Притяженье звёзд

Мягкий свет луны, на небе миллионы звёзд, они так далеко и одновременно так близко.  Звёзды – это вечность,  кажется, что они будут сиять всегда, хотя я этого не узнаю. Да что я вообще ещё смогу узнать? Сидеть на балконе и смотреть в иссиня-чёрную даль неба, украшенную миллионами огоньков, что ещё надо? В лёгком плетёном кресле было очень уютно. Внизу расстилался огромный город, тысячи окон и горшков с цветами на подоконниках. Вдали возвышались остроконечные шпили церкви, они тянулись прямо в чернильную гладь неба, проникая  куда-то в бесконечность. А по соседству ютились друг около друга сотни маленьких аккуратненьких домиков, в каждом из них бурлила жизнь, только я, сидела и думала неизвестно о чём.
Вернувшись в комнату, услышала трель дверного звонка. Не успела я открыть дверь, как в комнату влетел Серёжка и начал в захлёб рассказывать об успехах нового проекта. Я села на диван и смотрела на него,  казалось, что он вёл внутренний монолог, настолько  был увлечён рассказом, не обращая внимания на меня.  Я же решила ему не мешать и погрузилась в свои мысли. Эта серая апатия окутала моё сознание, и так продолжалось уже который день. Но мои размышления и монолог Серёжи прервал очередной звонок – это был Миша, теперь у Сергея появился собеседник, а я сидела, как будто меня тут и нет, а, может, и правда нет, может, я уже растворилась в своих мыслях?
Но, не суждено мне было растворится. Ещё один звонок, Сергей и Миша уставились на меня, с немым вопросом: «Ты что, кого-то ждёшь?» Какое это уже имело значение, разве их я ждала? Третьим гостем оказалась Юлька, в гостиной собрались 3 самых близких мне человека, именно в этот самый тяжёлый для меня вечер, хотя самый тяжёлый, наверное, ещё предстоит. Жизнь полна совпадений.
 -Что с тобой случилось, ты сама не своя, ну-ка быстро рассказывай? – сказала Юлька. Миша и Сергей присоединились к её вопросу.

А что мне было им ответить? В последнее время мне стало совсем неинтересно жить, всё серо и безлико, да ещё и здоровье стало подводить. Я отправилась к врачу. И вот сегодня я в очередной раз была у него. Этот пожилой, умудрённый жизнью, доктор ничего конкретного мне не говорил, одни размытые, общие фразы.
В поликлинике на каждого пациента заводился дневник в компьютере, в который врач записывал все результаты обследований и свои соображения.
Когда доктор на секунду вышел, я обошла стол и посмотрела на монитор, там как раз был открыт дневник. То, что я прочла, меня почти убило, кроме различных результатов обследований были записи доктора.
«Очень редкий случай, в таком юном возрасте эта болезнь неимоверно редка, у неё нет никаких шансов, все обследования и специалисты в один голос утверждают одно – смерть. Её осталось ровно 4 дня, такова уж эта болезнь, время смерти определено чётко. Причём приближение смерти практически не чувствуется, все хорошо, а потом конец. Моя совесть не позволяет ей сказать об этом, я ничего не могу для неё сделать, и это тяжело, сегодня на совете будем решать этот вопрос. А мне пока остаётся только молчать».
Это был шок, я так и знала, здоровье просто так не подводит, и в последние дни я действительно чувствовала себя совсем никакой. Теперь понятен смысл этих размытых фраз, которые в идеале не должны иметь смысла.
Врач сказал придти, если будут жалобы. Вот как это называется, жалобы. А смерть –  это, наверное, самая большая жалоба.
Весь вечер я пыталась осознать происходящее и решить, что делать дальше, никогда ещё «дальше» не ограничивалось четырьмя днями. 
В конце концов, я всё рассказала Юльке, Мише и Серёже. Вначале этому присвоили звание плохой шутки, но, когда все поняли, что это далеко не шутка, повисла томительная тишина. Спустя несколько секунд утешения посыпались как из рога изобилия, но, честно говоря, они ведь и сами не знали, что мне сказать. Всё было безнадёжно.
В итоге мы смогли прийти к решению. Каждый из них пообещал устроить для меня  самый замечательный день. Как раз, хватит на каждого, и ещё один день для себя. Да, четыре, это, наверное,  неслучайно, для меня, увлекающейся японской культурой. У японцев число четыре созвучно со словом смерть, и эта цифра носит негативный характер.
Через час все разошлись, завтра был день Юльки. Ни на какие раздумья сил уже не было, и я просто провалилась в сон, как это банально – просыпать последние часы жизни.
Следующим моим днём руководила Юлька. Ясно, что ничего сверхъестественного придумать невозможно, поэтому  целый день мы просто занимались собой. Вот он, первый день конца моей жизни. Как это ни странно, я не боялась, всё воспринималось как неизбежность, какая-то полная отчуждённость. Ты смотришь вокруг, на людей, которые бегают, спешат, как муравьи, и чувствуешь себя властителем, который восседает на троне над ними всеми, в полном спокойствии и безмятежности. В моём положении все воспринималось полностью безнадёжным, а каким оно ещё должно быть за четыре дня до смерти?
А на самом деле день получился неплохим, мы начали  с тренажёрного зала и сауны. Полностью расслабившись, пили горячий зелёный чай в этих смешных шапочках на голове. Сколько женщин мучают себя на этих тренажёрах, держат форму. А ведь никто из них не знает, сколько она им ещё понадобится, что с ними будет завтра, через неделю, через месяц, каждый утешает себя мыслью, что всё у него будет хорошо, и он добьётся всего, и ведь в принципе  правильно делают…
Дальше был салон красоты, Юлька уговорила меня создать себе совершенно новый имидж, в моей голове с пышной причёской с трудом  укладывался смысл всех этих действий. Потом был грандиозный шопинг, покупка вечернего платья, надо же когда-то начинать выходы в большой свет. А на вечер была запланирована какая-то премьера. Юлька общалась со многими деятелями искусства,  и я периодически получала от неё приглашения на различные торжества, но никогда ими не интересовалась, а сейчас мне деваться было просто некуда. 
Вечером, в изящных платьях со стразами, в туфлях на шпильке под свет софитов, мы с Юлькой, заходим в огромный зал с хрустальными люстрами, переливающимися всеми цветами, возвышающимися у нас над головами, с ковровыми дорожками, с улыбчивыми мальчиками-официантами с шампанским и всей остальной роскошью. Юлька здесь выглядит завсегдатаем, и я понемногу втягиваюсь в эту блестящую и горящую звёздную тусовку. Вечер оказался на удивление богат  общением с интересными людьми и массой приятных впечатлений.
Очень часто мы отвергаем разные вещи, считая их заведомо неинтересными, не стоящими нашего драгоценного времени и внимания, даже не попробовав, не испытав их, полагаясь на какую-то глупую предубеждённость или мнение других людей. А ведь, совершенно зря! А что же тогда стоит нашего внимания, очередная серия фильма по телевизору? Надо всегда пробовать что-то новое, даже, если на первый взгляд это не вызывает особого интереса, глядя на поверхность, нельзя узнать, что заключено внутри, может быть это, что-то новое, станет делом всей твоей жизни. Жизнь по давно установленным правилам, хронический консерватизм, это примерно, как идти по улочкам красивого города, с множеством милых, красивых церквушек, домиков, с клумбами, покрытыми ковром из ярких благоухающих цветов с закрытыми глазами, лишь потому, что в сознании откуда-то взялось предубеждение, что ничего интересного всё равно не увидишь. Похоже, только сейчас я начала это понимать.
Почему большинство верных мыслей приходят только тогда, когда уже поздно, когда большая часть сделана? Наверное, это особое искусство – находить истину именно тогда, когда она нужна, и там, где она нужна. Ну вот, хотя бы в конце жизни, я приду к этому пониманию и стану для себя великим искусствоведом.
Но как бы то ни было, день подошёл к концу  и мы, полные внутреннего сияния и утопающие в комплиментах, отправились домой. Серые тучи над моей головой, как будто рассеивались, пропуская в мой мир, пока слабые, но всё же тёплые лучика солнца. Но они были очень слабы, и я толком не могла понять, правда ли это всё, или просто плод моего больного воображения.
А сегодня полностью принадлежало Мише. Вообще, странно, как мой день может полностью принадлежать кому-то, но, тем не менее, он принадлежал. Миша – был и есть заядлый театрал, поэтому мне нечего было ожидать, кроме как похода в театр. Зная большую часть моих пристрастий, Миша начал наше мероприятие с хорошего ароматного кофе в кофейне с маленькими столиками, с белыми кружевными салфеточками и девушками в соломенных шляпках. Мы сидели у окна - большой прозрачной витрины, за которой, на улице, спешили люди с зонтами. По стеклу бежали капельки тёплой дождевой воды, казалось бы, откуда я могу знать, какая она, тёплая или холодная, но я чувствовала, что тёплая, это был один из тех дождей, которые оповещает о приходе осени, но ещё оставляет нам минутку, чтобы насладиться летним теплом, и ещё раз прокрутить в голове всё, что случилось с нами за эту яркую, солнечную пору. Стекло как будто отделяло нас с Мишей от остального мира, разделяло нас с теми людьми на два разных мира. Здесь мы, с горячим кофе, в тепле и уюте, с взорами устремлёнными в другой мир, а там, люди, которые спешат, которые даже не представляют, что есть мы, другой мир, который так спокойно наблюдает за ними, как в зоопарке. Этим людям всё равно, они пытаются угнаться за временем, догнать его и задержать, чтобы успеть вовремя зайти в какой-нибудь офис или контору, лишь для этого, а не для того, чтобы просто насладиться этим мигом, этим дождиком и этой минутой. Да, такая погода наводит на философские мысли.
А театр, действительно, - хорошая идея. Театр всегда будил у меня в душе какие-то скрытые чувства, я сама полностью не осознаю, что это, но это похоже на коктейль из восторга, ностальгии и ещё какого-то чувства незавершённости. Может быть, в моей душе скрывается великая актриса, хотя каждый из нас немного актёр, и, как верно подмечено великими, жизнь – театр. Хотя при желании жизнь можно приравнять к чему угодно: к цирку, к американским горкам, к большой стройке. Но, на мой взгляд, театр, с его буйством страстей и интриг, с яркими звёздами талантов и рядовыми актёрами второго плана, со светом софитов и полумраком коридоров, со всеми этими противоположностями и борьбой за лучшие роли, наиболее похож на нашу жизнь.
На сцене разгорались нешуточные страсти. А ведь то, что для кого-то является недостижимой мечтой, одним большим восторгом, для кого-то лишь ежедневная работа. Вот так всю жизнь.   
Спектакль закончился, зал сотрясал гром аплодисментов, вот она – самая ценная награда для актёра. Мы с Мишей всю дорогу домой обсуждали игру актёров, оказывается, я тоже в чём-то неплохо разбираюсь, конечно, не хватает узко профессиональных знаний, но для любителя тоже неплохо.
            Третий день под эгидой Сергея, честно говоря, я очень им всем благодарна за такую заботу, за фантазию. И всё-таки странная у меня болезнь, чувствую себя совершенно нормально, но знаю, что осталось недолго, действительно редкая.
А Сергей, как самый оригинальный из нас всех, решил устроить мне прыжок с парашютом, заодно и осуществить свою мечту. Да, впечатления за последние дни моей жизни стоят впечатлений за всю предыдущую жизнь.
Вначале я сопротивлялась, но аргумент Сергея меня убил.
«Да ладно, тебе всё равно терять нечего, вот понимаю я, меня могут обвинить в безрассудности, а ты, разве нельзя хоть раз в жизни испытать свободное падение? Ой, извини, что-то я глупость сморозил».
Я не стала обижаться, он, действительно, был прав. Что уже терять? Тем более с нами прыгают опытные инструкторы. Но всё равно, уже сидя в самолёте, я боялась, просто банально боялась. Не так-то это просто выпрыгнуть из самолёта по своей воле и  лететь с бешеной скоростью прямо к земле. Но пути назад уже не было.
Это необыкновенное ощущение, когда ты несёшься вниз, ветер ударяет тебя в лицо, солнце кажется совсем близко, а земля, как картинка в атласе, стелется прямо перед тобой. Сердце бешено колотится, а разум судорожно пытается оценить картину происходящего. Когда ты осознаёшь свою скорость и понимаешь, что ещё чуть-чуть, и ты разобьёшься в лепёшку, инструктор открывает парашют, лёгкий толчок – и ты зависаешь в воздухе, паришь по бескрайней глади неба, словно парусник бороздит океан. Вот, как чувствуют себя птицы. От таких перегрузок я уже давно должна была отдать душу, неизвестно правда кому, ангелу или бесу. Но  я лишь ещё раз переживаю эти волшебные мгновения. Всё-таки, наверное, существует книга судеб, в которой написано какой и когда тебе определён конец, через день, так через день, и не раньше.
Я бы никогда не согласилась ни на что такое, если бы не Сергей. Его ощущения также неописуемы. «Спасибо огромное тебе!» - этими банальными словами я выражаю свою благодарность, но он прекрасно понимает, что она не ограничивается этим набором букв, вот оно -  понимание без слов.
Проснувшись утром, понимаю, что это последний день, и он мой! Я уже немного устала от этой бешеной круговерти впечатлений и событий, поэтому, проспав до обеда, просто отправляюсь гулять. Несколько часов я сворачиваю из одного переулка в другой, разглядываю витрины и людей, на город понемногу спускаются сумерки, и ночь своей тёмной мохнатой лапой погружает всё в темноту и зажигает на небе миллионы звёзд, вот она, моя страсть, звёзды,  они влекут меня как магнит. Я стою на набережной и любуюсь ими, выискиваю созвездия и рисую свои рисунки из звёзд. Слышен тихий плеск воды, чьи-то шаги по мостовой. Кто-то подходит, я чувствую тёплое дыхание за своей спиной, но мне совсем не страшно, это он, кто не знаю. Просто подошёл и сказал: «Любишь звёзды? Пойдём, я тебе кое-что покажу». И я, как покорный ребёнок, иду за ним, мы идём взявшись за руку, совершенно незнакомые друг другу, в тусклом свете фонарей я пытаюсь разглядеть его лицо, очень приятные мягкие черты лица. Мы встречаемся взглядами, глубокие голубые глаза, мечта, может, у меня начинаются галлюцинации? Через некоторое время мы подходим к  большому каменному зданию, он галантно распахивает передо мной дверь, и мы проходим внутрь. Поднимаемся на лифте и выходим на площадку, нет, наверное, это всё-таки сон. Теперь я понимаю, что мы в обсерватории, он подводит меня к телескопу, мы смотрим на звёзды, на их бесконечное сияние. С этим незнакомцем я чувствую себя в безопасности, мы как единое целое, как будто мы ждали друг друга целую жизнь, и я знаю, что он чувствует то же самое, эта непоколебимая уверенность пронизывает меня всю. Несколько часов мы просто смотрим на звёзды, держась за руки. Потом я просто беру его за руку, и мы возвращаемся ко мне домой. Мы ложимся на мой диван, обнявшись, и, уставшие, проваливаемся в сон. Вот такой последний день, нашла свой идеал, своё счастье и всё… Представляю, как ужасно будет для него проснуться утром рядом со мной, уже не дышащей. Но ничего другого я сделать уже не могу и просто закрываю глаза.
Солнце бьёт в глаза, я открываю их и вижу свою комнату, полное смятение, ведь меня уже не должно быть на свете. Поднявшись, вижу его, спящего рядом, значит, это был не сон. Подхожу к телефону, звоню доктору и спрашиваю, почему я ещё жива. Доктор говорит, что от лёгкого переутомления ещё никто не умирал. Я интересуюсь, а как же редкая болезнь. На том конце трубки долгое молчание, потом вздох и он пускается в объяснения. Оказалось, то, что было написано в компьютере, это был не мой дневник, а какой-то молодой пациентки. Я по ошибке его увидела и сделала кучу неправильных выводов. С души падает камень, кажется, что у меня сейчас прорежутся крылья, по щекам текут слёзы, я благодарю доктора и, счастливая, кладу трубку. И такую, заплаканную и счастливую, меня застаёт он, он не просит никаких объяснений, кажется, что понимает меня без слов. Просто обнимает. И вот он, первый день моей новой жизни, теперь-то всё будет по-новому!