Без имени specially for prostuda

- ****ь! - сказала она.
- Извините! - сказала я.

Даже не глянув на меня, она присела собирать рассыпанные тетрадки. Я тогда еще не знала ее имени-отчества, но была в курсе, что именно она будет в следующем семестре преподавать нам русский. Елена Алексеевна. На три годика меня постарше. Позже, сидя на ее парах, я тянула про себя "Е-е-е-ле-е-е-на Алексе-е-е-евна Пре-е-е-екрасная".

Но сейчас она сказала "****ь!" Я даже смутилась. Надеюсь, это междометие?  Начала помогать ей с тетрадками. Почему-то дрожали руки, когда я складывала собранные мной поверх тех, что держала она. Она это заметила, улыбнулась и наконец-то подняла голову, чтобы рассмотреть меня, совершенно по-киношному врезавшуюся в нее в пустом коридоре университета.

- Вы - что - меня не видели?

Да откуда мне знать - видела или нет? Со мной это впервые.

- Извините, пожалуйста. - Еще раз, на всякий случай, говорю я.

Улыбается.

Потом я прогуливаю пару. Хожу по набережной. Памятник поставила бы человеку, решившему построить наш факультет у самой набережной. И цветочки бы носила к нему каждый день. Гуляю и посекундно-покадрово прокручиваю в голове наше столкновение. Вот я иду по коридору, моих шагов почти не слышно - резиновая подошва. О чем я думаю? Почему не слышу ее каблучков? Между нами два метра. Она преподаватель. Она не собирается уступать дорогу. Это понятно. Вот ее лицо быстро меняется от удивления, что я не делаю шаг влево-вправо. Резкий маневр - она пытается уйти от столкновения. Поздно. Прижатые обеими руками к груди тетрадки сыпятся на пол.

Шуршу желтенькими листиками. Небольно их распинываю. Не пойду больше сегодня ни-ку-да. Буду сидеть у реки и вспоминать ее глаза. Какого они цвета? Карие.

***
Это странно, что на нашем факультете студенты и преподаватели вынуждены пользоваться одним туалетом. Право, даже неудобно видеть какую-нибудь древнюю тетеньку-профессора, пять минут назад рассказывавшую нам о барокко, сейчас здесь, в туалете. Когда она говорит так вдохновенно о прекрасном, я верю, что у подобных людей не бывает естественных потребностей.

Я направляюсь в обитель облегчения. Вхожу и вижу Елену Алексеевну. У нее такой вид, будто она кого-то ждет. Ждать некого. Всё свободно. Оборачивается на мои шаги. Кажется - удивлена, что это именно я. Опять я. Да, Елена Алексеевна. Вот такая я.
У меня проносится в голове: какое подходящее место для романтического свидания!

В это время она уже говорит:

- Знаете, мне очень неловко к Вам обращаться с такой просьбой...

Замолкает, кажется, никак не может решиться.

Я:

- Пожалуйста, говорите. Я сделаю.
- Вы не могли сюда никого не пускать, пока я... Просто я стесняюсь, понимаете?

Родственная душа! В туалете! Конечно, я постою на часах.
Не дрогнув ни единым мускулом лица, приняв это как что-то само собой разумеющееся, я говорю:

- Конечно.

Она все еще смотрит на меня и не двигается с места. У нее понятные глаза.

- Конечно. Я постою снаружи.

Блин, неужели она каждый раз вынуждена так просить кого-то?!  Это же пытка! Чертовы архитекторы! Поставили здание на набережной, а про толчки не подумали.
Слава Богу, не пускать кого-то мне не пришлось. Она выходит:

- Спасибо Вам огромное!
- Не за что.

Она улыбается мне. Она! улыбается! мне! Я почти счастлива. "Почти" - потому что сейчас я уже знаю, что она замужем. И мужа обожает.
Мне опять ничего не светит...

***
Она ведет у нас русский. Я сижу за первой партой и не свожу с нее глаз. Все чего-то пишут. Я - нет. Она поглядывает на меня сначала строго, потом удивленно, а позже - как будто внезапно поняв суть всех сутей. Она любит и умеет пошутить. На ее парах всегда весело и не нудно. Где-то с полчаса она терпит мое безобразное поведение, а потом вдруг говорит - нараспев, будто читая стихи, тихо и "мечтательно", с абсолютно серьезным лицом... глядя мне в глаза:

- Она сидела тихо и никому не мешала. Ее глаза были полны тоски и печали. В ее глазах умирала осень...
Наверное, ее терзала неразделенная любовь. Как знать? Дно этой печали так глубоко, что его не может достичь ни один смертный. Зачем пытаешься ты, скромный преподаватель русского языка, постичь сию глубину?

Во время ее речи все постепенно поднимают головы от тетрадей. Пара секунд потребовалась, чтобы народ понял - о чем это она и о ком. Все уже прекрасно знают, что я "запала на училку" и теперь гогочут, как болезные. Смеялись "бурно и продолжительно". В шуме их голосов было не слышно, что она сказала, наклонив голову к моему уху. Она сказала:

- Извини.

Я улыбнулась и взяла, наконец, ручку.

***
Через пару месяцев был экзамен. По русскому. Предпоследний человек вышел в половине восьмого вечера. Я была последней. Никогда на экзаменах не волнуюсь. И сейчас не волновалась... пока не села напротив нее... Да, да, я все знаю о прилагательных - качественных и не очень, я все знаю о категории рода у глаголов. Я говорю ровно и правильно. Она никуда не отводит взгляд. Я не заглядываю в бумажку. Рассказываю ей то, что она знает наизусть. У меня быстро холодеют ладони. Самый первый и самый верный признак. Отчетливо стучит в голове: как только закончу говорить, наступит конец... мое последнее слово здесь будет последним словом, сказанным Ей. В следующем году - русский с бабушкой-божьим-одуванчиком... Ни-че-го ни-ко-гда не-бу-дет. Я всегда это знала.

Она рисует мне пятерку. Я беру зачетку. Она облегченно вздыхает, зная, что почти двенадцатичасовая экзаменационная пытка окончена. Я сижу. Она складывает бумажки в папочку. Я не ухожу, понимая, что так близко мы в последний раз. Она говорит:

- Всё!

Я думаю: "Всё!"

Моя Прекрасная Елена долго смотрит на меня. Выражение ее глаз постепенно меняется. Теперь она точно понимает, почему я до сих пор сижу.
Пауза настолько затягивается, что мне кажется - еще секунда - и мы так и окаменеем в принятых позах.
Она бьет стекло:

- Наташа, ну что ты смотришь на меня так? Я все понимаю, но лучше от этого не будет. Я люблю мужчин. Я замужем. Я ничем не могу тебе помочь.

Она берет меня за руку, встает сама, поднимает меня со стула. Говорит:

- Знаешь, я однажды была с женщиной... по-настоящему... была... и поняла... что с мужчиной мне лучше... Но... но... мне так понравилось целовать женщину!..

Она долго целует меня. В первый и последний раз.

Температура моих ладоней -300.
Температура моего сердца +500.