Я и Хомка

Опубликовано в газете "Просто фантастика", #10 2006.
Иллюстрация: http://zhurnal.lib.ru/img/b/beloglazow_a_i/homka/homka.jpg


Я плыву на корабле,
Моя леди,
Сам я бел, а конь мой блед,
То есть бледен.

И в руке моей коса
Непременно.
Ах, создали небеса
Джентльмена!
О. Ладыженский.


Я выхожу на балкон. Смотрю вниз. Там много-много желтых одуванчиков. Не могу понять, нравится мне это или нет. Метрах в тридцати от дома начинается сосновый перелесок. Легкий ветерок доносит запах хвои. Людей нет.

Кровь…
Капает…
Красные капли натекают в лужицу…

Ухожу с балкона.
В аквариуме, гм, в пластиковом ящике с прозрачной передней стенкой суетится Хомка. У нее острые зубы. Она улыбается. Я тоже улыбаюсь, мы похожи.

Кровь…
Капает…
Так могла бы блестеть ртуть…

Не могу открыть дверь. Почему-то. Никто не придет. Жду…
Выхожу на балкон.
Одуванчики. Желтый цвет бьет в глаза.
На соседнем балконе мальчик. Хороший. Я хочу к нему, но не могу. Тогда я зову: мальчик. Он смотрит на меня. Мальчик, хочешь, мы будем играть вместе? Улыбаюсь.
Он кричит и убегает. Плохой мальчик. Больше никого нет.
Ухожу с балкона.

Я очень-очень хочу выйти из квартиры. На улицу. Там много людей. Я хочу, но не могу. Я думаю: пусть кто-нибудь придет и откроет дверь.
Хомка пытается вылезти из ящика. Она подпрыгивает, вытягивая передние лапки. Ведь в ящике нет дверей. Тогда я подхожу и достаю ее. Она улыбается и легко кусает меня за палец: хочет есть. Я тоже хочу есть. Мы похожи…

Красная лужица на полу влажно блестит…
Кап…
По поверхности разбегаются круги…

За окном становится темно. Скоро наступит ночь. Ночь… Катаю слово на языке, будто пробуя вино. У него терпкий вкус, это хорошо.
Я выхожу на балкон и смотрю на звезды. Они холодные и колючие. Неприятно. Одуванчики лучше. Нравилось ли мне смотреть на звезды раньше? Не знаю. Теперь – нет.
Замечаю: темнота странная. Она полнится зеленоватыми нитями, комочками и прожилками, которые мягко пульсируют, медленно проплывая в различных направлениях. Было ли так вчера? Может, это естественное состояние темноты? После долгих размышлений склоняюсь к мысли, что это единственно возможное нормальное состояние. Почему же оно показалось мне странным?
На балконе третьего этажа справа – собака. Я вижу крупный красноватый силуэт. Скорее даже не силуэт, а каркас. Беру нить потолще, свиваю на конце петлю, кидаю. Нить захлестывается на шее. Выбираю слабину и резко тяну. Собака падает, хрипит, сучит лапами. Я – паук, поймавший жертву. Сейчас… еще немного.
Пес скулит и упирается изо всех сил. Тяжелый. Дергаю, дергаю… Еще! Нить не выдерживает, рвется. Собака летит вниз, захлебываясь визгом и неожиданной свободой. Удар. Каркас лопается, разбрызгивая в стороны красные фонтанчики.

Кап!..
С настойчивостью метронома…
Кап… кап… кап…

Жаль.
Ухожу с балкона…
С улицы доносятся голоса. Взволнованные, сердитые, злые, недоумевающие… всякие.
– …урод с пятого этажа! – это плохой мальчик. Очень плохой. Надо будет наказать его. Потом. Когда я смогу выйти отсюда.
Хомки в ящике нет. Оглядываюсь по сторонам, вижу на шкафу темную, почти черную тень, лишь глаза отблескивают красным. "Хомка!" – Зверек радостно пищит и машет крыльями. Большие, и сама стала гораздо больше. "У тебя ведь раньше не было крыльев?" Она взмывает со шкафа, закладывает крутой вираж и садится ко мне на плечо.
Я тянусь рукой за спину и ощупываю лопатки. Ничего. Может быть, завтра? Если бы у меня были крылья, я мог бы улететь. Выйти на балкон и…
Острые хомкины когти царапают плечо, я открываю балконную дверь, и под напутственное "Возвращайся скорей" черный силуэт растворяется в ночи.
Жду… Умолкшие было голоса вновь нарушают мой покой. Пронзительный, полный ужаса вопль. Тишина, взорвавшаяся криками. Глухой стук: что-то упало на балкон. Осторожно подхожу, смотрю.
– Ну ты даешь, Хомка, – улыбаюсь. Она возбужденно пищит, наверное, горда собой донельзя. – Привет, собачка, – говорю я. – От нас, пауков, уйти не так просто. – Беру ее за лапы и тащу в комнату.

…купил в зоомагазине. Долго думал, как назвать, потом решил – пусть будет просто Хомка. Красавица ты моя, крупная, золотистого цвета. Ох и испугался я, когда две недели назад ты прыгнула в подвал соседнего дома. Ты так смешно бегала, нарезая круги около меня, – желтая среди желтых одуванчиков. Я расслабился, а ты… Что ж там было в подвальном этом окне? Что ты увидела там? Я звал, кричал, как назло на всех окошках были решетки, двери в подвал, конечно же, оказались запертыми. Три дня в поисках, с трудом взятые отгулы на работе, и, бог ты мой, просто зверская радость, когда я увидел тебя резво бегущей по грязной щебенке. Я позвал, и ты подошла. Моя Хомка. Не забыла. Я накормил тебя до отвала и разрешил спать на подушке, как ты всегда любила…
…и я нисколько не обижаюсь на тебя, ты не виновата, я просто хочу выйти, выйти, выйти отсюда. Вырваться. Ощутить свободу каждой клеточкой своего тела. И забыть… перестать вспоминать: ночь, боль, страх… Я – не я, а кто-то третий, посторонний, смотрю как…
Кровь…
Капает…
Собственный крик режет уши…

Шаги на лестнице. Осторожные. Шепот, шорох.
Наконец кто-то пришел, и этот кто-то откроет дверь. Ну, давайте же! Я жду.
Звонок. Долгий и настойчивый. Повторяющийся с маниакальным упорством. Стук. Удары ногами.
– Открывай, сука!
– Козел позорный, щас узнаешь, как детей пугать!
– …я просто в шоке, бедная Герда.
– …позвонить в милицию, вдруг у него оружие.
– …боже мой, вы видели? Эту крылатую бестию? Тетя до сих пор в обмороке.
– Эй, ублюдок, я считаю до десяти, слышишь? Себе же хуже делаешь. Ра-аз…
– Ну-ка, мужики, пособите.

Грохот, треск. Сыплется штукатурка.
Странно, я не чувствую радости. Вот она – свобода. И вот – посягательство на нее. Злость. Ярость. Да как вы смеете?! Это мой дом. Моя территория. Я не люблю, когда на меня кричат! Глупцы, вы забыли, какое вознаграждение полагается тому, кто освободит джинна из бутылки.

Страшный визг сорванных петель. Дверь падает с гулким стуком, в лучах фонариков (оказывается, на лестничной площадке нет света) пляшет пыль.
Это последний и самый глупый поступок во всей вашей никчемной жизни. Чаша переполнилась. И то, что вылилось из нее, объяло меня до души моей. Или что там теперь у меня вместо души.

Кап…
Красные капли натекают в лужицу…
Кап…
Так могла бы блестеть ртуть…
Кап…
По поверхности разбегаются круги…
Кап…
С настойчивостью метронома…
Кап… кап… кап…

Они врываются в квартиру толпой, потные, разгоряченные, готовые хватать и давить. Я выхожу им навстречу с Хомкой на плече. Они замирают в каком-то столбняке, животный ужас полнит глаза. Хомка улыбается, показывая острые длинные зубы.

Красные тяжелые капли…
Пряный запах страха…

Я тоже улыбаюсь. Мы ведь похожи.

30.03 – 04.05.04