Двадцать пятый и двадцать шестой

Двадцать пятый и двадцать шестой

Он упал, вроде в чужой штрафной, как-то уж слишком неправдоподобно красиво. За бортом было темно, мало что видно, мы подскочили к нему стали трясти, потом я почувствовал что-то липкое на руках. Запах крови. Я когда-то играл за команду мясокомбината и нас несколько раз водили на бойню. Я отпрянул, я не любил крови. Выстрелы продолжались, пока не кончилась обойма. Прожектор бестолково светил вверх, а команда лодки стала кричать страшным голосом. Они молили о спасении.
-Может вытащим хоть одного?
-Они убийцы!
-Так хоть расскажут как отсюда выбраться!
Капитан кивнул и сбросил за борт трап.
-Цепляйтесь, только без оружия, иначе сброшу с трапом!
Крики превратились, я подумал, что все погибли, но почувствовал, что кто-то лезет по трапу. Очень странно. Я схватил меч. Не буду церемониться и рубану при малейшем подозрении. Стон, какой-то утробный почти не человеческий стон. На борту появилась рука, потом вторая. Но дальше человек почему-то не мог двигаться. Я схватил его и помог перелезть. На палубу рухнуло тело, обезображенное неизвестными ранами. Оно было похоже на ошпаренного, в огромных волдырях, кожа снималась большими кусками. Человек стонал, каждое движение причиняло ему страшную боль. Вдруг стало темно. Прожектор из лодки потух, она затонула, оставив нас в кромешной тьме. Я сбегал за свечами, зажёг их, но когда прибежал, то человек уже перестал двигаться.
-Что это с ним? Капитан, что с ним? Что это за раны?
-Это ожоги.
-Какие ожоги? Он же вылез из воды!
-Это не вода! Это желудочный сок Жабы. Мы внутри Жабы, в его желудке. Здесь он переваривает тысячи пожираемых украинцев. Это сок переваривает всё. Достаточно капли его, чтобы прожечь кожу.
-Не может быть!
Страшно было и подумать, что мы плаваем в таком дерьме. Я перевесился через борт и тыкнул копьём. Плеск, я достал копье обратно и подсветил свечёй. Ещё недавно блестящее острие было покрыто ржавчиной. Если это сок так быстро ел железо, то человек для него и вовсе манная кашка.
-Что дальше, капитан?
-Плывём дальше. Пусть течение несёт нас куда несёт. Сами мы не можем плыть никуда.
-Ладно, только есть хочется.
-Да, самое время подкрепиться.
-Капитан, а сок не проест наш корабль?
-Проест, но не скоро. Минимум несколько дней у нас есть в запасе. Может даже неделя, у нас хороший корабль. А теперь обед или ужин, не знаю, что это будет в темноте.
Мы достали консервы, мешок с сухарями, бутылки с водой, зажгли несколько свечей и сели кругом на палубе. Ели молча, но с аппетитом. Это мне напомнило, как я играл в Кировограде. Высшая лига, основа, зарплата, премиальные, хорошо зарабатывал, а тут нам играть с "Динамо". И нам пообещали по пять тысяч баксов если ничья и по десять если выиграем. Серьёзные люди, все знали, что заплатят. И мы упёрлись. Ложились на поле, будто это Сталинград. Землю ели и держались. Я играл опорного хава, на чужую половину вышел только раз, когда мы на обратке чуть не забили. Впереди играл молодой парень, растерялся и пробил прямо во вратаря. Все нервничали, все хотели вырвать хотя бы очко и получить деньги. Столичные нервничали, им нужно было кровь из носу побеждать, стали грубить, мне дважды заезжали в ноги. Я ведь цепкий, мяч у меня трудно забрать, трое вокруг себя соберу, а потом отпасую. На полминуты и задержу. Особенно досталось левой, я стал прихрамывать, но на тренера даже не глядел. На мою позицию замены не было, один молодняк, которого на такой матч ставить нельзя. Сцепил зубы и бегал, уже не успевал, сам рубанул, заработал жёлтую карточку. Оставалось ещё пара минут до конца, ну и добавленного может минуты три. Чепуха оставалась. Эти уже подсели, вперёд шли, но отчаянно, около нашего нападающего один защитник оставался. Я всё ждал, чтобы мяч ко мне подошёл и отпасовать на ход. Чем чёрт не шутит. И тут нам забили. Навешивали со штрафного, я мяч вынес, а тут защитник набегал и зарядил. Два рикошета, вратарь в один угол, мяч в другой. Тоже потом сидели в раздевалке молча. Говорить ни сил, ни желания не было. И жаль денег и понимаешь, что сделали, всё что могли.
Через два тура меня во Львове накрыли сзади. Знали, что я хорошо отпасовываю на ход нападающим, у меня в чемпионате было уже пять передач. Опять угловой, выбили мяч, я пошёл с ним, через несколько секунд отпасовал бы нашему нападающему и был бы гол, потому что хозяева остались и не успевали. И тут сзади мне по ноге. По опорной. Я упал, ору, вынесли на носилках, потом увезли на скорой. В больнице стали оперировать, потому что кость повредила вену. Парень, который меня срубил, пришёл вечером, попросил прощения, оплатил лекарства, принёс фруктов. Я на него не обижался. Он то сыграл жёстко, но ведь иначе пропустили бы. А они тогда горели, вылетали из вышки. Тем более, что на секунду позже, нога перестала быть опорной и тогда только бы синяк. А так пришлось год восстанавливаться. И потом в вышку я уже не попал. Стал играть в первой, потом и во второй. Платили плохо, но я ж ничего больше не умею да и тридцать лет, надеялся, что ещё наберу форму. Тогда у нас в команду пришёл парень, странный такой, молчаливый, Медун кличка. Играл разыгрывающего. Мы с ним был лучшей центральной осью в группе. У меня опыт, а он был талантливый. Такое от Бога бывает, такому не научишь. У нас ходило тысячи по три на стадион, а на него стало ходить по семь-восемь. Выдавал неимоверное. Накручивал по три человека, а главное пасы. Такие толковые, что все только рты открывали. Что ни пас, то гол, хотя у нас нападение было паршивое, но при таких пасах и они забивали.
Потом он пропал, думали, что сманили парня, чтоб денег не платить. Наш президент, всё ждал, где Медун вынырнет, но полгода прошло, а его нет нигде. Пропал он на выездном матче. Мы тогда выиграли, только выехали домой, а автобус сломался. Возле городка, я уже и название забыл. Пошли в кабак посидеть, а утром он не вернулся. Вроде помнили, что с бабой уходил, думали придёт, а его нет. Потом и в милицию подали, но те ничего не знают. Подумали, что замочили его и спрятали. Думали денег на нём заработать, а него ж и было сотня не больше. Президент волосы себе на голове рвал, рассчитывал же заработать. И мы стали хуже играть, то в лидерах шли, а то скатились в середину. Я тогда основным стал, но я против Медуна фигня был. Не то. А он через полгода появился. Худой, глаза блестит, шея в ранах. Ничего не рассказывал, стал тренировать, через пару месяцев играл, как ни в чем ни бывало.
Потом уже, раз сидели в номере, мы всегда с ним селились, он мельком сказал, что попал в рабство какой-то бабе, у которой на ****е челюсти. Я тогда не поверил, а как тут оседлали меня, так и сразу вспомнил. А Медун то не дурак был, смог даже из этой напасти выбраться. Медун был молодчик, тогда снова как пошёл играть, его в высшую лигу звали. Контракт, сразу машину и квартиру, всё как надо. Он того стоил, в вышке бы поиграл несколько лет, а потом и в Европу поехал. Отлично играл. Но сломали его. Тупо, в гостях играли, его берегли, сидел на банке, но сам выпросился в конце матча, чтоб хоть ничейку вырвать. Мы то победили даже, он два гола забил и пас голевой. И тут двумя ногами бык один в колени заехал. Я рядом был, сам слышал, как там всё хрустнуло. И видел потом, как уносили Медуна. Побежал и дал ****юлей этому быку. Нос сломал, зубы выбил, меня еле оттащили, потом дисквалифицировали до конца сезона. Но никто и слова плохого не сказал, потому что понимали, что какого игрока заломали. Молодой же парень, мог звездой стать, а его под корень. Так он и не заиграл. Вроде восстановился, выходил на поле, но ничего не выходило и бросил, в торговлю ушёл. А талант же был, сейчас даже вспомню, удивляюсь.
Я с футболом уже завязал, мог бы пару лет опять во второй лиге, но травмы беспокоят и место мне хорошее предложили с дублерами работать. Я последнее время часто советовал, опыта то у меня много, есть что подсказать. В межсезонье решил сплавать, отдохнуть на реке, попал в эту херню, как и все. Я то понимаю, что кранты. Сначала была надежда, а теперь вижу, что никто отсюда не выберется. Все здесь останутся. А ведь вроде серьёзная фирма была, я даже знакомых спрашивал, они ездили, сказали, что не кидалово. И такое.
Хотя мне умирать не страшно. Я сам на свете, никого не подведу. Родителей у меня нет, баба была да в монастырь ушла. Нормальная баба была, нормально жили, я квартиру купил, обставил всё, хотели уже ребёнка заводить. А неё вдруг рак груди. Сначала ничего не говорила, только вижу, что плакать стала. Стал расспрашивать, врёт. Я больше всего не люблю, когда врут. Я то человек спокойный, но гневливый. Как накатит на меня, убить готов. И тогда накатило, ударил её со злости, она упала плачет и выложила всё. Мне стыдно стало, что я долбоёб такой. Начал её успокаивать, а она говорит, что умрёт, что доктора успокаивают, но врут, а она чувствует, что умрёт.
Поили её всякой химией, а потом отрезали грудь. Я то любил её за грудь потискать, но я же не маленький, понимаю, что всякое бывает. Одноногие живут, а с одной грудью, так и подавно. Но она вбила себе в голову, что я её разлюбил, что только терплю и тошно мне смотреть на её шрамы. Я ей говорю, а она не слушает, только плачет и прощения просит. Нашёл на неё стих, что она мне жизнь испортила, стала меня уговаривать бросить её, найти себе другую и не мучаться. Как с ума сошла. Что я, подонок какой-то, что вот так бросил бы её. Мы вместе семь лет прожили, уже родные люди. И далась ей та грудь. Нет и нет её, жили бы дальше. Но она придумала, что висит грузом у меня на шее и решила уехать. Сначала к родителям, потом в монастырь ушла. Я её и уговаривал и просил и бил даже. Ничего не помогло, втемяшила себе в голову и всё. То ли смерти так испугалась, что повредилась умом, то ли химия, которую она глотала, на мозги подействовала, но стала другая и ушла. Я пару раз к ней в монастырь ездил, думал, может время придёт - успокоиться, но не вышло. Так я и остался один. Бывает, что бабу какую-нибудь сниму, а так чтоб надолго, то нет. Боюсь, что опять выйдет херня.
Поели, выбросили за борт пустые банки и объедки, разошлись к бортам. Корабль куда-то неспешно плыл, свечи догорали, вокруг было темно и тихо, только где-то в вышине содрогались невидимые своды. Ещё может потому я один, что детдомовец. Никогда у меня семьи не было, всегда сам жил, сам боролся и нету надобности, чтоб другой рядом был. Живу себе и нормально. Может вот в Португалию поеду. У меня там друг живет, играл в футбол и остался. Фирма у него там, бизнесом занимается, зовёт к себе, говорит, что надёжные люди нужны. Я бы и поехал, всегда хотел на берегу пожить, возле моря. Но теперь вижу, что приехал. Осталось нас шесть человек и может следующая моя очередь, а нет, так всё равно скоро.
-Огни! Справа по борту!
Я пока разобрался, где право по борту, уже все вскочили. И точно огни. Бьют прожектора, несколько, явно, что не с лодок.
-Похоже на порт.
-Будем приставать?
-Не знаю.
-Надо пристать. Может куда и выйдем, надоело на корабле в темноте плавать!
-На берегу могут быть чудовища.
-А тут корабль скоро проесться и утонем в соку.
-Давайте так, куда течение, туда и мы.
Расселись возле бортов. Минут через десять точно можно было сказать, что течение несёт к огням. Через час уже различали несколько причалов, трёхэтажное здание и грузовик на пирсе.
-Плывём, так плывём. Только приготовьте оружие.
-Людей вроде не видно.
-А свет для кого горит?
-Может выключить забыли.
-Посмотрим.
Я засунул меч за пояс, копьё в руку. Копьё было удобное, когда ещё на свету на нас нападали чудовища, я чувствовал себя уверенно. Бил их копьём. Хорошее оружие, хотя против автомата не попрёшь. Однажды, я тогда играл в России, в их первой лиге, на наш автобус напала толпа болельщиков. Мы крупно выиграли в гостях, болельщики были пьяные и злые. Полетели камни, а потом они обступили автобус и стали раскачивать. Было страшно, мы сбились в проходе и думали, что доигрались. Болельщиков было человек триста, они бы затоптали нас и не заметили. И них были палки, камни, куски арматуры. Убили бы. И тут выстрелы. И толпа сразу стала разбегаться. А стреляло то четверо милиционеров. Подкрепление подошло позже, ловили этих подонков, но нас спасли четверо. Они потом награду получили. И я оценил, что такое автомат.
Капитан взялся за руль, поворачивая корабль к причалу. Мы помогали веслами и вскоре борт заскрежетал о старые колеса, висевшие на причале. Сбросили два каната, привязали их, следуя указаниям капитана.
-Теперь пойдём, проверим здание.
Оно было самое обыкновенное, чем-то похожее на автостанцию в небольшом райцентре. Облупившаяся штукатурка, грязные окна, пустая доска объявлений. Капитан шёл впереди с мечом, мы следом, держа копья наперевес. Скорее мы выглядели смешно, чем угрожающе. Зашли вовнутрь, в большой и пыльный холл. Видно было, что здесь далеко не убирались. Капитан свернул направо, к лестнице. Уже на ней мы услышали крики и разговоры. Капитан дал знак сохранять тишину. А я уже знал, что шумящие люди смотрят футбол. когда мы поднялись на третий этаж, то так оно и вышла. В одной из комнат сидело несколько человек, уставившихся в телевизор. Показывали итальянский чемпионат, "Ювентус" громил какого-то аутсайдера, забивая голы на свой вкус. Я люблю посмотреть футбол, хотя должен был уже наесться этого делом.
Мы заскочили в комнату и древками повалили всех на пол. Четверо человек в форме, другого цвета, чем форма желудочной охраны, но такой же нелепой. В угле стояли автоматы, мы схватили их.
-Лежать, не двигаться, иначе патронов мы жалеть не будем! И отвечать на вопросы! Кто вы такие?
-Мы, мы желудочная таможня.
-Как отсюда добраться до сердца?
-Никак. По дорогам стоят патрули, вас сразу поймают, лучше сдайтесь.
-Молчать! Чей грузовик на пирсе?
-Наш, но он не работает.
-Как это не работает?
-Сломался. Тут же всё старое, на инфраструктуру деньги не выделяются уже десять лет. Еле-еле выбили себе генератор, а то в темноте приходилось работать. Говорят, сейчас президент выбил в Европе деньги, проведут всюду электричество, сделают водопровод и раздадут мобильные телефоны. Будет здесь цивилизация.
-Чем вы тут занимаетесь?
-Следим, чтобы никто не вышел из желудка.
-Хорошо следите, около телевизора.
-Так ведь у нас тридцать километров берега, а транспорта нет. Не пешком же обходить. И никто обычно не выбирается из желудка. Всех переваривает. А если кто на лодке, так это дело желудочной охраны. Они скоро должны приплыть, так что сдавайтесь лучше, отсюда не уйдёшь.
-Ребята, вяжите их, запрём в подвале, а я пойду гляну грузовик, может удастся отсюда дёрнуть.
-Он уже пять лет не работает, заржавел весь!
-Молчать! Раскрывать рот только для ответов!
Капитан сильно ударил лежащего человека в бок. Тот согнулся и застонал.
-Не очень с ними церемоньтесь, на них много крови.  И нас если бы увидели, то перестреляли бы без церемоний. Кто-то разбирается в машинах?
Вызвался я. Кое-что понимал, после детдома закончил ПТУ на механика, помнил ещё. Да и так бывало машины чинил. Мы спустились с капитаном к пирсу, подошли к КамАЗу. Выглядел он и в самом деле неважно. Ржавый весь, покрытый солью, едва дверь открыли. Ключи торчали на месте, для порядка капитан попытался завести, но грузовик будто и не заметил его движений.
-С толчка нужно попробовать, аккумуляторы тут никакие.
Я нашёл за сидением заводную ручку, несколько раз крутанул, оживляя застоявшийся двигатель. Потом выстрелы и я упал на колени. Держался за ручку, ещё очередь и умер.