Письмо в Советскую Белоруссию

                Мудрость не всегла приходит с возрастом.
                Бывает, что возраст приходит один.
                Михаил Жванецкий


Уважаемая редакция моей любимой газеты «Советская Белоруссия»!
Десятки лет являлся я Вашим подписчиком, сейчас, однако, в силу материальных затруднений лишь изредка покупаю газету в киосках.
Пишет Вам Ильин Иван Петрович. Родился я в 1937 году в Тамбовской области, где успешно окончил среднюю школу. После войны мои родители переехали в Минск, по зову Партии, для восстановления разрушенного войной народного хозяйства братской республики. Свою трудовую биографию они достойно завершили на инженерно-технических должностях на Минском автозаводе. Я же закончил местный пединститут и преподавал русский язык и литературу в школе, затем работал завучем, директором и зам. зав. РОНО. С 1997 года на пенсии.
Покойная жена моя Кристина Казимировна родом из Западной Белоруссии, происходит из кулацкой семьи, во время Великой Отечественной войны находилась на оккупированной территории. Несмотря на эти факты ее биографии я в 1960 году зарегистрировал с ней законный брак. У нас родились трое детей.
Старший сын Леонид, 1966 года рождения, в мрачные годы «перестройки» связался с националистическим отребьем и вступил в, как это тогда называлось, неформальное объединение молодежи – какую-то «суполку». Когда я узнал об этом неприглядном факте, позорящем честь и интернациональный характер нашей советской семьи, то предпринял все меры воспитательного характера, включая физическое воздействие, к тому, чтобы вернуть сына на путь пролетарского интернационализма.
Я никогда не считал белорусов самостоятельной нацией, отдельной от великого русского народа, и всегда верил в социалистическое слияние наций. Так называемый белорусский язык – это всего лишь местное наречие племен, отколовшихся в силу ряда исторических причин от Матери-Родины. Леонид же поддался империалистической пропаганде и проискам недобитых националистов и пошел на поводу у кучки безответственных политиканов. Он читал сомнительные книжки по истории и даже стал изъясняться на местном наречии. Будучи студентом, он втайне от меня бегал на сборища так называемого «Белорусского Народного Фронта». Когда же я попытался по-мужски объяснить ему всю ошибочность его заблуждений, он ушел из дому, и с тех пор живет отдельно. Знаю, что скитался по съемным квартирам, но жене я запретил помогать ему материально. Видел я его за последние пятнадцать лет лишь однажды, на похоронах его матери. Знаю, что он женат, и дети его нынче ходят в белорусскую школу. Таких внуков я знать не желаю.
Моя любимая когда-то дочь Светлана подложила свинью еще похлеще, выйдя замуж за азербайджанца. Хоть я в душе и интернационалист, но связывать свою судьбу с лицом кавказской национальности, к тому же мусульманином, пусть даже и кандидатом наук, - этого я ей никогда не прощу. Я не был на свадьбе и даже не пошел навещать ее черного сына, когда он лежал в больнице с перитонитом. У меня больше нет дочери.
Но самую большую душевную травму мне как отцу нанес младший, Андрей. Ведь как мужественно звучит его имя! Так вот, когда ему было девятнадцать, я узнал от соседки, что его видели в подозрительной компании, и он шел в обнимку с лицом своего же пола. Я не мог поверить, что мой сын педераст! Не так я его воспитывал. Это все тлетворное влияние наших идеологических противников. И он еще смел мне доказывать, что таким его создал Бог! Это я его создал, вот чтоб знал! И то, что статью отменили – это временная ошибка. Когда социалистическая законность будет полностью восстановлена, я первым напишу заявление в милицию.
После разъяснительной беседы Андрей попал в больницу, но домой оттуда не вернулся, а пригрел его мой старший сынок, у которого тот, по слухам, проживает и поныне, причем ходят слухи, что со своим дружком. Ноги моей в том доме разврата и национализма не будет!
Покойная жена моя Кристина была слаба характером. Ну да что взять от женщины с таким социальным происхождением. Знаю, что тайно бегала повидаться с детьми. Уж я с ней проводил беседы. Но за несколько лет до смерти и она предала меня и перебежала жить к дочери и нянчиться с ее черным ублюдком.
В настоящее время состояние моего здоровья оставляет желать лучшего. В прошлом году я перенес две операции в онкологическом центре. Кроме того, страдаю язвенной болезнью желудка и хроническим простатитом. Бывшие дети приходили несколько раз в больницу, но я отказался с ними встречаться и возвращал им все передачи – пусть подавятся своими фруктами!
Вы – моя любимая газета, и позвольте обратиться с маленькой просьбой. Я тяжело болен, почти не встаю, и чувствую, что немного уж старику осталось. Но есть у меня последняя радость в жизни – кошечка Машка. Она рыженькая, пушистая, стерилизована, к туалету приученная, очень ласковая и ест немного. Очень прошу, позаботьтесь о ней, отдайте в хорошие руки, желательно настоящему советскому человеку. А может, некоторое время она в редакции у вас поживет?

Искренне Ваш
Иван Петрович Ильин