Вот такая любовь

Все началось с того, что Игорек – сын Галки со второго подъезда – привел домой девушку. Девушка была на голову ниже своего кавалера, носила клеш и неизменный рюкзачек за спиной. Беспрерывно курила, и все жалась к Игорьку.
- Слава Богу, - обрадовался новоявленный пенсионер дядя Сеня, который от непривычной скуки простаивал целыми днями у кухонного окна. – Теперь сразу видно, что настоящий мужик.
- Чего там? – сунулась к окну его супруга, которую в округе звали запросто тетей Дашей.
- Да Игорюня наш, - живо откликнулся супруг, – с подружкой. А то все тихий да скромный прямо красна девица.
Вскоре вся пятиэтажка знала, что у Игорька настоящая любовь и, что Галка связь эту романтическую не одобряет.
- А мамаши-одиночки все такие, - констатировал по сему факту дядя Сеня. – С винтом в голове.
- Раньше она была спокойней, - не согласилась тетя Даша. – А, как стариков схоронила, с той поры и насела на Игорька и совсем его скоро затюкает.
Действительно, их юный сосед по площадке, который все семнадцать своих лет рос на их глазах, представлялся мальчиком тихим и безобидным. Был он сутулым с вечно втянутой в плечи головой. Проходил к своему подъезду скоро и так же незаметно без лишних задержек покидал квартиру. И вдруг настоящая любовь!
- Во, страсти, - судачили между собой старушки. – Влюблен он до безумства.
Другие не особо верили, ибо по внешнему виду Игорек нисколько на влюбленного не походил. Но одним осенним утром и их твердыня была сломлена и обращена в восхищение. Выходя на работу, жильцы обнаружили на асфальте под окнами Игорька надпись.
«Я без тебя, словно дым без огня.
Я без тебя только одно,
Блещущей цепи немое звено», - несколько неграмотно вывел некто белой краской. Кому предназначалось послание было неясно, ибо первое слово, представляющее, конечно же имя, было жирно замазано все той же краской. Но весь дом знал кому. Не спроста Игорек со своей девчонкой ночь напролет говорил и говорил у подъезда.
- Вот это чувства, - восхищенно говорила тетя Даша и материла вздорную Галку на все лады.

Прошло полгода. Вслед за осенью минула зима. Все уж свыклись с Игорьком в роли жениха и с его беспрестанно курящей невестой. Даже местная шпана перестала к нему цепляться, словно ореол счастья ограждал его от всяких бед и напастей. Но однажды… Однажды в полночь тетя Даша проснулась от назойливого стука.
- Сенька, - тотчас толкнула она в бок мужа.
- Ну? – вскинулся тот.
- Иди, глянь, кто там колотиться.
Дядя Сеня, прислушался к стуку, тихонько ругнулся и встал. Подойдя к входной двери, он услышал не только стук, но еще и плач, и женские причитания. Выглянув для порядка в глазок, пенсионер чрезвычайно удивился представшей перед ним картине. Под соседской дверью, стояла на коленях девица-клеш и, рыдая, монотонно била своим хлипким кулачком в дерматин. Дядя Сеня растерялся – как все это понимать? Похоже, Игорька нет дома, а дрянная Галка не пускает нежеланную невесту. Выходить на площадку соседу не хотелось. Девица, явно не в себе. Что ей сказать, и что делать на площадке он просто не знал. В самом скверном расположении духа дядя Сеня взял пачку папирос и поплелся на балкон, хотя врачи ему рекомендовали по ночам не курить вообще.
Прошло четверть часа, потом час – девица не унималась и все колотила и колотила в дверь. Когда тетя Даша, забрав одеяло с подушкой, ушла досыпать в дальнюю комнату, изведшегося вконец дядю Сеню вдруг осенило. Подойдя к телефону, он набрал номер этой поганой Галки. Гудок, второй, сработал определитель и гнусный голосок зачитал пенсионеру его же номер. К телефону никто не подошел.
- Елы-палы, - сказал сосед, - так там же никого нет, - и решительно направился к входной двери.
Не успел он провернуть ключ в двери, как услышал на площадке звук открываемого замка. Вмиг прильнув к глазку, удивленный дядя Сеня, увидел стоящего на пороге Игорька с сумрачным лицом и ползущую к нему на четвереньках невесту.
- Что за черт?
Когда девица заползла в квартиру, юный кавалер огляделся и, бросив настороженный взгляд на соседский глазок, хлопнул дверью.

До утра дядя Сеня так и не смог сомкнуть глаз. Он стоял на балконе, курил, курил и вдруг вспоминал неожиданные сцены, которые теперь представали перед ним в совершенно ином свете. Вот, например, когда бабка Игорька Светлана Георгиевна была еще жива, но уже несколько в старческом маразме. Заявилась она однажды с безумным лицом и, показывая на свою окровавленную голень, заявила: - Игорешка! Игорешка, подлец, ударил! Разбил ногу!
Игорек в это время стоял за ее спиной и весь его облик красноречиво говорил, что не мог он этого сделать. Не способен. Просто старуха сбрендила окончательно. Сама травмировалась да забыла, вот и несет невесть что. Теперь дядя Сеня очень по этому поводу сомневался. Выходило - не такой уж и безумной была бабка.
Когда окончательно рассвело, пенсионер еще раз глянул на надпись на асфальте. Всмотрелся и обмер. От дождей да морозов верхний слой краски слез и сквозь замазанное стало отчетливо видно первое слово – «Игорек».
- Это же она намалевала, - прошептал дядя Сеня. – Вот, значит,  такая любовь.