Антиподы

Немного об антонимах, антиподах и чёткой границе.
Когда я был маленьким, весь мир мне казался моим антиподом, весь мир был чем-то цельным, а я был его противоположностью, я был центром мира. Но я взрослел, и новые знания, новые лица размывали эту границу между мной и миром. Детство – это наверное единственное царство противоположностей.
Ребёнок знает, что чёрный есть чёрный, а белый есть белый, он знает, что они противоположны друг-другу. Ребёнку известно, что есть добро, а есть зло, и добро борется со злом, а между этими понятиями есть чёткая граница. Но когда мы взраслеем мы видим, что абсолютная чернота, лишь физическая модель, а на былй цвет всегда имеет оттенок. Мы узнаём, что свет всегда отбрасывает тень, а добро и зло по сути своей есть одно и тоже, только с разных точек отсчёта. Мы узнаём, что нет чётких границ, границы чертит человек, чтобы разобраться в непонятном ему мире. Мы слишком много узнаём, что бы понять всё правильно…
Ребёнок всегда может сказать, где тьма, а где свет, и будет счаслив от своей находчивости. Но дело не в возрасте, дело в опыте, чувствах, словах…


Тьма
Тьма, она вечна и бессмертна, как хаос. Любая система стремится к темноте. Она находится вне времени, ведь каждый год, каждый день в ней находится одна и таже бездонная  божественная чернота. Лишь когда её оскверняет свет, всё уродство мира начинает обретать свою форму, лишь тогда кто-то начинает ползать под ногами, а по телу какая-то неведомая тварь отстукивает судорожный марш своими тоненькими лапками. Только тогда начинаешь замечать, что тело отдельно от всего остального, а руки слишком коротки, чтоб достать и спрятать маленький светящийся шарик и зарыть его в липкую грязь. Ты видишь свою кожу, похожую на чешую… да, и из маленьких ямок вылезают хвосты, тысячи, миллионы змеиных хвостов, которые мы зовём волосами. Но у меня уже давно нет тела, нету ни ног, ни рук, лишь она, бархатистая божественная тьма.
Не знаю…. Как давно я потерял своё тело, я не знаю, это известно лишь тьме, но она не любит считать время. Всё что от меня осталось – это тень, достаточна большая, чтоб вместить в себя воспоминания, и достаточно чёрная, чтоб вместить в себя чувства.  Я помню как впервые ночь поглотила меня. Тогда я стоял и плакал, а красная липкая жижа сочилась из меня, я видел всё уродство мира, всё непостоянность его форм… а потом я видел ночь, величественую бархатную ночь. Она манила меня и я последовал за ней. Она становилась всё темнее и темнее, пока чернота её не ослепила мои глаза, но потом я привык и полюбил её…
И теперь я прошу лишь об одном: чтобы некогда ночь не рассеялась. Лишь во тьме я чувствую себя единым с миром; лишь черноте своей прекрасен мир. Я счаслив во тьме, и лишь вспышки воспоминаний наполняют меня ненавистью о свете. Я полон чувств, я полон единства, я полон тьмы…


Свет
Я помню тот миг, я помню грозу, и мне тогда казалось, что гроза длится вечность. Я слышал раскаты грома, видел как сверкала молния, и мой крошечный силуэт был ничем, по сравнению с теми горами, которые меня окружали. Тогда я прозрел, тогда я увидел истенный смысл моего бытия, я узрел первозданый мир. Я не знаю, как это произошло, но глаза мои утратили способность различать краски и контуры, я видел лишь  свет, и был он так ярок, так горяч, что тело моё переполнилось радостью и теплом. После, этот свет всегда сопровождал меня, я вижу лишь свет, божественный свет.
Ктом может усомнится в красоте единства: свет уничтожает различия, он омоложает старца, оживляет сгоревшее дерева, свет есть феникс, свет есть жизнь… Но я познал свет блаженства, я увидел истинный свет, свет не земной, ибо земное всё тленно, ибо земное уничтожает, а не созидает. Теперь я понял, что свет должен поглотить всё, и я часть света…
Я не могу понять, почему я был выбран, чтобы видеть истинный свет, и ничего кроме света, но я молю лишь о том, что бы никогда больше уродство тени не омрачало мой возор…