Заноза

ЗАНОЗА

Мистический детектив

Ничто не предвещало беды.
     Майский  день, хоть и прохладный, был ясным, солнечным, небо голубое с небольшой облачностью, зеленая листва еще совсем свежая и чистая шелестела от небольшого ветерка, птицы чирикали беззаботно и весело, и хотелось всех любить и радоваться, и совсем не видеть плохое, верить в людей и их чистые, как казалось, помыслы. Ничто не настораживало, ничто не беспокоило. Хотя и стоило бы задуматься, почему эта красивая, эффектная пара, исчезнувшая четыре года тому назад, появилась опять так неожиданно.
     Десять дней тому назад Анна вместе со своей племянницей вернулись после недельного отдыха из Египта. Ездили они на Синай в Шарм эль Шейх, чтобы попасть в ту  легендарную Петру в горах и песках Иордании, которой Анна  «заболела», посмотрев фильм с Харрисоном Фордом, а потом, прочитав о ней все, что только можно было. Но, хотя экскурсия была оплачена, переносилась с одной даты на другую, но они все же надеялись, что она состоится, и изнывали от лежания на пляже под палящим солнцем. Скрашивало это ожидание купание в чистой и целебной воде Красного моря и созерцание подводного мира, когда плавали в масках вдоль кораллового рифа.
     Во вторник Анна с племянницей должны были возвращаться  домой, а в воскресенье им окончательно отменили экскурсию. Конечно, обе расстроились, но не настолько, чтобы не поехать на другую экскурсию в понедельник в заповедник Абу Галум. А для себя решили, что уж в следующий раз найдут такой маршрут, что в Петру непременно попадут.
     Во вторник обе загоревшие, похорошевшие были дома в Москве и увлеченно рассказывали близким о своем отдыхе.
     Среда для Анны началась с работы в саду – как никак май то время, когда надо посадить, посеять, обрезать и т.д., чтобы летом сад был цветущим и красивым.
     Вечером муж Анны, вернувшись после прогулки с любимым фокстерьером, передал ей записку.
     - Это от кого? – удивилась Анна. – Кто передал?
     - Не знаю. Торчала в калитке, - ответил муж.
     Анна развернула записку. На маленьком клочке бумаги было написано, что все эти годы помнили  о них и просят обязательно позвонить им. И стояла подпись – Суламифь,   Стефан.
     -Странно, - подумала Анна.
     Несколько лет тому назад эта красивая пара появилась совершенно неожиданно в их жизни и потом так же неожиданно исчезла. Она припомнила, что видела их последний раз года четыре тому назад. Еще тогда она задавала вопрос, что может быть общего между этой очаровательной, молодой парой и ими, Анной и ее мужем, уже не молодыми людьми и, как им казалось, из другой социальной среды.
     Анна долго мучилась звонить, не звонить, что бы это все значило, думалось, может, нужна помощь, а может и просто сработало любопытство. Она позвонила
     Низкий и напористый голос Суламифи  сразу же, без лирики, сказал, что они хотят встретиться. Анна не возражала и на следующий день в четверг у ворот дачи остановилась спортивная иномарка. Из нее вышла роскошная молодая женщина не только модно и красиво одетая, но и сама такая яркая и эффектная красавица, мимо которой не только ни один мужчина не пройдет, но и редкая женщина не отметит этой волшебной красоты, которая редко дается иудейским женщинам в такой полной мере. Брюнетка с правильным овалом лица, с чувственными губами, с пылающим, страстным взором карих глаз, с прекрасной фигурой она являла собой, что чувствовалось в каждом ее жесте, как она двигалась, говорила, человека с сильным, волевым характером.
     -О, господи, вы совсем не изменились. Хотя нет, вы еще больше похорошели, - воскликнула Анна. – Где же вы столько лет были? Наверно, где-нибудь за границей.-
     - Да, нет же. Мы строили дом, было много работы. А сейчас начала возить своего младшего в гимназию мимо вашей дачи – вот и вспомнили вас и решили заглянуть. Мы все  время вас вспоминали и никогда не забывали, – своим низким, грудным голосом сказала Суламифь.
     Они посидели за чаем, поговорили о детях, о мужьях. Суламифь рассказала, как она создавала «Студию красоты», где она сейчас и работает генеральным директором, что ее снимают и пишут о ней престижные журналы. Анне же похвастаться было нечем – она писала, в основном, в стол, была не востребована, но на мир за это не злилась. Посидев с часик, Суламифь заторопилась на работу и обещала в следующий раз приехать со Стефаном. Но Анна и предположить не могла, что это произойдет так скоро. На следующий день Суламифь приехала с мужем.
     Стефана нельзя было назвать красавцем, но порода в нем чувствовалась. Высокий, стройный, с длинными темно-русыми волосами и холодными до белизны голубыми глазами, он всем своим видом показывал, что хотя он и значимая фигура, многое знает, владеет информацией другим людям неизвестной, но, тем не менее, красавица-жена должна быть на переднем плане, а он только подчеркивать и обрамлять эту красоту
     У Анны опять смутно пробежало какое-то беспокойство, которое тут же исчезло под напором энергии и безмятежного счастья, исходившими от этой красивой пары.
     Они посидели с часок за чаем. Разговор был обо всем и в тоже время ни о чем.
     Когда Суламифь и Стефан собрались уезжать, с работы приехал муж Анны, поэтому приглашение приехать в гости и посмотреть их новый дом на Рублевке, они принимали вместе.
      Итак, в субботу погода была прекрасной, и предстоящий выезд в гости на Рублевку создавал радостное настроение. Даже  не смотря на такое напористое поведение Суламифи с частыми визитами и приглашением, не обеспокоило Анну, хотя она была человеком мнительным и осторожным не без основания.
     Правда, когда они уже ехали на своей машине по Рублевке, Анна все ж таки спросила своего мужа.
     - Володя, почему Суламифь и Стефан развили такую бешеную активность? Что-то четыре года их не было слышно и видно.
     - Но ведь они сами тебе сказали, что хотят показать свой дом, – невозмутимо ответил муж.
     Они подъехали к шлагбауму, через который добрый молодец размером два на два метра и сытым лицом пропускал гостей в поселок, где и обосновалась  наша молодая пара.
     - Да, это не наша дачка 6 х 6 и маленьким участком земли, – протянула Анна, разглядывая  роскошные коттеджи, прекрасно асфальтированную и оформленную улицу с солидными заборами, воротами и прочими атрибутами, говорившими о достатке и вкусах хозяев этих домов.
     Но вот они подъехали к кованому забору, который напомнил Анне тот, что был сначала на Домниковке, а потом который перенесли к церкви Петра и Павла, что на Новобасманной улице.
     За забором просматривался, небольшой по сравнению с соседними коттеджами, белый дом с европейскими окнами до пола и с переплетами. Перед домом был изумительный газон без единого одуванчика и розы, которые пока еще не цвели. Ворота автоматически открылись, и машина въехала на площадку перед гаражом, который был справа.
     Со ступенек крыльца навстречу вышел Стефан.
     - Здравствуйте, проходите, добро пожаловать, – улыбался хозяин дома.
     Интерьер дома был великолепен. Высокий потолок, белые стены, пол первого этажа, покрытый итальянской плиткой, окна до пола, создававшие ощущение, что ты находишься не дома, а в оранжерее или летнем саду, тем более в большом холле стояло несколько экзотических растений, дальше большая гостиная с камином и, наконец, кухня, где они и нашли хозяйку дома.
     - Суламифь, ну, конечно же, у такой красавицы как вы должна быть такая красивая и  удобная кухня. У меня ощущение, что я где-то в Италии – столько света, солнца в вашем доме, - восхищалась Анна.
     Так с комплиментами вкусу хозяйки и восхищением построенным красивым домом, все перешли к  накрытому столу.
     - Я вам уже говорила, что недавно была в Италии и там  «заболела» итальянской кухней. Так что у нас сегодня спагетти под соусом из морепродуктов, - сообщила Суламифь.
     - И правда, все очень  и очень вкусно, - сказала Анна, наворачивая вторую порцию на вилку в ложке, как это принято есть в Европе.
     Но как только она поднесла ко рту эту порцию, какой-то спазм сжал горло. Быстро запив глотком Кьянти, Анна с трудом проглотила этот деликатес.
     - Господи, что же это такое. До этого я ела салат из миски, что был на столе – все брали оттуда, потом какой-то мясной деликатес и все было нормально, - с беспокойством подумала Анна.
     Может опять работает подсознание, та область головного мозга, где записана негативная информация о случае в ее жизни, как когда-то в поставленном перед ней блюде оказалось что-то. Но она отогнала все сомнения и опять накрутила на вилку макароны. Но все повторилось опять. Какой-то спазм сжимал горло, и только Кьянти позволял с трудом проглатывать порцию.
     Помучившись недолго, Анна оставила эту вкуснятину и попросила чаю.
     Время летело незаметно, всем доставляло удовольствие общение друг с другом, но когда они перешли к десерту, позвонила соседка Суламифи Людмила и через пять минут она была уже за столом.
     Стефан представил ей Анну и Владимира, а та, узнав, что они не так далеко обитают от этих мест, спросила с места в карьер – А, сколько у вас участок?
     И узнав, что всего то двенадцать соток, потеряла к ним интерес. Разговор уже не клеился, и Анна с мужем решили откланяться.  Поблагодарив за чудесный вечер, они в хорошем расположении духа вернулись на дачу.
     В их маленьком доме было тепло и уютно, от деревянных стен? шел запах дерева и Владимир воскликнул – Наконец-то, я согреюсь.-
     Анна налила мужу виски с содовой, чтобы он не только согрелся, но и восполнил не выпитое за столом в гостях (кто-ж пьет за рулем?!) и они обсудили и порадовались такому счастью этой молодой пары. Ведь своих то детей у них не было.
     Накормили своих животных – фокстерьера, кошку Машу с выросшими детьми и счастливые и довольные пошли спать.
     Под утро Анна проснулась от резкой боли, дышать было нечем, она задыхалась и не могла сделать ни глотка воздуха. Она попыталась пошевелиться и только тогда поняла, что нарастающая боль  находится под левой грудью, как будто туда вбили гвоздь, и выходит под левой лопаткой. Боль была настолько невыносимой, что в сознании, словно на экране, выплыло изображение дома Первицких, где Анна с мужем были в гостях много лет тому назад, когда они вернулись из командировки в одну из скандинавских стран.
     Нельзя сказать, что они были дружны с хозяином дома, нет, они как сотрудники только встречались на работе, иногда курили на лестнице, но домами не знались. После командировки Анна не вернулась к себе на работу. Ситуация была сложная, начало девяностых годов, муж не мог найти работу и Анна попросила в своем объединении взять
вместо нее мужа. И вдруг это неожиданное приглашение Первицкого
     Компания собралась странная.
     Сам Первицкий с женой, женщиной до удивления некрасивой, начальника отдела кадров объединения, одного кагэбэшника, который работал под крышей министерства и Анной с мужем.
     Анна выглядела как всегда прекрасно, еще оставался скандинавский загар, чувствовала себя тоже прекрасно, тем более что наконец-то осуществилась ее заветная мечта, и она начала заниматься выездкой.
     Был март, весна, настроение было прекрасным и ничто не предвещало беды.
     Следующий день после посещения Первицких все изменил.
     Случился странный приступ, боль в левом боку. Приехавший врач разводил руками – живот мягкий, не напряженный, температуры нет. И все ж таки решили поехать в больницу Главного четвертого управления РФ, чтобы обследоваться.
     В такой больнице можно и полежать – палата на двоих, отдельный санузел, прекрасное питание, чистота, порядок, квалифицированный  персонал.
     На следующий после поступления  в больницу день, к Анне в  палату явился врач-анестезиолог и объяснил, что для того чтобы посмотреть малый таз надо сделать лапароскопию, которую делают под местным наркозом.
     -Это безболезненно, недолго и не страшно, - успокоил Анну врач, глядя на нее добрыми глазами.
     Через час медсестра вкатила кресло в палату и предложила Анне там разместиться. И как Анна не сопротивлялась, ей все ж таки пришлось ехать в кабинет, где должны были делать лапароскопию.
     Кабинет, куда ее вкатили в кресле, был громадной залой, посредине находился операционный стол, на который ей и пришлось перебраться. Вокруг бегало и суетилось несколько человек. Того врача-анестезиолога, что приходил утром, не было.
     Она почувствовала смутное беспокойство, но в этот момент к ней подошли и сделали укол в руку. Она сразу же куда-то провалилась.
     Очнулась уже в реанимации
     -Почему я была в отключке, - первое, что подумала Анна.   Ведь говорили же, что под местным!?-
     Два дня Анна провела в реанимации. Спрашивала у врачей, почему у нее перебинтовано полтуловища, что за операция была.
     И только, когда ее перевели, через неделю она спросила напрямую лечащего врача,
     - Мне что удалили в малом тазу? –
     - Все, - последовал жуткий ответ.
     - Но почему!? – вырвался крик. – Меня предупреждали о другом, ни о какой полостной операции речь не шла, да и к тому же я недавно делала диагностическую чистку в стране, где я была в командировке, и у меня все было нормально. Что показала сейчас гистология?-
     - Все в норме. Но вы подходите к тому возрасту, когда лучше не подводить к чему-то плохому. Меньше проблем. Ну, а мужу вы ничего не говорите, и все будет нормально, - чеканила врач-садист Ногова.
     Все  перевернулось в сознании Анны. Ведь любая полостная операция без согласия  пациента и его родственников делается только в случаях не совместимых с понятием жизни, а у нее просто болел бок, она была в сознании, сама ходила, муж был на работе в городе.
     Что же произошло!? Как такое могло быть!?
     Что делать, бежать в суд, искать правду!?
     Но Анна была не настолько глупа, чтобы не понимать, что любое ведомство  себя защитит, а тем более ГУ РФ, где врачи анкетные и работают в контакте с органами.
     Что она одна могла сделать!?
     И боль от полного бесправия, беззащитности, беспредела осталось с ней навсегда.
     И только спустя несколько лет один честный человек, который хоть и работал с органами, но которого она уважала, сказал ей, что с ней разделались спецслужбы за ее нетрадиционный способ сексуальной удовлетворенности, что она не изменяла мужу, не бегала по мужикам, как это делает большинство баб.
     -Видно, воровать, пить, изменять – это норма установленная у нас, - тогда подумала Анна. Но что еще самое страшное, что она поняла, что ни на работе, ни в общественном месте, ни дома ты не останешься одна – жучки и камеры – это норма для людей, тем более  бывавших за границей.
     И вот спустя много лет опять что-то повторяется.
     Опять гости,  приступ и уже дикая боль.
     -Неужели я та заноза, которая мешает. Неужели преступник хочет избавиться от свидетеля, - промелькнула у нее мысль.
     Анна буквально сползла с кровати и с трудом добралась до тумбочки, где находились лекарства мужа, который тоже несколько лет тому назад перенес странный инфаркт, и поэтому сердечные препараты всегда были под рукой. Она не сомневалась, что это сердце, хотя и ЭКГ, и эхограмма, и давление, которое у нее всегда было стабильным, т.е. спортивным, говорили о том, что в этой области у нее проблем нет. Анна приняла лекарство и боль начала уходить, она смогла вздохнуть, но появилась ужасная слабость.
     - Господи, сегодня же воскресенье, - уже думала Анна – должна приехать племянница.-
     Она уже не думала о себе, главная мысль была, что приготовить вкусненького для дорогой племянницы. Но состояние ее было таково, что даже подняться с кровати не было сил. Но она ждала, была уверена, что скоро станет лучше.
     В два часа дня раздался звонок. Трубку снял муж Анны.
     - Дядя Володя, здравствуйте, - пропищало на другом конце провода.
     - Приветствую тебя, ребенок. Что случилось? –
     - Я заболела, у меня ангина. –
     - Но вчера ее у тебя не было, - уточнил Владимир. – И как же ты завтра, не пойдешь на работу? – он вообще был большим любителем ставить точки над "и".
     - Ну, уж на работу я пойду обязательно, - отрезала племянница.





                С.Пали