут что нельзя?
-На чём варить, на деревянной палубе?
-Капитан прав, это точная копия греческого корабля, а они предназначались для плавания возле берега. Еду варили, высаживаясь на берег.
-Не хочется высаживаться, места здесь гнусные.
-Ребятки, я же старый морской волк. Я знаю, что места здесь гнилые. Поэтому и предлагаю косу. Кусты там далеко, никто к нам не подкрадется. Много сухого плавника, есть чем разводить огонь. Мы сойдём на берег вооруженные, так что боятся нечего.
-Капитан прав. Осторожность хороша, но не нужно паниковать. Нас тут три десятка здоровых мужиков с оружием. Место удобное, а есть хочется. Надо сходить.
Я влез вовсе не для власти. Мне здесь уже ловить нечего. Капитан был прав и я хотел его поддержать. Важна гражданская позиция. Вот потому мы и сидим в жопе, посреди Европы, потому что не можем отстоять свои интересы. Молчим, потому что больше всех не надо. Я стал думать про политику, я ей в последнее время увлёкся, но корабль быстро достиг отмели и нужно было выгружаться. Я взял щит, тяжёлая штука, но с ней было как-то уверенней. Ещё копьё. Меч оставил на корабле, потому что некуда было его присобачить.
Я был в числе первых, сошедших на берег. Я не хотел боятся, уверенно ступил и тут же зашипел, зачерпнув сандалией горячий песок. Все испуганно посмотрели на меня, тряхнув копьями. Я улыбнулся, чтоб разрядить обстановку.
-Два десятка становятся с оружием на перешейке для охраны, остальные разжигают костер и куховарят. Три человека остаются на корабле.
Капитан был неплох в своей командирской роли, притом и мужик толковый. Поэтому все подчинялись, а если кто и перечил, то его уговаривали коллективом. Больше всего возбухал один типчик, здоровенный бугай лет под сорок. Он явно был из бандюков, я то их знаю, просидел в СИЗО три с половиной месяца. Этот был чуть пообтёсанней, но также хотел всюду вставить свои две копейки, хотел показать, что никто им командовать не будет, что он сам по себе, что хочет, то и делает. С ним явно будут проблемы и я даже подумал, что хорошо если его в скорости склюёт та птица. В команде от него толку мало, только вред. Когда придёт его очередь дежурить на кухне, он же явно откажется, начнутся разговоры и ссоры. В команде нужно равенство. У нас в камере всё было нормально, пока не подсадили к нам бандючка. Он сразу сказал, что ничего делать не будет, следом ещё умные нашлись и последние недели жили в сраче, полы даже не мыли. А я люблю порядок.
Мы с копьями стали лицом к кустам, растянувшись цепочкой. Сейчас очень важно, что мы стали по настоящему одной командой. Я смотрел передачу, как зулусы охотятся на львов с одними лишь копьями. Один человек с копьем может лишь ранить льва, но и сам непременно погибнет. Сила зулусов в их сплоченности, в том, что когда лев бросается на них, строй не рассыпается, они встречают его пучком копий и убивают. Вот и сейчас, если появится птица важно, чтобы мы не разбежались, как перепуганные курицы, а дали ей коллективный отпор. Конечно, для этого нужен навык, а мы первый день только видим друг друга, большинство экипажа даже не бывало в переделках. Поэтому не исключено, что будет паника. И здесь важно поведение отдельных людей. Я не испугаюсь и если еще два-три человека сохранят присутствие духа, то мы отобьёмся. Нужен хребет коллектива, а остальные подтянутся.
Поставил щит возле себя, с непривычки держать его на руке было трудно. Было жарковато. Кое-кто предложил искупаться, но решили обождать. Я купаться не хотел, после бердянского случая я и в ванне чувствовал себя неуютно. Вода пугала меня, сбивала дыхание, сдавливала сердце, я чувствовал беспокойство и начинал метаться, стараясь скорее достать ногами до дна. Только тогда успокаивался. Видимо что-то надломилось в психике.
-Эй, зачем вы роете песок?
-Хочу проверить, нет ли там никого?
-Кого?
-Ты что, «Синбада Морехода» не читал!
-Кого?
-Там высадились моряки, думали, что остров, развели костёр, а остров ушёл под воды, потому что оказался огромной рыбой!
-Ты дебил! Какая рыба в этой речонке!
-Не ругаться! Ребята, вы что ещё не поняли, что нужно сдерживаться. Мы плывём на одном корабле и нам нужно терпеть друг друга! Никаких оскорблений! У вас в руках оружие, ещё хватит ума драться.
-Так он совсем с ума сошёл, огромная рыба!
-Тихо. Никто с ума не сходил, следить за словами! Предосторожность хороша, но я думаю, что рыть песок это действительно лишнее. Это не море, это маленькая речушка. Так что никаких рыб размером с остров здесь нет. Разжигайте костры.
Стучали топоры, рыкали ножовки, скоро уже заплясал огонь. Из котлов, подвешенных на треногах, потянуло вкусненьким. Варили суп и вермишель по-флотски. Еще один чугунок чая. В трюме оказалось несколько баков с водой, а то варить речную не очень гигиенично. Я помнил, как еще до Бердянска мы ходили в поход. Палатки в лесу, а сами сбегали в соседнее село, украли там парочку гусей. Ощипали их, в котлы, а когда сварили, то есть не смогли. Дежурные поленились идти за водой к колодцу, набрали в ручейке. А ручеёк тёк из болота и такое вышло зловоние, что вылили вместе с гусями в кусты. От воды многое зависит.
-Красиво здесь да?
Это мне говорил сосед слева, статный такой парень с немного странными движениями. Что в них странного я понять не мог, но что-то было, женственное что-то. хотя сам здоровенный мужик. 
-Да, красиво.
Я ответил из вежливости, потому что на самом деле красотами не интересовался. Не до того. Я думал о судьбе нашей команды, о том, что будет дальше.
-Мы дурацки выглядим со стороны. Вдруг будут плыть какие-то байдарочники, а тут мужики с копьями цепью стоят, ещё и корабль этот.
-Сумасшедшим нужно быть, чтобы плыть по этой реке на байдарках.
-Могут также не знать про птицу, как и мы. Думаю, что тут большинство бы не поехало, если бы знали о ней.
-Птица не важна. Она воспользовалась тем, что мы её не знали. Но сейчас мы готовы и вооружены. Сейчас пусть только появится, получит копья в бок.
-Ты умеешь обращаться с копьём.
-А что с ним обращаться. Берёшь и бьёшь врага. Копьё очень простое оружие.
В кустах что-то треснуло. До них было метров двадцать белого горячего песка. Вроде бы и много, а вроде бы и нет. Все мигом напряглись, подхватили щиты, выставили вперёд копья. Ощетинились.
-Что там такое?
-Капитан, какой-то шум в кустах.
Я решил брать командование в свои руки. Я опытный, многое повидал и если главным, то хотя бы одним из руководителей быть могу. Очень обрадовался, что все признали за мной такое право.
-Надо бы посмотреть, чтобы спокойно есть.
-Хорошо.
Капитан был прав, нужно узнать в чём дело, иначе обед превратиться в тягостное оглядывание.
-Двое слева, двое справа, за мной.
Я сказал это очень уверенно. Пусть и не самым командным голосом, но уверенность – главное. И ребята пошли за мной. Этаким клином. Я впереди, они следом. Главное не замедлить шаги, не показать, что боюсь. В конце концов это всего лишь кусты. Что-то большое, та же птица, там не уместится. А с маленьким мы и сами справимся.
Мы подошли к кустам и я шагнул в глубь. Тут же подумал, что нужно было взять меч. В кустах с копьём неудобно. Хотя скорее всего оружие не понадобиться. Это всё нервы. Птица сделала нас впечатлительными, мы ожидаем бог весть чего от такой простой вещи, как кусты.
-Эй, смотри!
Меня окликнули сзади. Тыкнули копьём в песок.
-Что это?
Они сами знали, что это. Человеческий след. Босая нога, большая нога, широкая, будто у лося.
-Кто-то тут был.
-А почему след один?
Я присмотрелся. Действительно, след был один. Этот мощный отпечаток и всё. Мы прошерстили кусты рядом, больше следов не обнаружили.
-Что там?
-Капитан, всё нормально.
-Тогда возвращайтесь.
-Уже идём.
Я нагнулся к самому следу. Он не походил на шутку каких-то проплывающих туристов, вроде песочной женщины. След, как след. При этом форма подошвы ни правая и ни левая. Вроде, как средняя нога. Я поставил в него свою ногу, туда поместилось бы ещё одна.
-Мощная лапа, да?
-Мощная. Но это не важно.
-А почему она одна?
-Не знаю. Скорее всего, ветром занесло остальные. Пошли обедать.
Я подал пример того, как спокойно уходить. Не пятиться, ощерившись копьями, а идти, равнодушно повернувшись спиной к кустам. Командир должен быть уверен и я прекрасно знал, что в этих кустах ничего опасного нет. Остальным стало стыдно пятиться и они пошли следом, только часто оглядываясь.
-Эй!
Я тоже резко оглянулся и увидел летящего человека. Вот-вот, летящего. Он ракетой нёсся над кустами, потом нырнул в них и, будто отпружинившись от земли, выскочил снова. Секунда, может две, и он исчез в лесу.
-Нифига себе!
-Попрыгунчик!
-Что кенгуру!
По движению, по этим прыжкам человек был действительно похож на кенгуру. И кажется, у него была одна нога. Точно я не рассмотрел, но это объясняло одинокий след, который мы видели.
-Что это за фигня тут делается?
-Да, полная фигня, птицы, прыгуны.
-Разговорчики!
-Что?
-То, что никому ничего не говорим. Пообедаем, тогда, чтоб аппетит не портить.
-А ты чего командуешь?
-Я говорю как лучше.
-Кому лучше? Кому тут лучше, в этой ***не!
-Не кричи. От твоего крика легче не станет. Едим и тогда рассказываем. Попрыгун и попрыгун, что с того. Может он как заяц. Безвредный.
-Да пошёл ты!
Мы вышли из кустов, я изображал спокойствие и досадовал, что не смог пройти первый же экзамен своего командирства. Нужно было осадить этого товарища, усмирить его дерзость. Не смог найти нужных слов, нужной тональности, уверенности, не смог выиграть в словесном поединке, что очень важно для командира.
-Ну что там?
-Ничего, может зверёк какой-то шуршал, никого нет.
-Ну, тогда обедаем, суп готов.
Ребята расселись, кто на брёвнах, кто просто на песке, хлебали густой, наваристый суп из алюминиевых мисок, жадно рвали зубами хлеб.
-Как супец?
Все только чавкали. Суп и вправду был хорош, притом все проголодались. Да и спокойно было. Солнце спряталось за большим облаком, слабенькие ветер приятно обвевал, усталые мышцы отдыхали, всё было хорошо. То, за чем многие сюда и ехали, во всяком случае я.
-Давайте миски на вермишель!
Поваром и раздатчиком устроился краснорожий мужик с татуировкой на руке. Был он не столько толстоват, сколько коренаст, с широкой костью и буграми мышц. Дело своё знал хорошо, приготовил отлично, насыпал быстро и равномерно.
-Кому нужно добавки, просите.
-Рубите, ребята, досыта. Ужин будет поздний.
-Капитан, а где мы будет ночевать?
-Не знаю. Если будет удобное место, то на берегу, если нет, то на корабле.
-Лучше на корабле, как-то надёжней.
-Ребята, где бы не ночевали, но придётся обязательно выставлять охрану и дежурить. Речушка узкая, на корабль взобраться легко.
-Да это точно.
-Капитан, а спиртного в запасах действительно нет?
-Нет. С этим строго.
-Плохо.
-Ничего, нам бы до села добраться, а там купим.
-Что купим! Нам до села добраться и мотать отсюда!
 -Ну не знаю, а мне нравится путешествие, я бы и дальше поплыл.
-А птица?
-Пусть только появится.
Ребята стали спорить, нужно ли продолжать путешествие. Быстро дошли до ругани, все ж были самые умные. Капитан вмешался и приказал замолчать.
-Сейчас пьём чай, часик отдыха и в путь. На солнце спать не ложиться, а то разморит, ещё хуже будет, чем без отдыха. И пятеро человек дежурят. Трое моют котлы и посуду, остальные на страже. Смотреть в оба! Я сейчас ложусь сам посплю, назначаю главным тебя.
Капитан показал на меня. Я спокойно кивнул головой, вроде как, другого и не ждал. Я стал капитаном! Пусть и на время! Никто не сказал ничего против, даже тот парень с которым мы ругались в кустах. Может потому что сытый, но промолчал, лишь отвернулся.
-Слушаюсь. Думаю, пусть все ложатся отдыхать вон возле того дерева, в тени. А мы будем охранять.
-Да, правильно.
Все побрели туда и попадали прямо на песок. Я сбегал на корабль, взял там меч, с которым мне показалось удобней. Вернулся и расставил постовых по периметру. Сам решил прохаживаться и наблюдать. Морило в сон, но с этим было легко бороться, я ведь командир. Внимательно прислушивался и присматривался. Все эти тишь да благодать начинали казаться очень уж подозрительными. Пастораль какая-то. Не верю. Я проверил меч. Хорошо бы им было потренироваться, но как-то неловко перед всеми вращать мечом. А вдруг бой, могу ведь и лохануться без умения. Копьё лучше, с копьём особой премудрости не нужно.
Я несколько раз прошёлся по косе, обследовал кусты рядом с деревом, под которым отдыхали ребята. Ничего подозрительного. Это хорошо. Я чувствовал, что нам предстоит ещё многое пережить. Это будет трудное путешествие. Может ещё будут жертвы. Слабые погибнут. И невезучие. И те, кто будет не готов к схватке. Но я знаю, что мы доплывём. Что настанет день, когда мы сойдём с корабля и окажемся дома. Думаю, до того времени мы сдружимся. Это путешествие объединит нас. Сейчас мы пока притираемся друг с другом, но со временем станем одним целым. Настоящей командой. В том, что времени у нас будет много, я был уверен. Путешествие будет не близкое, чтобы там не говорили знатоки географии. Какие две недели, если продовольствия запасено минимум на месяц. Эти ребята, в турфирме, они не глупые, знали, сколько действительно плыть. Не знаю, зачем они это устроили, но я не злился на них. Может даже был благодарен. Потому что на самом деле такое путешествие дорогого стоит. Это не просто экстремальный спорт, с умеренной дозой риска и обеспеченной безопасностью. Это настоящая жизнь и борьба. Как в древние времена. Сейчас время крупного опта, сейчас человеку не осталось места не для чего, кроме потребления. Нет подвигов, нет героев, есть денежная оценка и социологические исследования, которые громоздят горы лжи. Вот и всё, что есть.
А здесь у нас есть шанс стать героями, столкнуться в честной схватке с врагом. Ведь современный человек даже врага лишён. Тебя унижает и топчет система, огромные жернова, которые не оставляют от тебя даже следа. И если тебе хватит смелости восстать, то ты ничего не добьёшься. Я мог бы убить тех ментов, которые выбивали из меня признание. Но что толку, ведь они лишь винтики, на их место будут установлены другие и система будет работать, как ни в чем ни бывало. Судьба больно бьёт нас, а сама прячется за частоколом, густым облаком, сплетённым из собственных рук. Можно их отсекать, но до неё ты не достанешь. Враг есть, но он недосягаем, а остальное смешно. С остальным не стоит и возиться.
Кажется, на этой реке всё будет иначе. Здесь мы перестанем быть песчинками и станем людьми. Поэтому мне нравится это путешествие и я буду плыть до конца. Я не сойду с корабля, даже если представится возможность.
Я вовремя спохватился, что слишком задумался, тогда как должен быть внимательным и настороженным. Ничто не должно отвлекать меня от охраны, даже собственные мысли. Ведь команда спит. После сытного обеда заснули все, дружно храпят, растянувшись на песке прохладном, благодаря дереву. Даже мойщики посуду оставили котлы и миски сохнуть на песке и улеглись спать сами. Постовые и те присели на щиты, того и гляди вовсе прилягут. Я ходил по косе и не давал им слишком расслабиться. Меч приятно тяжелил руку. Щит я оставил под деревом, всё равно и с мечом и со щитом не управлюсь. А так чувствовал себя уверенным.
Уже скоро нужно было будить. Я думал ждать ли приказа капитана или самому проявить активность по истечении сонного часа. Хотелось самому, но не будет ли это превышением моих полномочий? Прикидывал, как поступить лучше и отошёл в сторону, чтобы отлить. Одной рукой расстёгивал матню, а другой вогнул меч поглубже в песок, чтобы не упал. Вогнал сантиметров на двадцать, песок есть песок, но вдруг земля подо мной дрогнула. Я пошатнулся и с ужасом увидел, как песок вокруг меня сворачивается в воронки и просыпается в неизвестную бездну. Мне нужно было схватить меч и бежать, но я оцепенел. Эти воронки, неизвестное бурление песка под мной, толчки, от которых я пошатывался.
Вдруг удар. Неведомая сила подняла меня на несколько метров и бросила в сторону, накрыв волной песка. Рёв, в попытался встать, но что-то схватило меня за ноги и тут же боль в желудке. Я закричал.