Белый шоколад

     Он пришел на встречу в солнцезащитных очках, не оставляющих ни единого шанса разглядеть его глаза.
- Таня? – никакого подобия улыбки, никакого контакта взглядов,  короткого замыкания – ничего. Почему-то она ожидала другого.
- Андрей? – она постаралась придать своему лицу максимально дружелюбное выражение.
- Пойдем, - он развернул ее в сторону, противоположную любому из возможных направлений движения (направо – кафе, налево – парк,  прямо – лавочка) и повел за собой, заставив от удивления проглотить уже слетавшие с языка заготовленные слова приветствия. – Я должен извиниться, но у меня возникли проблемы, - счел он, наконец, нужным прояснить ситуацию. – С утра проблемы с родителями, потом у друга сломалась машина. А ведь было такое хорошее настроение… Мне сейчас нужно будет оттащить его машину домой… ты не возражаешь?
     Таня пожала плечами. И как он себе представлял ее возражения?
- Нет, конечно, не возражаю.
     Первые шагов десять они прошли молча. Забавно все начинается, подумала Таня, интересно, все «свидания вслепую» происходят именно так? По идее, проявлять инициативу в разговоре должен мужчина, но, кажется, придется сделать это самой. Мысль лихорадочно заработала – за что бы зацепиться, ведь, кроме его имени, она не знала о нем абсолютно ничего. Их познакомила подруга. Вернее, дала Андрею Танин номер телефона, и по обоюдному согласию они решили встретиться.
- Что с машиной? – наконец произнесла девушка, кажется, наиболее подходящую для данного случая фразу.
- Да черт ее знает! Она всегда ломается. Когда ты увидишь это чудовище, то испугаешься.
     Они подошли к его машине. Он раскрыл перед Таней дверцу (что почему-то оказалось приятной неожиданностью)  и секунд через десять, еще толком не успев понять, в чем дело, девушка уже ехала в неизвестном направлении в окружении двух мужчин, одного из которых она знала уже целых три минуты, а другого- только по имени.
     Ехали молча. То есть, те двое общались между собой о сломавшейся машине, а Таня, чувствуя себя совершеннейшей идиоткой, уставилась на дорогу и не имела ни малейшего шанса принять участие в разговоре.  Изредка она посматривала на своего визави, сидевшего за рулем, и пыталась определить цвет его глаз, по-прежнему спрятанных за очками. То остальное, что она видела, было вполне обыкновенным. Не лишенным, впрочем, некоторой привлекательности. Короткая молодежная стрижка. Джинсы, полосатый свитер…
     Когда они наконец подцепили на таран машину и друг сел за ее руль, Таня почувствовала себя немного посвободнее и снова решила нарушить молчание.
- Это и есть то самое чудовище? А снаружи вроде бы ничего…
- Он только так и ездит, - усмехнулся Андрей, не отрывая глаз от зеркала заднего вида. – Самостоятельно он не проехал еще и десяти километров.
     Таня засмеялась. Совершенно искренне и непринужденно, но обстановку это не разрядило. Как и последующие ее, может быть, банальные стандартные фразы, которые должны были, по идее, привести хоть к какому-то продолжению разговора. Не привели. Когда у девушки уже начал развиваться комплекс неполноценности по поводу ее умения вести непринужденную беседу, они, наконец, приехали на место и, припарковав несчастную машину, простились с ее незадачливым владельцем.
- Куда поедем? – спросил Андрей.
     Вопрос неожиданно поставил Таню в тупик. Если бы они были сейчас в центре города, она бы в ответ просто ткнула пальцем в любом направлении и обязательно попала в какое-нибудь из многочисленных кафе, которыми изобилует улица. Но они находились в совершенно незнакомом Тане районе, и вся ее фантазия улетучилась вместе с ветром, который через открытое окно изрядно потрепал ее прическу.
     Девушка пожала плечами и улыбнулась.
- Раз уж наше знакомство началось так романтично,  - произнесла она,  - то, может, продолжим его чем-нибудь в таком же духе?
     Она и сама не знала,  что конкретно имела в виду. Зато звучало неплохо.
- Поедем на мемориал, - предложил Андрей.
- Поехали, - сказала Таня, хотя понятия не имела, что это такое. Может, название какого-нибудь кафе или чего-нибудь в таком духе? Главное, что ей не придется ничего придумывать.
     Он остановился у ларька.
- Танюш, ты что будешь?
     Почему-то это обращение зацепило ее своей теплотой, ведь обычно ее называли так только близкие люди. Это была мелочь, одна из тех,  на которые, на самом деле, не следует обращать внимания,  но почему-то именно из них складывается впечатление о человеке… Таня внезапно смутилась.
- Да нет… ничего… ты же сказал, что мы поедем в … этот… - слово «мемориал» почему-то вылетело у нее из головы, и она почувствовала себя ужасно глупо.
- Ты пить будешь? – решил он прийти на помощь.
- Вообще-то я редко пью…
- Просто я не пью вообще, но если ты хочешь…
- Тогда я тоже не буду, - сказала Таня. – Не люблю пить в одиночестве.
     Он принес сок и шоколадку.
- Ничего, что белый? – спросил он. – Я люблю такой.
     Таня улыбнулась. Она не любила белый шоколад. От настоящего, черного, его отличало отсутствие только одного, но самого важного, компонента, благодаря которому шоколад приобретал свой неповторимый вкус, цвет и запах. А белый… это как свидание, которое никогда не перерастет в роман. Приторно, бесцветно и не оправдывает ожидания. Но Таня промолчала. В конце концов, он ведь спрашивал, что она хочет, а она ничего не сказала.
     Он достал из пачки сигарету.
- Танюш, ты куришь?
- Бросила. – Опять это обращение, опять задета какая-то струна, опять необъяснимо приятно защемило где-то внутри. Вдруг захотелось курить, но девушка усилием воли подавила это желание.
     По дороге они наконец разговорились. Андрей рассказывал о работе, о службе в армии. Он служил на флоте, и Таня с интересом ловила каждое слово, потому что ее безумно увлекало все, что связано с кораблями. Она смотрела на него и пыталась представить его стоящим за штурвалом, в морской форме, глядящим вдаль, в бесконечную синеву моря…  «Интересно, какие у него глаза?» - подумала девушка. Скрытые за темными стеклами очков, они еще ни разу не посмотрели на нее, и она не могла прочитать в них ни интерес, ни симпатию, ни одобрение – ничего.
     Незаметно они выехали за город и, миновав мост через реку, оказались у мемориала. Это был каменный постамент (а вовсе не кафе, как думала Таня), окруженный  с трех сторон рекой и зарослями деревьев, между которыми петляли изъезженные тропинки.  «Здесь красиво», - решила Таня, оценив вид, открывавшийся с того места, где они остановились.
     Разлив сок и развернув шоколадку, Андрей снова предложил девушке сигарету. Она снова отказалась, хотя курить хотелось все больше и больше. Она взяла кусочек шоколадки и осторожно откусила. В принципе, решила она, есть можно. За неимением другого…
     Андрей продолжал рассказывать о работе, плавно перейдя с указания размера зарплаты к описи имущества, находящегося в его распоряжении, включая все его машины и только что приобретенный домашний кинотеатр. Наконец Тане это надоело.
- Стоп, зачем мне все это? – не выдержала она. – Я же не налоговый инспектор и не требую от тебя декларацию о доходах!
- Хорошо, - спокойно произнес он. – Тогда что тебе еще рассказать? Ты спрашивай, а то я уже не знаю, что рассказывать.
     «Для разнообразия спросил бы что-нибудь обо мне», - мрачно подумала Таня, а вслух сказала:
- У нас здесь не допрос с пристрастием. Рассказывай все, что хочешь, что тебе интересно, - она по-прежнему была настроена на непринужденную беседу, но ее собеседник, похоже, не очень-то разделял ее настрой.
- Я не знаю, - пожал он плечами. – Лучше ты спрашивай, а я буду отвечать.
     Таня вздохнула. Никто не предупреждал что будет так тяжело. Она постаралась придать своему лицу максимально безмятежное выражение.
- Чем ты любишь заниматься в свободное время? – спросила она.
- Свободного времени почти нет, - ответил он. – Я сейчас еще и учусь. Недавно закрыл сессию… - и он начал рассказывать об учебе. Таня, обрадовавшись, что нашла, за что зацепиться, решила тоже рассказать про свою студенческую жизнь. Но, к ее немалому удивлению, первая же ее фраза самым непростительным образом была прервана  его словами: «А вот я…» и последовавшим за этим длинным монологом Андрея, вернуться после которого к своему рассказу Тане так и не удалось. Устремив на него изумленные глаза, девушка сначала решила, что это случайность, и он просто вспомнил что-то интересное. Но когда это повторилось во второй, в третий раз, так что Таня уже перестала считать, она поняла, что совсем это не случайность, но вот что именно: его особенность вести разговор или полное отсутствие интереса к собеседнику? Поскольку собеседником этим была она, Таня почувствовала себя как-то неуютно. Ей захотелось просто развернуться и уйти, но внутренний голос прошептал: «Еще рано», и она, подумав, покорилась ему.
- Что тебе еще рассказать? – продолжал Андрей после недолгого молчания, в течение которого  Таня придумывала, что бы такое сказать, чтобы беседа перестала выглядеть, наконец, как допрос с целью выяснения личности, а потекла легко и непринужденно. Почему-то раньше у нее это получалось, а вот сейчас… - Насчет личной жизни… - После этих его слов она вздрогнула от изумления. Этот человек удивлял ее каждую минуту. Рассказывать о личной жизни после часа знакомства! Причем отнюдь не поверхностно – он рассказывал подробно и, хотя смотрел при этом куда-то в сторону,  Таня улавливала чувства, охватывающие его при этих воспоминаниях, ощущала боль, которую он испытывал, потому что история, которую он рассказывал, была совсем не веселая. Первая любовь не дождалась его из армии, другая, см которой он был вместе два года, танком проехалась по его сердцу, превратив его в груду осколков.
     Таня чувствовала, что эта рана еще совсем свежая, и не находила в себе силы склеивать осколки и врачевать душу, искать слова утешения или уговаривать забыть об этом. Она не понимала, зачем он рассказывает ей все это – девушке, с которой у него, пусть теоретически, мог бы завязаться роман? Или он уже проникся к ней доверием, или он рассказывает это всем, пытаясь освободиться от  боли, выплеснув ее на окружающих. Таня не верила в первый вариант. И подтверждали ее сомнения его глаза в темных очках, смотрящие куда-то вдаль и как будто совсем позабывшие об ее, Танином, существовании
     Повисло молчание. Девушка не знала, что сказать и не знала, чего он ждет от нее. Слов сочувствия? Наверняка он слышал их достаточно… А, может, ему действительно не с кем было об этом поговорить? Он ведь упомянул, что у него мало друзей…
-  Что-то настроение упало, да? – невесело усмехнулся он, переводя взгляд на Таню. – Расскажи, что ли, ты что-нибудь интересное.
     Интересное? Почему-то Таня не могла сказать ни слова, ничего не шло в голову. Почему с этим человеком ей было так сложно?
- Расскажи о своей личной жизни, - предложил он.
     Таня не была склонна к такой откровенности на первом свидании. К тому же, если сейчас она начнет рассказывать о своей несчастной любви, все шансы на переход к непринужденной и легкой беседе будут сведены к нулю.
- О личной жизни? – она пожала плечами. – Я знаю, что такое любовь, по крайней мере, нечто подобное в своей жизни я испытала. Знаю, что она может приносить радость и причинять боль…
- А какую любовь ты ищешь? – спросил он.
- Что значит – какую? – не поняла девушка.
- Постоянную, временную, серьезную, несерьезную? Какую?
- Как можно знать заранее, будет ли любовь постоянной или временной? А серьезными или нет могут быть отношения, любовь – она всегда серьезна. И вообще, с чего ты взял, что я ее ищу?
     «С  того, что согласилась с ним встретиться», - ответила сама себе Таня. Но ведь и он тоже отозвался на предложения их общей подруги познакомить их. Таня подозревала, что его целью было как можно скорей забыть о той девушке и сильно сомневалась, что подходит для роли утешительницы. Но… что-то в этом человеке притягивало ее, заставляя сидеть здесь, внимательно слушать и пытаться понять…
     Андрей взял сигарету. Таня машинально протянула руку к пачке.
- Можно мне тоже?
- Конечно. Все-таки решилась?
- Я давно не курила…
     Он посмотрел на нее.
- Сейчас у тебя с непривычки закружится голова и ты…
     Таня могла бы поддержать шутку, сказав что-нибудь вроде «…Я упаду в обморок, и тебе придется делать мне искусственное дыхание», но почему-то вместо этого произнесла лишь:
- Не закружится. Я крепкая.
     На этом вновь воцарилась тишина. Остался последний кусочек шоколадки.
- Доедай, - сказал Андрей.
- Давай пополам, - предложила Таня.
- Давай.
     Она взяла оставшийся кусочек и, держась за самый край, протянула ему. Он отломил половину, и их взгляды в этот момент, наверное, встретились, но Таня не могла  с уверенностью этого сказать, на пути ее взгляда по-прежнему непреодолимым барьером стояли его солнечные очки.
     Таня не знала, почему для нее это так важно – встреча взглядами, но она не могла сказать ничего определенного о человеке, пока не увидит его глаза. Это как обмен информацией, взгляд в самую глубину человеческой души, ведь глаза могут сказать то, что никогда не будет произнесено вслух. И впечатление о человеке у нее в первую очередь складывалось по его взгляду. А сейчас она даже не знала, что думать и не знала, что чувствует. Сначала это был просто интерес, время от времени сменяющийся замешательством, и все большее понимание того, что рядом с ней сейчас сидит очень сложный человек. Она не могла назвать себя достаточно искушенной в общении с мужчинами, но кое-какой опыт у нее все-таки был. В ее жизни были мужчины, с которыми с самой первой встречи было легко до такой степени, что уже после часа общения она чувствовала, как будто знает этого человека всю жизнь. А с Андреем не было легко. Ни на минуту. Его ни в коей мере нельзя было назвать «простым». Интересно, думал ли он о ней также? Ведь наверняка он тоже сделал какие-то выводы относительно нее…
     Она старалась понять его. Разгадать, как сложную загадку. Хотя, стоило ли это делать? Ведь если люди подходят друг другу, это чувствуется практически сразу. Как только они посмотрят друг другу в глаза…
     - Солнце куда-то спряталось, - заметил Андрей, посмотрев на небо, которое заволокла сероватая дымка облаков. – Сегодня вечером пойдет дождь.
- Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Таня.
- По облакам. Я же был рулевым и каждый день нужно было определять погоду, - в этот момент он снял очки, и Таня наконец увидела его глаза, обращенные вдаль. На мгновение он взглянул на нее, но его зеленоватые, словно замерзшее озеро, глаза, не зацепившись ни за что и не остановившись, скользнули как бы сквозь нее. 
     И снова тишина. Таня все ждала, что наступит такой момент, когда все наконец станет легко, спадет напряженность и исчезнет стержень, заставлявший ее держаться как натянутая струна. Она ведь знала, как это бывает, когда совершенно незнакомый человек вдруг становится таким близким, и ты чувствуешь, что знаешь его давным-давно… С Андреем этого так и не произошло. Она просто постепенно привыкала к нему.
     Был только один момент, когда она почувствовала себя с ним легко – когда села за руль его машины и попробовала вспомнить свои водительские навыки. Он предложил ей это, когда Таня рассказала о своей попытке управлять мотоциклом, которая в итоге привела к аварии.
- Не боишься за свою машину? – поддразнила Таня.
- Если что, я справлюсь, - уверенно ответил он.
- Смотри, а то я люблю «целоваться» с деревьями, - предупредила Таня на всякий случай.
     Ей понравилось сидеть за рулем его машины. Это был не тот «Запорожец», на котором ее учил ездить отец, да и учитель был не такой строгий. Вернее, совсем не строгий. Когда она, чудом избежав столкновения с двумя деревьями и одним «Москвичом», подъехала к месту стоянки, задыхаясь от смеха и избытка адреналина, на лице Андрея впервые отразилась целая гамма эмоций.
- Такого экстрима я давно не испытывал! – весело заявил он.
- Я тоже, - ответила Таня, с трудом преодолевая бешеный стук сердца. – Это было потрясающе!
     Надо же, думала она, я чуть не угробила его машину, а он ни слова не сказал! А как здорово он успевал выворачивать руль на поворотах!
     С этого момента все стало как-то проще. Сидя на водительском месте, Таня рассказывала Андрею свои самые яркие воспоминания, свои мечты  и мысли о будущем. И вроде бы все было хорошо, но в какой-то момент у  нее почему-то мелькнула мысль: «Ничего у нас не получится». Она не знала, почему так подумала. И вспомнила белый шоколад…
     Медленно, но неотвратимо надвигалась темнота. Она окутывала небо, деревья, воздух, приближаясь все ближе и ближе к  машине, где они сидели.
- Уже стемнело, - произнес Андрей.
- Да… Пора ехать… наверное… - неуверенно сказала Таня, надеясь, что он услышит сомнение в ее голосе. Она не хотела уезжать, и слова эти были  произнесены лишь для порядка. Она боялась затянуть первое свидание, боялась надоесть ему, и боялась, что он надоест ей. Но ей хотелось, чтобы он сказал: «А, может, еще рано? Давай останемся».
- Хочешь ехать? Поехали, - никакой паузы между этими двумя предложениями, никакой возможности сказать «нет, не хочу».
- Я… я боюсь темноты, - Таня сама не знала, зачем сморозила эту глупость. Ведь это же ни на грамм не было правдой. Просто, чтобы что-то сказать? Неужели из тысяч слов, которые она знала, ей сейчас были доступны только эти?
- Боишься темноты? – насмешливо переспросил он. – Я часто бывал здесь по ночам… с сестрой. И совершенно ничего страшного.
     Таня только молча согласилась, но поворачивать назад было уже поздно. Поэтому она просто промолчала.
     Он попытался открыть дверь, но ничего не вышло.
- Черт, кажется, дверь заклинило, - он дергал за ручку, но она не поддавалась.
- Брось свои шуточки, - отмахнулась Таня.
- Какие шутки, она правда не открывается! – по его раздраженному голосу девушка поняла, что он действительно не шутит. Можно было рассмотреть в этом какой-нибудь тайный знак, указывающий на то, что им нужно остаться здесь, но… дверь с Таниной стороны открылась без особых усилий, и возникшее на мгновение тайное желание оказаться запертыми в машине потерпело крах.
- Придется тебе ехать на заднем сиденье, - сказал Андрей, вылезая через окно, и открыл перед девушкой заднюю дверь.
     Таня ненавидела задние сиденья. Потому что ее ноги никогда там не помещались, и коленки больно упирались в переднее кресло. А еще потому, что она не могла видеть лицо человека, сидевшего за рулем, разве что в зеркале.
     Снова повисло молчание. Дорога вела их в город, и расстояние до дома неумолимо сокращалось.
- Где мы сейчас едем? – спросила Таня, чтобы хоть как-то нарушить гнетущую тишину.
- Везу тебя в рощу, где еще темнее и больше деревьев.
- Знаешь, - произнесла Таня, помолчав, - я сказала неправду. Я не боюсь темноты.
- Чего же ты тогда боишься? Меня?
- Тебя стоит бояться?
- А как ты думаешь?
- Думаю, что нет, - тихо ответила она, и это было правдой. Просто некий стереотип, сидящий в ней с самого детства, мешал ей вести себя так, как она на самом деле хотела. Он этого не знал. И потому, как и все остальные, видел только внешнюю оболочку, даже и не пытаясь заглянуть глубже.

   Таня знала, что будет дальше. Он привезет ее домой, может быть, даже подвезет к самому подъезду, но не проводит до двери и не скажет: «Давай увидимся завтра» или даже «Я тебе позвоню» - самую банальнейшую из всех банальных фраз, в которую они оба все равно не поверят. Они просто расстанутся, чтобы больше никогда не встречаться.
     А сейчас она сидела на заднем сиденье, пытаясь разглядеть в темноте его лицо, и задавала себе вопросы. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда и даже с первого свидания. Она не знала, понравился ли он ей. Она не знала, что в нем могло ее зацепить. Не знала, может ли одна случайно сказанная фраза резко изменить впечатление о человеке. Она даже не знала, хотела ли она увидеть его еще когда-нибудь. Она знала одно – в эту самую минуту, в это мгновение она хотела остановить время,  хотела, чтобы во всей Вселенной остались только два человека – он и она, чтобы она наконец могла получить ответы на свои вопросы. Ее желание было так велико, что на секунду  ей показалось, будто его сила могла действительно остановить привычный ход времени. Но ей только так казалось. Время не остановилось. Машина продолжала ехать вперед, и мелькающие за окном огни фонарей и фар встречных машин напоминали о том, что жизнь продолжается, и пройденные минуты потеряны навсегда.