За границей

1.
Эта познавательная история начнется с названия города – Москва.
В Москве лето, полдень, самая жара, но на улице куча народу… Центр… Туристы, улыбающиеся перед фоторужьем почти естественно, много-много девчонок, продающих Кока-Колу по пять рублей. Пить на самом деле хочется. Мягкий, теплый ветер обдувает и как будто высушивает меня насквозь. Покупаю Колу и жадно выпиваю половину за один глоток. Голова вдруг свежеет, пропадают фонарики в глазах (от жары). Мимо ползет Макдональдс, но у меня совсем нет охоты есть эти дебильные сэндвичи. Я хочу пить! Встречаю еще пару туристов непонятно откуда. Они весело хохочут, видимо смеются над встречными русскими.
Один турист в конце следующего часа даже спросил меня, как пройти к Кремлю. Я не знала. Так и сказала:
- Ай донт ноу.
- Сэнк ю, - ответил он и как всегда улыбнулся. Он же турист, он должен всегда улыбаться, даже если он обломался с Кремлем.

2.
Кремль я потом нашла. Увидела знакомые кирпично-красно-коричневые башни и решила пойти туда. Честно, давно уже не была там. А все-таки святыня – там цари раньше были, а теперь президент. И хотя наш президент отнюдь не святой (да и цари тоже этим не отличались), все равно это здание (тьфу, комплекс зданий, построек) очень даже ничего, а так как это символ Москвы, то это святыня.

3.
Мой красавчик стоял аккурат посередине Красной Площади, целился фотоаппаратом в какое-то очень красивое здание. Тогда, когда я увидела его в первый раз, он не понравился мне так сильно, а только совсем чуть-чуть. Теперь же он казался мне прямо клевым, честно, клевым, он был такой серьезный и стильный – и уже совсем не улыбался.

4.
Я не знала, как привлечь его внимание, кто поймет этих иностранцев. Сделав вид, что я просто прогуливаюсь по великой достопримечательности, я обошла его и села на лавочку. Я не знала, стоит ли закуривать сигарету, и решила, что не стоит. Поэтому я не знала, чем заняться, ведь у меня не было фотоаппарата, чтобы поменять в нем пленку, не было шнурков, чтобы их завязать. Короче, получилось так, что я сидела, тупо рассматривая все вокруг, будто первый раз вижу. Как иностранка, короче.

5.
И тут подходит этот туземец ко мне и так радостно (опять улыбаясь) говорит:
- Вэрэ а ю фром?
Я молчу, как тупая (тьфу, немая).
- Ингланд? – опять спрашивает он.
- Э… Э… Москоу, - отвечаю я и тут же добавляю, - Из соу бьютифул.
- О… О! Ес! Бат вэрэ а ю фром? – он все-таки хочет добиться ответа.
- А… Фром Финланд, еа, фром Финланд.

6.
Следующий час промчался для меня, как минута. Мы говорили и говорили, говорили и говорили. Я придумала про себя все свое прошлое, настоящее и будущее. Сама даже не знаю, зачем. Мне казалось, что если бы я была москвичкой, он бы не стал со мной говорить. Я, естественно, даже имя изменила. Теперь я была совсем другим человеком…
7.
Мне было тяжело придумывать. Я боялась, что запутаюсь в своих бреднях. Я, конечно, не придумывала никаких "подвигов", а только обыкновенную, вполне реальную жизнь молодой финки.
Он верил… А что ему оставалось делать? Иностранцы, они всем русским верят, считают, что они все дураки. Ой, что это я сказала? Финны ведь не дураки. Может, он понял, что я русская?

8.
Достали уже противоречия. Против речи, за поцелуи. Он тоже так думал, и я разучилась говорить. Мне было хорошо, не надо было вспоминать какие-то слова, пытаться их связать.
- У вас, финнов, похожее на русское произношение английского, - когда он это говорил, мне хотелось плакать.
Мне было действительно стыдно, потому что я влюбилась.

9.
Интересно, почему так всегда бывает? Почему влюбляешься в иностранца, а своего парня не видишь в упор? А влюбилась я не на шутку.
У него была неделя. Нет, это у меня была неделя. Он должен был пробыть в Москве еще шесть долбаных дней. И я думала:
"Что же будет со мной через эти шесть дней?"
Мне казалось, что это целая вечность, а не шесть дней, мне казалось, что я вдруг ожила. Мне казалось, что я действительно вдруг стала иностранкой. Такими чужими, новыми казались мне уже изведанные и исхоженные улицы, все эти знакомые в прошлом огни. Я жила заново.

10.
На пятый день он пригласил меня в один ресторан. Не очень дорогой, но для меня этого было достаточно, чтобы ожидать чего-то особенного. Я оделась в лучшее платье, накрасилась, как смогла – провозилась, в общем, около зеркала не менее двух часов.

11.
Он увидел меня и улыбнулся. Его улыбка многое для меня значила. Она проникала внутрь меня и жгла, жгла меня своим огнем.
- Садись, пожалуйста!
Я села, но чувствовала себя неловко в этом цивильном месте. Мне казалось, что он тоже чувствует себя неловко.
Мы заказали по пиву, и он сказал мне как-то слишком робко для иностранца:
- Мне нужно с тобой поговорить.
- Мне тоже, - зачем-то сказала я.
Я вдруг очень сильно захотела рассказать ему все. Мне захотелось почувствовать себя свободной, рассказать ему про свое детство, ничего не придумывая и не стесняясь. Но он начал первый:
- Я давно хотел сказать тебе: я вовсе не…
- Я люблю тебя… - мои слова прозвучали как гром среди ясного неба.
Я вдруг так захотела сказать это. Я понимала, что не могу по-другому, я знала, что это покажется ему чепухой, но еще я понимала, что так оно и должно быть – он ДОЛЖЕН знать это! Он должен!
Я посмотрела ему в глаза и не увидела того, чего ожидала. Я думала, что он будет смеяться, но нет, в его глазах я увидела нечто такое, чего я никогда не видела в глазах мужчины, сидящего передо мной. Может быть, я видела это в глазах героев фильмов, но и это было ненастоящее, они ведь актеры…
- Я… Я не расслышал… Что ты сказала?
- Я тебя люблю, черт побери… Нужны объяснения?

12.
- Я… Я… Хотел сказать тебе тоже самое, но позже… Я… Я… Я не… Я врал тебе.
- Чего? – мне показалось, что он прикалывается надо мной, - Чего ты мелишь? Все врут.
- Я врал тебе про себя. Я русский.
Он сказал это и посмотрел мне в глаза. Я увидела настоящие, чистые-чистые глаза. Как это я этого не замечала? Это же родные глаза! Боже мой…
Боже мой! Я вдруг поняла смысл этих слов и вдруг… Я поняла… Я что-то поняла…
Слезы потекли по моим щекам. Слезы лились реками из моих глаз, а я не могла их остановить. Я не знала, что можно сделать, чтобы скрыть свой стыд и страх. В моих глазах слилось все. Не знаю, от чувств или от алкоголя. Я не знаю, что могло стать с моими чувствами, но я твердо знала, что я люблю его и что проваливаться сквозь землю мне нельзя.

13.
- Что с тобой? Что с тобой?… - его голос подействовал на меня отрезвляюще, - Извини. Прости, - твердил он мне не переставая.
Через какое-то время он встал и позвал официанта.
- Счет, пожалуйста.
Он заплатил и повернулся к выходу.
"Он сейчас уйдет, он бросит меня", - мысль пронеслась моментально и не дала о себе забыть.
- Куда ты?
- Ухожу. Прощай.
- Как это? Ты же… Ты же любишь меня, - сказала я почти шепотом.
- Люблю. Но… Ты поймешь потом.
- Нет, нет. Я не пойму. Скажи сейчас.
- Не могу. Прости, я не могу изменить того, что я русский.
- Я знаю. Ну и что? Я… Я хотела тебе сказать то же самое, но после. Понимаешь?
- Нет, я ничего не понимаю и ничего не хочу слышать. Хотя нет, я понимаю только одно – ты не можешь любить русского, ведь так?
- Нет! Нет, могу! Я люблю тебя, - сказала я по-русски.
Я вдруг поняла, почему он решил уйти. Как я раньше не могла до этого додуматься? Конечно, мне надо было сразу сказать правду. Сразу!
- Что? Что ты сказала? – он изумленно смотрел на меня, но говорил мне все еще по-английски.
- Что? Что ты сказала? – повторила я на родном языке для нас обоих, - Я русская, и я хочу сказать тебе это по-русски. Я люблю тебя. Я люблю тебя, кто бы ты ни был. Я люблю…
Как только я сказала это, он подбежал ко мне и схватил меня. Он обнял меня, и это было самое нежное объятие в моей жизни. Он любил меня, наверное, да!
Мы слились в поцелуе, но я не почувствовала людей, смотрящих на нас. Я не чувствовала ничего, кроме него. Он проникал внутрь меня, мы могли быть тогда одним целым.

14.
- Я никогда в жизни не думал, что ты можешь быть в моих объятиях, - сказал он.
- А я никогда не думала, что ты обнимешь меня, - задумчиво сказала я.
- Как хорошо, что ты русская! Как хорошо!
- Да! Это замечательно. Так ты никуда не уезжаешь завтра?
- Нет!
- Тогда пойдем, напьемся водки!
- Для тебя – все, что угодно, - рассмеялся он.