А годы летят... ES

Если влюблен в женщину старше себя, ты юн, если избранница моложе – состарился. В то лето я был молод. Ей было двадцать пять…
В доме сломался лифт, и я, поднимаясь по лестнице на четырнадцатый этаж, видел перед собой ее ноги и попу, обтянутую короткой серой юбкой. Видение наяву исчезло на двенадцатом, где она жила, но продолжалось в грезах весь вечер и всю ночь.
Во сне я трогал ее бедра, приподнимал юбку…, а потом просыпался от дрожи во всем теле.

С тех пор всего хотелось и все было невозможно, даже при ее согласии. Я не мог пригласить ее на дискотеку или в кино, не рискуя уколоться о презрительные взгляды окружающих. Не мог прийти к ней в гости или позвать ее к себе, мешали родители.
Можно было лишь искать и находить повод для встреч наедине. Местом постоянных свиданий стал лифт. Вечером она возвращалась домой в разное время, и составить ей компанию в кабине подъемного устройства мне удавалось крайне редко. Мы вместе спускались вниз по утрам… Я научился незаметно нажимать кнопку, запрещающую лифту останавливаться на вызовы, и целую минуту наслаждался тем, что она так близко и мы одни. Можно смотреть. Полумрак… с потолка свет словно по капельке… На ее щеках тени от ресниц. И еще можно вдыхать ее запах, смесь едва уловимых ароматов: чуть влажных волос, шампуня, мыла, зубной пасты.
На первом этаже, еще не расставание. Обычно мы вместе доходили до автобусной остановки и лишь там наши пути разъединялись.

Это было ужасное утро. Двери лифта распахнулись на двенадцатом этаже и я увидел ее… и его… Она, как всегда, улыбнувшись, поздоровалась, вошла. Встала у противоположной стены. Он вошел следом, расположился в центре кабины…
Я не видел ничего, кроме его спины и ничего не чувствовал.
На первом этаже, чтобы не идти за ними следом, направился к почтовому ящику. Открыл его, достал бумажку, прочел:
«Районный военный комиссариат просит Вас…»
Через три дня явился туда с вещами…

Полгода унижений, побоев и голода. Еще полгода тяжелых, но мирных армейских будней. Год войны…

Я возвращаюсь домой! У подъезда расплачиваюсь с таксистом и остаюсь один на один с ранним утром конца июня… Тепло, светло… Соловей поет, заливается…
В мою сторону идет девчонка… Высокая, стройная… а ноги какие красивые! Платье нарядное, прическа… Подходит ближе, улыбается.
– Привет… ты вернулся?
– Вернулся… а ты…?
– Не узнал? Я на тринадцатом живу, прямо под тобой…
Как я мог ее не знать!? Она такая красивая… Темно-рыжие волосы… светло-серые глаза… нежная смуглая от загара кожа, на курносом носу несколько веснушек… губы…
– А ты откуда? Где была всю ночь?
– Ты что не знаешь? Сегодня же выпускной в школе!
Я, кажется, вспоминаю ее… малявкой была, когда в армию уходил.
– Пошли, родители же ждут, – она тормошит меня за рукав.
– Пошли.
Входим в подъезд, нажимаю кнопку лифта, через минуту понимаем, что он не работает.
– Ножками? – она грустно улыбается.
– Вперед к вершине.

Она впереди, я следом… Любуюсь ее ногами и попой, обтянутой ярко синим шелком платья. На шестом этаже спрашиваю:
– Ты что делаешь вечером?
– Не знаю…
– Пошли в кино?

Если вам нравятся женщины старше вас – вы молоды… Я не состарился… просто стал старше.