МОРЕ

               

В тот момент мне просто все надоело. Я сел в первый попавшийся автобус и уехал от обязательств. Нет, я не думал ни о ком кроме себя. И мне никто, совершенно никто не был нужен. Это сейчас я готов просить прощения за свою глупость у каждого встречного. Только вот кроме меня на пустынных улицах только собаки и воробьи. Зачем я выкинул свой новый и дорогой телефон в окно автобуса, перед кем я хотел показать себя суперменом? Ведь мне это не нужно было. Моя тупость, дикая и совершенно необоснованная меня бесит. Неужели я ТАКОЙ кому-то нужен? Нет, как выясняется, нужен только потому, что сейчас мне хочется просить прощения за все, что я сделал…У всех, даже у моей бедной очкастой одноклассницы, которую я жутко оскорбил, назвав плоской тупицей. Она просто подвернулась под руку.  И сейчас мне хотелось накупить кучу тюльпанов и завалить ими ее почтовый ящик, хотелось валяться под ее дверями всю ночь… МНЕ просто хотелось кому-то что-то сделать, что-то такое, о чем я не буду жалеть! И даже чем я буду гордиться!!! НО я знал, что ничего не сделаю. Абсолютно ничего. Я приду домой и завалюсь спать, совру что-нибудь матери. А завтра, может, напьюсь, забью на школу, пойду опять шататься по улицам, один и пьяный. Как всегда. Я всегда совершенно один и чаще всего совершенно пьян. И мне никто не нужен. Был. А сейчас, я, как последний щенок, мокрый и ничтожный, бреду у темной стены дома, туда, где меня не ждут. Нет, это я вру. Меня всегда ждет мать, чаще всего в слезах. Она все время с одной и той же интонацией спрашивает, что я пил и с такой же интонацией говорит, что я когда-нибудь сдохну так. Один. Уж лучше бы так.
-Где ты был?
-Гулял
Я, не раздеваясь, заваливаюсь на кровать и пытаюсь захлопнуть воспаленные глаза. Слышу, как она гремит за стенкой кастрюлями, почти вижу ее сутулые плечи и усталые руки. Мне ее жалко. И я неожиданно для себя совершенно по-детски беспомощно зову ее: «Мама!» Она недоверчиво открывает дверь?
-Что?
-Мам…Я люблю тебя…
В голове шум. Слышу, как она плачет. Слышу, как ревет, испугавшись, за стеной сестра, как кричит на кухне телевизор. Встаю, обнимаю ее, вдруг осознавая, какой она стала маленькой по сравнению со мной. Мне стыдно и больно за тот второй год, за бесконечные пьянки, за недели, что я не ночевал дома.  Она начинает говорить, что все у нас будет хорошо, полирует мягкими пальцами спинку стула. Стоит так еще очень долго, я уже сквозь сон слышу, как она закрывает за собой дверь.
А потом приходит серое утро, я пью молоко, взваливаю на плечи сестру, тащу ее, маленькую и толстую, в садик. Бреду по серым лужам в школу, осознавая, что опять не взял с собой даже ручки. Но мне, как обычно, плевать. Я ненавижу своих одноклассников, учителей, техничек,  ненавижу секретарей, директора, уборщиц и всех, абсолютно всех, кто меня окружает в этих диких грязно-желтых бетонных стенах. Они смотрят на меня, брезгливо сощурив глаза, разговаривают, сжав зубы. Но мне плевать. Я сплю на последней парте, зажмурив глаза, что есть силы и думаю о море. Как оно переливается и шумит, синее и огромное. Я плохо и бедно одет, мне на все плевать, я неразговорчив и нелюдим. Но это не значит, что я последний выродок, что я урод, к которому даже и прикоснуться нельзя. Они мне не нужны. Но мне больно, почему-то, я не знаю, когда они отодвигаются подальше от меня в столовой, не жмут мне руку при встрече, как у них заведено. Но я упорно делаю вид, что это мне абсолютно безразлично. Хотя и слышу, как непроизвольно скрипят мои зубы и впиваются до крови в ладони ногти. А потом я ухожу, не отсидев последних двух уроков, не выдержав этого всего. Вчера я сорвался. На большой перемене. Я никогда так не кричал. Я избил кого-то, кому-то наговорил в лицо гадостей. Но со мной ничего не сделали. Им просто надоело. А я все мечтаю стать волком, одиноким и гордым, и жить в темном утесе на диком берегу моря. Хотя и знаю, что моря я никогда не увижу, что буду вкалывать где-нибудь слесарем, после двухгодовых издевательств там, что называется армией. А потом я женюсь на какой-нибудь забитой медсестре, куплю двухкомнатную квартиру в панельной пятиэтажке, стенку, диван и телевизор. И умру где-то в 60. Но когда я закрою глаза, я все же увижу его, огромное и доброе, синее, теплое… От этих мыслей мне становится холодно. Я прислоняюсь к стене дома и кожей чувствую обреченность. Обычно этого не чувствуют в 17. А я уже все знаю наперед. Всю свою жизнь, которая секунду назад пролетела у меня перед глазами одной сплошной серой полосой. Без ничего. Проезжавшая мимо машина окатывает меня грязной водой. У меня нет сил даже злиться, все мои легкие наполнены злой обреченностью. Я иду, мокрый, злой, грязный по таким же мокрым, злым и грязным улицам, иду и ни о чем не думаю. Просто чувствую, как пульсирует в висках моя ненужная жизнь. Наверное, я иду слишком близко к дороге. Потому что какая-то машина опять окатывает меня водой, но уже из огромной лужи, которые бывают только осенью и только в моем городе. С ног до головы. Я сжимаю зубы, и, даже не повернув головы, продолжаю идти дальше, часто моргая, пытаясь сбросить с ресниц капли воды. Слышу, как позади меня визжат тормоза, как хлопает дверца, как кто-то бежит за мной, хватает за плечо.
      -Вы сильно промокли?
Голос женский и очень слабый. Не оборачиваясь, хриплю сквозь зубы
     -Бывает..Обсохну…
     -Извините ..из меня водитель пока… я вчера на права сдала… я не нарочно…
     -Да пустяки…
     -Хотите, я вам денег дам?
Оборачиваюсь. Передо мной стоит женщина, даже нет, девушка, очень богато, слепяще богато одетая, с тонкими розовыми губами и виноватыми глазами. Усмехаюсь…
  -На пропитание…
  -Нет..ну что вы… простите, я не хотела вас обидеть….
Вода капает с моих  рукавов, джинс, волос. Я смотрю на нее исподлобья,  нервно теребя рукав куртки.
   -Садитесь в машину, я вас подвезу…куда вам?
   -Да нет..я так…
   -Куда? Говорите, ну, мне не трудно, честно!
   -Вообще-то… никуда…
   -Это…как?
Ее светлые, как белый хлеб брови смешно задвигались над испуганными глазами. Она явно меня не понимала и боялась, но из-за своей воспитанности не могла сесть в свою машину и уехать просто так.
     -Так… я не знаю…
     -А куда же вы шли?
      -Никуда.
      -Так не бывает.
      -Бывает. У меня так всегда.
     -То есть… что, у вас нет дома?
    -Нет, почему…дом-то есть.. только вот идти некуда…
Я с интересом ждал, что она ответит. Она долго думала, неторопливо изучая мой взгляд. И наконец сказала, почему-то посмотрев на длинный носок своего сапога:
   -Меня Мариной зовут.. Ты есть хочешь?
Это меня рассмешило. Странная она какая-то…Другая бы давно испугалась и уматала скорей от такого мрачного типа, как я.
  -А меня Андрей…Хочу.
Похоже, мой ответ ее тоже рассмешил, потому что я заметил, как улыбка проскользнула по ее тонким губам.
        -Ну тогда быстро в машину!
         -А вы мне уже приказываете?
         -Ну хорошо!
 Теперь она засмеялась по-настоящему, показав мелкие белые зубы.
       -Не соблаговолите ли вы сесть в машину, милорд?!
Она смешно протянула мне гладкую ладонь с короткими бежевыми ногтями. Я засмеялся, дурашливо пожал ее руку, ощутив взрывной волной тепло, доброе и совершенно не брезгливое. От этого тепла мне стало хорошо-хорошо. Я так давно не смеялся. Что просто забыл, как это делается. Она села за руль, а я – на переднее сиденье. Машина у нее была шикарная, серебристо-красная, с бордовыми кожаными сиденьями и мягким рулем. Она весело посмотрела на меня.
    -Интересно?
Похоже, я и сам не заметил, как открыл рот от удивления, разглядывая многочисленные кнопки, рычаги и всякую другую фигню. Ни у кого из моих близких машин не было никогда. Да и близких-то у меня… Мать и сестра…
   -Ага…
  -А ты не водишь?
  -Нет…мне еще нет 18ти..
   -Ну значит, все впереди…
  Она мягко вырулила на дорогу и набрала довольно большую скорость.
   -Раз ты сам не знаешь, куда ехать..значит, буду знать я…Ты обсох хоть немного?
   -Ну да..пустяки это все…
У меня дыхание захватывало от скорости и от такого внезапного взрыва новых ощущений, эмоций. И еще немножко от нее. Как она сказала, ее зовут? Марина?  Марина… Марина… Море…
  -ты меня не боишься?
Я сказал это неожиданно для самого себя
    -Я? Тебя? Нет!
Она рассмеялась, опять растянув свои гладкие губы, и я увидел кончик ее красного языка.
    -ты хотела бы стать волком?
Она перестала смеяться и странно на меня посмотрела
       -Нет… Я вполне довольна своей нынешней внешностью…
       -А я хотел..раньше… Знаешь, я хотел ото всех уйти..и жить на берегу моря…один…
        -А сейчас?
        -Нет, сейчас не хочу…
Я замолчал. Она улыбнулась моему заковыристому комплименту и включила музыку.
     -Андрей значит? Мне кажется, это здорово, что я тебя вовремя нашла.
     -Мне тоже. Ты знаешь, чувство полной опустошенности, когда ничего не чувствуешь, не о чем не думаешь, ничего не хочешь… Это ужасно…
     -Я не знаю. У меня такого не было. Я всегда чего-то хотела. Как правило, больше, Чем могла сделать.
  Она отвернулась от своей дороги и посмотрела на меня. Глаза у нее были изумрудного цвета. Я раньше никогда не видел моря. До этого момента. Все мое море было в ее глазах. Изумрудных, переливчатых, непонятных, немного грустных. 
      -Ты видела когда-нибудь море?
        -Конечно..много раз.. Я разные моря видела…
Это меня удивило. Я знал из географии, что морей несколько. Черное там, Азовское… Белое…  Но в моем сознании слово МОРЕ было беспрекословно единственного числа. Так же как НЕБО и МАМА. Я не знал, что эпитет РАЗНЫЕ можно применять к моему любимому соленому, чуть горьковатому слову, от которого мои легкие наполнялись воздухом, и хотелось кричать.  Она заметила мое тупое удивление и догадалась:
      -А ты нет?
      -Никогда.
      -Оно красивое… Огромное, бескрайнее, разное…
      -Я знаю.
        -Откуда?
       -Оно мне снится.
       -ты странный. У тебя есть друзья?
        -Нет.
        -А девушка..?
       -Н-нет…
Она посмотрела на меня и странно улыбнулась. Наверное, мой вид ей обо всем уже сказал.
     -Ну вот мы и приехали. Выходи.
Я вышел из машины, неловко-громко захлопнув дверцу. Она опять странно улыбнулась.
    -Я тебя приглашаю сегодня, чтобы ты на меня не сильно обижался за холодный душ…
Мы вошли в кафе, или ресторан, я не знаю, потому что в такие места никогда не хожу. Полы были оранжевые, столы и стулья – металлические, а по стенам висели одинаковые картины с оранжевыми кругами на черном фоне. Она посадила меня за столик у окна. Сама сняла свое тонкое кожаное пальто и села напротив. Черная кофта с горлом, длинные рукава, на груди какими-то блестящими бусинами выложен маленький крест. Я заметил, что у нее очень длинная шея. Она сама что-то там заказала, мельком взглянув на оранжевое меню. Нам принесли воды в высоких бокалах. Она стукнула своим бокалом о мой и, улыбнувшись, сказала:
    -Воды  с тебя на сегодняшний день не достаточно?
    -Я люблю воду.  – Я отпил ледяной, сладко-чистой воды, боясь притронутся губами к кристальному бокалу.
   -Хм.. Ихтиандр…
Я улыбнулся.  Официантка с классной фигурой принесла нам на подносе очень много еды. Есть я хотел сильно, ем я всегда быстро. Я смотрел на нее, она задумчиво отправляла в свой маленький рот по кусочку мяса, запивая водой. Мне стало стыдно, я уронил вилку, полез ее поднимать, покраснел… В общем, вел себя, как последний идиот. Она с интересом на меня смотрела, я замечал, как уголки его губ ползли вверх, но она старалась быть серьезной, наверное, чтобы не смущать меня.  Чтобы скрыть свое смущение, я стал рассказывать про себя. Она внимательно слушала, смешно наклонив голову на бок.
     -Мне остался учиться последний год… Но в идеале, я сейчас должен был учиться на первом курсе… Просто, я не придаю этому значения. Конечно, жалко, что я год потерял, но все равно, не смертельно…
   -Значит, тебе 17?
    -Угу.
    -Хм… Мне 19. Вчера исполнилось.
Она посмотрела в середину стола и прикусила губу. Наверное, что-то вспомнила. Я не стал спрашивать. Принесли десерт. Я сладкое не люблю, поэтому отказался. Сидел и наблюдал, как она с наслаждением ест какое-то пирожное.  Она вытерла губы салфеткой и поднялась:
    -Наелся?
    -Да.. Спасибо тебе…
    -Не за что… Это тебе спасибо, что такой мне попался.
Мы вышли на улицу. Стало уже совсем темно.
      -Здесь близко совсем. Я сам дойду
Я не стал опять садится к ней в машину, потому что мне захотелось спать и я боялся ее глаз. Они меня гипнотизировали.
      -Ну хорошо… Ты мне телефон хоть свой дай? Как тебя искать потом?
Я пробурчал номер своего мобильника. Но потом вспомнил, что разбил его вчера. Когда был пьяный и психованный. И назвал домашний. Она улыбнулась.
         -Ну, пока, Андрей!
       -Пока… Марина…
Она протянулся мне руку. Рука фосфорицировала в темноте. Я, вместо того, чтоб пожать, зачем-то ткнулся в эту руку губами. Потом заглянул в глаза. Они переливались, как море перед штормом. В них я видел легкую усмешку и много тепла. Она села в машину, а я просто зашагал. Я соврал. До моего дома отсюда было очень далеко. Я просто очень захотел   остаться один. Я никогда так долго ни с кем не общался, это утомило меня. Но в сердце сияло какое-то незнакомое чувство, как жемчужина на дне черного и глубокого моря. Море…. Опять оно…
А дома я долго тянул телефона, чтобы быть ближе и не пропустить звонка. Вообще-то, я редко к нему подхожу, почти никогда… Да мне и не звонит никто. Мать работала в ночную смену, сестра давно уже спала, а я сидел на кухне у форточки и курил, жадно сверля глазами россыпь кнопок на куске пластмассы. И он зазвонил. Я сорвал трубку:
   _да!
   -Андрей?..
  -Да…
  -Это Марина… Чего же ты меня обманул?
   -Как? То есть почему?
  -Ты шел еще очень долго! Думаешь, я не заметила?
   -Я хотел побыть один… Я устал…
   -Тебе трудно общаться с людьми?
   -Да.. И им со мной…тоже….
У нее на заднем плане звучали голоса. Музыка… Много-много голосов…
   -Откуда ты звонишь? Из дома?
   -Конечно!
   -А чего так шумно?
   -Друзья… Все еще справляют мое день рожденье.. и…
  Что?
  -Слушай, а приходи к нам?
-Ты чего..нет…
  -А что? Ты там сидишь один…а у нас тут весело..девочки..вино…музыка…
  -А ты меня не боишься? Вдруг я маньяк какой-нибудь?
 -Ты слишком молод и застенчив для маньяка… Приходи!
  -У меня сестра маленькая.. А мать в ночную…Оставить не с кем..
  -Сестра? Хм..какая прелесть.. А хочешь я к тебе приеду?
Я удивился. Честное слово. Она знала меня от силы часов шесть..
  -Приезжай…
Я назвал адрес, положил трубку и долго смотрел, как тлеет сигарета в пепельнице. Она позвонила в дверь. Я открыл.
   -Ты быстро.
  -Живу в двух шагах…
  -Да? 
  -Да… Будешь пива?
Странно, что она знала, где у меня кухня. По-хозяйски стукнула набитым пакетом об стул, зашуршала чем-то, зазвенела бутылками. Я взял одну. «Гессер» И не жалко на такое деньги тратить? Я обычно покупал что-нибудь дешевое, противное, но крепкое.
-Сигареты есть?
-Дофига, - я кивнул на подоконник с пепельницей, спичками и начатой пачкой «Бонда».  Она закурила. Я заметил, что ее тонкие пальцы мелко дрожат.
-Тебе что, плохо?
-Так…да…
-А чего так?
-Кхм..авитаминоз…кхм…
Она кашляла от дыма.
-А ты же не куришь..
-Не курю..кхм…
-Отдай сигарету!
-Неа…
Она сунулась в открытую форточку.
-Какой у тебя тут вид!
-Люди – муравьи… Дома – мышеловки.. Одно небо – больше всех. Оно как море..море…ммм…Марина…
Я явно задумался
-Что?
-Что???
-Ну ты сказал: «Марина»
-И что?
-Блин… Ты чего? Это мое имя!!!
-Ну я вроде знаю…
-Ай, иди ты!
Она звонко рассмеялась. Белые волосы рассыпались по узким плечам. Уголки губ дергались. Сигарета тлела в пепельнице. Я смотрел на нее.
-Эй!
-Что?
-Ты чего..так яростно на меня смотришь?
Я почувствовал, что краснею.
-Эээ…прости.. это я так…
-Да ладно.. смотри, если хочешь.. Можно я тоже буду?
-Ради Бога..
И она тоже уставилась на меня. Мы сидели в темноте друг напротив друга у холодного окна, я курил одну за другой, она ела яблоки и пила пиво, не отрывая от меня взгляда. Я тогда увидел в ее глазах столько правды, красоты, добра, нежности, боли, страха, каких-то намеков, сколько не видел ни в чем и никогда.  Может, мы могли бы сидеть так вечно, но внезапное солнце воспалило сознание, заставило  опомниться. За стенкой заворочалась сестра. Она встрепенулась и ушла. Просто, не попрощавшись. Встала и выскользнула за дверь. Я молча повел сестру чистить зубы. Долго смотрел на воду из-под крана. Потом – в небо, когда вел ее в садик. Она орала и упиралась. Мне пришлось засунуть ее подмышку, как мешок. Она начала смеяться и дрыгать ногами. А я думал о том, что больше не хочу быть волком.  И жить один больше не хочу. А хочу уплыть с ней в море. На красивом белом катере. Слушать шум проплывающих мимо городов, смотреть на ее развевающиеся волосы, гладить по соленым рукам… А впрочем… Моря мне не нужно. Оно все – в ней. В ее бирюзовых глазах, светлых, как песок на дне, волосах, белых, словно морской жемчуг, маленьких зубах. В ее слабом голосе, в одном только ее имени – море. И тогда я стал улыбаться. Я шел и смеялся. Я пришел в школу, мне было полностью хорошо. Со мной заговорили. Меня увидели. Мне, впрочем, было все равно. Главное – она. Но вокруг непривычно звенели разговоры. Одна одноклассница даже сказала, жутко покраснев:
 -А ты красивый…. Оказывается…
Я понимал, что открыл для них свое настоящее лицо, разомкнул жесткие губы в звонкую улыбку, что-то сказал в полный голос,расправил спину. Потому что мне было, ради кого это делать. Я сам не понимал, что со мной происходит, почему все вокруг так меняет свои цвета, плавно распускается, расцветает узорами. Волосы девушек становятся розовыми, парни все как один в желто-красных полосатых футболках, небо дикого зеленого цвета. И посреди этого – ее бирюзовые глаза. И только они мне нужны мне. А все остальное – лишь рамка, искусная оправа, в которой ей хорошо, и, значит, должно быть хорошо мне. И я послушно радовался всей этой яркой мишуре, кидал шутки, откидывал челку с глаз, и мне хотелось бежать, быстро, чувствовать ветер. Я просто не мог находиться на месте.
-Андрюх, подваливай сегодня в десять к Сане. Выпьем, поболтаем.
Под мою сигарету подсунули синюю зажигалку. Я ловил удивленные взгляды и улыбался. Да, конечно,  я приду сегодня к этому Сане просто потому, что она сказала, что я не должен бояться людей. Я буду для нее самым лучшим.
Дорога домой была короткой. Кажется, я бежал. Не помню. Небо мелькало под ногами, или над головой, что неважно. Главное, что я сейчас прибегу домой и она позвонит… Может быть.. А я даже забыл взять у нее телефон.
-Мне никто не звонил?
-Нет.
Если перетащить телефон в свою комнату, нужно всего лишь удленить кабель… Где мои пассатижи?
Но она не позвонила. Я не могу заснуть, все думал почему-то об улыбающихся окнах. Потом понял, что все-таки сплю.  И мне это снится. А еще мне снилась она. В красной юбке до пят.
Я ждал ее звонка. Ходил по улицам в поисках ее машины. Повторял без конца ее имя. Иногда вслух. Все удивлялись. Теперь я уже не был один. По вечерам я пел им песни, наливал девушкам вино в пластиковые стаканчики, обнимал их за талии, они были мягкими и податливыми. От жары у них расплывалась туш. Я думал о Марине.  В этом всем незаметно затерялись два абсолютно ненужных месяца. Я искал ее. Спрашивал у знакомых, друзей, докатился до того, что в полнейшем отчаянии стал приставать к прохожим, спрашивая, не видели ли они светловолосую девушку на красной машине. Конечно, никто ее не видел. Я снова стал погибать. Напивался, как свинья, дрался со всеми подряд, плакал ночами в своей комнате. Беззвучно, бесслезно, незаметно. Рыдания раздирали меня изнутри. Я снова стал волком. Люди боялись меня. Перестали подходить. Только у девушек страх смешивался с тупым любопытством, я им явно нравился. А мне было похрен. Я жестоко оставлял их плачущими и жалкими. Уходил к ветру. В конце ноября мне исполнилось 18. Я весь день проторчал у окна, вбив в голову что-то про телепатию. Внушал ей на расстоянии, что нуждаюсь в ней, умираю без нее, хочу видеть, слушать, чувствовать. Какой бред…Я понимал всю глупость. Понимал все и одновременно ничего. Мир стал сложным. И еще более холодным, чем был раньше. Луж уже не было. Машины ломали лед. Разные. Разбитые, шикарные, черные, зеленые, с тонировкой, антеннами, сигнализацией, шипованными шинами. Но среди них не было той сербристо-красной длинной, как губы… Образ Марины расплывался в моей памяти. Я уже не мог представить ее лица в подробностях, как раньше. Теперь она была для меня легкой дымкой, облаком, морской пеной, размытым соленым ветром. Но я все так же думал о ней каждую секунду.
В тот день, я, уже 18летний и так же обозленный на весь мир, вышел из дома, разбив серый кнопочный телефон об стену. Я не хотел больше быть безвольным слабаком, проигравшим, страдающим. Улицы распускались пушистым светом мягкого снега. Я оставлял на нем черные большие следы. Что-то покупал, пил, опять покупал. Домой я вломился за полночь. Черный, разбитый, замерзший. Я заморозил свое сердце, залил алкоголем свой мозг, я теперь точно осознал, что стал таким, как был до нее. Даже еще чернее и злее. Упал на кровать и задушил мысли отсутствием воздуха. Если бы это продолжалось больше еще на минуту, я бы так и остался под этой подушкой навсегда. Но в дверь позвонили. Три раза. Я встал, откашлялся и пошел открывать. Распахнул дверь
-А ты изменился…

Вода качалась под ногами. Синяя, бирюзовая, голубая, абсолютно прозрачная. Теплый ветер ласкал лицо. Ноги упруго упирались в гладкость волн. Чайки рассекали голубизну неба. А отсюда даже не видно берега, где под сырой скалой вчера тихо умер большой черный волк.

                Начато: ноябрь 2003
                Продолжено: апрель-май 2004