Обыкновенный вечер

Был совершенно обыкновенный питерский вечер, ни чем не отличающийся от таких же вечеров, самой обыкновенной недели. Вечером, придя, домой с работы, я вышел прогулять пса. Мы вместе бродили по двору, он был занят своими, только ему понятными, собачьими делами, я же наслаждался тихим вечером, ласковому теплому солнышку, легкому ветерку. Все было совершенно обыкновенно.
   Вдруг, где-то рядом, из-за соседних кустов послышался зычный крик:
  -Ал-ла-а-а а-акбар!!!
  -Показалось!?!
   Несколько секунд еще раз:
  -Ал-ла-а а-акбар!!!
   В ту же секунду, повинуясь инстинкту, выработанному до автоматизма, я присел на корточки и скрылся в кустах. Пес оказался рядом, он не совсем понимал, чем вызвано такое мое поведение, но был со мной.
   Минута, может быть меньше, вернули меня в реальный мир, я вышел из кустов, взял собаку на поводок, и мы пошли дальше. Оказалось что  совсем недалеко, на дорожке около школы, шли два нетрезвых юноши, один был уроженцем южных краев. Это бы не просто крик нетрезвого человека, это был именно тот боевой клич, резанувший по моим ушам.
   Они шли, пошатываясь, первый посасывал пиво из бутылки, а второй с  периодичностью, зычно орал на весь двор: 
  -Ал-ла-а-а а-акбар!!!
   Они шли дальше и громко смеялись.
   Уже поздно вечером, сидя на кухне в тишине, в моей голове проносился этот гортанный крик знакомый до боли в висках, сдавливающий грудь, бросающий мою память в тот жаркий день.
  -Ал-ла-а-а а-акбар!!!
  -Ал-ла-а-а а-акбар!!!
   Вспомнилось, как они кричали то же самое, в который раз нападая на заставу у реки.  Как пули со свистом впивались в бетонные блоки, как осколки бетона секли лицо и руки. Автоматные очереди, грохот разрывов, дым, гарь… Широко открытые глаз Кольки, лежащего в бетонной пыли, ртом хватающего воздух, лицо Сашки Рыбина сидящего рядом, пытающегося пальцем заткнуть артерию на простреленном Колькином горле. Перекошенное лицо старшины с рассеченным лбом, вставляющего очередной магазин в автомат.
   Снова этот зычный:
  -Ал-ла-а-а а-акбар!!!
   Потом все стихло, пришла «вертушка», за ней почти касаясь брюхом вершин скал, прошли две «двадцатьчетверки», обработав склон и ущелье, развернулись и ушли в отряд.
Кольку на носилках погрузили в вертолет, и он, сверкнув блисером на солнце, скрылся за хребтом.   
   Снова этот гортанный крик возвращает меня туда, в ту жизнь. Казалось, что все прошло, кончилось, что я никогда больше не услышу его. Казалось, что здесь, дома, в Питере ты его никогда не услышишь…