Прекрасная явь, отвратительный сон

«Антере! Антере!»
Незнакомый язык хлестко бьется об окна, солнце вырывает из-под сомкнутых век самый сладкий утренний сон. Кто-то в нем был? Кто? Тот самый смуглый мускулистый грузчик с белозубой улыбкой, отражающий искристый блеск морской волны? Или другой красавчик – мы с ним провели горячую ночку на пароходе, привезшего нас в эту удивительную страну?
Ах, боже мой, да какая теперь разница… Оба они – всего лишь мгновения в моей суматошной молодой жизни.
«Антере!»
Да, да, сейчас. Выйду и посмотрю, кто так кричит на незнакомом певучем языке. Только немного еще понежусь на белоснежных хрустящих крахмальных простынях. На таких только и проводить ночи любви в жарких объятиях, когда восторг экстаза опустошает до самого донышка…
«Антере! Антере!
Ну еще чуть-чуть… Сейчас я встану, накину на гибкое обнаженное тело невесомый халат из нежного шелка и шагну навстречу новому дню…
«Антере!»
Нет, в этом слове есть все-таки что-то знакомое… Что-то… Что-то…
И  я знаю что.
Звук становится более четким, я трясу головой, с разбитых губ слетают капли крови.
– Пантера! Вставай, вставай же!
Ах, вот оно что. Пантера. Да, это я. Бойцовская кличка, данная мне хозяином шоу «Шум и грязь». Две полуголые тетки месят друг друга на потеху зрителям, а на сцене грохочет хард-рок коллектив «Gerrr!».
Горгулья, моя соперница, тяжело дышит, вытирая рассеченную бровь. Бровь – это хорошо… Капающая юшка мешает в драке, застилая зрение.
… И не было никакой страны, не было никакого парохода и шелкового халата на моих голых плечах. Есть только кровь, грязь и похоть сотни мужиков, толпящихся возле манежа. А на манеже – мы.
Горгулья с диким визгом прыгает на меня, я пытаюсь выбросить вперед руки, но не успеваю, не успеваю. Мощный удар бросает меня на землю, затылок пронизывает невыносимая боль…
«Антере!»
Ах, боже мой, что за чушь мне приснилась под утро! Кровь, грязь, мерзкая оглушающая музыка, жадные взгляды человеко-самцов…
Нет, обязательно сейчас оторвусь от кровати и пойду смотреть, что за утренний певец потревожил мой сон. Ведь эта явь так прекрасна. А сон – так отвратителен…