Клоун счастья

                1.
-Светка…. Све-е-е-ет? Светка, ты спишь? - голос Ани пронзал тишину детского дома.
-Чего тебе?
-Свет, а ты хотела, чтоб тебя удочерили?
-По- моему, здесь  этого любой дурак хочет.
-Свет, а ты о чем мечтаешь?
-Не знаю, наверно найти свою мать и отца, жить с ними долго и счастливо.
-Свет…
-Ну что тебе еще? Спи, уже поздно.
-Ладно тебе не обижайся.
           Аня легла на спину, повернула голову к окну и стала смотреть сквозь мутное детдомовское стекло на звезды и думать о прошлом.
-Что там было? я уже не помню, - шептала она, - может, я смотрела на звезды, когда была маленькой девочкой, через стекло своей комнаты. Мама напевала мне колыбель, может быть. А где сейчас мама? Там на небе, - отозвалось в сердце тихим шепотом, - там, на небе среди звезд  и только там. Мама, милая мама я дотянусь до неба, сорву самую яркую звездочку и только для тебя, для тебя одной мама, милая мама… мама ... мама… мама.
    Глаза слипались, сильно хотелось спать. В голове кружились звезды и, конечно же, слово  мама, милая мама…мама….
    Это были детские мечты: увидеть хоть один раз свою маму, прижаться к ней и слушать ее колыбель слушать только ее и больше никого…..
        « Подъем! Пора вставать! Аня, ты долго будешь валяться в своей кровати? все уже встали давным-давно, а ты опять как всегда спишь».
эти слова девочка выучила уже наизусть. Это были любимые реплики  Зинаиды Ивановны. Она ни к кому не приставала, кроме нее вечно жужжала над ее ухом.
-Встаю, встаю, как вы мне надоели, - Аня подтянулась в своей кровати, затем уселась на ее край, - ну вот опять кто- то засунул мои тапочки далеко под кровать, как это надоело.
-Хватит ворчать, одевайся и иди завтракать.
-Я не ворчу, это вы ворчите 24 часа в сутки.
-Что ты сказала? Дерзкая  девчонка. Сразу видно воспитала тебя улица
-По-моему, тут всех воспитала улица.
-Будь я твоей матерью, ты бы получила оплеуху за эти слова.
-Вы не моя мама и, слава богу, а то бы я уже давно повесилась.
Зинаида Ивановна со всей злостью и недовольством подняла к верху нос и зашагала к двери. Это было ее фирменным отличием, если нос к верху лучше ее не трогать, в таком настроении она могла сделать все что угодно даже, как казалось Анне, выпрыгнуть в окно.
     Зинаида Ивановна работала в детском доме уже давно. Из себя она представляла худощавую женщину, с длинным носом на кончике, которого всегда красовались очки, ее глаза были узкими, как две щелочки в паркетном полу в актовом зале.
Ее губы одна тоньше другой всегда выдавали столько информации, что не все могли запомнить, что она сказала пять минут назад, но, однако, наряду с этим она была очень рассудительна и  умела любого поставить на место даже директора интерната. Жизнь ее не сложилась, впрочем, как и у всех работающих здесь людей. Муж умер, а сын ушел из дома так и не вернулся. Сколько она его не искала, сколько раз она не ставила на уши милицию всего района, он все равно не нашелся. Ночами она часто плачет и никто не знает почему, для всех это загадка,  наверно от жизни такой. Она любила детей живущих здесь делала все для них, хотя ей платили за это слишком мало всего  1000 рублей, но она их не оставляла, днем и ночью караулила  и делала все, чтоб дети не чувствовали себя брошенными. Она часто ссорилась с Аней, но потом, что одна и вторая, ходили целый день и просили друг у друга прощение. В общем, у них было полное взаимопонимание. Никто не знал, как Анюта сюда попала, кроме директора интерната, всем остальным  было известно лишь то, что мать умерла при родах, а отец в горе  от нее отказался. Сама она была симпатичной девчонкой длинные  золотые кудри, слегка курносый носик, голубые печальные глаза, правильные черты лица и красивый рот. Некоторые ей даже завидовали. В основном общалась с мальчишками, иногда с девчонками, была любимица многих воспитателей. Любила ходить в штанах, лазить по заборам, деревьям, играть с мальчишками  в машинки, также как и все строить замки из песка в песочнице и, конечно же, быть непоседой.
-Аня сколько тебя можно ждать?
-Да иду я, иду, - она натянула на ногу второй носок, поправила рубашку, надела ботинки и зашагала в сторону столовой.
-Мг, и это называется - все меня ждут? Да тут и половины нет,- сказала она, открывая дверь в столовую.
-Только так тебя можно заставить быстрее одеться.
-Вот еще придумали, - эта смышленая одиннадцатилетняя  девчонка села за стол, на свое любимое место, пододвинула к себе тарелку и стала разглядывать, что в ней плавало.
-Опять овсянка, боже мой, сколько можно ее есть?
-Больше ничего нет, денег тоже. Все истрачено, - тихо заговорил  рядом сидящий Валерка, - скорее всего наш интернат закроют, а нас распределят по другим.
-Не может быть, я этого не позволю, - в горле у нее встал ком, - мы будем бороться и до конца.
-Да что мы можем сделать? Они взрослые и нас слушать не захотят, мы же дети,- от этих слов Валерка съежился еще сильнее.
-Да ты прав нас никто не будет слушать. Мы дети да еще никому не нужные.
Она взяла ложку и стала есть свою овсянку. За завтраком больше никто не проронил ни слова, все молчали. Тишина накрыла всех, даже болтливая Катька и то мочала.
После завтрака, как и всегда все вышли на улицу гулять, кто играл в песочнице, в очередной раз строя замки, кто катался на карусели, а наша юная героиня как всегда подошла к своим любимым качелям села на них и стала раскачиваться все сильнее и сильнее. Улыбка скользнула по ее лицу и также незаметно исчезла. Боже мой, неужели это маленькое существо забыло, что такое гордость, радость, любовь. Впрочем, ей это было ни к чему. Зачем иметь гордость, если нечем гордиться…





                2.
               

- Юрий Владимирович, постойте, подождите у меня для вас хорошие новости.
- И какие же позвольте спросить?
- Пойдемте в кабинет, и я вам все расскажу.
- Ну, пойдем.
Двое мужчин один молодой другой уже в возрасте прошлись по коридору, открыли одну из  дверей и вошли в комнату, где все было обставлено дорогой финской мебелью, висели картины, стояли свежие цветы. Тот, что был высоким,  молодым человеком был помощником так называемого депутата, его звали Александр или просто Саша. Второй, так называемый депутат городской думы, конечно депутатом его не назовешь, но депутатское место было у него в кармане, его звали Юрий Владимирович. Он был богатым человеком, вдовцом, имеющий старшего сына Алексея. Жил на четвертом этаже в элитной квартире старого дома на Петровке, работал в собственной фирме, которую создал много лет тому назад.
-Ну, Саша порадуй меня чем- нибудь или огорчи.
-Ну, с одной стороны я вас порадую, с другой огорчу…
-Ну, что ж давай.
-Значит так, дума приняла ваше заявление и всячески вас поддерживает, им нужен такой человек как вы, но, однако
она поставила ряд всяческих условий, которые вы успешно выполняете кроме одного…
-Какого же?
-У вас должен  быть ребенок, которому нет еще 18 лет,
а как вы понимаете, Алексей вырос ему уже 20  и он не годится.
-Что же делать?
-Понимаете, мы тут прикинули с Виталиком и предлагаем вам усыновить кого - нибудь или удочерить…
-Нет, это не возможно.
-Почему же?
-Что я скажу партии? Где был мой ребенок до этого времени?
-Ну, можно что - нибудь придумать. Сказать, что он, например, жил у родственников за границей, а вот сейчас вы его привезли и решили воспитывать сами, да и родственники могут это подтвердить.
-Ты прав, ладно поехали в фирму, а потом подумаем
-Поехали.
Они вышли из банка, сели в автомобиль и как всегда поехали по давно знакомому маршруту. Никто и не знал, а тем более они сами, что сегодня на садовом будут пробки и они поедут дворами и, неожиданно для всех заблудятся. Уткнутся в милый незнакомый дворик, где будут играть дети и, где будет качаться на качелях милая девочка, чем-то похожая на куклу. Глаза ее все так же будут грустны, как и в первый раз. Никто из них и не догадывался, что скоро они будут вместе.
-Стой, - Юрий остановил водителя, - подожди, - он приоткрыл окно, выглянул в него, - Саш, ты видишь?
-Что?
-Вон ту девочку, - он указал пальцем на Аню
-Симпатичная. Чем-то,  да же не чем-то, а слишком похожа на Викторию Викторовну, вашу жену.
- Да ты прав, она очень похожа на Викторию.
- Так пошли, познакомимся, - в шутку сказал Саша.
- Пошли, - такого ответа Александр не ожидал. Они вышли из машины ноги Юрия сами по себе неслись к ней.  Им овладели эмоции. Он первый раз за последнее время поверил своему сердцу. Ему казалось, что он не идет, а просто летит, как птица в свободном полете. Он окунулся в воспоминания.  Какой-то страх и не понятное волнение окутывали его. Ему показалось, будто ее он давно знает и давно с ней знаком. Шаг, другой они подошли к ней …
-Привет.
-Здравствуйте.
-Как тебя зовут?
-Аня,- она удивлялась сама себе. Раньше никогда бы не заговорила с чужими людьми, а тут сам язык не успокаивается.
-А меня Юрий Владимирович, а его Саша.
-Очень приятно.
-Мне тоже. Сколько тебе лет?
-Одиннадцать, а вам?
-Мне сорок.
Затем возникло какое-то,  наполненное эмоциями молчание, казалось они давно знакомы, вот только не виделись пару с лишнем лет.
-А ты где живешь? – прервал тишину Александр.
-Да вот тут в интернате №14.
-А где родители? - вдруг спросил Юрий
-Нету. Мама умерла, а отец отказался от меня, наверное, - почему-то ее голос пронзила неуверенность.
-А хочешь, я буду приезжать к тебе каждый день?- спросил тот.
-Конечно, хочу, так у меня будет на одного друга больше.
-Не на одного, а на двух, - обиженно сказал Саша
-Да вы не обижайтесь, на два так на два. А вы не обманываете?
-Нет, не обманываем.
-Не верю.
-Что ты хочешь, чтоб я сделал?
-Зачем?
-Что б ты мне поверила, что я твой друг.
- Ну, не знаю, - тут она вспомнила слова Валерки, которые звучали сегодня за завтраком, - знаете, наш интернат хотят закрыть…
- Почему?
- У нас нет денег на еду и вообще наш интернат считается самым бедным в округе. Детей хотят отправить в другие детские дома и интернаты, а сам интернат закрыть навсегда.
- И что же ты хочешь?
- Помогите нам мы, не хотим отсюда куда либо уезжать, да и здесь воспитатели самые лучшие на свете,
- Хорошо я вам помогу, а для себя ты что-нибудь хочешь?
- Зачем? У меня все есть.
- Неужели живя в интернате можно получить или иметь все?
- Для того чтоб быть счастливым не обязательно иметь кучу денег, нужно радоваться тому, что ты живешь на этой земле, что ты дышишь этим воздухом, что, проснувшись утром, у тебя есть крошка хлеба для себя и друзей, что у тебя есть единственный и верный друг и, в конце концов, что у тебя есть мама милая и ласковая, которой у меня нет…
После этих слов она замолчала.
-Ну что ж я помогу вам.
-Спасибо, а вы точно не обманите?
-Нет, раз обещал, значит – выполню. Я человек слова.
-Хорошо, - почему-то впервые жизни она поверила незнакомцу.
-Аня, сколько тебе раз повторять- с незнакомыми людьми не разговаривать на улице, - голос Зинаиды Ивановны пронзил всю площадку, даже директор интерната выглянул в окно и наблюдал эту сцену до самого  конца,- говоришь тебе говоришь, а ты все не слушаешь, не слушаешь.
-Я не разговариваю, а просто общаюсь.
-По-моему, это одно и тоже.
-Нет ни одно и тоже.
-Вот упертый ребенок, - она подошла к Анне, взяла ее за руку, - как вам не стыдно молодые люди уговаривать маленького ребенка ехать с вами за какие-то конфеты…
-Никто…- хотела возразить та.
-Помолчи. Быстро уходите отсюда, иначе я вызову милицию.
-Не надо милицию, мы уйдем, и мы не собирались похищать вашего ребенка.
-Помолчите и уходите,  чем быстрее, тем лучше для вас.
-Ладно, если вы так желаете.
-Да желаю.
-Пока, - Сашка подмигнул Анюте.
-Пока, - Анюта улыбнулась.
-Завтра увидимся, - наконец произнес ошеломленный Зинаидой Ивановной  Юрий
-Да, только не забудьте предъявить удостоверение личности и написать заявление о разрешении на свидание, - все тем же строгим голосом произнесла воспитательница.
-хорошо не забудем, - в очередной раз Саша подмигнул девочке.
-пока, - она помахала им рукой на прощание.
Мужчины направились к машине. Юрий молчал,
а Александр болтал без остановки: «вы видели она просто ангел, вот ее и надо удочерить тем более она сама хочет иметь родителей. Она то, что нам нужно…»
-Помолчи, пожалуйста, хоть пять минут
-Хорошо молчу
Они сели в машину. Юрий долго смотрел на Аню через стекло машины, а она на него. Сегодня их что-то сроднило какая-то частичка его передалась ей, а ее ему. Почему-то ей захотелось иметь именно такого отца, а ему такую дочь.
Юрий Владимирович молчал всю дорогу, о чем-то размышляя. Саша смотрел на него тупым взглядом и ничего не мог понять. Машина остановилась у подъезда с надписью на козырьке  « Атлантик », выйдя из машины, Юрий произнес: « Она так похожа на Викторию, мою Викторию…». В дальнейшее время его опять постигло молчание, все удивлялись, ведь он никогда не был таким. Все время что- то говорил, указывал, отвечал на все вопросы коротко и ясно, а теперь молчит, пожимает плечами и не знает что ответить. У него в голове крутились какие-то мысли, о чем- то неизвестном, он был далеко от дел и от всего этого реального мира, ему было на все наплевать он думал о сегодняшней встречи о том, что необходимо что то делать, надо искать новые пути решения поставленных задач надо совершенствоваться и смотреть на мир детскими глазами смотреть на все  как – будто ты видишь все в первый раз и удивляться всему старому. Он долго еще оставался наедине со своими мыслями, и никто не мог его прервать. Уже наступил вечер, а он все сидел и думал, вспоминал, фантазировал, и этому не было придела. Так за своим столом в своем кабинете он просидел целую ночь. Ане тоже не спалось. Она сидела на подоконнике, укутавшись в покрывало, смотрела на свои любимые звезды. Весенняя ночь делала их более  привлекательными.  Она никогда не видела, чтобы они были так прекрасны. От ночного   холода Анна съежилась еще больше, укуталась в покрывало еще сильнее и стала мечтать о будущем. Она сидела, как маленький котенок, клубком свернувшись на подоконнике, так и уснула. В комнату вошла Зинаида Ивановна, увидев ее спящей, не стала будить, взяла на руки, взглянула на ее милое лицо и отнесла в кровать, затем ушла мило улыбнувшись.
 На утро когда она открыла глаза, ее никто не будил, она давно проснулась и ждала когда же зайдет Наталья Николаевна, но почему-то она не заходила.  Анне уже надоело ждать, она встала, оделась и, пошла в столовую. Там стоял  шум гам
-Здравствуйте ваше величество, неужели вы проснулись?
Девочка стояла в растерянности
-А где же Наталья Николаевна?
Тут из-за угла выплыл директор приюта: «ну все в сборе,- он сложил руки на своем толстом животе,- хочу представить вам нашего нового воспитателя Ирина Вячеславовна…
-Что? - на этот раз быстрее всех взвыла Катька
-Не может быть! - это была уже Светка
Ане как-то было сейчас наплевать, ее постигло, какое то непонятное душевное безразличие, если 5 минут назад она хотела сжать кулаки и броситься в бой, то сейчас ей было уже все равно. Она никак не могла дождаться Юрия Владимировича и его смешного  подчененого Сашку, который ходил за ним как хвостик всегда и везде. Она тихо села за стол и стала ждать когда же, наконец, дойдут до их стола и перед ними поставят 4 тарелки с овсянкой холодный чай и кусок черствого черного хлеба. Она посматривала в окно и ждала когда же подъедет машина, из которой выйдут двое ей знакомых мужчин и улыбнуться при ее виде…
-Аня, отодвинь локти, дай я поставлю тарелку с манной кашей
-С манной кашей?
-Да, а еще у нас сегодня на завтрак какао, масло, фрукты.
-Масло? Фрукты? Что? - Аня перевела взгляд на повариху
-Да, да, - повариха Светлана Анатольевна стояла рядом и улыбалась.
-Откуда?
-Не знаю, сегодня приехала машина с продуктами, рабочие ее разгрузили и уехали, сказав, что это все детям и можем готовить завтрак. Если честно, то у нас какие-то странности творятся. Кто-то выплатил все наши долги государству, нам выдают зарплату, хотя ее сто лет уже выдавали …
-все-таки сдержал, он сдержал свое слово, - шептали ее губы,- неужели сдержал. Ура! Ура! Ура!
-что ты там бормочешь?
-что?
Светка смотрела на нее непонятным взглядом, Аня почему-то глупо чувствовала себя и, сама не зная почему, глупо улыбалась
- Ты что, крыша, что ли поехала? - Светка покрутила пальцем около виска.
- Нет
- А что улыбаешься, как дура?
- Как  дура?
- Да, как дура.
- Не знаю.
- Э, у тебя температуры нет? - она приложила ладонь к ее лбу
- Нет у меня никакой температуры, - злобно произнесла та и в очередной раз посмотрела в окно, - Ура! Ура! - закричала она.
- Аня перестань кричать, пыталась успокоить ее подруга.
Но ей не хотелось успокаиваться. Она увидела, как к забору подъехала машина и из нее вышли те, кого она так долго ждала.
Она сорвалась с места и побежала к выходу
- Аня, что за поведение, а ну  сядь на место и доедай свои завтрак.
Голос нового воспитателя заставил девочку вздрогнуть, затем остановиться. Секунды счастья были прерваны. Она замолчала тихо прошла к столу и, сев за него, стала смотреть в сторону нового надзирателя.
- Похоже, ты не умеешь  вести себя за столом, - продолжала воспитательница, - значит, пора заняться твоим воспитанием, вы согласны со мной  Георгий Васильевич?
- Согласен, ее воспитанием давно надо заняться, - согласился с ней директор.         
Анюта сидела в удивлении и молчала. Ее молчание прервал, вошедший Юрий. Александр был с ним.
- Здравствуйте, - с улыбкой проговорил он.
- Здравствуйте, здравствуйте, - директор надвинул на глаза очки, - кто такие?      
- Иванов Юрий Васильевич, а это Александр.
- А я Громаковский Георгий Александрович, чего изволите? – директор пронзал Юрия все тем же непонятным взглядом.
- Мы из фирмы « Атлантик» привезли детям подарки.
- Какие подарки, мы не чего не заказывали?
- Это за счет государства…
- Да, -  подтвердил Александр.
Анюта заулыбалась.
- А вот так вот, ясно, - директор еще раз пронзил их своим неуверенным взглядом, - ну, тогда дети позавтракают и придут в гостиную.
- Хорошо, а можно с вами поговорить? – Юрий ощутил какую-то неловкость.
- Да, конечно, пройдемте в мой кабинет, - и они оба удалились.


- Кто это? – стала допытываться Светка.
- Не скажу, - Аня стала дразнить подругу.
- Ну, скажи.
- Не скажу.
- Ну, скажи.
- Нет.
- Ну, тогда я с тобой не разговариваю.
- Ну и не надо, все равно не скажу, - она мило улыбнулась и стала доедать свой завтрак. Ей не терпелось поскорее увидеть, что привез Юрий Васильевич и поскорее увидеть Сашку, что был смешон, как клоун в цирке на Цветном бульваре. Почему-то Аня вспомнила именно его. Того клоуна из цирка, что подарил ей маленького клоуна на веревочках, который был сказочно красив. Дернешь за одну веревочку – пошевелиться нога, за другую – рука. Сейчас он висел в комнате сна над ее кроватью. Он чем-то походил на нее – милая улыбка и грустные глаза, и она так же, как и клоун в цирке живет жизнью, что смеется над ней как публика, и, опладирует всем ее промахам и ошибкам, будто этом слишком смешно.
В комнате отдыха раздавался смех и счастливый визг детей. Аня остановилась на входе. Ей не хотелось идти туда, ко всем. Она хотела наблюдать за радостью детей  со стороны, а самой ее не испытывать, поскольку сердце требовало совершенно другое. Оно хотело молчать и смотреть, как другие счастливы.

- И о чем вы хотели со мной поговорить? – удивленно спросил Георгий Александрович.
- Я  хотел узнать про Аню…
- Какую Аню?
- Ну, девочку примерно одиннадцати лет, со светлыми волосами…
- А, вы про Анюту… - директор не дал ему договорить, сразу поняв о ком он говорит, - у, это феномен всего нашего интерната,- продолжал он, - такую еще надо повстречать.
- А как она к вам попала?
- Ее одна женщина нашла на помойке, когда Аня была еще младенцем. Как установили врачи, ей было три дня от роду. Затем мы нашли в каком она роддоме родилась и оказалось, что мать ее умерла при родах, а отец в горе отказался от нее, даже, по-моему, никто так и не видел отца. Сказали, что он был где-то далеко за границей.
Юрий вздрогнул.
- А вот это мы нашли при ней, - Георгий Александрович вынул из нижнего ящика стола конверт, а из конверта золотую цепочку и висевшим на нем крестике.
- Не может быть, - Юрий протянул руку. У него перед глазами лежал крестик, который он когда-то купил своей жене и который после ее смерти исчез, как ему казалось, раз и навсегда. Он весь побледнел и не знал, что сказать.
- Что с вами?
- А в каком  году вы ее нашли?
- Кого?
- Аню…
- В девяносто втором, это я вам точно скажу, поскольку наш интернат тогда чуть не закрыли.
- Двадцать второго июля девяносто второго года?
- Подождите… - директор полез за ее личным делом, открыл, пролистнул, - да, двадцать пять минус три, да, двадцать второго июля она родилась.
- Этого не может быть… - Юрий еще не верил своим ушам
- Чего не может быть?
- Получается, что… что…что она…
- Что она?
- Она моя дочь…
- С чего вы решили?
- Мою жену привезли в роддом №27…
- Да Аня там и родилась…
- Она уже рожала, она должна была родить девочку, а я был в Канаде, на деловом форуме, за границей. А этот крестик я покупал ей в день нашей свадьбы, для будущего нашего ребенка… понимаете? Когда я приехал, мне сказали, что жена умерла и ребенок вместе с ней.
- Тогда она и в самом деле ваша дочь,  поскольку такие совпадения бывают только в бразильских сериалах.
Они оба замолчали. Молчали долго и каждый думал о своем. Директор о том, что все хорошо, а Юрий о том, как признаться дочери, которую никогда не видел и не знал.
- Вот что, - первым прервал молчание Георгий Александрович, - поскольку она ваша дочь, вы в праве ее отсюда забрать, а мы все оформим.
- Вы правы, - у Юрия наворачивались слезы. Толи от счастья, толи от нахлынувших на него старых воспоминаний. Он молча встал и вышел в коридор, в конце которого он увидел дочь, стоявшую и наблюдавшую за другими.
- Привет, - проговорил он ей, смотря на нее уже другими глазами.
- Здрасте.
- Вот видишь, я сдержал обещание.
- Спасибо вам.
- Да не за что.
- Есть за что. Посмотрите на них. Они хорошей еды не видели с пеленок, все была холодная овсянка и черный хлеб. Да и игрушек столько у нас не было никогда.
- Кстати, ты не видела Александра, моего помощника?
- Был где-то здесь. А вон он. – Аня указала на кучу детей, валявшихся на полу, визжащих от  радости, среди которых, как маленький ребенок, валялся Александр. Он играл с детьми, будто ему было столько же лет, как и им.  Он смеялся и даже не замечал, как его зовет Юрий Владимирович. Пока тот не подошел к нему и не закричал ему почти на ухо:
- Александр Викторович, будьте добры, посвятите мне, пожалуйста, хоть одну минутку вашего времени за сегодняшний день.
- Что? А, извините, Юрий Владимирович, немного увлекся игрой с детьми, - сказал Саша, вставая с пола и отряхиваясь, - так о чем вы хотели со мной поговорить?
- Что бы ты сказал, если бы у меня появилась дочь?
- Ну, это хорошо. Нам, точнее вам же  нужен ребенок, для получения депутатского кресла.
- А что если я скажу, что мне это депутатское кресло не нужно?
- Вы чего?
- Саш, у меня действительно есть дочь, которую я нашел совершенно случайно и о существовании которой я вообще не знал. Она родилась, и ее выбросили на помойку, а мне сказали, что умерла.
- Вот вам и мексиканский сериал.
- Да, сериал мексиканский, только как сказать ей об этом.
- Ну, пойдите и скажите всю правду ей.
- А вдруг она не поверит или не захочет меня видеть? У нее есть все права на это.
- Поверит. Она вас ждет еще давно, – вмешался в их разговор директор интерната, - она вас ждет уже давно, так что идите и ничего не бойтесь.
- Вы уверены?
- Да, идите.
Сейчас Юрий делал немыслимые шаги в своей жизни. У  него есть дочь, которую он давно ждал и о существовании которой он ничего не знал. Сейчас он стоял, как первоклассник, что первый раз в жизни пойдет в школу и не знает, что его ожидает, а права выбора у него нет. Он шагал по коридору медленными шагами и представлял себе, как будет говорить важные слова в своей жизни. Трепет и волнение охватили его. Он шел в пропасть, которой не было ни конца, ни края.  Ему было страшно, но ему хотелось этого. Шагнуть в нее и раствориться в ее темноте, может он не разобьется о ее камни, а вознесется над ними. Он этого не знал.
Так в размышлениях он дошел до конца коридора, где стояла его дочь.
- Как дела? – спросил он ее робким голосом.
- Все хорошо.
Он сел на корточки, по лицу потекли слезы, толи счастья, толи страха.
- Вы плачете?
- Да.
- Но почему? Вы принесли детям радость, которую они еще долго не забудут.
- А я вот плачу из-за того, что я нашел… нашел…
- Кого  вы нашли, своего помощника?
- Нет, тебя. Тебя. Мою дочь.
- Дочь?  - Аня посмотрела на него ошарашенными глазами и ничего не понимала.
- Да, дочь. Я нашел тебя.
- Вы не можете быть моим отцом, меня нашли на свалке, а вы богатый человек. Вы бы наверняка  забрали свою дочь из роддома.
- Нет. Я этого не успел. Когда моя дочь появилась на свет, я был далеко за границей.  Ее мама умерла при родах и, мне так же сказали, что и дочь  умерла.
У Ани слезами наполнились глаза. Долгожданная встреча наконец состоялась. В груди трепетало слово папа. Билось сильно сердце. Слезы обжигали детские щеки.
- Иди сюда.
- Папа.
Он обнял ее. Она его. Оба плакали и одновременно были счастливы, что хитрая судьба свела их вместе. Юрий благодарил господа за чудо. Камень, который лежал на его сердце столько лет, наконец, упал и разбился в дребезги о злые шутки его жизни. Аня же еще не верила словам, только что сказанными ее отцом. Она не верила словам, но сердце говорило, что это он, что он нашел ее и все теперь будет хорошо.

Аня собирала свои вещи и была рада, что покидает приют, который ее приютил, в котором она росла и нашла своего отца. В ее сердце бились два чувства:  одно – радость свободы, которую она ждала, другое – страх того, что ждет ее в ближайшем будущем. Как странно, за один день можно все потерять, а можно приобрести новую жизнь. Никто не застрахован от ошибок, бед, счастья, а тем более от судьбы. Как приятно найти то, что ты так давно искал. Незнакомые улицы, незнакомые дворы - вот что сейчас мелькало перед глазами маленькой девочки. Огромные дома, незнакомые подъездные двери, красивые улицы Москвы – это все радовало детскую душу теплыми и радостными мечтами и фантазиями. А слезы на глазах Юрия так и не высохли, слезы в которых соединились счастье и боль. Он всю дорогу любовался своей дочерью. С его сердца упал камень, тяжесть которого, как ему казалась, была безграничной.
Они остановились около большого серого дома. Зашли в подъезд, поднялись на лифте на третий этаж, зашли в красивую квартиру. Аня оглядела коридор от потолка до пола.
- Вау, ну у вас и квартира! – с глубоким восхищением проговорила она.
- Не у вас, а у нас. Лешик, мы дома! Софья Александровна, ужин готов?
- Да, конечно. Мойте руки и будем есть, - раздался приятный женский голос.
- А она ваша жена? – спросила Аня.
- Да нет, она наша домработница, - с улыбкой ответил отец.
- О! папа, привет! – быстро проговорил молодой человек, который быстро переходил из одной комнаты в другую и тут же исчез. Его голос раздавался постоянно из разных мест и углов.
- Леша, выйди и поздоровайся с гостями, - проговорил Юрий с какай-то непонятной усмешкой.
- С кем? С Александром что ли? Так мы еще на работе встречались, - так и не заметив Аню, он быстро юркнул в соседнюю комнату, торопливо завязывая галстук, - кстати, - продолжал он, - я тебе звонил пол дня, где ты был?
- По делам ездил.
- Это по каким же? – вновь выскочив из одной комнаты и быстро перейдя в другую, все еще не справляясь с галстуком, спросил он.
- Да вот, за твоей сестрой ездил.
- За моей… что? – наконец остановившись в коридоре переспросил он.
- Познакомься. Это Аня – твоя сестра!
- Пап, ты шутишь? – он все еще не верил своим ушам.
- Нет. Она твоя сестра.
- А, понятно.
- Я Аня! – она протянула ему руку, а он смотрел на нее, как на таракана, которого надо срочно раздавить.
- Знаешь, я наверно никуда не пойду, а останусь дома. Ведь как ни как праздник, - он сорвал со своей шеи галстук и пошел на кухню.
- Ну вот, с братом ты уже знакома, пошли, познакомлю с Софьей Александровной, заодно и поужинаем.
- Пошли.
Он взял ее за руку и они пошли на кухню. Домработница оказалась хорошей женщиной. Она сразу понравилась Ане, а Аня ей. За ужином Софья Александровна подкладывала ей кучу вкуснятины. После застелила постель и прочитала на ночь сказку. Ане  снились сладкие сны в эту ночь. Тем более кровать была намного шире, чем в приюте, так что не упадешь.
Дверь в спальню отворилась. Юрий стоял на ее пороге и смотрел на свою дочь она напоминала ему его жену. Такая же красавица и добрая душа. Постояв с пол часа, прикрыв дверь, он направился на кухню. В доме все спали. Часы в коридоре пробили два часа ночи. Он выключил свет. Встал перед окном и взглянул на звездное небо. Оно было прекрасным, а майская ночь делала его более прекраснее. Свежий запах тишины сочился сквозь маленькую щелочку в раме. Ничто не могло раньше сдвинуть с места время, которое застыло в день смерти его жены… но нашелся маленький человечек, что смог все-таки это сделать. Оно зашагало в новь и его отзвуки отражались в его душе мелодичным звоном. На Юрия нахлынули воспоминания. Вспомнились счастливые дни молодости. Вспомнилась мама, отец, вся семья. Жена. Сын, что когда-то был еще маленьким. Вся жизнь вновь накатила на его радостную душу. Воспоминания принесли с собою грусть и тоску о былых временах.
- Ты чего не спишь? - раздался голос сына за спиной и повлекший за собой включение света.
- Да так, о своем думаю, - как первоклашка перед учителем оправдывался отец перед сыном. Ему не хотелось признавать, что его терзают сомнения по поводу его дочери. А сомнения терзали душу, как первая любовь.
- Она не твоя дочь, ты можешь это понять или нет?
Юрий опешил от такого заявления сына и посмотрел на него непонимающим взглядом.
- Моя интуиция подсказывает мне это. И не смотри на меня так. Ты знаешь сам – она меня никогда не подводила.
- Она моя дочь, - решил настаивать на своем Юрий.
- Нет, я нутром чую – не твоя.
Как же жестоко сейчас ошибался сын. Не сработала его интуиция сейчас, она дала сбой. На данный момент ревность захлестнула все его чувства, поэтому и произошел сбой. Он не хотел признавать, что все-таки его сестра сейчас у них дома и она тихо, мирно спит за стенкой. В его голове уже с самого первого появления у них дома Ани созрел план, как избавиться от нее.
- Она моя дочь и твоя сестра. Чтоб больше я этого не слышал. Ясно тебе?
- Но она даже не похожа на нас. Тем более, как она могла попасть в этот интернат? Он же от роддома в сотни километрах находиться?
- Она твоя сестра и ничего больше слышать об этом не хочу.
- Давай сделаем анализ ДНК. Он покажет всю правду и никаких сомнений тогда не будет, ни у тебя ни у меня.
- У меня нет никаких сомнений, - но все же он согласился. И одновременно с этим согласием у него зародился страх, а вдруг действительно она не его дочь? Что если Алексея интуиция вновь не подвела?
- Вот и хорошо, сын со злостью в глазах пожелал ему спокойной ночи и отправился восвояси. Юрий вновь погасил свет и посмотрел на небо. Оно стало намного мутнее и уже не вызывало восхищения, а вызывало грозность и страх перед грозящей правдой. Юрий еще долго стоял и смотрел, как звезды гаснут при восходе солнца, как его лучи не торопливо и, словно маня куда-то в даль, окутывали город, пробирались сквозь темные переулки, наполняя воздух свежестью, и высушивая на траве и листьях деревьев капельки росы, что были похожи на слезы отчаяния. Он не заметил, как  время пролетело за эту ночь, как часы в коридоре пробили ровно семь часов и, как на кухню вошла их домработница.
- С добрым утром, - как всегда с улыбкой проговорила она.
- С добрым утром, - не отрываясь от своих размышлений произнес Юрий.
- Опять не спиться?
- Да, что-то засиделся до поздна и решил вообще спать не ложиться.
- Понятно. Она ваша дочь, - неожиданно для него, будто читая его мысли, произнесла Софья Александровна, - не терзайте себя сомнениями и не слушайте вы, что говорят остальные. Всегда надо делать так, как говорит душа и сердце.
- Софья Александровна вы телепат?
- Вас на сквозь видно. На вашем лице написано, что вас мучают страдания и сомнения, от которых вы никак не можете избавиться. Лучше устройте выходной себе и отправляйтесь гулять с дочерью в кокой-нибудь парк.
- Да уж это не помешало бы. Сварите ваш вкусный кофе, а работа никуда не убежит, - наконец он улыбнулся. Домработница улыбнулась ему в ответ.
Он взял выходной на работе, чему все его подчиненные были удивленны. Взял свою дочь за руку и шагнул в прекрасный для них обоих день. Светило солнце, все люди вокруг были улыбчивы, даже улыбались деревья, что раньше стояли хмурыми.  Они кормили лебедей на Чистых прудах, катались на аттракционах в парке имени Горького, вдоволь ели мороженного в самом лучшем кафе на Арбате. Гуляли по Москве. День был прекрасным и чудесным, самым лучшим и ярким за все те последние годы его жизни. Смеялась дочь и он сам смеялся. Восторг от пускания мыльных пузырей привели его к детскому трепету. Забылись все сомнения и страх. Забылось все и боль, и грусть, и печаль о напрасно прожитых днях. Остались лишь они вдвоем во всем этом огромном мире. Только он и дочь, которая научила радоваться его жизни каждую минуту.

Так в праздновании и веселых днях прошло два месяца. Он ни на шаг не отпускал свою дочь. Иногда заезжал на работу, осведомиться, что все в полном порядке. Так же и в этот капризный, хмурый четверг он заехал на работу, для подписания важных документов. Он сидел в кабинете, а Аня разгуливала по офису его фирмы, предвкушая очередной прогулкой по Москве. Она любила подслушивать разговоры охранников, спрятавшись за одну из толстых колон офиса. Вот она и сейчас деловито прошлась мимо них и юркнула за одну из них, надеявшись услышать очередной глупый анекдот. Но этого она не услышала…
- Да, везет девчонке, из интерната сразу в богатую семью, - завистливо проговорил первый.
- А что завидовать? Сейчас кончится его избирательная компания, и он отправит ее в интернат обратно, - незамедлительно отреагировал на замечание первого второй охранник.
- С чего бы это? Она же его дочь? Он то и дело проводит с ней время, наверстывая упущенное. Даже фирму свою сыну отдал, пускай, мол, поуправляет, побалуется мой взрослый сыночек.
- Вот как раз этот сыночек и сказал, что это лишь на пару с лишнем месяцев, а потом обратно. Так сказать эксплуатация ребенка. Ему же нужно это место в правительстве, а чтоб она ничего не заподозрила он вот и гуляет с ней каждый день.
Аня не верила своим ушам. Ее просто используют для своих  целей, а потом вновь, как котенка, вышвырнут на улицу. Боже, неужели так можно? Она вышла из-за колоны, повернулась к лестнице, по которой, уже закончившие свои дела, спускался человек, выдававший себя за ее отца.  В душе что-то похолодело и, похолодевшие от обмана слезы, выступили на детских щеках в знак   непримирения с той болью, что приносят друг другу люди.
- Анюта, мы идем гулять! – торжественно сообщил лжец.
- Я вам не Анюта, а Анна Юрьевна, - сквозь зубы процедила она.
- Что с тобой, ты же моя дочь Аня?
- Я вам не дочь, понятно, - все также процедила она.
- Ты чего, Аня? Я тебя не узнаю.
- Значит, только на время избирательной компании? Только на пару с лишнем месяцев, да?
- Ты чего? – удивлялся Юрий, - какие пара с лишнем месяцев?
- Значит вот так вот вы? Не хочу вас больше видеть и знать темболее, - она развернулась к нему спиной и, перескочив несколько ступенек, она сбежала вниз по лестнице и выбежала во двор.
- Аня, постой! – кричал бежавший и ничего не понимающий Юрий.
Но, как и все дети, что росли на улице, Аня умела быстро бегать и, закрывая уши детскими ладошками, скрылась за поворотом. Юрий, добежав до угла, остановился. Его дочь, которая по непонятной ему причине озлобилась на него, исчезла без следа в этой дождливой Москве. Он стоял, вглядывался в сетку дождя, вглядывался в мокрый, покрывающийся каплями асфальт, пытаясь найти на нем следы самого дорого ему человечка, но все безуспешно. Он вернулся к себе в офис, зашел в кабинет. Пустота настигла его душу. Необъяснимая боль пронзала сердце. Радужные воспоминания оборачивались лишь воспоминаниями и чем-то особенным и дорогим на всем белом свете. Он сидел в своем кресле, развернувшись к окну, разглядывал печальное окно и не понимал что ему делать. Он был связан по рукам и ногам своей немощностью. Так в раздумьях и соображениях что делать, он просидел около двух дней. Его ничто не интересовало. Если кто-то заходил в кабинет, то Юрий не обращал на него внимания. Он сидел не шелохнувшись. Думал, как быть дальше? Где искать свою дочь в этой огромной Москве? Что же он неправильно сделал? Его душа погрязла в темном туннеле, в котором не было и просвета. Весь мир провалился под землю в один момент и унес за собой  все то тепло, что всего лишь недавно согревало его.
- Можно? – открыв дверь, Алексей вошел в кабинет. Никакой реакции, - пап, мне надо с тобой поговорить.
- И о чем же? – он, не торопясь, повернулся к сыну.
- Это я виноват в том, что случилось, - его загрызла совесть. Он решил во всем сознаться.
- И в чем твоя вина?
- Я знал, что Аня любит подслушивать охранников, поэтому приказал им сказать, что ты ее удочерил только на время избирательной компании, а потом отправишь в интернат обратно.
- Что? – Юрию казалось, что у него съехала крыша.
- Понимаешь, - начал оправдываться сын, - меня ревность задушила. Ты всегда был со мной, а тут появилась она, и все твое внимание переключилось на нее. Я тогда на кухне специально это сказал. Мне хотелось от нее избавиться, да побыстрее. Я никак не мог понять, как можно разделить твою любовь между нами двумя. Вот я и придумал эту затею.
- Черт возьми. Что за детский сад ты устроил? Нет твоей любви! Тебе что денег мало? Я тебе все отдаю! Я всегда мечтал о дочери! Чтоб у меня была дочь и сын! Я ее нашел! По чистой случайности! А ты  устраиваешь детский сад с погремушками! И это ты мне говоришь? Боже! Неужели я тебя не любил!?
- Любил, - признался сын.
- Я же тебе все отдал! Все! Как ты мог это сделать? Ты же сам знаешь, тебя я всегда буду любить! Ты мой сын! Ты самое дорогое, что у меня есть!  Господи, - последние слова Юрий прошептал еле-еле. Он не мог поверить, что сын, которому он дал все, так злостно ему отомстил, - вон! Слышишь, вон отсюда! – заорал он, как резанный. Ему на мгновение показалось, что ему отрезали всю жизнь до самой этой минуты. Будто какой-то чертенок немного пошутил. Сердце его сжалось, и он рухнул в свое кресло без сил.  Алексей, его сын, стоял перед ним, как нашкодничивший  мальчишка и продолжал оправдываться, покрывшись багровой краской. Еще одна игла пронзила сердце. Еще одна боль задушила жизнь. Юрий стал лихорадочно перелистывать свою записную книжку. Так же лихорадочно набирал телефоны своих знакомых, и все так же просил их о помощи, просил помочь найти его дочь. Он казался беспомощным существом, который умолял о помощи. Он разослал во все отделения милиции фото дочери. Раздал фотографии агентам, что искали ее. Отослал ее фотографию на телевидение. Может, кто услышит о ней что-либо или увидит ее где-нибудь? Он сидел у телефона вот уже пятый день и не сводил с него глаз. Но … телефон молчал.

А Аня в тот момент, когда скрылась от глаз своего отца, укрылась от дождя в арке. Дождь закончился, и она побрела по улицам Москвы. Слезы не сходили с детских щек. Когда стемнело, она забилась в уголок под мостом на Котельнической набережной и, размышляя о смысле жизни, уснула. На следующий день ее разбудила старушка, которая пыталась найти там пустые бутылки. Увидев девочку, старушка подошла к ней и они разговорились.
- Значит ты бездомная? – спросила она у Ани, выслушав всю ее историю.
- Да, получается что так, - Аня кивнула в знак согласия.
- И что ж ты будешь делать?
- Не знаю. Наверно, как и все бомжи, буду собирать бутылки, и сдавать их.
- Господи, - запричитала старушка, - может, пойдешь жить ко мне? У меня и квартира есть и денег нам хватит. Ты будешь помогать мне.
- А у вас, что своих детей нету?
- Есть. Сын один. За границей живет. Как только туда переехал, сразу обо мне и забыл, - печально вздохнув, проговорила она.
- Тогда пойду жить к вам, - понимающе проговорила девочка. И они обе пошли к старухе на квартиру. Ко всем ожиданиям Ани, квартира оказалась вполне благоустроенной, вот только телевизора у Клавдии Семеновны не было, поэтому она ходила в гости к своей соседке по лестничной клетке Тамаре Ивановне. Она прожила у этой милой старушки, что ее приютила около пяти дней, пока опять очередной случай не переменил ее жизнь, на этот раз навсегда. Тамара Ивановна только приехала с дачи, а Клавдия Семеновна тут как тут, видите ли, пока ее подруги не было она новости не смотрела, за несколько дней соскучилась по деревянному ящику, который только их и пугал очередным кризисом и радовал очередной прибавкой к пенсии. Вот и в это раз они смотрели свою любимую передачу «Жди меня» и ревели со всеми, кто сидел в студии и у своих телеэкранов. Аня гуляла во дворе. Увидев фотографию Ани и услышав, что ее разыскивают, она, всплеснув руками, немедленно ринулась к телефону и позвонила на передачу. Там ей дали телефон по которому надо было связаться с родственниками Ани. Телефон в кабинете Юрия, наконец, зазвенел. И выслушав всю информацию от старушки, которая то и дело причитала в телефонную трубку, Юрий немедленно понесся к ней. Еще въезжая на машине во двор, он увидел свою дочь. Его сердце затрепетало. Жизнь вновь вернулась к нему. Юрий, как ошпаренный выскочил из машины и понеся к дочери. Аня в недоумении застыла возле качель.
- Аня, я тебя люблю, ты слышишь? Ты моя дочь! Ты слышишь? Я тебя никому ни за что не отдам, - Юрий просто умолял дочь вернуться к нему, - ты слышишь? Я не отдам тебя никому. Ты мое самое дорогое и единственное в этой жизни, ты то, чем я живу, ты самое дорогое и сокровенное, слышишь?
- Я слышу, - всего лишь ответила Аня и обняла отца. Она простила ему все, точнее не ему, а тем, кто сказал те зловещие слова, - я тебя тоже люблю, - и она заплакала, - только обещай одно – ты никогда не оставишь меня одну.
- Обещаю, - отец склонился к ней на колени, прижал ее к своей груди, а она прижалась к нему.
Жизнь вновь обрела смысл. Он вновь нашел то, что чуть недавно не потерял из-за ревности сына. Он простил каждому все его грехи. Сыну – его выходку, Александру – карточный долг, охранникам – глупые слова, а Анне – ее детское доверие. Он восхвалял Господа и проклинал того черта, что перепутал все линии жизни его грешной. Осенний дождливый день вновь приобрел солнечную погоду. Улыбались тополя вдоль дороги. Облака, летевшие по небу. Небеса, что были так чисты. И звезды, что так любил их сам и его дочь. Вся жизнь вновь обернулась праздником, а две старушки, Тамара Ивановна и Клавдия Семеновна, наблюдавшие за всем происходящим с балкона, вновь вернулись к своему драгоценному деревянному ящику, вытирая слезы от произошедшего у них на глазах воссоединения отца и дочери, и он вновь обрадовал их прибавкой к пенсии на семьдесят рублей.