Стою в ванной перед зеркалом

Стою в ванной перед зеркалом. С воспаленными красными веками, с распухшими губами – следы очередной часовой истерики. Мое новое правило, не исполнив которое не могу заснуть. В голове беспорядочно роятся глупые, ненужные мысли. Путаются, бьются друг об друга. В результате – мои слезы, мои расстроенные нервы. Знаю, что нельзя думать, но я не умею.
Мое красивое лицо снова исказилось в гримасе душевной боли и жалости к себе. Жалко не душу, жалко оболочку, которая ни в чем не повинна, но страдает. В уголках глаз собрались морщинки, рот бесформенно расплылся. От вида своей собственной беспомощности яд расползается по телу. Опускаюсь на холодный кафельный пол, разразясь еще большими рыданиями.
Ты никогда меня не жалеешь. Ты считаешь, что я слишком для этого сильная и непоколебимая. А без тебя я ломаюсь. В одиночестве я могу быть слабой, нерешительной дурой. Иногда, забываясь, я выказываю при тебе свои заскоки. Ты тут же начинаешь злиться, не веря моим откровениям.
Иногда мне хочется убежать и спрятаться от всего этого. От тебя, от себя. Я думаю про наши отношения. Зачем они, что дают нам?  Живем двойной, фальшивой жизнью. Кажется, что настоящие мы лишь, когда остаемся наедине ночью. Отступает  чувство присутствия третьих и четвертых лиц. Только ты и я. Голова кружится от свободы и молодости. Дыхание учащается, иногда прерываясь насовсем. Жарко, душно, пахнет любовью. Влажные лбы, руки, губы. Ты источаешь страсть, иногда страх и ненависть. А бывает, забываясь, не контролируя собственных эмоций и движений, источаешь любовь. Никакого контроля и истинные чувства вырываются наружу.
Я обожаю чувствовать твое легкое дыхание у себя на шее, когда ты спишь после секса, прижавшись ко мне. Беззащитный и доверчивый, маленький мальчик. Я лежу с открытыми глазами, наблюдая, как перемещаются по стене тени от проезжающих машин. Мне жалко нас.
А сегодня вечером я одна. Все расползлись, оставляя меня на растерзание собственных мыслей. Тебя нет в городе. Тебя почти нет во мне. И вот результат – я пустая на холодном полу ванной. Размазываю слезы по лицу. На сегодня истерика закончена. Завтра будет новая. Ведь завтра ничего не изменится. Ты будешь там целиком и полностью, а я буду здесь, расколотая на мелкие кусочки. Ведь это не прекратить, от этого никуда не деться. Безысходность – единственное, что может повергнуть меня в отчаяние. Поменять что-то легко, да вот только расхлебывать итоги перемен слишком сложно. И я буду сидеть, содрогаясь, на полу, желая исчезнуть.  Ты будешь жить где-то там, лишь изредка обнажая передо мной глубину резкости своих чувств. Мирюсь, мирюсь. А что еще остается?