Пятый

Пятый

Корабль быль утыкан пылающими стрелами, мы были как на ладони и из леса полетели новые стрелы, много стрел. Они вылетали из темноты пачками. И только крепкие щиты спасали команду.
-Надо уплывать! Иначе нас перестреляют тут как цыплят! Капитан, блять, подымай якорь!
Какого *** он мямлит! Неужели он не понимает, что если мы будем стоять, то подохнем здесь, от этих ****ных стрел! Будем стоять будто быки, тыкать копьями в темноту и дохнуть. Надо уплывать!
-Подымая якорь! И тушите эти ****ские стрелы!
И тут я увидел, как на едва видную полоска песка на берегу вывалило что-то тёмное. Она перекрикивалось, будто стадо обезьян, яростно вопило и изрыгало тучи стрел. Им надо было просто стоять и расстреливать нас! Но они были лохи. Лохи не могут сдержаться, лохи не чувствуют меры, лохи лохаются! Они почувствовали свою победу, представили, как уже перебили нас, разухарились и стали прыгать на корабль. Это были попрыгуны. Первые из них допрыгнули до борта, хотя несколько обвалилось в воду.
-Мочи их!
Они перестали стрелять, чтобы не попасть в своих. Это было нам на руку! Мы вылезли из под щитов и стал уничтожать этих волосатых убожеств. Я разрубил голову одному, второму, третьего проткнул. У них в руках были бесполезные сейчас луки и мы легко перебили их. Тут же полетели стрелы, но мы снова спрятались за щитами. К этому времени, мы потушили большинство огней. Теперь нас было плохо видно. Попрыгуны визжали на берегу, визжали от ненависти и обиды. Уроды вонючие, они думали, что уже победили, только *** вам! Я достал пистолет и выпустил остаток обоймы в их тёмную массу. Они завизжали ещё громче и бросились в рассыпную, оставив на берегу несколько трупов.
-По местам! Поднять вёсла! Двое человек на нос! Один смотрит вперёд, другой прикрывает щитом!
Наконец-то проснулся капитанчик. А то ведь пересрал! Язык в жопу затянуло! Знаю я таких, смеленьких. Не видел, как оно бывает! Я шёл к своему месту и споткнулся. Присмотрелся, это быль Новиков. Директор хлебзавода. Со стрелой в шее, дохлый. Я обрадовался. Ненавидел сучару. Один из новых. То есть он то старый. Раньше он у меня шестерил, платил за крышу, за охрану, за то, что помогаю решать дела с акционерами. Это ведь я его сделал главным! Я! Я подвесил старого директора за ноги и ****ил, пока он не переписал акции на Новикова. Тот стал владельцем. Хорошо заплатил, клялся, что никогда не забудет. А когда меня прижали менты, то даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь. И потом не пускал меня даже на порог! Сучара неблагодарная. Он же стал теперь крутой. Я ж для него стал говно, а он крутой, хозяин жизни. Раньше пятки мне лизал, а теперь самый главный. Тварь. Так тебе и надо, шакалина!
Я разозлился, грёб и матерился. ****ная жизнь. Вот так вышло, что я Валера Татарин, авторитетный городской вор шурую воду дебильным веслом и стреляю в каких-то волосатых обезьян с одной ногой! Вот до чего дошло. Оно давно шло к такой ***не и я ничего не мог поделать. Я ведь раньше был хозяином города! Я весь город в кулаке держал! Два базара, заправки, всех менял, киоски, все подо мной ходили! Все платили и благодарили, потому что моё слово закон! Я ведь правая рука Некраса, вора в законе, который был у нас смотрящим. Он мне доверял, потому что я лишнего не возьму, своё место знаю, про общак не забываю. Мы тогда были короли! Тогда приезжает губернатор к Некрасу и просит, чтоб с выборами помогли. Просит! Обещает деньгами помочь, помещения по дешевке продать, всё что хочешь. Мы брались, делали выборы, бывало, что и мочить приходилось, если очень залупистые. Или генерал приезжал. Узнал, что сходка у нас большая намечалась. Тоже просил, чтоб стрельбы не было, чтоб ему перед Киевом не отвечать. Или министр приезжает, а денег, на ремонт управления нет. Помоги, Татарин. Татарин помогал, потом и мне помогали. То ребят моих отмажут, то посадят отморозков всяких, которые слишком крутыми себя мнили.
А потом ***ня началась. Сперва Некраса посадили. Суки, героина ему пакован кинули в багажник. Некрас ширялся, но никогда с собой не возил, ему всегда приносили. Чистая подстава. Мы адвокатов к нему лучших, по ментам, по прокуратуре прошлись, а там молчат и кривятся, что приказ из Киева. Я и туда ездил, возил бабки, но без шансов. Сказали, что большие шишки захотели, чтобы сидел Некрас и ничего не поделаешь. Дали ему семь лет. Мы надеялись, что через годик и выпустят, как бывало, но его отправили на отсидку аж в Одессу и держали там строго, даже передач не пропускали, хоть мы хорошо платили. Потом новый губернатор пришёл. Вызвал к себе всех авторитетов и сказал, чтоб не залупались и что он тут теперь хозяин. Он, хозяин! Крыса торгашеская! Зав базой был, помидорчики воровал, теперь крутой сделался. Мы ему и сказали, что губишку обратно закатил, а то  такие долго не живут.
Через неделю двоих ребят положили. Взорвали в машине, а сделали, так, что будто авария. Какая нахер авария, если крыша тюльпаном, а куски за триста метров собирали! Для лохов авария, а мы то знали. И тут усрались. И я усрался. Знал же ведь, что раз наклонишься, на всю жизнь терпила! Надо было тогда суку эту пристрелить и всё! Пусть бы садили, насрать, но нельзя, чтоб какое-то говно тобой помыкало!
Только притихли все. Потому что новый стал везде своих ставить. И по ментам и по прокуратуре и по СБУ. Так что скоро своих там и не осталась. А эти знать тебя не хотят. Насрать им, что ты и кто ты. У них один хозяин, которого бояться, а ты никто. Тебя только мочить. А мочить они умели. Со всех сторон, что только утираешься. Сперва с базаров подвинули. Там у меня точки по муке и сахару были, все мясники подо мной. Я с одних базаров мог каждый месяц новый мерс покупать! Это ж легко. Придержу сахар летом, когда консервация идёт, сразу цены в гору скачут, потому что никто кроме меня не смел торговать. Спускаю тогда понемного, околачиваю сумасшедшие бабки. Базары ведь золотое дно!
Меня оттуда выдавливать стали. Даже арестовывали, чтобы не мешал. Посадили на два месяца в СИЗО, кололи на убийство. Только я не лох, адвокаты поработали, еле отмазали меня. Перед выходом намекнули мне, чтоб лучше не залупался за базары. Потом кидал под свою крышу взяли. Генерал лично приехал и сказал, что или ему платят или каждый день ОМОН будет приезжать и вязать. Ну, кидалы и согласились. Меня то боялись, отступные собрали, просили, чтоб понял, что другие времена.
Я и сам знаю, что другие! Потому что, раньше генерал ко мне приезжал и просил, а сейчас любой начальник райотдела может из машины вытащить и обыск сделать. Под колпаком меня держали крепко. Прослушивали всё, дом обыскивали с собаками, наружка была. Боялись, чтоб я не сорвался, да не пристрелил губернатора. Они то борзеть любят, но рыпливые.
Я поехал на большое толковище под Харьков. Хотел поботать с ворами, как быть. А нас там всех и повязали. ОМОН ****ный, будто малолеток отмороженных, собаками били да по камерам, там добавляли. И насрать им, хоть ты вор в законе, хоть мелюзга. У каждого героин нашли и оружие. У меня вон в багажнике сразу связку гранат. Типа я дебил такой, что вожу их с собой, под запаской! За сто тысяч еле откупился. Такая ***ня, что я всю жизнь трусил. Сначала цезовиков, потом кооператоров, потом коммерсов, а теперь меня стали. Меня, Валеру Татарина!
Это ещё начало было. Потом потребовали мукомольню отдать. Я на окраине купил старые бани и поставил там мукомольню. Фигарила муку, я же и продавал, все базары мои. Оборудование я поставил итальянское, муку делал хорошую. И никаких налогов. Раз пришла одна фифа из налоговой, давай права качать. Я ей пистолет к голове приставил, она отсосала и больше никого не видел. Начальник налоговой только позвонит к новому году, просит, что с подарками помог. Перечислю ему пару тысяч на благотворительность. И всё. А остальное моё. Даже когда воздух мне на базарах перекрыли, стали со своих заводов туда переть, так я не пропал, открыл магазины. Народ у меня брал, потому что моя мука лучше!
А тут говорят отдай. Типа за лоха держат. Отдай и всё. Даже не угрожают, что там мне будет, а спокойненько так излагают, что отдай, потому что губернатору очень понравилась мукомольня. Они всё уже про неё знали, что за оборудование, сколько производит, где зерно закупаю. Только я взъерепенился. Потому что ладно базары. Там я крышей был, теперь другая крыша. Но мукомольня моя! Послал их нахуй, а сам на дно залёг, чтоб не арестовали. Пусть боятся.
Только губернатор наш отморозок оказался. Насрать ему на понятия, на всё. Как мужик он не хотел, а давай руки выламывать. Пошли на мельницу мою проверки. По десять штук сразу. Нашли кучу нарушений, написали акты, оштрафовали, обанкротили, выставили на продажу и за копейку купили. В месяц управились! Они же резвые, у них везде свои, хоть в судах, хоть в налоговой. Я хотел судиться, купил пару статеек в газетах, а они мой джип взорвали. Намекали, чтоб пасть закрыл. И брата моего посадили. Сучку какую-то ему подложили и давай мурыжыть за изнасилование. Брат мой долбоёб, что в такое вляпался, но всё-таки брат. И жена его плачет, трое детей успел настрогать. Я и дал задний ход. Всё равно, думаю поздно. Раньше надо было дёргаться, а теперь и воевать то не из-за чего. Осталось у меня *** да не хуя. Был король, весь город держал, а теперь только и осталось, что два магазина.
Их у меня не забирали. Они же хитрые, до стенки не дожимали. Оставили кусочек - сиди тихо и радуйся, что всё не забрали. А я сижу и мне тошно. Потому что всегда терпил не любил, теперь сам стал. Будто лоха взяли меня в оборот и ободрали. А я даже не пискнул. Мне, Валере Татарину, язык в жопу затянуло! И не боялся же. Чтоб там срыпел, нет. Жадность меня взяла. Привык, что бабла куча, чтоб жрать хорошее, на островах отдыхать, машины, девки. Начни залупаться, раздавят же как клопа. И никто не вступится, потому что были воры, была у нас сила, а теперь вышли все. Кто в земле лежит, кто сторчался в бомжей, кто такие, как я, а кто и перекрасился.
Видел я недавно одного. Я в Москве был, на похоронах одного корефана. Часто сейчас наши мёрли. Жил в гостинице и встречаю тут Шурика Неху. Нехорошев его фамилия была, в свое время весь северный Донбасс держал, бригада у него была человек под двести. К нам его люди за картошкой приезжали, нормально добазаривались. Потом долго я про него не слыхал, а тут он. На понтах весь, в пальтишке тысяч за пять баксов, в очках, бородку завёл, причёсочку, как у пидора. Три быка при нём. По всему видно, что хорошо стоит. Я к нему подошёл поговорить, давно же не виделись. А он говорит, что ошиблись, что не помнит меня и ушёл. Смотрел, будто меня и не было! Не заметил.
Я потом про него узнал, что бизнесменом заделался. Бригаду свою распустил давно, заводы у него, большой бизнес, депутатом стал. Теперь его по телеку показывают, интервью даёт и такой себе умненький, настоящий лапуля. И мало кто помнит, сколько он собственноручно замочил, его даже Мясником прозывали. А теперь отмылся деньгами, теперь он серьёзный, картины собирает и помогает детским домам, а ещё в родном городе церковь построил. Грешки отмаливать, ну отмаливать там есть что.
-Суши вёсла! Здесь вроде заводь, река пошире, постоим здесь до утра, им сюда трудно добраться.
-Капитан, у нас тут труп.
-Кто?
-Да тот верзила, который всего боялся. Прямо в шею стрела.
-Добоялся. Видите ребята, к чему трусость приводит! Кто пули боится, в того пуля первым делом и попадает.
При****ок, что он знал про пули, этот хрен. Видел он будто пули. Вот я видел! Из меня три пули вытащили, после разборок в Шостке. Чуть там не сдох. В Шостке авторитетом был Леха Боксер. Он то вообще жидок, из профессорской семьи, но с детства боксом занимался, даже молодежным чемпионом Союза был, но во взрослую сборную не попал, потому что сел. Он много посидел, авторитетный был вор и никто ему никогда жидовство не поминал. А то пришёл он с очередной отсидки, а на базаре молодняк рулит и подвигаться не хочет. Говорят, что им всё похуй и никакого Боксёра они не знают. Отморозки, на герыче сидели и всё им похуй.
Это непорядок был, я братков взял и поехали навести марафет в этой Шостке. Приехали, дали ****ы хорошей этим придуркам, одного подрезали, чтоб не выёбывался. Уже уезжать собирались, когда нас из автоматов расшмаляли. Мне ещё повезло, потому что трое в моей машине насмерть. А меня в больницу отвезли и я пять дней без сознания был. Еле откачали. А Лёха тех уродов всех замочил. Находили их потом по лесам кусочками. Правда и Лёху взорвали. Или сам взорвался, он стал бомбы делать и продавать. Говорили, что на одной бомбе сам же и наебнулся.
-Всем ложиться спать. Дежурные по местам, смотреть в оба. Вряд ли, чтоб эти твари опять полезли, но всякое может быть. и старайтесь заснуть! Завтра трудный день, с утра на вёслах идти.
-А что с трупом?
-Пусть лежит, с утра похороним.
Утром меня тут уже не будет. Я всё догнал, я не лох. Это же засада. Их же будут тут по одному мочить. На то всё и рассчитано, что никто не рыпнится. Будут сидеть на этом корыте и никуда. Только не я. Знаю такие расклады. Для лохов. Сам уже прошёл. Что потерпи, а там может и повезёт. Второй раз меня не кинешь. Хватит. Две обоймы патронов есть, возьму немного жратвы и меч. Сойду на правый берег и пойду прямо. Плевал я на птиц и всякую херню. Километров десять идти не больше. А плыть, куда плыть? Эти лохи говорят про границу. Какая в жопу граница! Эта ****ная река не может вести ни к какой границе! Чем дальше, тем хуже. Сперва птица, потом чудовище, теперь одноногие. А потом и вовсе ***ня начнётся. И всё для того, чтобы по одному мочить. Понятно же, что по одному. И птица одного и чудовища и эти, мохнатые. Сколько стрел было, а только в одного попали. Хуй вам, не хочу грести веслом и ждать, когда очередь придёт сдыхать. Никогда Валера Татарин своей смерти ждать не будет!
Я завернулся в спальник и постарался заснуть, чтоб отдохнуть перед завтрашней ходьбой. Не спалось, я ворочался с бока на бок. Нервишки уже не те. И ведь действительно лоханулся. Думал обычная штука, на байдарках каких-то путешествие. Мне надо было канал пробить, чтоб герыч везти. Вышли на меня люди из Москвы. Им нужен был кусок через границу и до Киева. Обещали по тысяче баксов за переправленный килограмм. Раньше я бы на тысячу баксов и не глянул. Да у меня бывало, что на столе по сто тысяч лежало! Баксов! Только теперь и тысячи был рад. Не стало денег. Магазины еле-еле, непонятно, то ли я их кормлю, то ли они. Джип недавно разбил по пьяни. У меня ещё девятка была в гараже, но если начну ездить, скажут, что совсем опустился Татарин, до жигулей дошёл. Не хотел я такой ***ни слушать. И согласился на герыч. Думал так, что с экскурсией дойду до границы, посмотрю, что за места, много ли там погранцов. А потом можно с рюкзаком да на байдаре и пронырнуть. Погранцы то больше на дорогах шустрях, вряд ли, чтоб речки держали.
Наркота херовое дело, если бы поймали, так и откупаться нечем, но крайняки. Лоханулся я в своё время. Того же Новикова надо было колоть, чтоб акции мне отдал. Был бы я хозяин хлебозавода, уже лучше. Хотя его тоже трусили, когда новый губернатор пришёл, но нашёл себе крышу в Киеве. И я бы нашёл. Жил бы сейчас при бабках, ***нёй не страдал.
Я сплюнул за борт. Обидно было, что так вот облажался. Придётся, как бандючку задрипанному наркоту возить. Не любил я этой херни, сам только пару раз и ширнулся,  с Некрасом. Хотя на наркоте первые бабки поднял. Это в Москве было, еще при Союзе. Я с дембеля возвращался и загулял. Девочки, вино, я ломанул магазин, бабки были. Тут подходит один крендель и предлагает по паре кусков поднять. Говорит, что москвичам не доверяет, гнилые они люди. А я то, что надо. Работа лёгкая, сам бы справился, но страховка нужна. Я подумал, что снова магазин, но пошли на квартиру. Там мужичок жил, который наркотой приторговывал. Я про неё и не слышал ничего. В части у нас узбеки были, курили какую-то херню сладковатую. Я раз по синьке попробовал, рыгал потом всю ночь. Пришли мы на квартиру, постучались, отворяет мужичок, осторожный, дверь на цепочке. Напарник мой давай молоть что-то, что денег нет, доза срочно нужна можем договорится. Потом я уже узнал, что мужичок пидор был и молодым пацанчиком мог ссудить за трах. Поверил он, открыл, мы его завалили, привязали к стулу и деньги ищем. Тут вдруг из ванны вываливает амбал в чём мать родила. Еле его уложили. Понял я, зачем страховка нужна была.
Я начал хозяину морду бить, а напарник мой утюг включил. Я потом уже научился, как деньги требовать. Громил тут цеховиков, а тогда и не знал про метод. В общем мужик всё отдал, взяли мы семь тысяч рублей. По тем временам охренеть деньги, машину можно купить. Разделил всё и я подальше от Москвы. Не хотел, чтоб повязали с бабками. За три месяца прожил их по ресторанам, понравилось мне и пошёл я не на завод, а к Некрасу. Тот уже пару раз отсидел, авторитет был в городе и трусил грузин на базаре. Те ему каждый день по полтиннику платили, чтоб чего не вышло. И не выходило, пока не жидились. Потом появились у нас в городе два хрена, которые джинсы варили. Большие бабки околачивали, нам платили щедро, пока их ОБХСС не замёл. Потом мы итальяшек стали крышевать. Они у нас трубный завод строили, при бабках товарищи и платили нам, чтоб в ресторанах их не обижали, квартиры не бомбили. Баксами платили, я их тогда первый раз и увидел. Потом кооператоры пошли.
Да мы тогда мешками бабло гребли. Я всю залу заставил, не знал куда девать. Тогда народ на базары пошёл, а с базаров всё мне. Чтоб в бабле не утонуть я пошёл в ювелирный магазин, к директору. Он лавку свою прикрыл, всё золотишко сгрёб, потом полдня я ему деньги отсчитывал, мешка четыре вышло. вот это житуха была! Тоже не легко, много было желающих кусок цапнуть. Малолетки фильмов обсмотрелись, возомнили себя крутыми, что им всё по ***. Приходилось их давить, когда и мочить. Одно время каратисты объявились. Тренер у них, с Афгана мужик, отмороженный на всю голову. Подобрал себе таких же дебилов, что с голыми руками на пистолеты шли. Они хотели кусок базара под себя взять. Было несколько драк, чем дальше тем больше борзели. Потом сожгли три киоска, которые мне платили. Надо было что-то решать, пошли слухи, что Татарин базар не держит, пора на пенсию и уже не уважают. Каратисты кумекали, что я не лох, ждали. У них кодло было в подвале шестой школы. Там зал тренировочный, тир сделали, волыны купили, так просто не подступишься.
Мои пацаны хотели туда идти и мочить этих козлов, но я сообразил, что шуму много будет, а толку нет. Чем ты их выкуришь из подвала? Я хотел баллоны с кислородом туда подбросить да рвануть, чтоб нихрена не осталось. Но там же школа, вонь будет на всю страну. Генерал сам приезжал, просил, чтоб возле школы никаких дел, хотя бы каникулы подождать. Только мне ждать было нельзя. Может и надо, но базар не поймёт, подумают, что скис Татарин. А я сколько лет за базар воевал, сколько лет глотки рвал, чтоб никто и не подумал сомневаться в силе Татарина.
И придумал я как лошков этих уделать. У меня в ЖЭКе мужичок был. Я его сынка от ментов отмазал, он мне должен был. Я ему на ушко пошептал, он пошёл в школу, залез в подвал, перекрыл вентиль и в водопроводной трубе дырку просверлил. Линул туда бациллы, которую мне доктор из городской больницы дал. Через пару часов стали каратисты срать фонтанами. Вызвали скорую, врачи определили, что дизентерия и всех в инфекционное отделение. Понятно, что без волын забирали, тёпленьких. Мы их в инфекционном встречали. Четырёх быков замочили и главного. Остальных только от****или и дали день, чтоб уносили ноги. Больше их никто в городе и не видел. Они потом в Москве осели, но отморозки же, поэтому их скоро перестреляли. А в Татарине больше никто не сомневался. Вот как я дела обделывал. В лучшем виде!
Даже когда подстрелили меня, в реанимации лежал и то никто против Татарина не пошёл, не стал вякать, что сдох Татарин и надо делить добро. Даже слухов не ходило, что сдох, хотя во мне три пули было. Тогда под Некраса копали и меня решили прибрать. Только Татарин живучий. Двух охранников убили, джип весь продырявленный, а я снова выжил. И доктору, который мне пули вынимал, дом построил. Потому что спас. Никто за меня не хотел браться, боялись, что если под скальпелем помру, так мои ребята отомстят. А этот взялся. И денег потом не бросил или наград. Я таких уважаю. Нормальный мужик. Я ему принёс документы на дом, пожал руку и ушёл. Все знали, что Татарин добро помнит и всегда отблагодарит.
Спать совсем не хотелось, потихоньку светало, выпала раса. Чёртовая роса, будь ты неладна! Встал. Я часто злился, а как же не злиться! Как же не выходить из себя, если из меня делали какого-то торгаша. Которого любой геморройная чиновничья жопа может нагнуть! Местные ещё помнят Татарина и не рискуют лезть на рожон. А приезжие, эти выёбистые дончаки! Они знать не знают никакого Татарина! Недавно санстанция закрыла мой магазин. Нарушения они нашли. Сколько лет обходили десятой дорогой, а то нашли. Я пошёл в санстанцию, так этот донецкий говнюк заставил меня час ждать в приёмной! Час! А потом сказал, что надо перечислить деньги на ремонт. То есть он меня трусил! Меня, Валеру Татарина! Как какого-то лоха, как простого торгаша! И я не выдержал. Да, блять, много я терпел, терпилой даже стал, но чтоб какое-то чмо очкастое меня трусонуть пыталось! Сунул я ему волыну в морду, у него и челюсть отпала. Я ему дуло в рот засунул и сказал, что сосал. Он сразу всё сообразил, схватил дуло губами и сосёт. Дрожит и уссался. Я ему сказал, чтоб больше никто ко мне не ходил, а пискнет хоть раз, пристрелю, как собаку. Я злой был и так сказал, что он поверил. Я пришёл домой, пистолет спрятал, ждал ментов, но срыпел донецкий, не захотел капать. Они то сильнее, они то меня задавят, но вдруг я ёбнутый, возьму и огрызнусь.
Блять! Хотелось дать кому-то в морду. Пристрелить кого-то, что-то сделать. Потому что извёлся весь. Последний год весь на нервах. Вижу же, что крутят меня как лоха, что всё отобрали и теперь ноги хотят вытереть, а сделать ничего не могу! Ничего! Ну мог бы пристрелить губернатора, он же главный. Реально мог бы. А что толку? Взяли бы меня, даже если бы не взяли, если бы я со стороны нанял, так всё равно. Они уже крепко сели, они уже главные и воры им не нужны. Ну, держат при себе на всякий случай. Типа там выборы организовать. И то не всем доверяют. Меня не звали. А Лёху Птаха привлекали. Он мелкий бандючёк, в моё время сидел на вокзале, где бар держал и не высовывался. Я его раз даже от****ил. Моя первая жена в кафе официанткой работала. Я то ей бабки на жизнь давал, но она не хотела дома сидеть. Раз запёрся к ним в кафе Птах, бухой в доску. Стал выебываться, насцал в цветочный горшок, а потом Нину схватил и потащил в склад. Она еле вырвалась, получила отмаху, на пол-лица фингал. Птаха здоровый бугай был.
Мне сразу сказали про это. Я хоть с Нинкой был в разводе, но она же мать моего сына. И чтоб какое-то мурло её трогало! Приехал я к Птахе, он начал ****еть, что ничего не знает, что она сама виновата, задом перед ним вертела, а потом не дала. Она не дала, а я дал. Стал Птаха по полу ползать, кровью харкать. Я ему ещё ногой добавил и сказал, чтоб через день три тысячи баксов. Принёс, прибежал аж, боялся, чтоб счётчик не включился. Шушера ****ная, а теперь вырос. Теперь он главный холуй у донецких, бригаду себе собрал, таких же придурков. Охранной фирмой сделались, но больше бухают. Просыхают только под выборы. Тогда едут голосование устраивать. В прошлом году двоих наблюдателей замочили. Трое из его бригады сели, потому что наблюдатели киевские, не удалось дело замять. А Птаху ничего, кабак себе за городом построил. Сучье время, когда такие как Птах в королях. Он же говно, шестёрка, в нём же ни ума, ни понятия. Жопу лижет и вылизался. Только я жопу лизать не буду! Я лучше сдохну, лучше сяду с этой наркотой, но жопу лизать не буду! Мог же прийти, просить, только у меня хвоста нет, чтоб линять! И уже не вырастит!
Я собрал спальник, взял рюкзак и пошёл к корме, где хранилась жратва. Решил взять немного, вдруг заблужусь в лесу. Мужики ещё спали, постовые бодрствовали, опираясь на копья. Это ж надо такую ***ню выдумать! Копьями вооружить, будто негритосов каких-то! Да лучше бы ружей дали! Хорошо хоть волыну с собой прихватил да три обоймы. Одну уже выстрелил, но две должно хватить. А как дойду, выставлю этих пидоров из турфирмы. Заплатят за всё. Вроде крыши донецкой у них нет, так что возместят и моральный и материальный. Бабки мне сейчас нужны, потому что с героином херня выходит. Надеялся на эту хитрость, с кораблём, а тут прыгуны всякие.
Бабки мне нужны не потому что жадный. Никогда Татарин жадный на бабки не был! Просто припёрло так. Магазины ни хера не дают, а Линка двойню родила. Еще дочка была. Потом Нинку, ну первая, в Италию решила ехать. Я сына к себе взял, не на улице же пацану жить и ни у чужих людей. Он теперь студент, за учебу платить надо. Вот и выходит, что бабки всюду нужны. Были заначки да скоро закончатся. И буду я голый Вася!
Полез скорее брать жратву, чтоб не злиться зря. Достали меня уже эти мысли. *** с них толку, только изводят всего.  Взял по две банки тушенки и сгущенки да буханку хлеба. Захочется жрать, перекушу на скорую руку. 
-Ты чего делаешь?
-Тебе какое дело?
-Ну, я дежурный.
-И дежурь себе.
-Капитан сказал, чтобы охранял продукты. Есть только всем вместе.
-Ложил я на твоего капитана.
-Эй, погоди, так нельзя!
-Да пошёл ты на ***!
Оттолкнул его и вышел на палубу.
-Тревога!
-Пасть закрой!
-Тревога!
Это хрен забежал к рулевому веслу и стал оттуда орать, грозя мне копьём. Мудозвон. Поднял всех на ноги.
-Что случилось?
-Он ворует еду!
-Кто ворует?
Прискакал капитан. Не спится старичку.
-В чём дело?
-Ни в чём.
-Он взял еду, вон у него в рюкзаке!
-Зачем ты это сделал?
-Затем, что я собираюсь свалить отсюда.
-Как свалить?
-Просто. Я взял свою долю в жратве и хочу сойти на берег.
-Там же попрыгуны!
-На другой берег.
-Эй, погоди, так нельзя!
-Что нельзя?
-Мы должны держаться вместе, нельзя разбредаться!
-Ну и держитесь! А я пошёл.
-Ты не можешь вот так вот уйти.
-Не могу? Ты что меня не отпустишь?
-Сейчас мы команда, мы должны быть вместе!
-Сдохнуть вместе? Дохните! А я не хочу.
-Почему сдохнуть! По одному мы сдохнем, а если вместе, то выберемся!
-Откуда ты знаешь?
-Доплывём до села!
-Блять, мудозвоны! И вы верите в эту ***ню! Что будет какое-то село?
-А как же, как же без села?
-Я не верю. Впереди будет только херня. Будете жохнуть по одному и всё. Я так не хочу, лучше вернуться пешком, пока не заплыли.
-На берегу опасно!
-На корабле тоже!
Начался галдёж. Они все усрались, это точно. Им было страшно. Они то притворились, что всё нормально, плывут до какого-то села и там уедут. Только я не верил в эту херню. Я не лох! Я не боюсь себе правду говорить, не хочу себя задуривать!
-Всё, хватит ****еть! Я ухожу, если кто-то хочет со мной, пойдём.
-Ты не можешь просто так уйти!
-Могу, я сам себе хозяин!
-Из-за тебя мы поссорились с прыгунами! Ведь это убил одного из них и из-за этого они напали на нас!
-Ну и что?
-А то, что ты нас замазал кровью, а теперь хочешь слинять!
Этот капитан был тёртый крендель. Хорошо выкрутился. Многие то сомневались. Эти лохи боялись, что я прав, что нужно уходить с корабля, а они останутся. Некоторые даже думали идти со мной. А теперь стали стеной вокруг меня, сами не хотят уходить и меня не пустят. Придурки. Я достал волыну и передёрнул затвор.
-Я ещё никого не замазал, но если есть желающие, то пожалуйста, можно устроить хоть сейчас. Теперь разошлись и я ухожу.
Они уставились на дуло. Срыпели. То смелые были, единые, а теперь рассыпались. Смелыми можно быть толпой, а умирают по одному.
-У тебя нет патронов, ты выстрелял всю обойму?
Они ухватились за эту надежду, подаренную им капитаном. Попытались снова собрать строй. Но я засмеялся.
-Вроде умный мужик ты капитан, а не подумал, что у меня несколько обойм может быть. Отойди.
Он стоял на месте. Я то мог его обойти, но тут важно, чтоб заломать его. А то хватит ума в спину копьё бросить. Приставил ему ко лбу ствол.
-Батя, не доводи до греха. Уйди.
Он очень осторожно сделал шаг в сторону. И я прошёл. До берега было метров десять. Вроде неглубоко, но я не хотел мочить ноги.
-Причаливаем мужички.
И посмотрел на капитана.
-Причаливаем, всё равно нам завтрак варить.
-И то верно.
Через пару минут я сбежал по трапу на берег. Кто-то с весёл крикнул мне, что может останусь. Я засмеялся. Дурных нет. Этот корабль явная замануха. На то и рассчитано, что будут сидеть на нём. Дохнуть и сидеть, потому что страх все баки им забил и боятся расходиться. В стаде не спасёшься. Это я по собственному опыту знал. Раз был в Ростове и там Некрасу забили стрелу. На берегу Дона, пустынное место, камыши. Приехали, базарили, потом те стали наезжать на Некраса. Он положил двоих из пистолета, стрельба началась. Ломанулись все в камыши, чтоб там спрятаться. А я степь. Нашёл там вроде окопчика и залез. А те, кто в камышах, увязли в болоте и их по одному из ружей перестреляли. Уцелели только я, Некрас да ещё два человека, которые не за толпой пошли, а сами. Толпа дурная, а выживают умные.
Зашёл в лес, держал пистолет наготове и меч под рукой. Шёл тихо и быстро. Ночевать в лесу не хотел. Не боялся, просто больше всего не хотел, чтобы меня спящего взяли. Должен был успеть до вечера. Пёхом за день можно километров тридцать пройти, вполне хватит, чтоб от речки отойти и в жилые, обычные места попасть. А попрыгуны или другая поебень пусть только сунется.