Помни ее

Наверняка, вы влюблялись. Я даже не буду отрицать того факта, что это было несколько раз. И каждый раз это было на века. Но вспомните Ее. Вспомните, пожалуйста. Вспомните ее легкую улыбку, ее смеющиеся глаза. Вспомните ту, от которой сердце падает куда-то в пустоту; ту, без которой нельзя, ту с которой все так красиво. Не спорю, что, быть может, ее уже и нет с вами. По любым причинам, ее все равно нет. Быть может, не было и никаких отношений. Так, одни идеи. Однако, стоит только вспомнить…

- Ну, нееет! Зачем мне нужна эта дура?! – я возмущенно посмотрел на Томаса. – И, затем, с чего ты решил, что ей я нужен. А не ты, например? Она сегодня все время над твоими дебильными шуточками смеялась – «Томас, как мило!», «как смешно», - я тоненьким голоском передразнил Натали.
Томас, спокойно выслушав все это, покрутил пальцем у виска.
- Ревнуешь?
- Я?! К кому?! Кого?! Не неси эти бредни! – я даже начал размахивать руками, в опасной близости от лица Томаса.
- Вен, ты влюбился в нее? – закусив нижнюю губу, он смотрел на меня и улыбался.
- Что?! – я задохнулся от ярости. – Да иди ты! Чего ты у меня все выведываешь?! Я не имею на нее никаких видов! Можешь спокойно с ней переспать или еще… там… Я разрешаю!
Круто развернувшись, я зашагал прочь от здания университета. Как назло, откуда-то взялась Натали.
- Эй, Вен, ты куда?
- Куда надо, - процедил я сквозь зубы и быстро пошел прочь, не оглядываясь. Но, если бы я оглянулся, то увидел бы полные слез глаза Натали, и привычный жест Томаса – палец у виска.
Но мне не хотелось оборачиваться.
Мой путь лежал на пустырь. К старому вагончику.
Ветхая дверь, на одной петле, протяжно скрипнула, и я вступил в прохладную тень. Какой бы не была погода снаружи, здесь, в вагончике, всегда было прохладно. И еще уютно.
Дернув за шнурок, я зажег аккумуляторный фонарик и плюхнулся в мягкое вертящееся кресло.
- Мучаешься?
- Да, - тихо ответил я голосу. Он всегда появлялся, когда я был в вагончике. Он был моим, пожалуй, лучшим другом. Но об этом догадывались только мы – я и голос. 
- Выплесни.
- Не хочу. Это плохо, - я закрыл лицо ладонями и откинулся на спинку.
- Почему?
- Ммм.., - промычал я в ответ.
Все таки, он слишком многого не знал обо мне, этот голос. А мне не хотелось открываться, так как это мало кому нужно. В первую очередь мне самому.
- Говорю же, не держи в себе, выплесни, Вен.
- Ты думаешь? – я раздвинул пальцы и посмотрел на стоящую, на столе, пивную банку. Через мгновение стенки банки начали прогибаться вовнутрь, как бы сдавливаемые невидимой рукой. Вот уже и донышко сломалось пополам, сверкая острыми алюминиевыми краями. И тут я резко отвернулся. Послышался тоненькое тихое звяканье – банка упала со стола.
- Ведь это не все, Вен. Почему ты не хочешь облегчить себе жизнь?
- Потому, что это плохо! ПЛОХО! – холодный пот градом капал у меня со лба. – Я не знаю почему, но, мне кажется, это плохо! Глупо! Есть другие способы! Я могу признаться ей! И все у нас будет хорошо! – я тяжело задышал, всматриваясь в пустоту.
Голос тоже вздохнул, но как-то печально и грустно.   
- Ты сам все знаешь. Ты все решил. Делай все, что считаешь нужным.

В этот день я мало пробыл в вагончике. Придя домой, я даже не поел, а лег у себя в комнате, уставившись в потолок. Потом, включив негромко Linkin Park, свернулся калачиком и стал думать.
Я безумно люблю Натали. Безумно. Но как признаться ей в этом. За столь короткий срок с начала учебного семестра, она стала мне другом. Хорошим другом. А признаваться в любви друзьям  как-то не принято.
Но надо. Это стоило сделать, так как дальше ждать было невозможно. Все непотраченная любовь превращалась в энергию, искала выход. А это было плохо. Я понял данный факт сегодня, в вагончике. С тех пор меня не отпускает мерзкое ощущение на душе. Тошно и в горле стоит противный комок.
Я уснул с твердыми намерениями завтра признаться Натали во всем.

Свежее утро плескало в лицо сырым воздухом. Нервно зевая, я шел в университет. Дорога лежала мимо парка. Решив сократить чуть дорогу, я пошел по одной из тропинок.
Натали и Томаса я увидел неожиданно. Слишком неожиданно. Они сидели на скамейке, ко мне спиной, и обнимались. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! Что-то щелкнуло в голове, и голос произнес:   
- Выплесни.
Это еще что такое?! Как ты выбрался из вагончика, что ты тут делаешь?!
- Не важно. Я говорю тебе – выплесни.
В первый раз я послушался голоса с большой охотой.
Лица Натали и Томаса приблизились друг к другу. Ближе. Еще ближе. Я явственно услышал хруст. Как будто их головы сжимали чьи-то невидимые сильные пальцы.
ХРУМ!

Не знаю, почему и зачем они обнимались тогда.

Но я вспоминаю Ее… И вы вспоминайте, пожалуйста…