Королева помойки

   Ворона была большая... почти что чёрная, таких и не бывает в городах...скорее она была похожа на вОрона из деревенских краёв... и по-размеру, и по окрасу... вОрона -- женского пола...
Случайно залетевшая в город и оставшаяся жить здесь постоянно по каким-то, только ей известным, соображениям, она прижилась в столице и не желала возвращаться к землям обетованным...
И ещё... -- мне кажется, что именно эта ворона сопровождала меня во всех моих передвижениях по городу, связанных с  переездами с квартиры на на квартиру... в общем, очень знакомая мне -- почти родная, почти чёрная, ворона с прокуренным голосом и наглым взглядом стала для меня чем-то вроде домашнего животного, но на "свободном выгуле"... Её незабываемый, хриплый голос будил меня раньше, чем просыпался мой будильник... а, иной раз, и среди ночи... Привыкнуть к нему было невозможно, так же, как и смириться с её постоянным присутствием в моей жизни...
Но, деваться от неё было некуда... Она была!.. и всё тут!..
Всяческие попытки избавиться от такого горластого соседа терпели фиаско. Вспоминаю, как мой "бывший" с нашим соседом-алкоголиком -- однажды ночью выкинули в окошко целый мешок картошки, пытаясь попасть с пьяных глаз в нашу, охрипшую от любовных песен, ворону... Но, не попали, а лишь спугнули влюблённую парочку, расположившуюся на лавочке в тени тополя... И, судя по возгласам оттуда, попали-таки в кого-то... только не в ворону... потому что голос у неё, после прослушанного вопля со скамеечки, остался всё таким же громким и хриплым, но прибавилась к его звучанию ещё какая-то восторженная интонация... Ворона явно была довольна происходящим и торжествовала!

На каждом  новом месте моего обитания обязательно присутствовала такая замечательная деталь двора, как помойка...
Ворона моя сразу же заявляла свои права на неё, не вступая в долгие переговоры с местной стаей сереньких московских ворон... И они, без лишних выяснений и споров за раздел собственности, принимали её главенство, как должное... Ворона была лидером по натуре!.. И в каждом моём дворе сразу же становилась королевой помойки.
Товарки её, серенькие и невзрачные, исполняли роли придворных дам... Среди них были и фаворитки и опальные дамы... Всё, как положено!.. Этикет соблюдался неукоснительно!.. Лица, заподозренные в неуважении к королевской персоне -- наказывались тут же!.. И не самой чёрной вороной, а кем-то из серой стаи, которая всегда крутилась рядышком и посматривала преданным взглядом на свою госпожу... Думается мне, что ворона моя всё обустроила в своём царстве-государстве как следует… наподобие нашего общества, в котором, собственно и проживала, опять же я уверена – намного дольше, чем все мы жили-мучились в нём… Умная была ворона, ничего не скажешь… знала, что делала!..
 Когда я выносила пакет с мусором, она обязательно появлялась… Я говорила ей: Здравствуй, Чёрная!.. Она, слетев на край мусорного бака и, наклонив голову, смотрела на меня искоса блестящим глазом… Сначала одним, потом – другим… Иногда делая вид, что не узнаёт меня, и отворачиваясь, пока я не повторяла приветствия… Тогда она произносила что-то на своём вороньем хриплом языке, что должно было означать приветствие, я думаю, и осторожно перебирая лапами, которые по размеру были чуть меньше моих рук, и цепляясь когтями, длине которых могла бы позавидовать любая модница,  продвигалась по кромке бака ко мне поближе… останавливаясь после каждого сделанного шага и присматриваясь ко мне в молчании… Склоняла голову то к одному крылу, то к другому… Потом, вытянув голову на длинной шее вперёд, проговаривала что-то, уже более ласковое… Разрешала, короче, мне воспользоваться услугами своей помойки, так уж и быть…
Я оставляя пакет с мусором в баке, обязательно должна была развязать его и раскрыть – для свободного доступа королевы к содержимому… Если же не случалось этого – гнев птицы моей был страшен… Она начинала хлопать крыльями возмущённо, и – возмущённо же – кричать на своём вороньем языке, страшно громко и страшно хрипло… Каждый раз, когда я слышала эту возмущённую речь – мне приходила в голову мысль: Откуда она слова-то такие знает?.. Так ругаться, как она это делает – не всякий алкоголик умеет!.. Потом вспоминала, что ей, возможно столько лет, сколько всей моей семье, если сложить все годы наши вместе – успела всякого понаслушаться и заучить…
 Я делала шаг назад… и развязывала пакет, раскрывая его пошире… Королева успокоено следила умным взором за моими действиями и мне казалось, что она приговаривает: «Вот, молодец!.. Вот, умница!.. Вот так всегда делай!.. А то совсем распустилась ты что-то, моя дорогая… Учишь тебя, учишь, как на помойке моей себя вести надо – а ты всё забываешь, да забываешь… беспамятная моя!.. В следующий раз – не забудь это сделать!.. не серди меня… и не забывай, кто здесь хозяин!»
Я отходила в сторону и смотрела виновато на птицу, которая, выговорив мне всё, что думала по поводу моего поведения, уже копалась в моём пакете, и всем своим видом показывала, что я не представляю для неё более никакого интереса… Слегка обиженная таким невниманием к себе, я поворачивалась и тихо уходила… Вот так всё… как в жизни… на помойке – тоже самое!.. Ты нужен кому-то, пока что-то можешь дать… С невесёлыми такими мыслями, возвращалась я домой… Ворона  даже позабыла мне на прощание прокаркать своё «Пока»…

   Сегодня дождик был с утра… и щенок мой совсем извёлся оттого, что мы с ним просидели дома дольше положенного времени… Наконец-то выглянуло солнышко… и моему «почти-волчёнку» стало совсем невтерпёж… пришлось срочно, пока не произошло непоправимое и унижающее достоинство пёсика, выбегать на улицу… Обычно мы не проходили мимо помойки, выходя на прогулку… А сегодня… пришлось… Я ещё была за углом дома, когда услышала странный, громкий, восторженный лай моего любимого, доносящийся оттуда, куда я отношу мусор… Что там происходит?..—взволновалась я… Помойка – запретная для прогулок зона, но именно оттуда я слышу сейчас хорошо знакомый голос…
 Выхожу из-за угла и вижу картинку: щенок мой, ещё не оформившийся в настоящую овчарку, с длиннющими ногами и  сам длинный, как трамвай на повороте, -- носится вокруг помойного бака повизгивая от восторга … Вначале я ничего не могла понять-разобрать, в чём же дело…
Потом, приглядевшись – опознала ещё кой-кого… Ворона моя, Королева чёрная!.. Она бегала, изредка взлетая, вокруг бака и дразнила моего щена… Выглянет из-за угла – и спрячется…
Он добегает до  того места, где только что была она… а её уже – и след простыл… Щен оглянется, взвизгнет, развернётся --  и обратно… А она, взлетев на бак, сверху смотрит на него молча и улыбается, честное слово – вся её клювастая физиономия излучала, если не смех, то  улыбку-то – точно!.. Потом, покрутив головой и соображая, где ей появиться в следующий раз, она слетала вниз, за угол бака и выглядывая, каркала… Как только из-за угла его появлялась, улыбающаяся же, голова щенка – она быстро делала пару  шагов за поворот и оттуда опять взлетала на бак, чтобы сверху понаблюдать за разочарованным щенком, который уже предвкушал завершение охоты и с громким лаем кидался в сторону, откуда только что выглянула птица… Но… -- опять разочарование!.. Птица была неуловима… Это ещё больше раззадоривало щенка и он, решив прибавить скорости, носился теперь с громким визгом, перемежающимся с отчаянным лаем, вокруг бака, «нарезая» круги не останавливаясь и уже запыхавшись… но, не сдаваясь… А Королева сидела на баке сначала  тихо, потом стала передвигаться вслед за передвижениями щенка внизу, по земле и, склонив голову, молча наблюдала за его стараниями – за каждым углом разыскать-увидеть её, вороны, хотя бы тень…
Потом, то ли пожалев его, то ли ей эта возня вокруг бака надоела, она раскрыла крылья, хлопнула ими дважды и во всё своё воронье горло каркнула: Хватит!.. Поиграли… и – хватит!.. Голос её, видимо оглушил щенка, он тормознул на полном ходу, не поняв поначалу, откуда этот гром?.. Оглянулся… поднял голову кверху и увидев воронью голову, склонённую к нему с краешка бака и глядящую на него блестящим глазом, понял, что был обманут… Та, на которую он охотился, бегая вокруг бака – следила за ним сверху. Гавкнув на неё как-то смущённо, для порядку только лишь, он вдруг вспомнил, что у него есть хозяйка, о которой пора бы уже позаботиться… Подбежал ко мне, и  показалось, что он заглянул мне в глаза с надеждой, что я не видела его позора в этой охоте… взрослый уже почти пёс, а вот – занялся детскими такими играми… стыдно стало щенку… я сделала вид, что не присутствовала на этом зрелище вообще, надела ошейник с поводком и мы пошли домой… всё, как положено – слева от хозяйки, на полкорпуса вперёд, как на выставке… Что, мы не овчарки разве?!.. И зачем нам всякие вороны с их играми на помойках? Совсем они нам не нужны!.. Мы – хозяйку охраняем! Мы – служебная собака!..
  Следующим утром, когда я выносила очередную дань помойке, Королева встретила меня благосклонно… даже первая поздоровалась. И приблизившись ко мне, чтобы напомнить о том, что пакет должен быть раскрыт – заглянула мне в лицо… спрашивала – почему я без собаки в этот раз?..
Так весело было вчера!.. Разве ты не видела?.. Может, повторим?... И смотрела мне в глаза, лукаво блестя своим глазом… Явно ждала, что я соглашусь и мы повторим вчерашнюю охоту на неё…
   У нас сегодня выставка – ответила я ей… Мы – взрослые и должны быть солидными!
Не подобает нам так вот носиться вокруг твоей помойки!.. Даже пусть она и Королевская…
Королева обиделась… и долгое время ещё не разговаривала со мной при встрече… Пока я не задобрила её вкусным кусочком… Обиды забываются, всё же…