Воспоминания о коллеге

Воспоминания о главном враче Ачинской железнодорожной больницы

Впервые я познакомился с главным врачом – Валерием Федоровичем Семеновым уже, будучи принятым на работу в качестве хирурга Ачинской железнодорожной больницы его тогдашним замом по лечебной работе Крапоткиной. На момент когда меня принимали на работу, его не было  - то ли в отпуске был, то ли в командировке. Внешне он выглядел довольно импозантно: мужчина порядка 60 лет, короткая стрижка с сединой, небольшого роста, около 168 см, крепкого телосложения (видно в свое время занимался спортом), взвешенная, неторопливая речь, спокойная походка уверенного в себе человека, всегда чисто выбрит, в свежеотглаженном халате, часто - в белой медицинской шапочке (как правило, на совместных обходах отделения и при присутствии на планерках). В общем, создавал впечатление человека, за которым всегда оставалось последнее слово в любом разговоре и распоряжения которого не могло быть не выполненным. Обстановка в больнице в момент первого моего в ней появления была скрыто напряженной. А связано это было в первую очередь с тем, что примерно за полгода до этого В.Ф. принял на работу в свою больницу своего сына – хирурга Александра Валерьевича (сверстника мне по возрасту). И не просто взял закончившего к тому моменту ординатуру по сосудистой хирургии сына с четырехлетним стажем, а назначил его сразу заведующим хирургическим отделением. Что вызвало (особенно после более близкого знакомства с его сыном) резко негативную реакцию у хирургов уже давно работавших в больнице. Их негативная реакция на это была связана в первую очередь с тем, что назначен сынок был на руководящую должность не имея ни руководящего, ни достаточного практического опыта работы в отделении общехирургического профиля (один день в неделю дежурившего по оказанию экстренной хирургической помощи по городу), да еще, кроме того обладавшего набором характерных поведенческих  реакций и особенностей характера, которые делали практически невыносимым общение с ним, как в личном, так и в профессиональном плане (особенно учитывая то, что папаня безальтернативно и категорически не замечал и не хотел замечать недостатков своего сына и при этом всячески подавлял малейшую критику в его адрес со стороны кого-либо то ни было). Да и сам – грубый административно-командный способ его назначения на эту должность, без учета мнения уже сложившегося к тому времени коллектива врачей – не оставил людям выбора. И все врачи хирурги, поработав с новым молодым заведующим некоторое время, дружно подали заявления на увольнение и перешли на работу в Ачинскую центральную районную больницу, под крыло местного тамошнего корифея – Давида Саломоновича Красика.
Когда я начал работать (а первое время меня посадили на прием в поликлинику с непререкаемым авторитетом и махровым ветераном больницы – санитаркой Риммой Михайловной, вообще-то её звали несколько иначе, но так как её настоящее татарское ия и отчество были трудно перевариваемые в славянской среде, то с незапамятных времен она получила русское имя отчество, на которое и успешно откликалась), в хирургическом отделении кроме самого заведующего работал травматологом доктор Туманов, бывший военврач, законченный алкоголик, с непонятно откуда выросшими руками, так же шустрый шароподобный западный хохол – анестезиолог  Браилко Евгений Сергеевич. А по субботам (больница тогда одни сутки в неделю обслуживала город по скорой помощи) и в моменты проведения сложных операций их прикрывал сам старший Семенов.
Валерий Федорович изначально произвел на меня двойственное впечатление. Во-первых, не смотря на то, что как главный врач больницы он давно уже имел право не иметь необходимых высоких профессиональных навыков (95 % главных врачей которых я встретил на своем пути были в первую и основную очередь администраторами и только чуть-чуть врачами), тем не менее - он был опытным хирургом, значительно менее опытным анестезиологом-реаниматологом, имевшим по этим двум специальностям высшие категории, смело, порой с граничившей до аферизмом лихостью, оперировавшем на любой части человеческого тела. Ранее (до того как стал главврачем) – поработавшим хирургом на какой-то зоне и судмедэкспаертом. Мало того, не смотря на свой, достаточно преклонный возраст – порядка 60 лет, активно интересовшимся новациями в области хирургии и не чуравшимся к внедрению доступных из них в практике, писавшим по ночам во время дежурств на компьютере мемуары и т.п. Он изначально, как то почти необъяснимо  по отечески отнесся ко мне. Спустя годы и анализируя пережитое, я начал понимать, что причиной тому вероятнее всего было то, что он увидел во мне опору в работе для своего некудышного сынка, понял и оценил мою работоспособность, коммуникабельность, профессиональное чутьё и везение, которые сопровождали меня. Я же в свою очередь, почувствовав это, старался по мере возможности оправдывать его такое отношение ко мне и помогать по мере сил в работе, выкладываясь, порой, в ущерб себе и семье, каждый раз объясняя это самому себе, что это делаю не ради того, что бы вытащить из очередного дерьма его сына. Даже потом, и когда не выдержав  напряжения в общении с заведующим я пришел увольняться с переводом в Больше-Улуйскую ЦРБ и он уговаривал меня остаться и когда он через год принимал меня на работу обратно - я  чувствовал, его нормальное отношение ко мне. Однако, вот чего я никогда не понимал, так это системы двойных стандартов, которую В.Ф. проводил в жизнь. Требовательность, гибкая мудрость к решению вопросов носящих индивидуальный характер, профессиональная вдумчивость, уважение к профессиональному мастерству, безукоризненное соблюдение диантологических постулатов – все это рассыпалось, как карточный домик, когда касалось его сына – заведующего хирургическим отделением Семенова А.В. Тому прощалось  все - преступная халатность в работе, бездумность и полный, просто порой опрокидывающий непрофессионализм, панибратские отношения с больными и их родственниками, переходящие в разновидности вздаимств, наплевательское отношение к своим  должностным обязанностям, короче все того, за проявление только малой толики перечисленного, практически любой врач мог бы не только нажить себе неприятности (исключение, правда, составляла небольшая когорта работавших в отделении хирургов), но просто быть постепенно выдавленным из больницы. Продажа якобы полностью изношенной, а потому списанной «Волги» сыну, строительство сыну, себе и какому-то хрену из железнодорожного начальства, на не понятно какие средства во дворе больницы теплых двухэтажных огромных гаражей, перекачивание части новой офисной финской мебели домой и прочее - это только немногое из тех административно-хозяйственных пируэтов главного, о которых даже я был наслышан (а я знаю не так уж много).
Но чем я все-таки благодарен Валерию Федоровичу? Это тем, что на фоне благоприятствующих обстоятельств (а это и отсутствие особого желания надрываться на работе его сына, и жуткая нехватка хирургов, большого объема работы, желания вопреки всему подтвердить авторитет хирургической службы в городе и пр.) он впервые за мою врачебную практику дал мне возможность самостоятельно работать, принимать тактические решения, оперировать не оглядываясь и не согласовывая наложение каждого шва,  что это имеет огромное значение для профессионального развития любого врача, а тем более для молодого хирурга – подтвердит любой практикующий врач.
Валерий Федорович любил профессиональный комфорт. Туда входит и наличие хорошего оборудования и инструментария, наличие хорошей диагностической базы, надежных ассистентов и анестезиологов, заботливых медсестер, возможностей для отдыха, в конце концов, и просто рядом работающих красивых женщин, которые в тяжелую минуту могут снять стресс и напряжение сексуальными изысками. Операционная всегда была зоной особого внимания главного. И подбор персонала, и оборудованием для него – он занимался сам. В тот период, когда я им (в обход его сына) был назначен травматологом отделения, благодаря его стараниям был приобретен прекрасный травмотологический комплекс по обработке костей на пневмоприводе, с кучей редкостных и насадок и удобных в работе приспособлений, за которым меня даже посылали в командировку в г. Златоуст на оружейный завод где он был произведен. Им же был приобретен видио-комплекс для эндоскопический артроскопии дававший мне первому в то время в Ачинске возможность проводить внутрисуставные вмешательства без разреза с интроаперационным отслеживанием по телемонитору. Кстати это оборудование (как и многое другое) пришло и внедрялось уже после того, как его выжили из больницы. Именно В.Ф. тогда заметил, что мне удаются операции по остеосинтезу, как никому другому, за что я сразу почувствовал на себе усиление «монаршей» благосклонности, проявившейся, в том числе и в том, что мне разрешалось работать сразу на должностях хирурга поликлиники, онколога Ачинского отделения ж/дороги, травматолога хирургического отделения, на полставки хирургом отделения, а в частые отлучки заведующего при  его систематически удлиняющихся отпусках, командировках или просто лазания по горам – заведующим отделением. Благодаря этом я тогда неплохо зарабатывал, правда, проводя практически половину времени (включая ночи) на работе, что потом крайне отрицательно сказалось на моей семейной жизни. Ремонт отделения с организацией отличной ординаторской оборудованной в евро-стиле, это и финская офисная мебель, и диваны с покрытием из белой кожей (к ним жутко прилипаешь отдыхая во время дежурства не говоря уж о занятии сексом) и огромное количество импортной видеотехники, включая видеокамеры, видеомагнитофоны и пр. Правда, все это перепало в больницу случайно, в связи с тем, что железнодорожное начальство, в свое время лихо получившее в качестве расчета бартером за предоставляемые перевозки кучу импортной бытовой техники и мебели, просто не смогло все это утилизировать в имеющемся огромном количестве, а, например, диваны были отданы начальником отделения дороги, так, как первоначальный план размещения их в «больших» кабинетах был отменен из-за страха перед московской проверкой. Старшим Семеновым было организовано строительство шикарного комплекса включающего бассейн, сауну, спортивный тренажерный зал, массу всяких импортных гидромассажных ванн, которым конечно в первую очередь пользовалось начальство Ачинского отделения железной дороги, родственники и приближенные главного врача, но и нам, простым смертным иногда перепадала радость от эксплуатации этого «рая». Незабываемое впечатление оставило дежурство по скорой помощи в новогоднюю ночь, когда мы славно потрудившись часов до 23.00 уже изрядно пьяные, запустив предварительно несколько фейерверков,  снаряженные шампанским, водкой и прочими аксессуарами подобной ночи, как моржи после сауны плескались в освещенном падающим из коридора светом, бассейне,  периодически подплывая к бортику, что бы выпить и закусить, а вокруг кто в нижнем белье, кто без верха, а кто и просто в чем мать родила, беззаботно, хохоча и визжа, плавали в разные периоды той ночи от 3-4 до 10-15 молоденьких, в тот момент счастливых медсестер. Ночь та была в каком-то смысле, рекордной для меня, так как за неё в различных уголках больницы, начиная от приемного покоя и лифта, заканчивая бассейном и предоперационной – я неоднократно кончил с помощью шестерых, независимо друг от друга – активных по отношению ко мне, шустрячками.  Ну, это я отвлекся.
Особо печальный период наступил для Валерия Федоровича, когда поменялось руководство среди главных медицинских начальников Красноярской железной дороги. Там, в Красноярске  у мудрил от медицины создалось устойчивое мнение, что Семенов засиделся на своем месте, после чего его планомерно стали выживать, в ход пошли финансовые проверки, анализы отчетов по работе больницы и прочее, прочее, что обычно идет в ход в подобных случаях. И вот когда по результатам проверок главному предложили альтернативу – либо уходишь сам, либо мы заводим уголовное дело по фактам финансовых злоупотреблений и вышвыриваем тебя с позором, он вызвал меня. К тому времени он находился якобы на больничном, а в больнице уже вот-вот должен был появится новый главный врач (бывший главный детской больницы г. Ачинска, и было совершенно ясно, что Новый главный приведет свою команду в которой не может быть места для сына. Сын же под каким то предлогом, понимая что пахнет жареным и не желая вступать, как выражаются военные, в прямое боестолкновение, ушел в ЦРБ, нашего вечного конкурента, причем его попытка устроиться хирургом отделения не смогла реализоваться да же с помощь не дюжего административного давления, коллектив хирургов ЦРБ (включая ранее выгнанных папашей и железнодорожной больницы), зная кого им пытаются сосватать - поставил администрации ЦРБ ультиматум: или мы, или младший Семенов. После чего единственное место, на которое его смогли принять – было место дежурного хирурга приемного покоя. В тот момент у себя в кабинете старший Семенов предложил мне стать заведующим отделением, при этом у меня даже не было в тот момент категории. Понимая, что тот шаг продиктован в первую очередь желанием главного врача зарезервировать эту должность для сынка на случай если вдруг удастся все вернуть на круги своя, и то, что я стану между двух огней, и меня так или иначе новая администрация захочет снять, что бы освободить место для своего человека (кроме того, я понимал, что профессионально я не дорос до этой должности) – я согласился только лишь на временное исполнение обязанностей заведующего, которое затянулось в последствии на многие месяцы.
Прошли годы, но, не смотря на все, что между нами было, я по прежнему с уважением отношусь к Валерию Федоровичу Семенову, человеку и хирургу с большой буквы.