007, forever 007

   С детства не любил фильмы про разведчиков. Ну не нравились они мне, и все тут. Причем ощущения от первого просмотра советских детективных фильмов были весьма и весьма. И очень даже ничего! А потом, пересматривая в утреннем повторе фильм, всегда ловил себя на мысли, что их герои, изображающие хитрых красных чекистов, или весьма замудреные, или наоборот – очень простые. Не было «золотой середины». Возможно, лишь «Ошибка резидента», поставленная Вениамином Дорманом, отложилась в моем детско-подростковом сознании. Да и то благодаря незатейливой, стилизованной под есенинский слог песне Евгения Аграновича «..Я в весеннем лесу пил березовый сок…» Ее там залихватским голосом под гитару напевал советский контрразведчик Бекас, которого играл Михаил Ножкин. Помню, смотрел этот фильм весной 87 года, валяясь в постели, сваленный гриппом, и отдыхая от назойливых школьных занятий. За окном – мой апрель, просыпаюсь в полдевятого утра. Мои одноклассники – в школе. А я, потеплее одевшись, шагаю мимо школьного двора в детскую поликлинику. Надо успеть к 9-30. Именно в это время меня ждет на прием мой педиатр Лидия Павловна.

   Из поликлиники я возвращался в радостном настроении. Еще бы! Больничный мне продлили еще на неделю! А это значит, что еще неделю я буду отлучен от школы. С ее шумом, с ее пахнущим потом спортзалом, от школьной столовой, пропахшей прогорклым маслом. В конце концов: имеет право третьеклассник поболеть ОРЗ?

   По пути из детской поликлиники остановился и купил «Спутник телезрителя». Посмотрел, как фильмы будут на неделе. В этой газете печаталась и текущая телепрограмма. Смотрю, что же сегодня по телику. Ага. По второй – «Сельский час» и фильм с субтитрами, по третьей: общеобразовательные передачи (надо бы посмотреть урок испанского языка!), а вот по первой… По первой к юбилею студии Горького фильм с интригующим меня, третьеклассника, названием: «Ошибка резидента».

   Через 15 минут неспешной прогулки я уже был дома. Скушал пару бутербродов, выпил душистого чаю с лимоном. И… лег спать.

   Проснулся в 15-45. Как раз к началу фильма. Включаю телевизор. Ах! Фильм черно-белый, но – продолжаю смотреть. Вроде бы интересно. О разведчике.

   Вот так, не отрываясь (благо, в те времена телепрограммы не прерывала занозоподобная реклама) и просмотрел первую серию. А что там дальше с бывшим графом Тульевым? Чтобы узнать об этом, мне пришлось ждать еще неделю. В следующий четверг должны были показывать вторую серию. И, надо же тому случиться, что в четверг я снова должен был быть на приеме у педиатра. Врач меня выписала с больничного. Возвращался я из поликлиники поначалу в безрадостном настроении. –Кончилась привольная жизнь! Снова в школу! Но, идя по весеннему городу, заглядываясь на апрельские ручейки, текущие вниз с тротуарной горки, моя душа радовалась! Я даже развязал шарф и спрятал его в карман. Город в десять утра был немноголюден. Я решил, как и в прошлый раз, идти домой из детской поликлиники пешком, минуя две остановки на автобусе. Иду, меряю резиновыми ботиками лужи. Иногда в лужах что-то поблескивает: или старый гвоздь, или какая-нибудь гайка или другая автомобильная железяка. Пахнет весной. Весенняя свежесть кружит голову. На мгновение, засмотревшись на пятиэтажки, понимаю, что где то я уже чувствовал это. Как обратная память – словно были уже эти ощущения, почти как во сне. И вспомнил: в «Ошибке резидента»! Весенний город там показан таким же, как и тот, по которому я шел (это  было в 87,-сх). Удивительно!

   Я шел по городу, и воображал себя графом Михаилом Тульевым, который прибыл в Советский Союз. Романтика захватила мою душу, овладела ей полностью. Ну, что взять от десятилетнего мальчишки?

   Придя домой, пообедав, позабыв, что завтра уже в школу, я стал с нетерпением ждать второй серии картины. И как же я был разочарован провалом Тульева, как переживал ему, как сочувствовал и сострадал! Потом выяснилось, что впереди еще несколько фильмов о резиденте… Их тоже показали в тот апрель…

   Таковы впечатления детства…

   Теперь – в юность.

   Начало девяностых. Бурно распространились среди моих друзей видеомагнитофоны. Уже не советские, вечно зажевывающие кассету ВМ-12, а настоящие Panasonic и Sony, super VHS, настоящий бренд-нейм! Тогда то, вместе с дешевой порнушкой сомнительного качества (хоть и с тремя звездами на обложке, но, однако же, - не коньяк!) к моим одноклассникам-видеоманам пришли фильмы с легендарным Драконом – Брюсом Ли и, конечно же, картины про Джеймса Бонда.

   Помню, как сразил меня Шон Коннери в фильме «Бриллианты остаются навсегда». Как пленил голос Ширли Бейси, оставшись в перепонках эхом сладкого ноктюрна, зовущего куда то в неведомы заокеанский рай с виллами и персональными катерами, с совсем другой жизнью, чем была в постсоветской России начала 90-х.

   Джеймс Бонд – герой совсем иной, чем наши чекисты. Можно сколь угодно долго сравнивать западное и отечественное кино. Можно даже сопоставлять эти фильмы, снятые в эпоху «холодной войны». Но ощущения реальности в западном кино – больше. Даже если отставить картины о суперагентах, и обратиться к нейтральному, комедийному непропагандистскому жанру, сразу уловишь разительные отличия между нашим кино и не нашим. Вот французские комедии с Луи де Фюнесом. Помнится, «Человек-оркестр» я пересмотрел раз тридцать. А то и больше.  И всякий раз удивлялся, – почему в этом фильме, как и во всех западных картинах, люди более непосредственные, более живые, чем в наших фильмах? Почему у нас в кино все герои страдают манекенской холодностью, если угодно – существуют изолированно. Разве что в экранизациях классики проглядывала непосредственность. А так – сплошной шаблон. Были единичные случаи, когда актерам удавалось вселить в героев осязаемость, пластичность, образность. Это удалось Олегу Далю в фильме «Отпуск в сентябре», некоторым другим актерам. Но – не более.

   А здесь – посмотришь на Джеймса Бонда, и зажигаешься его темпераментом, начинаешь ему сопереживать искренне, проникаешься к нему симпатией. Он, в отличие от наших киногероев (а я бы сказал – рафинированных, эрзац героев) – реален. И дело даже не в яркости увиденного – дело не в мелькающих на экране радиотелефонах. «Роллс-Ройсах», элегантных костюмах, настоящем «Marlboro» и прочих атрибутах Запада. Дело не в этом. А в том, что герою хочется верить, он становится близким человеком.

   Конечно, и Пал Палыч Знаменский вместе с Шуриком и Зиночкой из незабвенного сериала про «Знатоков» тоже становился родным. Но все равно – у каждого «нашего» героя была определенная грань, переходя которую (в развитии сюжета фильма) вдумчивому зрителю становилось ясно, что персонаж слишком идеализирован, слишком нереален. Причем нереальность касалась как хороших, так и плохих черт героя. Как в сказке: если злодей – то злодей на все сто процентов, если добрый герой – то тоже на всю катушку. И речь не только о сказках Роу или Птушко. Советская система кормила кинозрителей (и телезрителей) рафинированным продуктом. Экстрактом идеологической перегонки. Каждый герой, как кукла в театре марионеток, имел четкую ось координат, – как и куда двигаться. И иногда, честное слово, задолго до конца фильма можно было угадать, что один герой окажется предателем и в конце застрелится, а другой – преодолеет трудности и выйдет победителем. Еще одно мое забавное детское наблюдение: очень редко в фильмах подлецами становились коммунисты. Ну, это понятно, если вспомнить, какая система правила в нашей стране в годы, когда снимались эти фильмы. Но, право слово, как было можно так утрировать идеологию? Почти как по известной формуле: «кто не с нами – тот против нас». Идеализация на киноэкране всего, связанного с партией, аукнулась огромным разочарованием после краха КПСС, когда простым людям стали известны истинные масштабы преступлений, совершенных коммунистами.

   Сейчас киноэкран не предоставляет столь ярких впечатлений, как ранее. И идеалов у зрителей осталось очень мало. Может быть, это грустно. А может быть – радостно. Каждый волен выбирать то, что ему по душе. И мне такая свобода симпатична. При том, что в любом случае, 007 Forever!