Дуняша

Девушке, назвавшей себя Дуняшей, посвящается.



-Девушка, давайте я Вам помогу.
-Не надо.
-А, может, всё-таки…
-Не надо.
-Девушка…
-Да отстаньте вы от меня все!!!

Быдым-с. Один из костылей с грохотом упал на асфальт, дверь маршрутки закрылась, а я осталась на остановке, подпрыгивая на одной ноге и лелея в голове единственную мысль: я её сейчас прибью.
Быстро нагнулась, подобрала своё «средство передвижения» и повернулась, намереваясь высказать всё, что я думаю об идиотках, предлагающих свою помощь там, где не надо.
Открыла рот и… закрыла. Прямо на меня из-под густой челки смотрели два смеющихся глаза, обрамленные густыми-густыми ресницами.
-Теперь следующую маршрутку два часа ждать, - вздохнула с усмешкой обладательница этих глаз и мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть в ответ.


Если подумать, то сегодняшний день не заладился с самого утра. Вначале приехала Светка и заставила меня в очередной раз собирать пальцами ног разбросанные по полу карандаши. Скажете, легко? Конечно, легко, когда эти самые ноги тебя слушаются. А когда нет – чувствуешь себя полной идиоткой, полчаса пытаясь подхватить всего один карандаш.
Затем позвонила мама и строгим учительским голосом велела дождаться Женю, потому что «он нашел замечательного врача и повезет тебя к нему сегодня же». Опять же – «ничего страшного», - скажете Вы и будете правы. Отчасти.
Потому что для того, чтоб добраться к врачу, нужно было как минимум спуститься вниз по ступенькам подъезда (а это в последнее время у меня очень плохо получается), а как максимум забраться в машину и умудриться запихнуть в салон тяжеленные костыли, сделанные, по-моему, из чугуна или железного дерева (судя по весу).
Дальше нужно было вытерпеть длинную дорогу и занудные Светкины сентенции на тему «ты себя совсем не бережешь», смешиваемые с идиотским Женькиным юмором. А потом – врача, который мял мои ноги так, что я снова начала их чувствовать. Правда, не мышцами, а мозгом, скорее. И куча иголок, понатыканных от середины бедра до лодыжек.
Одним словом, когда я снова оказалась на улице, то была зла на весь мир. Что неудивительно еще и потому, что на прощание врач мило улыбнулся и сказал: «Вы можете считать большим счастьем, что до сих пор способны самостоятельно передвигаться». Я послала его поливать огород и поковыляла к машине.
И вот здесь – честь и хвала моим друзьям – случилось то, что окончательно добило мою израненную душу. Светлана разревелась, обняла меня за плечи и начала причитать что-то на тему «бедная девочка», Женька предложил донести меня до дома на руках, а потом стал заботливо поправлять подушку на заднем сиденье…
Последней каплей стало предложение «Давай я тебе мороженое куплю?». Меня прорвало. Что конкретно я орала – сейчас уже и не вспомнить. Но тема была одна: «Идите вы все в баню со своим сочувствием». И действительно – если я не умею самостоятельно спускаться по ступенькам, то это только потому, что костыли подмышкой не держатся. А всё остальное – прекрасно могу.
Что я и начала доказывать, отобрав своих железных друзей и гордо заковыляв по тротуару.
Проорав для приличия «Вернись, мы всё простим», и Светка, и Женя оставили меня в покое. Знали, что если я вышла из себя – останавливать бесполезно.
А потом возникла проблема ступенек в маршрутку…


Вот так и сложилось начало неудачнейшего дня, приведшего в итоге к тому, что я осталась на остановке в компании какой-то девчонки с сумасшедшими глазами.
Какое-то время мы молчали. Я курила, выплескивая с дымом остатки злости, а она беззастенчиво на меня таращилась.
-А ты красивая, - вынесла она вердикт, да так неожиданно, что я чуть сигарету не проглотила, - Почему?
-Что – почему?, - обалдела я.
-Ну, почему красивая?
-Откуда я знаю? Мама с папой сделали, все претензии – к ним.
Непонятно почему, но злиться я перестала. И уже со смехом смотрела, как она завязывает шнурок на белоснежном кроссовке.
-А ты где живешь?, - поинтересовалась она, закончив.
-На Доваторцев.
-А я на Кулакова. Ну, пошли?
-Куда?, - удивлению моему не было предела.
-Да какая разница – куда? Нам всё равно не по пути. Просто пошли.
Смешно, но мы действительно пошли. Она не делала попыток взять меня под руку или еще как-то помочь, просто сосредоточенно шагала рядом и вслушивалась в перестук костылей.
Я полностью потерялась в пространстве. Совершенно не понимала, куда мы идем, зачем и что вообще происходит, но всё это перестало казаться удивительным – как будто так и нужно – идти по улице с этой девчонкой и молчать о чём-то своем и тихом.
Когда я была маленькой, то ненавидела шумные Ставропольские улицы. Меня раздражал грязный воздух, торопливые люди, огромное количество магазинов и ларьков. Только теперь я поняла, что те же улицы можно любить. Просто за мягкий асфальт, легкий ветер в лицо и девчонку, шагающую рядом.
-Слушай, а как тебя зовут?, - до меня вдруг дошло, что я даже не знаю её имени.
-А какая разница?, - она была самим воплощением невозмутимости.
-Ну… Я же должна как-то к тебе обращаться?
-До сих пор ты обходилась без имени.
-Ну и ладно.
Я пожала плечами и мы продолжили путь. Опомнилась я уже в парке, не центральном, а каком-то другом. Мы остановились возле забора, метров за сто от входа в зверинец и я вопросительно посмотрела на спутницу.
-Чего смотришь-то?, - она спокойно села на корточки и начала отгибать проволоку на заборе, - Помогай.
-Зачем?
-Затем. Помогай, говорю.
Мне ничего не оставалось кроме как послушаться. Бухнуться на колени было легко. Сложнее было пролезать в расширенную дырку и на другой стороне вставать на ноги. Незнакомка молча смотрела на мои жалкие попытки подняться и не делала и шага.
-А ты чего уставилась?, - не выдержала я и со злостью пнула рукой костыль.
-Иногда надо уметь принять помощь, - задумчиво ответила девушка, - А еще иногда о ней нужно уметь попросить.
-Не нужна мне помощь, - я пропыхтела какое-то ругательство и рывком установила одну ногу вертикально. Со второй было сложнее – нужно было опираться на костыль и одновременно расправить коленку. Незнакомка ухмылялась, я тихо бесилась и где-то вдалеке квакали лягушки.


Я помню момент, когда это случилось первый раз. Я просто в один момент перестала чувствовать собственные ноги. Я могла ими немножко шевелить, но не чувствовала. Было страшно. Страшно не от того, что я не смогу ходить, а от того, что все начнут жалеть меня. Наверное, страх придал силы и я достаточно быстро вылечилась… А, может, всё дело было в друзьях, которые не оставляли меня ни на секунду.


-Ну, долго еще страдать будешь?, - первой не выдержала незнакомка, - Давай помогу, чтоли?
-Иди на фиг, - прошипела я и дернулась вверх. Как ни странно, получилось. Левая нога обрела устойчивость, а за ней – и правая, - Всё, готова.
-Ну, пошли тогда.
Она развернулась резко и пошла вперед. Я заковыляла следом. Судя по всему, мы были на территории зверинца – запах стоял резкий, животный. Но клеток не было видно.
Идти было тяжело. Костыли увязали в земле и я двигалась очень медленно. А она даже не собиралась ждать. Шагала как привыкла – небыстрым, но уверенным шагом.
Наконец, остановилась перед какой-то лужей и плюхнулась на землю.
-Садись, - предложила уверенно.
-Угу…
Теперь нужно было решить проблему с приземлением. На коленки упасть легко, но как это будет выглядеть? Упаду я, потом перевернусь и типа сяду? И опять же – как вставать потом?
Пока я решала все эти вопросы, незнакомка протянула руку и вдруг с силой ударила меня под колени.
Сказать, что я упала – это значило бы не сказать ничего. Ноги подогнулись так неудачно, что я плюхнулась прямо на согнутые колени.
-Ты чего?, - я аж зашипела от боли.
-Ничего. Долго думаешь. Это ни к чему.
-А как же «сто раз отмерь, один раз отрежь»?, - поинтересовалась я, пытаясь вытащить ноги, - Не слышала такую фразу?
-Слышала. Это пусть хирурги и портные сто раз отмеряют. И, кстати, не сто, а семь. А в нормальной жизни незачем так долго думать.
-Почему это?
-Потому, - Она усмехнулась, - Потому что когда проблема не стоит выеденного яйца – зачем тратить на неё энергию и силы? Делай сразу, не ошибешься.
-Здорово.
Я замолчала, любуясь на отражение солнца в луже. А незнакомка начала перевязывать шнурки на своих кроссовках.

Второй раз было проще. Я уже знала, что это не навсегда, что это проходит. Поэтому шоком было известие о том, что мне теперь нельзя: заниматься спортом, танцевать, бегать, и вообще допускать любые нагрузки на ноги. Я так не умела. Я не могла смириться. И не стала – смиряться.

-Слушай, а чего мы тут сидим вообще?, - спросила я, когда молчание уже окончательно надоело.
-А почему нет?, - удивилась она.
-Ну… Лужа… Почему здесь-то?
-А почему нет?
Я не нашлась, что ответить. Я вообще что-либо перестала понимать в этой жизни.
И вдруг, когда я уже почти решилась встать и уйти, она заговорила. И я… Если бы подо мной не было земли – я упала бы… Далеко и всерьез.
Тихим голосом, без всякого намека на ехидство, она рассказывала мне – обо мне. О моих страхах, о моих переживаниях, о моей боли.
Сейчас я уже понимаю, что она была отличным психологом, эта девочка, и не говорила ничего конкретного… Но тогда… Я была потрясена.
Я слушала о том, что я делаю и как и вдруг поняла, как сильно обижаю родных мне людей, отказываясь от помощи. Я поняла, что жалость не всегда унизительна. И что принять поддержку – не значит оказаться слабой.
Уже стемнело, когда она, наконец, встала и протянула мне руку. Я без колебаний приняла её.


Мы гуляли до обеда следующего дня. Бессмысленно бродили по улицам, разговаривали, смеялись. Хором пели песню «Ковыляй потихонечку», и мне было так тепло и спокойно, как давно уже не было…
А ровно в 12 она остановилась. Посмотрела на часы и, пробормотав: «Мне пора» просто развернулась и пошла прочь.
Несколько секунд я не могла сказать ни слова – настолько обалдела. А потом крикнула ей вслед: «Скажи, как тебя зовут!».
-Зачем?, - она обернулась и глянула настороженно.
-Я напишу рассказ о тебе. И хочу знать, кому его посвятить.
-Дуняша. Меня зовут Дуняша, - улыбнулась она и ушла. На этот раз – наверное, навсегда.

Я знаю, что это не настоящее её имя. Знаю, что она сказала мне неправду. Не знаю, откуда, но чувствую… И теперь, когда прошло уже несколько дней с момента нашей встречи, я ловлю себя на мысли, что не могу вспомнить её лица. Я не помню, какого цвета у неё глаза или волосы, не помню прическу, одежду – ничего.
В памяти остались только белые кроссовки.
Но я знаю одно. Теперь, проходя по улицам города, я буду опускать глаза вниз. Для того, чтобы когда-нибудь белым мазком в моих зрачках возникла она. И я ничего не скажу ей. Я просто буду знать, что она есть. Она не приснилась. Она – существует.
А встретив кого-нибудь из друзей, я улыбнусь на их попытку помочь. Потому что нельзя отбрасывать то, что идет от сердца, от души. А еще потому, что когда-нибудь моя помощь понадобится им. И они примут её так же – с улыбкой и уверенность, что так и должно быть.
Ведь так сказала Дуняша.


Х.Э.А. 27 мая 2004 года.