Лесной воин - Глава 1

Глава 1
И они двинулись в путь. Дану, не обращая внимания на все её попытки протестовать, посадили на лошадь перед незнакомцем. Даже можно сказать, не посадили, а просто перекинули через лошадь без седла как обычную поклажу. Тряска была невыносимая, но, на удивление девушки, она как-то умудрилась уснуть, и, когда лошадь резко остановилась, чуть было не упала, но сильная рука всадника легко удержала её в том же положении.
Мужчина спешился, и, обхватив Дану за талию, поставил её на землю. Она едва не упала и ещё долго не могла прийти в себя. Незнакомец стоял перед ней и ждал, пока та придёт в себя, а этого времени Дане было как раз достаточно, что осмотреться. Его спутников было четверо, все были на лошадях без сёдел, а захваченные ими лошади легко бежали позади на привези.
«Пятеро! Всего лишь пять индейцев! А двадцать солдат и два офицера не смогли с ними справиться!» - Дану охватил неподдельный ужас.
Они находились в глухом лесу и Дана не знала, сколько они проехали и сколько ещё будут ехать и обратилась с этим вопросом к мужчине, с которым ехала, логично рассудив, что он должен быть у них главным.
- Мы будет ехать ещё три дня, Даниэлла Уийльямс. Если это всё, что ты хотела узнать, иди и разведи костёр. – Незнакомец был неумолим, и, посчитав этот вопрос решённым, отвернулся.
- Нет, это не всё. – Поспешила возразить Дана.
Незнакомец обернулся с таким удивлением, что Дана почти пожалела о том, что так резко заговорила.
- Вы знаете моё имя, а я вашего не знаю… - Тише проговорила она. – Как мне называть вас?
Незнакомец внимательно посмотрел на неё долгим взглядом, и, наконец. промолвил:
- Орнэ-на - Серьёзно проговорил он.
- Орнэ… - Она попыталась произнести непонятное имя.
- Называй меня бледнолицым именем – Волк…
- Так намного проще, спасибо… - Дана легонько улыбнулась  и от этой улыбки у Волка что-то дернулось в душе. Удивлённо наблюдая за своими ощущениями, он резко велел ей развести костёр, злясь скорее на себя, чем на неё, и приказал своим людям следить за ней, а сам ушёл осматривать новых лошадей.

До селения они добрались ровно через три дня, как и говорил Волк. Дана никак не могла привыкнуть к тому, что находится в статусе заложницы, и то, что милой Миссис Спаркс нет рядом – они оставили пожилую женщину у кострища, дожидаться англичан, которые шли по их следу уже несколько недель. Волк уверил Дану, что пожилую женщину вскоре найдут и что с ней всё будет в порядке, чего он не мог сказать о Дане. Девушку очень волновало, зачем её похители, но благоразумно молчала, разгадав норов своего спутника. Волк не любил лишних вопросов. Волк сказал, что сейчас она в безопасности, что сейчас ей ничего не угрожает.
«Очень мило» - мрачно подумала про себя девушка. В крайнем случае, она всегда могла пытаться бежать. Пока она размышляла над возможными вариантами побега, они уже въезжали в деревню, где их все встречали как победителей.
- Что это за народ? – Спросила она его.
- Это мой народ, женщина. – Проговорил он. – И ты будешь ему прислуживать.
У Даны пересохло в горле.
- Как это? – Пролепетала она.
- Твой отец тому причина. – Только и проговорил он. Больше она уже не смогла из него ничего вытащить.
Подъехав к центральному типи , он легко спрыгнул с лошади и снял с неё девушку. Вокруг них собралась почти вся деревня, голдя и размахивая руками. Волк поднял руку, призывая всех к тишине.
- Народ мой! – Сказал он на своём языке. – Я взял в плен дочь Сребровласова.
Ему ответили одобрительными возгласами. Дана ничего не понимала из сказанного им, но предположила, что для неё это ничем хорошим не кончится. А Волк продолжил.
- Он убил мою жену, похитил наследника и продал его в рабство, где тот умер.
Ему ответили более яростные голоса.
- И вот перед вами его ребёнок, его дочь, которая будет служить вам…она будет выполнять всё, что я ей прикажу… - Волк взял девушку за локоть в железные тиски и встряхнул. – А вскоре он получит её обратно…но поруганная…
Дана поморщилась от боли, но не вскрикнула, понимая, что сейчас лучше всего помолчать. Её взгляд обеспокоено метался с одних озлобленных глаз на другие, но ни в одних она не прочитала жалость. Наконец, Волк переключил своё внимание на неё и заговорил уже на французском.
- Ты вернёшься к своему отцу. – Но не успела она порадоваться этой новости, как он жестко проговорил, чеканя каждое слово. – Но с моим ребёнком во чреве.
Мир  перевернулся и рухнул в одно мгновение.
- Нет! Нет!…. – Дана стала вырываться, но эффекта от этого не было. – Не надо, прошу!
- Поздно просить пощады, женщина. – Сквозь зубы проговорил он и в его глазах сверкнула боль. – Твой отец уже всё за тебя решил, когда убивал мою семью.
- Нет, но я же не виновата…он не мог… - Дана всё ещё пыталась вырваться, но ноги предательски дрожали, а в глазах стоял ужас от осознания сказанного им.
 «Нет! Только не этот дикарь!»
- Мог, я сам это видел и никакие слова не смогут этого изменить. – Жестко заговорил он. – Только клеймо позора его семьи смоет мою жажду мести.
Дана продолжала уговаривать его, умоляя, проклиная, но всё было без толку. Он легко подхватил её на руки и занёс в свой типи.
Крики толпы смолкли как только они скрылись за пологом шкур и Дане показалось, что все решили разойтись. Волк поставил её на пол, устланный шкурами животных и указал на одну из них.
- Ложись. – Приказал он.
 Именно приказал, вся сдержанность и некоторая галантность, которые он проявлял во время их путешествия, вызывая бурю отрицательных эмоций своих соплеменников, куда-то улетучилась и он превратился в настоящего дикаря. Необузданного, грубого, злобного и одновременно безумно красивого.
Дана посмотрела на него с нескрываемым ужасом и пала перед ним на колени.
- Пожалуйста, не губите… - Прошептала она, сложив руки как для молитвы и заглядывая ему в глаза с мольбой. – Умоляю.
Волк собирался уже что-то сказать ей, но тут же осёкся, встретив неподдельно испуганный взгляд девушки. Он даже немного растерялся, но тут же взял себя в руки.
- Я вождь, и как я сказал, так и будет! – Он резко поднял её с колен и прижал к себе. – А ты теперь в моей власти, женщина. Подчиняйся!
- Нет! – Дана оттолкнула его и теперь смотрела на него словно львица.
- Такой ты мне нравишься больше. – Ухмыляясь, сказал он.
- Ты не получишь меня! – Со злобой проговорила она и вытащила из складок юбки обломок стрелы, который успела вытащить из убитого солдата и спрятать. Теперь она была намерена воспользоваться им в полной мере.
Лицо Волка в миг переменилось и он отступил на шаг.
- Ты не сможешь убить меня, женщина. Ты никогда не убивала раньше.
- Откуда тебе это известно? – С издёвкой проговорила она.
- Кого ты хочешь обмануть, женщина? – Усмехнулся он ещё шире. – Отдай мне эту игрушку и я забуду про эту глупость.
- Нет! – Девушка выставила обломок стрелы наконечником вперёд и приготовилась в любой момент отразить атаку. Но он успел перехватить его и прижать девушку к себе, заломив немного её руку, сжимавшую орудие.
- Ты будешь мне подчиняться, женщина! – Прорычал он ей прямо в лицо. – И с этого дня ты сама будешь умолять меня притронуться к себе.
- Никогда! – В сердцах заговорила она, вперив в него упрямый взгляд. Её глаза в это мгновение светились неподдельным огнём и она была готова разорвать его на куски. Волк заметил, что волосы разметались у неё по плечам словно грива, придавая сходство с рысью. А глаза были полны ненависти и…вызова. Это позабавило вождя и он внутренне усмехнулся, принимая его.
- Это вызов, женщина? – Улыбнулся он, всё ещё держа её в объятиях.
- Нет.– Гордо проговорила она - Предупреждение.
Волк удивлённо приподнял брови.
- Никто не смеет предупреждать Орнэ-на, женщина. – Угрожающе проговорил он и приблизился к её лицу. – Особенно бледнолицая.
И он резко оттолкнул её от себя, чем вызвал удивление в глазах девушки. Она была уверена, что он не отпустит её, что ещё больше будет кричать на неё, но вместо это он лишь злобно оттолкнул. Что ж, это было даже на руку ей, ведь приставать сегодня он точно передумал.
- Ты будешь спать здесь, это типи Нах-нэр-си-аны. Она будет твоей хозяйкой, пока ты не захочешь сама прийти ко мне и согреть мою постель, женщина.
- Никогда! – Повторила своё заверение девушка и гордо подняла упрямый подбородок.
- Посмотрим, женщина. Посмотрим. – Усмехнулся он и скрылся за шкурами, завешивающие вход.- Иди за мной.
Это было скорее похоже на приказ, чем на просьбу  и  Дана вышла из типи в след за Волком, стараясь не отставать от длинноногого вождя гордого народа.
- Для начала ты будешь стирать и собирать ягоды. – Невозмутимо продолжал он, нисколько не собираясь снизить скорость, хотя прекрасно понимал, что Дане не угнаться за ним. - Мой народ славится охотой. Мы живём за счёт этого.
- Очень интересно. – Язвительно проговорила она так, чтобы он её услышал. Она хотела как можно больнее уязвить его. – Значит, великий народ только и умеет, что охотиться?
- Мой народ убивает, грабит, но только если нас вынуждают это делать белые. – Злобно проговорил он, резко развернувшись и вперив ледяной взгляд в насмешливые глаза молодой белой женщины. – Не смей больше так говорить о моём народе.
- Как скажете. – Пожала плечами Дана, совершенно равнодушная к его вспышкам гнева. Ей это было только на руку. Пусть помучается!
В глазах девушки сверкнули мстительные искорки и Волк сразу же взял себя в руки. Нельзя дать себя одурачить! Нельзя дать себя одурачить! Но, сам того не подозревая, Волк почему-то стал всё больше и больше искать в ней этот огонь. Внутри у него всё вскипело и он резко отвернулся от девушки, демонстрируя полное равнодушие.
К ним подбежал один из индейцев и заговорил что-то на своём родном я зыке. Вождь выражал полную невозмутимость, а Дана, так как лишилась удовольствия лицезреть его лицо, вынуждена была довольствоваться разглядыванием его широкой спины, которая, не смотря на всю выдержку мужчины, вдруг резко напряглась, а его кулаки сжались настолько, что костяшки пальцев побелели. Дана невольно отступила от него, но он этого даже не заметил, полностью погрузившись в принятое им известие. Что-то коротко сказав своему соплеменнику, вождь отпустил его и остался стоять на том же месте. Вокруг воцарилась полная тишина, женщины перестали делать свои дела, мужчины с напряженными лицами стали вокруг них, и даже дети, казалось, понимали, что нельзя говорить. Он что-то проговорил, явно со злобой и посмотрел на свой народ.
Наконец, не поворачиваясь к ней, Волк проговорил уже на французском.
- Увести эту женщину.
Дану схватили не грубо, но настойчиво, и увели в тот же типи, откуда они совсем недавно вышли. Дана была в замешательстве. Она кричала, брыкалась, но ничего не помогало, её только сильнее прижали с двух сторон и втолкнули в типи, не оставив даже шанса поговорить с Волком. Упав на шкуры, она резко вскочила и в ярости заметалась по ограниченному пространству, пытаясь найти хотя бы одно острое приспособление. Да как он осмелился так грубо разговаривать с ней? Таскает её туда-сюда, словно игрушку! Ну что она говорит! Он вождь и может сделать с ней всё, что захочет. А она? Она всего лишь способ отомщения её отцу…нет, она никак не хотела верить в это враньё. Её отец никогда бы не сделал того, в чём его обвинял этот дикарь. Нет, только не её отец…Она должна была выбраться оттуда, должна была найти выход.
Дана стала осматриваться в надежде найти хоть маленькую лазейку, чтобы сбежать. Не успела она как следует обследовать своё новое пристанище, как шкура, завешивающая вход, вновь отодвинулась в сторону и в типи зашла женщина. Это была высокая индианка, с такими же карими глазами, как у Волка и с такими же чертами лица. Её фигура была скрыта под просторным одеянием, но Дана угадала в ней приятные очертания и предположила, что женщине не было ещё и сорока лет. Лицо её было совершенно непроницаемым, а глаза, наоборот, были полны…боли, гнева и одновременно с тем доброты и мягкости. Дана с изумлением смотрела на индианку, поражаясь такому контрасту. А та встала перед ней и проговорила на ломанном французском:
- Встань, раба.
- Что? Я не раба! – Девушка удивилась этому даже больше, чем непонятным глазам женщины.
- Нет, ты раба. – Сухо ответила та. На её лице не дрогнул ни один мускул.
- Ну, вот ещё! – Девушка встала и оказалась даже чуть ниже женщины. Дана с изумлением посмотрела на женщину. А ведь она считала себя слишком высокой. Женщина явно не намереваясь слушать больше её болтовню, сунула ей в руки большую корзину с бельём и сказала:
- Мой сын сказал, что ты будешь мне прислуживать. Он вождь и всё что он говорит, выполняется безприкословно. Ты не станешь исключением.
- Замечательно! – Дана обречённо пожала плечами. Как же она ненавидела всю эту семейку!
- Вот и хорошо. – Решив, что та согласилась на свою участь, женщина цепко взяла её за руку и вывела из типи, направляясь прямиком к реке. Остановившись только раз, подозвать к себе одного из воинов, который, после того, как она бросила ему несколько фраз на своём языке, пошёл с ней, она продолжила путь.
Пока они шли Дана решила осмотреться. Деревня дерзкого вождя располагалась  где-то в лесах, где буйство природы брало своё, оставляя человеку лишь малую площадь, показывая его ничтожность. Деревья вокруг были такими большими и такими необъемными в ширь, что Дана серьёзно решила, что попала в какую-то сказочную страну, где всё вокруг тебя настолько велико и необъятно, что ты сам себе кажешься мелкой букашкой. Листья деревьев были настолько же впечатляющими, сколь и их родоначальники-стволы. Их насыщенный, невозможно глубокий цвет и огромные размеры впечатлили молодую девушку, привыкшую встречать деревья у себя в Лондоне только в парке, да и те уже вытеснялись наступавшим человеком. Дана с сожалением  вспоминала покинутую ей Англию, своих питомцев, свою бабушку, которая вдруг так резко передумала на счёт поездки, сославшись на невозможную боль в пояснице. Хотя Дана прекрасно знала, что та просто не хотела уезжать из своего Лондона, из своего поместью, от своих многочисленных друзей, с которыми она могла бы каждый вечер играть в бридж, и от своих многочисленных поклонников, которыми была ещё полна столица. Девушка всё-таки не стала настаивать и поехала к отцу одна. Сама Дана никогда не любила той жизни. Она всегда была слишком «невоспитанна», как любила говорить о ней её гувернантка. Она всегда старалась побыстрее убежать с уроков пожилой дамы и поиграть в саду с животными. Она не любила играть на фортепиано, на любила шить и рисовать, но всегда уделяла огромное внимание лошадям, которыми её отец очень гордился. Она была прекрасной наездницей и обожала пропадать в прогулках, вызывая у всех домашних бурю негодования. У всех, кроме её отца. Так как она была единственной дочерью, мать которой умерла при родах, он всячески старался потакать дочери, даря ей полную свободу действий. В рамках приличия, конечно. Однако приличия никогда не были привилегией Мисс Уийльямс. Дана ходила со свежим румянцем и вечно грязным подолом, запачканным, естественно, в конюшне. Но эти мелочи нисколько не волновали её саму, так как она всегда любила свободу и радовалась каждому дню так, словно он был последний. Да, она скучала по Англии.
Её размышления прервал голос женщины.
- Что? – Дана непонимающе посмотрела на индианку.
- Стирай, бледнолицая раба. – Повторила та, явно начиная выходить из себя.
Дана недовольно посмотрела на женщин, которые собрались  вокруг устья реки и шумно о чём-то переговаривались. «Совсем как прачки в Лондоне.» - подумала про себя Дана и мысленно улыбнулась, представив что те обсуждают. В её стране обычно именно тогда женщины делились сплетнями, а потом на перебой принимались обсуждать какую-нибудь невоспитанную даму, которая опять что-то пролила, что-то сделала не так или, что было ещё хуже, непозволительно разговаривала со своими домочадцами. Чаще всего объектом их уколов становилась сама Дана. Но, стоило ей появиться на своём красивом жеребце Сокровище, как они сразу смолкали и принимались петь какую-то песню. Вот и сейчас, при её появлении все женщины резко замолчали, и, не переставая мыть, смотрели на неё во все глаза. Было очевидно, что они уже знали все подробности сегодняшних событий. Даже больших, чем знала сама Дана.
Дана взглянула на корзину в руках, и, со вздохом, ничего не говоря, принялась стирать чье-то белье. Женщины вокруг что-то возмущенно зашептали, но её провожатая прикрикнула на них и все занялись стиркой.
Через три часа стирки у Даны руки стали ледяными, спину ломило, но девушка не проронила ни единого звука или стона, а женщины вокруг всё не переставали обсуждать последние новости. Мать Волка приносила всё новые и новые корзины, полные белья, и, отдав такие же короткие приказания, как в прошлый раз, уходила, оставив её на попечение сторожившего её индейца. Вскоре женщины достирали свои корзины и стали уходить, громко прощаясь и зазывая на ужин, а Дана всё стирала и стирала. Ещё через три часа, когда последняя корзина была полна мокрыми чистыми вещами, Дана наконец разогнулась и блаженно потянулась, так, что все косточки захрустели. Опустив руки и поправляя длинные юбки, она почти забыла про своего наблюдателя, который теперь пожирал её глазами. Смутившаяся девушка резко отдёрнула слишком высоко задравшиеся юбки и гордо вышла из ледяной воды, еле передвигая затёкшие ноги.
Поднявшись в деревню, Дана уже начала мечтать о том, что упадёт где-нибудь и уснёт, но тут перед ней опять выросла Нах-нэр-си-ана. Ноги девушки чуть не подкосились, когда женщина снабдила её новой корзинкой, но теперь та была совершенно пуста. Девушка непонимающе уставилась на корзину в руках.
- Иди собирать ягоды, бледнолицая раба. – Невозмутимо сказала она и посмотрела на индейца, который явно хотел размяться. – Ни-мин-ни будет за тобой следить. Не пытайся бежать.
С этими словами она удалилась, а индеец взял её за локоть и проводил в лес, где Дана стала собирать ягоды. Причём все. Абсолютно все, не особо заботясь о том, съедобные они или нет. Ей уже чертовски надоело возиться весь день в ледяной воде, у неё болела поясница, ломило спину и она уже терпеть  не могла назойливые липкие взгляды своего сопровождающего. Невозмутимо продолжая сгребать в корзинку все щедрые дары природы, она мысленно вернулась в начало этого кошмарного дня и вспомнила прекрасного гордого индейца, который смотрелся на фоне восходящего солнца словно древний бог, сошедший с гравюр. Нет, всё таки, не справедливо, что он так хорош. Чертовски не справедливо!
По приходу в деревню, она уже порядком устала и от природы, и от птиц и от всего на свете. В другом месте, при других обстоятельствах она бы вволю покапризничала, но теперь ей меньше всего хотелось, чтобы хоть кто-то уличил её в слабости. И она собиралась держаться настолько долго, насколько было возможно.
- Что ты принесла? – Изумилась женщина, принимая корзину. Ей хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, что на всё собранное белой девушкой невозможно было даже смотреть без содрогания.
- Ягоды. – Совершенно невинно взирая на собеседницу самыми честными глазами на свете, ответила та.
- Понятно. – Женщина мудро решила не продолжать разговор на эту тему. – Иди к моему сыну, вождь желает говорить с белой рабой.
Девушка послушно прошла за индейцем, который молча провёл её до одного из типи.
Войдя в него, девушка изумлённо остановилась, вперив взгляд в распростёртые тела на шкурах. Это были мужчина и женщина. Мужчина был ей уже знаком как Волк, вождь этого гордого племени, а девушку- а это была именно девушка- она точно ещё не встречала. Волк лежал к Дане спиной, но даже так она могла узнать его. Слишком часто в последние дни он поворачивался к ней именно спиной. А девушка, лежащая перед ним, смотрела на вошедшую не менее удивлённо. Та была красива, очень красива, даже слишком красива. Дана невольно почувствовала укол непонятной ревности. Да что же с ней происходит?
Чёрные словно смоль волосы рассыпались по плечам девушки свободной копной, светло-карие глаза выражали полное удовлетворение и радость, маленький аккуратненький носик идеально завершал картину, а полненькие губки замерли на полуслове. Девушка смотрела на вошедшую так удивлённо, что Дана почти увидела своё отражение. Волк обернулся через плечо и недовольно выговорил что-то.
Дана не расслышала, что именно. Но ей и не особо этого хотелось, ведь он всё равно говорил на своём языке.
Повернувшись к ней, он сел, подтянув под себя ноги и  закрывая собой лежавшую за ним девушку.
- Разведи огонь, женщина. – Коротко бросил он, бросая к её ногам огниво. Его взгляд не предвещал ей ничего хорошего.
Дана онемела и стояла бы так с открытым ртом, если бы он не повторил свой приказ уже громче. Намного громче.
Девушка невольно вздрогнула от звука его голоса, и, присев, начала разводить огонь. Руки не слушались, а в горле почему-то стоял ком.
Наконец, девушка разожгла огонь и снова посмотрела на сидящего перед ней вождя. Полоска с головы пропала и длинные прямые волосы свободно падали на чуть склонённое лицо. Тень от них легла на его глубоко посаженные глаза и Дана ещё мгновение просидела на коленях, пытаясь понять, что от неё ещё требовалось.
Волк что-то сказал девушке, лежавшей рядом с ним и та быстро вышла, оставив их одних. Не меняя своего положения, он снова заговорил, но теперь его голос был мягче.
- Сядь у костра, бледнолицая. Мне надо сказать тебе кое-что.
Дана послушно присела так же как и он, прямо напротив него и приготовилась слушать.
- Сегодня, когда я привёз тебя в деревню, ты должна была стать моей местью за смерть моего наследника и жены. – Начал он, явно пряча свою боль. – Но мой план неосуществим.
- Почему же? – Спросила она, явно поражаясь его короткой памяти. – Я думала, вы уже всё продумали. Вы ведь хотели наградить меня своим ублюдком!
- Не говори так при мне, женщина! – В его голосе прозвучал метал. – И не перебивай, а слушай. Мой план неосуществим. Мне теперь некому мстить.
- Как это? – Неприятное подозрение закралось в душу Даны и она подалась вперёд, неосознанно открывая слишком много взгляду вождя, сидящего напротив неё.
- Мне некому больше мстить, потому что твой отец…убит моим злейшим врагом - французом. – Закончил он и приготовился услышать от неё рыдания скорби, которые хоть как-то смогли бы усладить его жаждущую до мести душу.
- Что?… - Девушка непонимающе посмотрела на него.
- Твой отец убит, бледнолицая. – Ответил он, явно начиная злиться. А всё его существо просило, нет, молило о хоть одной слезинке от этой гордячки, чтобы хоть как-то утолить терзавшую его душу боль.
Дана смотрела на него неверующим взглядом. Постепенно смысл сказанных слов стал доходить до неё, и она перевела глаза с его лица на костёр, полностью погрузившись в своё горе. Внутри! Волк от злости заскрипел зубами и решил подлить масла в огонь.
- Его убили французы, причём именно из-за тебя.
- Из-за меня? – Продолжая смотреть в огонь, проговорила она, а внутри у неё всё оборвалось. А боль готова была вырваться наружу. Но она из последних сил сдерживала себя. – Не может этого быть.
- Может. – Ещё больше стал подливать он. – Я оставил мундир француза не месте, где нашел тебя. А старуху мы опоили, и она говорила всё, что мы хотели, чтобы она говорила. Всё было сделано так, как я и хотел сделать. Но его армия бросилась в погоню, а французы встретили их и его ранили в бою. Смертельно. Он умирал мучительно и долго.
- Нет… - Дана уже не пыталась скрыть своё горе и из её глаз упала первая слезинка.
- Да… Мучительно…как умирает последний пёс…- Ответил он, словно выплюнув последние слова. И вдруг почувствовал странное покалывание в груди. Поняв, что её слёзы не приносят ему желаемого удовлетворения, он вдруг осознал, что единственным его желанием стало теперь прижать её к себе и успокоить. Внутренне чертыхаясь и удивляясь себе, Волк удивлённо посмотрел на неё, но тут же спрятал глаза в тень. – Уходи, это всё, что ты должна была услышать.
Девушка посмотрела теперь прямо на него полными слёз глазами и, не стараясь скрыть боли, спросила:
- А как же я? Что теперь будет со мной?
- Ты узнаешь об этом…позже – Невозмутимо ответил он, но секундное замешательство, когда он назначал срок, вывел его из себя настолько, что это помогло полностью овладеть собой и теперь он заговорил жестко. – Уходи. Убирайся..
Дана посмотрела на него, закрыла от бессилия глаза и медленно, словно её тело теперь ей не принадлежало, поднялась с пола. Словно тряпичная кукла с безжизненными  глазами она вышла из типи вождя, оставив того ненавидеть и её и себя одновременно. Как только она переступила порог его жилища она разразилась рыданиями, не стараясь больше скрыть глубину своей потери. На её рыдания откликнулся степной волк, вознеся свою одинокую молитву к полной луне. К Дане подошла Нах-нер-си-на и со свойственной всем матерям мягкостью повела к своему типи, даже не подозревая о том, что в эту ночь от душевной боли не сможет уснуть и её сын тоже.