Чужой

Дождь начался внезапно. Вроде бы ярко светило солнце, и ничего не предвещало ненастья. Но вдруг, откуда ни возьмись, небо закрыла туча. И вот уже дождь дает о себе знать небольшими штрихами, прочерченными по стеклу. А вскоре шумно и весело пляшет по крыше автобуса.
Сырая толпа берет штурмом автобус на каждой остановке. А у Елены появляется желание выскочить из машинного уюта, бежать под освежающим дождем, чтобы смыть с себя паутину жалостливых, просящих слов, и навсегда забыть этот елейный старческий голос...
Когда Елене передали в училище, что на улице ее ждет бабушка, она удивилась. Ее бабушка недавно умерла, а о Марье Петровне, матери отца, Елена и не думала, так как та жила очень далеко и никогда сюда не приезжала. Правда, когда ушел отец, она писала письма маме, предлагала помощь, просила привозить детей на лето, стараясь чем-то загладить вину Григория. Мама на письма не отвечала, уж очень сильна была у нее обида на мужа, который оставил ей трех малолетних детей. Самой старшей, Лене, было в то время семь лет.
Елена помнила отца красивым, сильным, с копной густых черных волос. Мама рассказывала, что он появился в деревне, приехав издалека. Устроился шофером на время посевной. Осенью сыграли свадьбу. Лена знала, что деревенские бабы советовали маме подождать со свадьбой. По их словам выходило, что жених - легкомысленный человек и со временем все равно ее обманет. Но мама мало прислушивалась к бабьим пересудам. Она была счастлива и, как себе, верила своему Григорию. Ее не смущали даже частые отлучки мужа. Ведь он работал шофером, и ездить приходилось неблизко.
Выплачет мама как-то обиду повзрослевшей дочери, и узнает от нее Елена, что не таким уж непогрешимым был ее отец. Через несколько лет после свадьбы на него придет повестка в суд. Оказалось, что у себя на родине он уже был женат и что он даже не разведен с первой женой.
Но мама была уверена, что ее-то муж любит, да и трое детей уже у них. Но, как говорят в деревне, - «горбатого могила исправит», - не привязали его к новой жене и дети. Нашел он где-то, разъезжая по своим шоферским делам, другую женщину и уехал. Ничего не сказала ему мама. Не просила, не умоляла остаться, а молчала, окаменев, уйдя в себя. И только бабушка сказала на прощание зятю:
- Пожалеешь ты об этом, Григорий. Отомстит тебе за это жизнь! Ох, как отомстит!..
И жизнь отомстила. Сейчас, сидя в автобусе рядом с Марьей Петровной, Елена с недоумением слушала старуху.
- Спасибо тебе, Леночка, - говорила Марья Петровна, - что ты согласилась проведать в больнице отца, он рад будет. Ты только пойми меня правильно. Сейчас он очень болен, за ним уход нужен. А я уже стара, за мной самой ходить надо.
- И вы хотите, чтобы я уговорила маму взять его, - вдруг поняла Елена, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать: «Где же он раньше был?»
- Леночка, ведь он вам отец. В жизни всякое бывает. Постарайтесь простить его.
- Простить? - переспросила девушка. - А можно ли простить? Ведь вы даже не знаете, как мы жили...
Елена замолчала. Этот разговор растревожил девушку, вызвал из глубины ее памяти картины детства. Она уже не слушала Марью Петровну, а отвернувшись от нее и прижавшись к холодному стеклу лбом, напряженно всматривалась в размытое окно, захваченная воспоминаниями. Но голос старухи назойливо пробивался сквозь шум дождя, сквозь рой воспоминаний.
- Леночка, ведь ты любила отца...
Да, она очень любила отца. Работа его была такая, что он редко находился дома. Но те дни, когда он отдыхал, были для Лены праздником. Он и сам походил на ребенка. И мог без устали возиться, дурачиться с детьми целый день. Елена не помнила, чтобы он когда-нибудь даже в большом раздражении кричал на нее.
Елена никогда не забудет тот вечер, когда уходил отец. Он собирал чемодан, раздраженно шагая по комнате, освещенной малиновыми лучами закатного солнца. Мама сидела, безучастно и, казалось, равнодушно следя за суетой мужа.
Лена еще не понимала происходящего. Она думала, что отец собирается на работу, что ему предстоит дальняя езда. Девочка пыталась помогать отцу. В предчувствии ожидания, а потом радости встречи она весело тараторила, не замечая угрюмого вида отца:
- Папа, ты приезжай скорей. А мы тебя будем ждать.
Татьяна, очнувшись, прикрикнула на дочку:
- Лена, не мешай ему, сходи погуляй.
Выходя из дому, девочка услышала, как мама сказала:
- Ты ее любишь?
Лена не поняла, что ответил отец. Заинтересованная, она остановилась, прижавшись к двери и затаив дыхание.
- А ты подумал о детях?
- На них я буду высылать деньги.
- Ты решил, что это для них главное, что деньги заменят им живого отца.
- Не тереби мне душу, хватит об этом, - вдруг закричал отец.
Лена никогда не слышала такого злого голоса от отца. Встревоженная, она стала гадать, что бы все это значило. Но додумать не успела, так как отец выскочил в коридор, хлопнув дверью.
Девочка, ухватившись за руку отца, увязалась за ним. Всю дорогу он шел так быстро, что Лена едва поспевала за ним. Отец, казалось, не видел ничего вокруг. Ни разу не взглянул он на расцвеченный вечерним закатом пейзаж, не посмеялся, как обычно, вместе с Леной над глупой собакой, гоняющейся за своим хвостом.
Девочка не узнавала сегодня отца. Все это встревожило ее, заставило притихнуть и молча идти рядом. Еще больше она испугалась, когда отец не пошел к гаражу, где стояла его машина, а повернул к железнодорожной станции.
- Папа, ты почему едешь на поезде?
Отец взял девочку на руки, прижал к себе и зашептал:
- Леночка, я скоро приеду. Все будет хорошо!
Поезд уже подошел. Поставив Лену на землю и, стараясь не смотреть на нее, отец нерешительно шагнул к поезду. Лена, почувствовав эту нерешительность, вдруг поняла смысл услышанного разговора, догадалась, что видит отца в последний раз. Она вцепилась в его руку и, плача, закричала:
- Папа, папочка, не уезжай, не надо!
Поезд тронулся. Отец с силой вырвал руку и прыгнул на проплывавшие мимо ступеньки вагона. Он еще что-то кричал, но Лена не слышала. Плача, она бросилась за удаляющимся поездом и бежала до тех пор, пока не упала.
Потом Лена долго пролежит в больнице с сильным нервным потрясением, но так и не поправится до конца, из больницы ее выпишут с сильным заиканием. В свою школу она уже не вернется. Мама отдаст ее в интернат.
Разве могла Елена все это забыть, забыть годы, проведенные в интернате, когда ей так не хватало родительской ласки. Даже каникулы не приносили радости. Как она завидовала деревенским подружкам, которые беззаботно могли купаться весь день в реке или бродить по лесу. А на хрупкие плечики Лены на время каникул ложились все домашние заботы, так как мама работала на полторы ставки, и ее не было дома с утра до ночи. «Ведь все могло быть иначе, будь у меня отец», - часто думала Елена.
Дождь также внезапно кончился, как и начался. Вечернее солнце, пробившись сквозь тучи, отражалось в омытых дождем окнах больницы. И, казалось, что здание горит внутри.
Елена шла вслед за Марьей Петровной, и ей мучительно не хотелось заходить в унылый, затхлый мир палат, расстаться с веселыми, сверкающими уличными красками. «И зачем я обманываю себя, - думала девушка. - Ведь мне не хочется туда идти, да и какой он мне отец! Чужой, совсем чужой человек!»
И она решилась. Пропустив Марью Петровну вперед себя, и, как только за ней захлопнулась дверь больницы, Елена повернулась и быстро, не оглядываясь, пошла прочь...